Текст книги "Командная работа (СИ)"

Автор книги: _monkey

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

Обито готов был выть оттого, что этот придурок всё испортил.

– Ложись, Рин, – тот уже был тут как тут, укладывал её за плечи.

Рин, похоже, почувствовала влажное сквозь рукав и перехватила – насильно – его руку.

– Пустяки, – отмахнулся Какаши и, поколебавшись, наклонился к ней – как будто только для того, чтобы отвлечь её от медицинских рефлексов.

Обито не поверил своим глазам, когда тот коснулся маской её щеки, а Рин обвила его рукой за шею.

И вдруг он почувствовал, как в его член одновременно что-то тычется. Обито замер на вдохе. Рин твёрдо потянула его за резинку брюк. Обито сглотнул.

Что происходит?

Это неправильно.

Что, чёрт возьми, происходит?..

Член стоял колом и просился к её рукам. Обито показалось, что он сходит с ума. Внутри всё саднило от ощущения того, что он лишний, но тело было готово в бой.

И Какаши всё меньше казался конкурентом.

Им овладевал боевой азарт.

Рин про него не забывает. Ей мало Какаши. Значит, Обито просто обязан заменить его – тот всё равно ничего не умеет, даже целоваться полез через маску.

То, что у Обито самого ничего подобного не было, его сейчас волновало меньше всего.

Он стянул через голову надоевшую водолазку, рванул вперёд, поймал выделенную ему руку Рин и прижал её кулачок к своей груди. Пусть видит, кто умеет понимать намёки. Нащупав гладкую кожу, Рин развернула к нему ладонь и щекотно поскребла грудь ногтями. Какаши как раз поднялся и сел ровно. Обито целовал каждый палец Рин, тыкался в них носом, ощущая их как струи воды на своём лице. Он не мог себе позволить большего, он мог только показать ей, что готов. Рин высвободила руку и огладила его грудь вниз – до живота, а потом завела руку за поясницу – и потянула его на себя. Обито от неожиданности потерял равновесие и рухнул к ней, уперевшись руками в землю. Рин теперь ласкала обеими ладонями шею нависшего над ней Обито. Какие же волшебные у неё руки… Обито закрыл глаза, со злостью думая о том, что Какаши ещё здесь. Он надеялся, что совести у того провалиться сквозь землю всё же хватит. Иначе придётся ему помочь и сослать в Камуи.

Душа продолжала болеть. Заласкать эти раны на ней у Рин пока не получалось. Однако Обито медленно, но верно терял самообладание и чувство реальности. Она провела кончиками пальцев за ухом – и он мягко опустился к ней, сгибая локти и едва дыша, уткнулся лбом в грудь. Рин царапала ноготками кожу головы, Обито простонал, вжавшись лицом в свой же жилет на ней – и вдруг почувствовал, что ткань натянулась, зажужжала молния. Она распахнула одну куртку, затем вторую.

– Простите, что мешаю, но сюда идёт сенсей, – жарко дохнул ему в ухо Какаши. Обито встрепенулся.

– Они заснули, – донеслось голосом Какаши уже с улицы.

– Хорошо, – если Минато-сенсей и знал, что тот лжёт, то виду не подал.

– Разрешите принять пост?

Рин непроизвольно больно вжала ногти в плечо Обито.

– Заступишь на рассвете.

Хватка разжалась.

Внутри снова заныло. Обито подышал, чтобы прошло.

Шорох сзади возвестил о том, что Какаши вернулся.

– Иди сюда, – не своим голосом сказал Обито, поняв, что Рин больше позвать его не решится. – Мы обещали, что покажем командную работу. Давай, – прибавил он уже сквозь зубы.

Какаши молча снял куртку. Затем – водолазку. И дальше – Обито обомлел – штаны.

Чёрт. Неужели это происходит на самом деле?

Тот придвинулся ближе и одной ладонью – широкой, шириной с талию Рин, – провёл по её животу, задирая ткань вверх, затем аккуратно подцепил по краям и стал приподнимать. Обито как завороженный смотрел на это, давя в себе порыв ударить Какаши. Как он смеет.

Рин замерла, убрав руки со спины Обито и накрыв ими руки Какаши, в смущённом порыве остановить. Но тут же помогла ему – сама выпростала их из рукавов.

Обито закрыл глаза и снова открыл, не в силах поверить в увиденное. Перед ним была Рин в одних эластичных бинтах поверх груди. Обито вспомнил, что ей было холодно, и не нашёл ничего лучше, чем накрыть её собой. Рука Какаши опустилась ему на спину.

– Спасибо, – прошептала Рин ему в губы. Голос её дрожал. Она пожалела об этом? Обито должен был защитить её от всего, в том числе от последствий её собственного выбора. Если нужно, он прогонит Какаши и откажется от каких бы то ни было собственных вольных мыслей.

– Рин, если ты… только скажи…

Она потрепала его по макушке и прижала к себе.

– Тсс… – её рот совсем соприкоснулся с его, и Обито мгновенно вспотел.

Где-то там за спиной смирно дожидался своей очереди Какаши. Вмешиваться он явно не собирался. И задачей Обито было сделать так, чтобы эта очередь не наступила.

Он обвёл указательным пальцем контур бинта, изучая. Вдруг рядом блеснул кунай – и ткань спружинила в разные стороны, разрезанная одним движением сбоку – парализованный напрочь Обито даже с шаринганом не успел ничего предпринять. Рин поспешно разжала кунай и закрылась руками. Но от додзюцу Обито не смогла укрыться тёмная полоса на боку. Он перехватил её руку и осторожно отвёл в сторону, чтобы убедиться.

Пришлось пригнуться ниже: запах крови ощущался пугающе явно. На боку Рин осталась тонкая царапина, на которой выпрыгнули чёрные в темноте горошинки. Обито в который раз стало размашисто больно. Такого он на ней видеть не привык. Рин то ли была всегда аккуратна, то ли успевала залечить все свои раны вовремя.

Она спохватилась и прижала руку к себе – очевидно, размазав тем самым кровь по боку и внутренней части плеча – теперь засохнет, рассеянно подумал Обито, – и принялась ласкать низ его живота, всё больше забираясь под брюки. Когда её пальчик коснулся основания члена, все мысли Обито уже давно перебрались туда, осталось только невнятное чувство незавершённости какого-то важного дела.

Его торс горел от ласк, и Рин удалось каким-то образом стянуть с него штаны, – дальше Обито избавился от них сам. Рин обхватила ствол прохладной ладонью – что угодно бы сейчас показалось холоднее него – и сжала, выдавив из головы Обито остатки мыслей.

Её глаза блестели сквозь темноту сочно и с ожиданием, в них странным образом не было сомнений. Дрожа от неверия, что это всё происходит на самом деле, Обито опустился к ней лицом и аккуратно попробовал её нижнюю губу, ожидая в любой момент толчка в грудь – знака, что он всё понял неправильно. Но этого не последовало. Рин лишь вжалась в землю под ним, не обнимая больше и никак не прикасаясь. От неё пахло глинтвейном. Не спиртом – цитрусами. И корицей. Обито было снизу жарко, а сверху он мёрз; ладони Рин поползли вверх по его плечам, усиливая холод.

Вдруг она дрогнула, словно очнулась. Сморгнула, убрала руки. Обито отстранился.

«Нет».

Член его в этот момент нечаянно ткнулся в её бедро, и Обито ненадолго зажмурился; а затем в испуге уставился на неё. Мужское начало, незнакомое желание полного обладания не оставляло ему выбора, высасывало силы, зарезервированные на отступление. Что она сейчас скажет? Нестерпимо хотелось продолжить, но страх потерять её был сильнее. Обито незаметно сжал кулаки, впиваясь пальцами в края разворошенного спальника, чувствуя себя глупым и тысячу раз беспомощным перед ней. От одного её взгляда сейчас зависело, будет он жить или рассыпется в пыль.

Он ждал.

Рин прошептала:

– Это сон, да?

Он не мог ей солгать, он бы никогда себе не простил такой подлой лжи.

– Всё зависит от того, как ты бы хотела, – он поднял на неё взгляд шарингана.

Обито бы никогда не применил его к ней. Но ради неё он готов был притвориться, что пошёл на это. Он готов был выглядеть в её глазах неблагородным, но позволить ей мучиться совестью от её собственной неосторожности он не мог. Внутренний комфорт Рин был важнее их отношений, Обито сам слишком давно и хорошо знал, что такое разлад с собой. Он защитит её даже от себя – и от неё самой.

Откуда-то ударил порыв ветра – и палатка громко затрепыхалась, словно захлопала крыльями. Рин вздрогнула и прижалась к нему. Едва дыша, Обито наслаждался её близостью, и нежно обнял под спину.

– Если это сон… То пусть это будет хороший сон, – неуверенно произнесла она.

Обито кивнул. Пусть. Что бы это ни значило.

Рин провела ногой по его бедру и улыбнулась ему мягко, словно спрашивая разрешения. Кожа на её голой ступне была гладкой, лишь чуть грубее к пальцам. Он перехватил её и поцеловал, чувствуя, как жар снизу уже скакнул к вискам.

«Когда она успела разуться?» – подумал Обито краем сознания. Шиноби полагалось спать в обуви на случай внезапного нападения. Даже сейчас он не мог удержаться от иррационального волнения за неё. Он целовал её ступню, словно создавая защиту от невидимой опасности. Рин вся извертелась от смущения, шепча что-то про то, что это негигиенично и что Обито должен перестать, но её протест выглядел смешным и слабым. Обито почувствовал сладкую власть, и слегка прикусил подушечку мизинца – крошечного, едва не меньше его ногтя.

Рин хихикнула и… отомстила. Её рука скользнула ему между ног и крепко обхватила головку вместе с кожей. Однако Обито, в свою очередь, решил, что это снимает с него все ограничения, и наконец-то кинулся вперёд, принялся развязывать юбку, горячо целуя Рин в живот. А сам следил за реакцией: он всё делает правильно? Нигде не больно?

Она дышала всё чаще и чаще, и Обито расслаблялся и отпускал своих демонов на волю по одному. Вот он потрогал грудь – в полосках от пережимавших её весь день бинтов, потёр подушечками пальцев, осторожно разглаживая следы. Вот её соски под пальцами ласкают его ладонь своими переходами от твёрдости до такой мягкости, которую жёстким рукам Обито даже не с чем сравнить. Вот он справился с юбкой и приспустил её обтягивающие штаны до самой выемки у кости – и целовал эту выемку с жадным авантюризмом. Вот Рин сжала ноги, но сдалась под пальцами Обито и пустила его между них. Его живот оказался в её смазке. Обито стало дурно и уже совсем нестерпимо. Рин впилась ногтями в его предплечье, напряжённая до предела от понимания того, к чему он сейчас приступит.

Обито почти совсем забыл дышать, когда ощутил нежность кожи у входа. Он пытался сохранить остатки самообладания, – но какое к чёрту тут самообладание, когда с ним Рин! Он проталкивался внутрь медленно, чтобы тут же не испортить всё, чтобы не превратиться в сгусток желания совсем без головы, чтобы ни в коем случае ничем ей не навредить. Рин всхлипнула и вцепилась в него сильнее. Последний рывок сделала она сама. Обито захлебнулся от нечеловеческого удовольствия и упал лбом ей в грудь. Он двинулся назад, член скользил внутри гладко, и Обито пришло в голову: а не кровь ли это. Он тут же проверил рукой, но без шарингана ничего всё равно не понял, и просто взглянул на Рин. Она закусила губу и морщилась.

– Больно?

– Продолжай, – выдохнула она. На выпущенной изо рта губе остался след. Обито потянулся и с жалостью прикоснулся к нему языком, одновременно бёдрами толкаясь внутрь.

Рин трепетала в его руках. Это могло означать что угодно, но Обито доверился ей. В конце концов, Рин всегда знала, как лучше и правильней. Она наконец-то была его. И это уже неправильным не казалось. Обито сжал её со всех сторон и уткнулся лбом в её плечо. И стал наращивать ритм.

Он остановился, только когда Какаши схватил его за плечо.

– Не так громко.

Обито попытался отдышаться. Ему никогда не было так хорошо. Член наощупь был влажный, весь в… Рин, а она лежала под ним и дышала так же, как он.

Он должен был отвести глаза, чтобы чуть прийти в себя.

Насколько у Какаши был необычно мутный взгляд, было видно даже в темноте. Он хоть и не делал ничего, но смотрел на Рин затравленно, как голодный, а Обито почувствовал, что скорее умрёт, чем даст ему прикоснуться к ней. Эта теснота, эта влага была лишь для одного него. Обито отказывался верить, что Рин его мало.

Она заставила Обито взять её грудь, а сама дважды провела по его члену вверх и вниз – и Обито отпрянул, содрогаясь, и краем сознания отмечая, что надо бы вытереть сперму с её рук: ей там не место; или ей место не там…

Он зажмурился. Сердце нащупывало привычный ритм, но ему не давала в этом преуспеть подбирающаяся паника. Что он сделал с Рин? Зачем? Всё должно быть не так!

Ритмичные вздохи вывели его из самобичевания. Обито деактивировал шаринган, перед тем как открыть глаза. Но, к его несчастью, уже достаточно рассвело, чтобы различить картину, которой не хватало его самолюбию, чтобы окончательно загнуться.

Рин ласкала Какаши ртом.

Её волосы липли к мокрому лбу, мешали ей, она то и дело их отбрасывала, но те снова возвращались на место. Лежащий на спине Какаши выглядел сосредоточенным, но вздохи рвались именно из его глотки.

Проклятие.

И, что самое страшное, Обито не мог оторвать от этой картины глаз. Рин выглядела счастливой. Такой счастливой, что все немедленно образовавшиеся планы Обито избить лежащего до полусмерти утонули в этом её счастье.

Единственное, что он заставил себя сделать, – придвинуться и подержать ей волосы.

Он аккуратно собрал их сзади в хвост и позволил себе уткнуться носом в оголившуюся шею. Так он ничего не мог видеть. Совсем ничего. Но тоже принимал участие.

Командная работа так командная работа.

Вскоре ему надоели толчки по носу, и он отодвинулся, чтобы просто любоваться Рин со спины, не выпуская из рук её волос.

А внутри что-то рушилось.

Какаши не кончил ей в рот – и за это Обито был ему благодарен.

Рин заснула с Обито в обнимку, и это было единственным, что ещё держало его на плаву. Какаши просто лежал рядом, подложив руки под голову и глядя в потолок, пока Рин не заснёт, а потом ушёл, напоследок крепко сжав локоть Обито и оставив около них свою аптечку: на всякий случай.

Она тихо сопела ему в грудь, почти совсем бесшумно. Он прижимал её к себе, всё ещё раздетую и такую невыносимо уязвимую…

«Я защищу тебя», – поклялся Обито и вдруг остро осознал, что простит ей всё. Всё, совершенно всё. И даже простит Какаши – ради неё. Она здесь, в его руках, и больше он точно никому её не отдаст, пусть даже это будет стоить ему жизни.

Только если Рин не захочет сама.

___________________

Наутро все продвигались в сторону Конохи нахохлившись и в молчании.

– По-моему, неплохой глинтвейн вчера вышел! – весело заметила Рин.

Обито поперхнулся и едва не промахнулся ногой мимо ветки. Какаши напрягся и ускорил бег.

– Только… вы не будете смеяться? Я не помню, как дошла до палатки.

– О, даже так… – бросил Минато. – Ну, голой ты не танцевала, не беспокойся!

– Не смешно! – хором выпалили Какаши и Обито.

Минато примирительно улыбнулся.

Они так и не узнали, правду ли сказала Рин.

И сочли, что это к лучшему.