Текст книги "Неприкосновенная (СИ)"

Автор книги: _Nox_

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

========== Часть 1 ==========

Когда Влад вошел в Лиловую гостиную, порывистый ветер распахнул окно, размашисто хлопнув ставнями, и яростно ворвался в тихую, почти бесцветную комнату. Белые занавески взметнули ввысь, раздулись, словно парус, и ласково обняли Влада. Он вздохнул, одним движением избавляясь от нежного плена, положил книгу на близ стоящий стол, закатал рукава рубашки и закрыл ставни. Ветер напоследок недовольно свистнул и, подхватив сухие листья с крыши, закружил их в танце. Влад отошел от окна на шаг, нахмурился и глянул на мрачное небо, затянутое черными тучами. Не было и намека на то, что сейчас было раннее утро. Вдалеке послышался таинственный рокот, между горными пиками, окутанными сизым утренним туманом, треснула ослепительно яркая молния, и ее свет щедро вспыхнул в Лиловой гостиной.

– Будет гроза, – звонкий, встревоженный голос Лайи прорезал тишину.

Влад повернулся к ней. Огромные темные глаза смотрели в окно с нескрываемым ужасом, а тонкая рука нервно сжимала обивку кресла, на котором сидела девушка.

– Боишься грозы? – Влад двинулся по направлению к камину, намереваясь его разжечь. Лайя сидела в своем кресле, забравшись на него с ногами. Колени она плотно прижала к своей груди.

– Боюсь, – честно и открыто призналась Лайя, зябко обнимая согнутые ноги руками и утыкаясь в колено подбородком. – Это со мной всегда было. Не люблю грозу, сколько себя помню.

Влад открыл задвижку и задумчиво опустил глаза. Он вспомнил тюрбе, яркую роспись стен, цветные стекла витража и Лале, прижавшуюся к его груди и оплакивающую своего близкого человека, погибшего в самом расцвете своих лет от безжалостного удара молнии. Влад предложил ей свое плечо, но обнять не посмел. Сейчас же он отдал бы все, чтобы иметь возможность прикоснуться к ней, и видит бог (если он, конечно, есть) он бы больше не упустил возможности обхватить её плечи руками и сжать тонкое тело в желанных объятьях.

Чиркнула длинная спичка, и хрупкое, дрожащее пламя брызнуло янтарём Владу в лицо. Он наклонился, положил под щепу разжигатель и поджег его. Под дровами робко засуетился оранжевый светлячок.

– А почему ты не спишь так рано? – спросила Лайя, наблюдая за ним внимательно и заинтересованно.

– Я всегда встаю рано, – уклончиво ответил Влад, подумав, что делиться правдой о том, что он в принципе не спит, слишком несвоевременно. – Я пришел сюда, чтобы почитать, но если мое присутствие смущает тебя, я могу уйти…

– Нет-нет, – Лайя отрицательно замотала головой, даже не дав ему договорить.

Снова раздался гром. С каждым разом он подкатывался к замку все ближе и ближе.

– Останься здесь, – добавила Лайя. – Мне будет не так страшно.

В камине искорка прожорливо обгладывала потрескивающую древесину, ширилась и разрасталась, точно так же как росла в душе Влада нежность к этой девушке.

Он повернулся к ней всем корпусом, запустив одну руку в карман брюк. Сделал шаг навстречу. Лайя подняла голову и посмотрела на него снизу вверх. В темных, почти черных глазах плясали блики, в свете огня из камина кожа ее казалась золотой, глянцевой. И Владу так хотелось… Нет, нельзя.

– Не бойся, – сказал он, невесомо улыбнувшись. – Здесь тебе ничего не угрожает. Во всяком случае, уж точно не гроза.

Лайя улыбнулась, но улыбка эта была невеселой, кислой.

– Что ты собирался читать? – спросила она, скидывая ноги, обтянутые синими джинсами, с кресла.

– «Портрет Дориана Грея», – Влад вернулся к столу, где оставил книгу, взял её в руки, а потом вдруг вспомнил, как Лале читала ему, когда они сбегали ото всех в укромную обвитую плющом беседку в дворцовом саду.

– Люблю эту книгу, – отозвалась Лайя. Она слезла с кресла и переместилась на ковер напротив камина. Тени очертили каждый крошечный изгиб ее тела и лица. – А ты видел киноадаптацию?

– К сожалению, нет, – Влад забрал «Портрет» и подошел к Лайе, опустившись рядом с ней. Не далеко и не близко.

– Меня удивляло то, что в книге Дориана описывают голубоглазым блондином с почти детским лицом, а в фильме он черноволосый и черноглазый. При этом я совершено не могу представить какого-либо другого актёра в этой роли. Поразительно, как в нем сочетается то, что он и идеально подходит на роль, и не подходит совсем.

От киноискусства Влад был далёк, но воодушевление Лайи и горящие глаза заражали.

– Как-нибудь я обязательно посмотрю, – он улыбнулся. – А пока, может, почитаешь мне вслух?

Лайа повернулась к нему, и глаза её удивленно расширились. Она сморгнула, будто он швырнул песок ей в лицо. Влад даже не ожидал, что его предложение так сильно шокирует девушку. Её выражение лица невольно рассмешило его, но он подавил смешок за доброжелательной улыбкой.

– Почитать? – неуверенно спросила она, опуская глаза на протянутую книгу. Ресницы легли тенью на ее подрумянившиеся щеки.

Она протянула руку и обхватила корешок, почти дотрагиваясь до руки Влада. Он даже ощутил электрический импульс и осторожно, чтобы не задеть ее, отодвинул руку чуть ниже.

– Не помню, когда в последний раз читала вслух, – она приняла книгу, раскрыла и положила к себе на колени. Тонкие пальцы коснулись страницы.

Огромная сливовая туча за окном вдруг лопнула, словно шарик, проткнутый иголкой, и низвергла на землю целую ливневую стену. Дождь поливал пыльные стены замка, стекал обильными водными дорожками по окнам и шелестел кронами Холодного леса и сада во дворе.

– Значит, пришло время вспомнить, – взгляд Влада случайно зацепился за ворот ее рубашки, который с задней стороны шеи расправился и оттопырился.

Владу страшно захотелось его поправить. И дело было вовсе не в его перфекционизме.

Он не мог касаться Лайи. Каждое случайное прикосновение могло довести его до предобморочного состояния. Они словно вытягивали из него все соки. Это было невыносимо.

Невыносимее этого только видеть ее каждый день, сидеть с ней рядом, такой красивой и ласковой, и не иметь возможности даже согреть в ладони ее мизинец.

Наплевав на последствия, Влад протянул руку к ней. Она послушно замерла и поджала губы. Ее волосы были забраны в пучок на макушке. Она наклонила голову чуть вперед, обнажив покрытую светлым пушком шею. Влад ухватился за ворот и согнул его. Благо он легко поддавался на его манипуляции, хотя руки у Влада начинало легонько потряхивать. Он хотел положить ладонь на её маленькую спину, но жар ее тела обжег его руку, закружил голову, и Влад вынужден был одернуть её.

Нервно прочистив горло, он выпрямился и посмотрел на огонь, стараясь прийти в себя.

– Спасибо, – Лайя тепло улыбнулась ему.

Влад в ответ кивнул. Тогда девушка опустила глаза на книжные строчки и ее плавный, приятный голос тихо заговорил:

– «Предисловие. Художник – тот, кто создает прекрасное. Раскрыть людям себя и скрыть художника – вот к чему стремится искусство…»

И мужчина слушал ее, прислонившись спиной к низкому столику.

Это был первый раз, когда Влад решился коснуться Лайи сам.

***

Второй раз случился тем же днем. К вечеру дождь стих. Страшные темные тучи рассыпались и превратились в безобидные комочки ваты, позолоченные красным закатным солнцем, висящим на розовом небе, как огромный рубин в колье блистательно-красивой женщины. Сад был покрыт дождевыми каплями, словно кто-то усыпал листья и лепестки цветов бриллиантовой пылью. В свежем, пропитанном озоном воздухе было слышно пение сверчков, мелодичное чирикание птиц и звонкий смех двух сестер.

– Смотри! Я сейчас допрыгну во-о-он до той лужи! – Милли указала пальчиком на крошечное зеркальное озерцо, разлитое на каменной дорожке, уютно расположенной между кустами цветущего жасмина.

– Ну попробуй! – весело ответила Лайя, сдувая с лица выбившиеся из прически волосы.

И Милли, предварительно сильно размахнувшись руками, прыгнула в лужу, подняв вокруг себя буйство сверкающих капель, орошив ими свою сестру.

Лайя взвизгнула, а Милли громко рассмеялась.

– Идём со мной! – позвала Милли, а затем принялась прыгать по лужам, словно бы играла в классики.

Она прыгала то на одной ноге, то на другой, то на обеих сразу и громко пела старую детскую песенку:

«Синий, как лён, дили-дили, лаванды цвет!

Будешь влюблён, дили-дили, и я в ответ!»

Милли вдруг развернулась, взяла Лайю за руку и закружилась с ней вместе. Лайя не сердилась, не обвиняла сестру в ребячестве. Она принялась скакать по лужам вместе с ней, не боясь испачкаться или намочиться. Теперь сад замка заполняли сразу два девичьих голоса:

«Лаванды цвет, дили-дили, синий, как лён!

Я королевою буду, ты королём!»

Влад стоял под высокой аркообразной крышей, прислонившись плечом к колонне и наблюдал за ними. Он понимал, что это скорее больше походит на подглядывание, но ничего не мог с собой поделать. Они были похожи на лесных фей или нимф. Таких, каких этих существ рисовали в детских книжках.

Лайя закружилась, подняв вокруг себя стену из брызг, поймавших весь мёд заходящего солнца. А потом остановилась, напоровшись на взгляд Влада. Она тут же засмущалась, руками откинула волосы с лица к макушке, поправила свою хлопковую рубашку и отвела глаза.

Влад ободряюще улыбнулся ей, стараясь показать, что здесь вовсе нечего стыдиться, но она уже не смотрела на него. Она вообще стала всячески избегать встречи с ним взглядами, отвернулась, распустила волосы, нагнулась и скрутила их в жгут, выжимая воду.

Влад вышел из своего укрытия, прошел мимо терассы, умыкнув тряпичную салфетку со стола. Он подошел к Лайе и дождался, пока она закончит.

Лайя выпрямилась, обернулась и испуганно подпрыгнула на месте, хватаясь за сердце, когда неожиданно для себя увидела Влада рядом.

– Прости, не хотел тебя пугать, – он виновато поджал губы.

Лайя потерла мокрый лоб рукой и встряхнула ладонью. Дождевые капли блестели на ее лице, шее, скапливались в выступающих ключицах.

– Ничего, – Лайя смущенно отвела глаза и завела руки за спину, нервно перекатываясь с пятки на носок.

Он чувствовал, как ей было неловко представать перед ним в таком виде, но едва ли она знала, как Владу такой ее вид мил. Мозг учтиво подсунул ему воспоминание о том, как Лале однажды плясала босыми ногами в траве и хохотала так заливисто и открыто, что тоже хотелось смеяться. Она, как солнечный зайчик, появлялась то тут, то там, бегала от Влада, прячась за деревьями, а ее овсяные кудри полыхали золотом за её спиной.

– Я принес салфетку, – Влад достал тряпицу из-за спины. – Подумал, что тебе она может пригодиться.

– Да, сейчас она кстати, – Лайя встала смирно. Любопытство пересилило смущение, и она подняла похожие на два кофейных зернышка глаза на Влада.

Он хотел передать салфетку ей, но рука сама потянулась к её лицу. Контролировать этот внезапный порыв он был уже не в силе. Шалея от собственной наглости, он прикоснулся к ее щеке через салфетку. Запрет сразу дал о себе знать легким головокружением, но на этот раз Влада это не остановило. Он обмакнул ее лоб, подул на него, убирая с лица прядки. Лайя доверчиво прикрыла глаза. Ей даже… нравилось? Или Владу просто хотелось так думать. Он опустился на вторую щеку.

– Влад… – вдруг позвала она. А затем подняла руку и коснулась его ладони поверх салфетки.

Тут-то мужчину и настигла кара за несдержанность. Болезненный импульс тока прошелся от руки до кончиков волос. Рука Влада выскользнула из-под ладони Лайи. Салфетка осталась зажата между ее пальцами.

Она вздрогнула и распахнула растерянные глаза. Посмотрела на тряпицу в своих руках так, будто видела впервые, а потом на Влада. И… Боже, лучше бы не смотрела.

– Мне нужно пойти проконтролировать, готов ли ужин, – сказал он первое, что пришло в голову. – Если не возражаешь…

По ее взгляду было понятно, что она очень даже возражает, но гордость не дает высказать все эти возражения вслух. Оно и к лучшему…

– Еще увидимся, – Влад учтиво склонил голову по старой, давно забытой привычке, развернулся и зашагал по направлению к замку.

А Лайя так и осталась стоять на месте с зажатой в кулаке салфеткой.

***

Влад не давал себе слабину долго. И, наверное, мог бы продержаться ещё дольше, если бы не один рыжий раздражающий фактор.

Лео Влад уважал и глубоко ценил его заботу Лайе. К тому же в нем он видел черты своего дорогого друга, с которым они плечом к плечу прошли и огонь, и воду. Но иногда… Иногда Владу хотелось захлопнуть перед ним ворота своего дома и никогда больше его сюда не впускать.

В тот день стояла дивная погода. Природа кипела буйством зелени и сладковатым цветочным ароматом. Влад сидел в самом сердце своего сада на белокаменном борту трёхъярусного фонтана и читал, изредка опуская руку в воду.

Сандра распласталась на зеленом ковре, раскрыв руки солнцу и облачным замкам, плывущим по небу. Лицо она закрыла своей шляпой, чтобы свет не слепил глаза, но тепло и душистый запах травы разморил ее, и из-под шляпы то и дело доносилось мерное сопение.

Милли решила использовать этот невероятный день с пользой и устроила для себя фотосессию. Она то загадочно ложилась в траву, предварительно вытянув перед собой селфи-палку, то романтично позировала на фоне сиреневого куста, то пыталась поймать в кадре бабочку с огромными пестрыми крыльями. Она была так увлечена своим занятием, что, казалось, не замечала ничего вокруг, кроме картинки, что она видела в маленьком экране телефона.

Лайя же расположилась в тени цветущего каштана, прислонившись спиной к шершавому стволу. На ней был широкий джинсовый комбинезон и желтая тонкая блузка, усыпанная мелким рисунком красных цветов. Она сидела, согнув ноги и положив на них блокнот для рисования. Ее лицо было сосредоточено и серьезно, волнистые волосы падали ей на щеки и лоб, а одинокий солнечный луч, пробившийся сквозь крону каштана, держал ее за локоть. Глаза придирчивые, цепкие ищут в творении недостатки, а пальцы словно созданы для того, чтобы держать карандаш.

Лале рисовала с таким же пылким усердием.

Но тут в тени каштана появился Лео. Завидев его, Лайя поспешно закрыла блокнот, не желая делиться ни с кем своим творением. Парень не заметил или очень натурально сделал вид, что не заметил. Он опустился с Лайей рядом, тоже прислонился спиной к стволу. Они почти соприкасались висками, а Влад поймал себя на том, что уже в десятый раз читает одну строчку и все никак не может понять ее смысл.

Он бросил попытки читать и оставил книгу в качестве прикрытия. Лайя вдруг то ли удивилась, то ли возмутилась тому, что сказал Лео, а потом хлопнула его по плечу. Лео в ответ рассмеялся и перехватил ее руку. Вот так вот взял и просто сжал пальцами ее кисть. Не страшась ни о последствиях, ни за нее, не почувствовав ни слабости, ни боли. И Лайя не вырвалась, не испугалась и не возмутилась. Она позволила держать себя за руку, позволила сцепить свои пальцы с его. Они стали бороться большими пальцами. Это больше было похоже на схватку слона и мыши, но Лайя не собиралась сдаваться, а Лео намеренно несильно на нее напирал.

После долгой и усердной борьбы, от которой на лбу Лайи выступила испарина, а с лица Лео не сходила покровительственная улыбка, он поддался, и Лайя победно вскинула вверх кулаки.

– Есть! – донес ветер до Влада. – Я победила!

– Да неужели? – и Лео бросился на нее с щекоткой.

Лайя громко смеялась, заразительно и открыто, словно ребенок. Как умела смеяться только она. Пыталась отбиваться, но мыши все еще невозможно было справиться со слоном, пока слон сам этого не захочет. У Влада на щеке зашевелились мускулы.

Но вскоре Лео все же её отпустил.

– И так будет с каждым, – шутливо пригрозил он, а потом вдруг заметил что-то в траве, наклонился, вытянул руку. – А кто это тут у нас? – и Лео вытащил из травы ярко-розового, извивающегося дождевого червя.

Лайя побледнела. Ей потребовалась всего секунда, чтобы понять, что произошло, а потом она взвизгнула, сотрясая разлившуюся вокруг негу, и кинулась наутёк. Лео подорвался за ней. Они трижды оббежали кругом увитую виноградом террасу, один раз проломились через розовый куст (видел бы это Антон, у него остановилось бы сердце) и дважды перепрыгнули через засаженную цветами клумбу. А затем Лайя вдруг развернулась, встретилась глазами с Владом и, как молодая лань, помчалась к нему. Мужчина поднялся, готовый к любому исходу. Но Лайя пролетела мимо, с разбегу прыгнула на бортик фонтана и остановилась у Влада за спиной.

– Трусишка, – Лео сбавил ход и притормозил напротив Влада. – А он ведь просто познакомиться хочет, – и он притворно-умилительно выпятил нижнюю губу, но тут его зеленые глаза остановились на Владе. – Кстати, познакомьтесь, – и Лео положил извивающегося червя на ладонь. – Кевин – это Влад, – сказал он, словно бы обращался к мыслящему существу. – Влад – Кевин, твой дальний родственник.

Влад красноречиво поднял брови, но затем улыбнулся, убирая руки в карманы.

– Приятно познакомиться, – сдержано подыграл он. – Рад, что ты наконец нашел товарища по развитию. Вам будет о чем побеседовать.

Лео сузил свои малахитовые глаза. Удивление и уважение зажглись в них, как крошечная спичка. Он кивнул, засчитывая ничью в их негласный спор.

– А что это вы тут делаете? – Милли оказалась рядом с ними. Она доверчиво оглядела своих странных знакомых, еще не поняв, в чем дело, но губы Лео уже растянула озорная улыбка.

– Посмотри, кто у меня есть, – он чуть протянул ладонь к Милли, но увидев, кто выписывает в ней пируэты, она тут же с отвращением скривила нос. – Хочешь, дам подержать? – и Лео приблизился к Милли.

Тут-то ее глаза расширились от осознания, и она бросилась наутек, перепрыгивая через тело Сандры, которая после испуганно вздрогнула и бросила им вслед пару ругательств на румынском.

– Дурак, – кинула Лайя беззлобно в спину бежавшего Лео. – В твоём доме, наверное, в жизни не было столько шума.

– Верно, – Влад обернулся и посмотрел на Лайю снизу вверх, щурясь на солнце. – Но радостный шум все еще приятнее унылого молчания.

Он вспомнил, как несколько минут назад Лео щекотал девушку, хватая ее пальцами за талию, тревожа кожу на рёбрах. И совершенно сумасшедшая мысль посетила его голову. Вероятно, он об этом пожалеет, но это будет после, а сейчас…

Он протянул к ней руки. Она удивленно посмотрела на него, но улыбнулась, позволяя положить ладони на талию. Сама она уперлась руками в его плечи. Влад поднял её, и Лайя поджала ноги. Она была легкая, как пушинка, потому спустить ее с бортика на землю не составило большого труда, но столь близкий контакт сразу дал о себе знать. Влад, изнывая, убрал от нее руки. Лайя тоже смущенно отвела свои за спину.

– Спасибо, – поблагодарила она несмело.

Влад в ответ невесомо улыбнулся. Их взгляды, ее шоколадный и его аквамариновый, сплелись между собой. Он чувствовал, как ей неловко, но несмотря на это она смотрела на него по-детски заинтересованно, тепло и лучисто. Влад не мог налюбоваться что тогда, пять веков назад, что сейчас. Ради того, чтобы увидеть эти глаза еще раз, стоило принимать на себя все муки проклятья.

– Лайя! – Милли, погоняемая Лео, неслась прямо на сестру, широко распахнув ошалелые глаза.

Влад с трудом подавил раздражение, когда Лайя вздрогнула и отвернулась.

– Спаси меня! – визжала Милли, схватив Лайю за руку и утащив за собой.

Девушка бросила на Влада последний взгляд и вынужденно развернулась, поспевая за сестрой.

И Влад, взбудораженный и слегка бледный, тоже хотел было уходить, но что-то резко остановило его. Он огляделся, почувствовав, как что-то незримое жадно вцепилось в него. И тут, посмотрев под каштановое дерево, он увидел два светящихся в тени голубых глаза. Сандра стояла там и держала в руках тот самый блокнот, который Лайя оставила на траве, когда подошёл Лео. Она вперила во Влада многозначительный взгляд, а потом снова глянула в блокнот, чему-то легонько улыбнулась и, засунув его под мышку, тоже покинула сад.

***

Впрочем загадка блокнота Лайи и его содержимого открылась ему чуть позже. В тот день он вернулся в замок, уладив некоторые дела в городе. Поднимаясь в свою комнату, он проходил мимо Лиловой гостиной, но остановился, услышав пение.

Он заглянул внутрь комнаты. В ней была Лайя. Почему-то девушка облюбовала эту гостиную. Может, она действительно так сильно нравилась, а может, все дело было в том, что Лиловая гостиная была первой комнатой, которую она увидела в этом замке, и подсознательно она к ней привязалась.

Шторы были настежь распахнуты, впуская в гостиную солнечный сок. Лайя танцевала в пыльных лучах, держа в руках палитру и кисть. Мольберт служил ей кавалером, рядом с которым она то кружилась, то ускользала от него дальше, то вновь приближалась. На ней было коричневое платье с этническим рисунком, которое доставало ей до щиколоток и обнажало стопы в легких босоножках. Когда она бродила в своем танце, легкая ткань юбки захлестывала свет и поднимала столп новых кружащихся пылинок.

«You are the dancing queen,

Young and sweet,

Only seventeen!»

ABBA приглушенно пела в ее наушниках, а Лайя вторила ей своим непоставленным, сбившимся, но весьма приятным голосом.

«You can dance,

You can jive

Having the time of you life!»

Кисть тоже танцевала в ее руке, когда Лайя подходила к мольберту и останавливалась, чтобы сделать пару уверенных мазков. Краска ложилась на холст гладко и послушно, а движение рук прирожденного художника были тверды и выверены. Она как раз закончила работу над шелковым сливового цвета платком на шее мужчины и чуть отошла, удовлетворенно оглядев картину. Влад узнал сотканное из трепетного смешения красок своё лицо, и сердце его ухнуло куда-то в живот.

А Лайя снова задвигалась, закачав бедрами и подняв руки. Солнце растеклось по ее коже, как сама магия, щедро озолотило ее.

«See that girl,

Watch that scene

Digging the dancing queen!»

И тут она закружилась и увидела Влада. Блаженное выражение тут же пропало с ее лица, уступая шоку. Она охнула и случайно выронила палитру. Краска кляксами окропила пол.

– Боже, – Лайя вздрогнула и прижала ладонь к рукам. – Прости, я сейчас все уберу, – и она засуетилась, не зная, куда себя деть.

– Нет-нет, – Влад поспешно приблизился к ней. – Это я виноват. Не стоило было так пугать тебя, – он присел и поднял с пола этюдник.

– Ну вот, – она скорбно вздохнула. – Теперь у тебя руки в краске.

– Не страшно, – Влад посмотрел на свои фиолетовые пальцы и улыбнулся.

Лайя тоже хотела улыбнуться в ответ, но к ней пришло какое-то страшное осознание, и она стыдливо прикрыла глаза рукой.

– Ты сказал, что придешь вечером, – залепетала она. – Я была уверена, что ты придешь вечером и к твоему приходу я все закончу. И ты бы ничего не увидел…

– Ты о себе или о картине? – Влад лукаво поднял бровь.

– И о том, и о том, – буркнула она, так и не раскрыв глаз. – Скажи, как долго ты здесь стоишь?

– Достаточно, чтобы счесть меня невоспитанным наглецом, – честно признался Влад, чувствуя себя так же неудобно.

Лайя вздохнула, убрала руку от лица, поместила обе на талию, посмотрела вниз, затем убрала волосы с вплетенной в них одинокой косичкой, подняла голову и указала на картину.

– Тогда смотри, – она повернулась к холсту. – Сильнее я уже не опозорюсь.

– Почему опозоришься? Как по мне, это вполне мил…

– Ч-ш-ш, – шикнула Лайя и протянула руку, чтобы приложить ладонь к его губам и заставить замолчать, но на полпути опешила, вспомнив о неоднозначном отношении Влада к прикосновениям. Вместо этого она поднесла палец к своим губам. – Ни слова больше, – громким шепотом сказала она, и Влад кивнул, не желая больше причинять ей неудобства.

Влад посмотрел на картину. Наконец у него была возможность разглядеть ее получше.

– Наверное, твой портрет уже много раз писали… – несмело заметила Лайя.

– Нет, – Влад мотнул головой, смотря себе же в глаза. Он и вправду так пронизывающе смотрит на других, или это Лайя так хороша в изображении? – Мой портрет писали лишь однажды. И очень-очень давно…

– Влад, у меня для тебя кое-что есть, – Лале манит его пальцем, а потом берет за руку и ведет за собой.

Влад доверчиво следует за ней. Наверное, он бы продолжил идти, даже если бы она сказала, что собирается столкнуть его с обрыва.

Но Лале приводит его вовсе не к обрыву, а в свое тайное место – заброшенный домик Хюмы. Там у самой стены стоит мольберт, заботливо скрытый легким полотном.

Лале подводит Влада к нему, немного взволнованно встряхивает руки, выдыхает, а потом стаскивает полотно с холста.

Влад замирает, вглядываясь в свое лицо напротив. Хмурый взгляд из-под темной челки, бледная кожа и задумчиво сомкнутые губы. Казалось, еще чуть-чуть и портрет моргнет – таким живым он казался.

– Лале-хатун… – выдыхает Влад. Все слова покинули его разум и разлетелись по разным сторонам.

– Тебе не нравится? – Лале поникла, пунцовея.

– Что ты! – порывисто возразил Влад. – Очень нравится. Но, Лале, – он взял ее ладони в свои, согревая тонкие девичьи пальцы. – Это запрещено, тебя могут наказать за это.

– Я знаю, – она подняла на него осознанный взгляд. – Но ты же не выдашь меня? Правда ведь, не выдашь?

Влад замотал головой. Он скорее сам умрет, чем позволит кому-то навредить ей.

– Просто, знаешь, ты такой… – она запнулась, зардевшись еще больше. – Такой красивый, Влад, – шепнула она одними губами, но Влад услышал. – Тебя невозможно было не рисовать.

– А где же сейчас этот портрет? – выдернула его Лайя из пучины воспоминаний.

– Утерян, – ответил Влад. – Но я верю, что кто-то сможет его найти, – и он красноречиво посмотрел на Лайю.

Конечно, он был уверен в том, что она скоро найдет его портрет. Сейчас она как раз работала над его реставрацией. И как же удивительно то, что во время отвлечения от работы, она все равно возвращалась к образу Влада, но уже более взрослого.

– Я тоже в это верю, – она мягко улыбнулась. – А пока ты можешь взять этот, когда я его закончу. Если захочешь, конечно…

– Я буду счастлив, – искренне ответил Влад, хотя не понимал, чем заслужил такой подарок сейчас.

Может быть, тогда, когда он был юнцом, не тронутым проклятьем и темными силами, не ожесточенный войной, был достоин портрета, но теперь…

У Лайи, судя по всему, были другие мысли на этот счет, и она видела в нем что-то светлое, несмотря на всю его холодность, несмотря на то, что он, бывало, задевал её чувства, она все равно в него верила и считала, что он был достоин портрета. Это так в её природе – верить в лучшее.

Тогда Влад подошел чуть ближе. Осторожно взял руку Лайи в свою, стараясь не испачкать в краске. Она замерла, внимательно наблюдая за ним. Выносить даже это прикосновение было тяжело, и он изо всех сил старался держать себя в руках. Влад поднес её руку к губам, устанавливая зрительный контакт. Он коснулся её пальцев легко и невесомо. Кожа у нее была бархатистая, мягкая. Трогать и целовать ее было столь же приятно, сколько и больно, но Влад готов был припасть к ее пальцам еще раз и целовать ее руку, пока не лишится сознания. Ведь он ждал этой возможности так давно.

Но Лайя сама отняла руку.

– Ты бледен, – сказала она, и, кажется, этот факт ее уже не удивлял.

– Все пройдёт, – ответил он, выжав из себя улыбку.

– Тебе не хватает румянца, – она хитро прищурилась, а потом обмакнула кисточку в красной краске и щедро мазнула ей по его щеке.

Красно-фиолетовая полоса теперь украшала удивленное лицо Влада. Лайя глянула на него и тут же расхохоталась.

– Ах ты так… – Влад дотянулся до еще одной кисти, лежащей в небольшом ящичке, удобно встроенном в мольберт.

Он макнул ее в желтую краску и полными озорной готовности глазами посмотрел на нее.

– Защищайтесь, сударь, – рассмеялась она и скрестила с ним импровизированные мечи.

И он рассмеялся тоже, поддаваясь ее игривому настроению. Они сражались на кисточках, и Лайя то отпрыгивала от него, то настигала как самая настоящая фехтовальщица. Так продолжалось, пока Влад пальцем не придавил волоски кисточки и резко не отпустил так, что лицо Лайи окропилось желтыми брызгами.

Она взвизгнула и уставилась на него глазами полными удивления и жажды скорейшего возмездия.

– Ну держитесь, мистер…

Воинственно подняв кисть, она двинулась на Влада. Ему пришлось отступать, она – за ним. Так их сражения превратились в догонялки. Влад убегал от нее, едва не снося мебель вокруг (кроме мольберта, его он берег как зеницу ока). Он, очень взрослый, слишком взрослый, вдруг снова превратился в того мальчишку, что грыз кончики травинки и валялся в траве, рассматривая облака и выдумывая, на что они похожи. А ещё он смеялся. Много смеялся. Влад не помнил, когда такое происходило в последний раз. Кажется, это было даже не в позапрошлом веке.

Наконец, Лайя все-таки смогла измазать ему и кончик носа. Победный клич раздался в Лиловой гостиной.

– Ну вы даёте… – удивленно присвистнула Милли, вошедшая в гостиную.

Влад и Лайя синхронно повернулись к ней, смотря так, словно бы впервые видели. Лайя закусила губу, рукой откидывая волосы назад. Влад выпрямился, одернул пиджак, поправил запонки. Если бы не его красные нос и щека, можно было подумать, что он к учиненному бедламу был вовсе непричастен – таким аристократично холодным он снова стал.

– Ты хотела чего-то, Милли? – спросила Лайя.

– Там Сандра предложила в парк аттракционов съездить, – Милли неопределенно указала куда-то себе за спину. – Но тебе, видимо, и без аттракционов весело.

– Я с радостью, – возразила Лайя. – Только уберу все тут…

– Ни в коем случае, – веско произнес Влад. – Я распоряжусь, чтобы гостиную прибрали, – он слегка склонил голову, бросил быстрый взгляд на Лайю, а затем вышел из гостиной.

– Вы оба чокнутые, – услышал он заявление Милли, отходя от комнаты.

Улыбка появилась на его лице сама собой.

***

Влад услышал Лайю, когда она была еще далеко от библиотеки. За то время, что она жила в его замке, он научился отличать ее легкие, быстрые шаги от шаркающего шага Милли или на удивление твердого шага Сандры. Поэтому он отложил книгу, которую читал, и сел поудобнее в кресле, уже зная, что она непременно к нему заглянет.

Так и случилось. Дверь с легким поскрипыванием отворилась, и в образовавшейся щели показалось лицо Лайи. Ищущим взглядом она оглядела библиотеку и заметила Влада, сидящего к ней спиной.

– Входи, – он даже не повернулся и коротким жестом подозвал её ближе.

Она прикрыла за собой дверь, а затем открыла тубу и находу вытащила картины из нее. Обитое кожей кресло издало характерный скрип, когда Лайя опустилась на него.

– Здравствуй, – вдруг Лайя посмотрела на Влада и поздоровалась.

Он удивленно поднял брови, но все же ответил, учтиво склонив голову:

– Добрый вечер.

– Я не видела тебя целый день сегодня, – сказала она, кладя полотна на небольшой столик между их креслами. – Ты ушел так рано, я не успела даже поздороваться.