Текст книги "Партнёры (СИ)"

Автор книги: 5ximera5

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

========== Партнёры ==========

Цепи оглушающе звенели, эхо, подхватывая этот невыносимый дребезжащий звук, заставляло его метаться между сдавливающих стен узкого коридора, по спирали спускающегося всё ниже. Пленник, шедший следом за толстым неповоротливым охранником, при желании мог легко убить неосторожного евнуха одним нечеловечески сильным ударом, обрушив цепь, сковывающую руки, на лысый череп, однако Айрон продолжал спокойно и терпеливо спускаться в подземелье. Всё происходящее его даже забавляло, а для вампира, прожившего не одну сотню лет, свежие впечатления ценились на вес золота.

Факел, потрескивающий в руке тюремщика, плевался искрами и немилосердно чадил. Пламя беспокойно трепетало и колебалось в сыром затхлом воздухе, и этот замысловатый танец рождал на влажных стенах в потёках какой-то слизи и зарослях едва светившегося мха странные, гротескные тени. Постоянное мерцание причиняло глазам вампира неудобство, заставляя жмуриться и следить за тем, как бы случайная искра не попала на арестантскую робу, в которую его обрядили, прежде чем отправить в каземат. Сказать по чести, Айрон никогда не считал себя модником, оставляя эту прерогативу младшему братцу Луциану, но безобразные серого цвета штаны и рубаха смертника не вызвали бы восторга даже у нищего бродяги. К тому же, как заметил бывший Владыка Эргона, они были изрядно пожёваны крысами.

Лестница, наконец, закончилась и потянулся унылый мрачный коридор, по обе стороны от которого провалы в космическую тьму были забраны железными решётками. Уже давно оставивший попытки разговорить невозмутимого охранника Айрон всё же не удержался от комментария:

– А душевно у вас тут. Кормят, надеюсь, три раза в день?

Остановившись напротив одной из камер, евнух зазвенел ключами, отпирая чугунную решётку. Схватив пленника за свисающую с ошейника цепь, с силой зашвырнул куда-то в темноту, так что Айрон, в отличие от тюремщика видевший стремительно скакнувшую навстречу стену, сдавленно крякнул, в самый последний момент успев выставить руки, избежав тем самым жаркого лобзания с каменной кладкой узилища. Сзади вновь загремела связка ключей, отрезая вампира от свободы. Ещё некоторое время из камеры был виден тусклый свет удаляющегося факела, а потом всё вокруг погрузилось в благодатную тьму. Внезапно куча прелой соломы в дальнем углу зашевелилась, и хриплый, смутно знакомый голос произнёс:

– Что за встреча! Ну почему тебя, язву и охальника, запихнули именно ко мне в камеру? За что я прогневил волю Вселенной?!

Айрон некоторое время оторопело таращился на оживший стог соломы, после чего смог выдавить:

– Признаться, я, напротив, не удивлён. Где ещё можно встретить Императора Галактики, как не в подвалах знаменитого своей святостью женского монастыря?

– Забавно, – фальшиво рассмеялся Тимо, вытряхивая из длинных седых волос остатки подстилки. Ему отсутствие света также не мешало, хотя он и сожалел об этом факте, не преминув тут же сообщить: – Глаза бы мои тебя не видели, кровосос! И почему ты всегда путаешь мне все карты?

– Видимо, в этом моё высшее призвание, – осклабился Айрон. – Полагаю, ты тоже наслышан об артефакте, хранящемся в этом святом месте и дарующем поистине сказочные возможности?

Тимо насмешливо скривил губы, не желая отвечать на риторический вопрос. Пожав плечами, спросил в свою очередь:

– Стало быть, нечистый, ты возомнил, что можешь составить мне конкуренцию в борьбе за Кристалл Света?

– Прости, забыл спросить, кто последний в очереди за артефактом.

– Тут до тебя сидели какие-то угрюмые и неразговорчивые парни.

– А где же они теперь? – Айрон старательно завертел головой, пытаясь обнаружить спрятавшихся охотников за сокровищами, но всё равно пропустил момент, когда Тимо достал из соломы берцовую кость и фривольно помахал ею в воздухе.

– Я их убил и съел, конечно.

Уловив в глазах Императора нечто тревожное, весьма похожее на кровожадность, Владыка Эргона и Принц Ночи поспешил отступить к решётке, а потом и вовсе закричал:

– Эй, охрана! Произошла серьёзная ошибка! Меня поместили в камеру с каким-то психом, и он мне угрожает! Я требую более комфортных условий!

Оглянувшись на ухмыляющегося Императора, Айрон, добавив трагизма в голос, заорал:

– А ещё от него странно пахнет!

– Ну до чего ты шумный, вампир, – скривился Тимо. – Заткнись и сиди молча, иначе разбудишь соседа.

Словно в ответ на его слова, из ближайшей камеры донёсся гнусный вой непонятного происхождения. Звуковые эффекты сопровождались сотрясанием решётки и просто одуряющей волной зловония. Выглядело всё это безобразие так, будто в камере напротив был заперт дикий зверь, состоящий из одной пасти и успевший пообедать сотней разложившихся кошек.

Проворно отпрыгнув от решётки, Айрон спросил:

– Как думаешь, что они с нами сделают?

– Посадят на кол, – со свойственным ему оптимизмом предположил Лайтонен, продолжая при этом безразлично помахивать костью.

– Зная тебя, сурово опасаюсь, что из нас двоих только ты получишь от процедуры удовольствие. Они же женщины!

– И что?

– Ты просто безнравственный, бесчувственный монстр, Лайтонен! Тебе абсолютно чужды понятия красоты и доброты? Неужели ты допускаешь, что эти нежные милые создания, которым природой даровано чувство сострадания, могут казнить подобным жестоким образом двух путников…

– Которых поймали за руку в сокровищнице? О, ещё как допускаю! – Тимо хмыкнул. – Если ты не успел заметить, намекну. Сии трепетные дщери природы обладают особой магией, которую умело сочетают с боевыми искусствами. Или ты считаешь моё нахождение здесь всего лишь прихотью?

– Да ты вообще странный, – поделился открытием Айрон. – Меня не удивило бы, если бы в этих гостеприимных казематах ты поджидал очередную жертву своих эротических чар из числа монашек-воительниц.

Лицо Императора выразило целую гамму чувств, в итоге остановившись на донельзя кислой гримасе. Айрон вскинул брови, переспросив:

– Лайтонен, только не говори, что пытался!

– Заткнись, – последовал мрачный совет. Айрон расхохотался. Он смеялся так искренне и весело, что на глаза навернулись слёзы, а в боках закололо. Изнемогающий, простонал:

– Не расстраивайся, Тимо. У тебя ещё будет шанс соблазнить нашего тюремщика по дороге на эшафот!

– Предоставлю тебе эту честь, – огрызнулся Тимо.

– Слушай, а зачем тебе вообще понадобился артефакт?

– Видишь ли, мой недалёкий друг, – ядовито начал Император, – как известно, силы много не бывает и тот факт, что я вынужден терпеть твоё болтливое высочество вместо того, чтобы размазать по стене и поспать в тишине, тому доказательство. Монастырь окружён барьером, блокирующим большинство моих способностей, а вот тебя, как я понимаю, подобные трудности не должны были затронуть. Поэтому моя очередь спросить: за каким наштахом ты портишь мне отдых?

Айрон позволил себе снисходительную улыбку, одновременно любуясь реакцией противника на клыкастый оскал.

– Я решил, что раз уж судьба подарила мне шанс побывать в монастыре, так почему бы не исследовать это загадочное, древнее сооружение и заодно разведать местоположение тайников жреческой верхушки. Женщины существа в высшей степени практичные и не могли ограничиться одной лишь вульгарной сокровищницей, смекаешь?

– Гениально! – с сарказмом воскликнул Тимо, изобразив бурные аплодисменты. – Значит, начать генеральную инспекцию закромов ты решил с фундамента? Основательно, ничего не скажешь. Всегда считал тебя мелочным, жадным и сварливым мерзавцем.

Вампир только пожал плечами:

– Превращение в призрака кое-чему может научить. Например, держать сбережения в разных местах. Сегодня ты Владыка и восседаешь на троне, а завтра – уже хладный труп, который собрались попинать напоследок все те, кто раньше выслуживался и лизал сапоги.

– В этом заключается суть политики.

– Вижу, ты в ней преуспел больше, чем я.

+++

Зал суда выглядел как гигантский аквариум, три огромных стены которого были выполнены из прочнейшего стекла, усиливая и без того смертоносно жаркие солнечные лучи. Вокруг монастыря простиралась пустыня, знойная, слепящая. Свет, преломляясь в кристаллах песка, выжигал глаза, а сквозь слёзы можно было увидеть лишь бескрайнее море дюн с величественными волнами барханов, меняющими свои очертания по прихоти ленивого ветра. Четвёртая же стена примыкала непосредственно к монастырю и имела вид зрительских трибун, изрезанная балкончиками, лоджиями и галереями, на которых в благословенной тени и прохладе находились по меньшей мере три сотни женщин и девушек. Старшие были облачены в чёрные с серебром сутаны, младшие послушницы – в серые длиннополые одежды с глубокими капюшонами, и у всех без исключения монахинь на плечах, груди, торсе и даже на бёдрах тускло поблескивали металлические пластины с искусной чеканкой.

– Странные украшения, верно?

– Это доспехи, Айрон. Пластины выполнены из прочнейшего и легчайшего сплава. Их невозможно пробить, они весят не тяжелее пёрышка, а оплавиться могут разве что в ядре солнца.

– Девы-воительницы, видимо, спонсируются извне, – с уважением присвистнул вампир. – Мне слабо верится, что в пределах монастыря можно сотворить нечто подобное. Да и еды много не вырастишь в подобном климате даже при помощи современной гидропоники.

Тимо и Айрон многозначительно переглянулись.

– Может, именно в этом и состоит свойство артефакта? Исполнять желания.

Тимо промолчал, храня свои секреты и догадки. Между тем, над трибунами разнёсся сильный властный голос матери-настоятельницы, совершенно седой старухи с осанкой и манерами королевы:

– Внемлите, о сёстры и дочери Богини Милосердия! В сей час должны решить мы судьбы этих злобных нечестивцев, посягнувших на сокровенные дары Великой Всепрощающей, и выбрать наказание по их заслугам наиболее справедливо, как и завещано нам Ею.

– Как мило, – улыбнулся Тимо. – Злобные нечестивцы уже трепещут в ожидании приговора.

– Если говорить о справедливости, уважаемые судьи, – Айрон возвысил голос так, чтобы его услышали на трибунах, – вам следует учесть, что я не имею никакого отношения к событиям, здесь происходящим, и требую немедленно исправить возникшее недоразумение. Я уверяю со всей ответственностью, что не имел никаких собственнических поползновений касаемо имущества, коим владеет монастырь, и то, что меня поставили в один ряд с этим… этим… овеянным дурной славой во множестве обитаемых миров негодяем, наносит мне тяжелейшее оскорбление, пятная честь и совесть!

– Ну, спасибо тебе, друг.

– Без обид, Лайтонен, – усмехнулся вампир.

– В свою очередь прошу принять во внимание тот факт, – не оставшись в долгу, заговорил Император, обращаясь к собранию, – что в отличие от меня, человека из плоти и крови, пусть и грешного, но всё же имеющего право покаяться, припав к ногам Богини, это богомерзкое создание, стоящее рядом, – обвиняющий перст указал на поражённого до глубины души Айрона, – есть исчадие Тьмы, порождение зла и коварства, вампир! Да, он стоит под солнцем, спокойно переварит серебро и чеснок, но только благодаря своим злокозненным чарам. Искуситель пробрался в святой дом!

– Ты что наделал?! – гневно зашипел Айрон.

Тимо вскинул белоснежно-седую бровь:

– Без обид, вампир.

– Ты солгал! Какой из тебя человек?

– Ты тоже не до конца был откровенен пред судом.

– Ах ты негодяй, подлец, мерзавец, тварь бессовестная…

– Не стоит сыпать комплиментами, дамы и без того поражены в самое сердце открывшимся обманом об истинной твоей сущности. О! – внезапно воскликнул Тимо, – забыл напомнить им о ещё одном средстве против тебя, кровосос!

– Неужели? – ядовито зашипел Владыка Эргона. – И что это будет?

– Осиновый кол в задницу, – Император довольно рассмеялся, видя, как медленно заливается краской вампир.

– Дурак ты, Лайтонен, и шутки у тебя дебильные.

– Я вообще-то предельно серьёзен.

Айрон открыл рот, чтобы выдать достойную отповедь, но не успел – со своего места в центральной ложе мать-настоятельница произнесла:

– Ничтожность мужчин не нуждается в излишней демонстрации. Слабость, лживость и трусость – вот их пороки наряду с алчностью и похотью. Вы – несовершенные существа, как и всё ваше племя. Все войны, несчастья и беды происходят по вине таких, как вы, и поэтому по воле Богини Милосердия и Справедливости наказание вам вынесет пустыня. Ей не будет дела до ваших молитв или угроз. Она равнодушно и медленно убивает, так что остаток ваших жалких никчёмных жизней вы сможете провести, размышляя над теми ошибками, что допустили на своём пути, пытаясь осознать всю бездуховность, ничтожность и бессилие перед надвигающимся забвением.

– Прекрасно, – зашипел Айрон. – Добился своего? Нас посадят в каменный колодец, из которого не выбраться, где солнце убьёт нас и выбелит кости.

– Любому существу, сколь бы жалким и мерзким оно ни было, всегда предоставляют право на последнее желание, – Тимо не обратил ровным счётом никакого внимания на полыхающий праведным гневом взор вампира, сосредоточившись на фигуре матери-настоятельницы. – Если вы считаете себя последовательницами и детьми Богини Справедливости, то не можете не знать об этом правиле, и даже более того – отказать обречённым в последней просьбе.

На миг в огромном зале воцарилась оглушающая тишина, и наконец, спустя, казалось, целый век ожидания, жрица спросила:

– Так чего вы хотите?

– Ночь любви! – не сговариваясь, выпалили пленники, пожирая алчными взглядами возмущённо загомонивших девушек-воительниц, многие из которых очаровательно зарделись.

Сухие губы матери-настоятельницы исказила сардоническая усмешка.

– Что ж, – вымолвила она, – можете приступать.

Тимо и Айрон растеряно переглянулись.

– Э? – неуверенно протянул вампир. – Что, прямо здесь и друг с другом?

– Неужели вы, глупцы, всерьёз думали, что мы выполним настолько абсурдную просьбу, позволив измарать себя сношением с животными? Если ваше последнее сокровенное желание – пасть во грехе, то и заниматься этим должны именно вы.

– Но помыться-то хотя бы можно? – въедливо осведомился Император, пока Айрон болезненно переживал крах своих радужных иллюзий по поводу предстоящей оргии с монашками. – Сомневаюсь, что нам удастся исполнить своё желание в подобных… антисанитарных условиях.

Расчёт Тимо оправдался. Женщины позволили заключённым принять душ, больше напоминающий казарменный, чем изысканную купальню. Оглядев неприветливое холодное помещение, заделанное кафельной плиткой, и низкие кабинки, Император хлопнул погрязшего в унынии вампира по плечу:

– Что ж, стоит хорошенько подготовиться к последнему развлечению в жизни, верно?

– И почему ты всегда так спокоен?! – взорвался Айрон, ожидая, когда льющаяся из душа вода станет приемлемо тёплой.

– Потому что из любой ситуации есть выход.

– Или два, – мрачно поддакнул Владыка Эргона.

– Наш план всё ещё в силе.

Тимо с удовольствием подставил лицо тёплым струям воды. Намокнув, седые волосы превратились из белоснежных в пепельные, и Айрон поймал себя на мысли, что жадно разглядывает Императора, любуясь его фигурой и статью. Откровенно говоря, было на что посмотреть – Тимо оказался сложен просто идеально. Разумеется, тело без изъянов было результатом кропотливого труда генных инженеров, но всё же… Лайтонен не выглядел атлетом, но в каждом движении его гибкого тренированного тела угадывалась сила и грация опасного хищника, безжалостного охотника, и в этом он был близок самому Айрону, так что сейчас Принцу Ночи казалось, будто он смотрится в некое тёмное зеркало. Поспешно отогнав лишние мысли, вампир постарался освежить в памяти знания, необходимые для задуманного ими представления.

+++

На сей раз их привели в огромный сводчатый зал, видимо, используемый в ритуальных целях, так как в самом его центре располагался каменный алтарь с недвусмысленными оковами и стоком для крови.

– А богиня-то не так благостна, сдаётся мне.

– Айрон, только не говори, что не в курсе исповедуемого в этом месте культа.

– Я здесь проездом, – буркнул вампир, но любопытство оказалось сильнее, и он спросил, стараясь не обращать внимания на настойчивые тычки в спину от конвоиров. – Ну, так что?

– Богиня Милосердия, Справедливости и Всепрощения…

– Пока всё звучит вполне мило.

– Это Смерть, Айрон, – устало покачал головой Тимо.

– Вот жо…

– Молчать! – рявкнул охранник из числа евнухов, раздавая пленникам затрещины.

– И давно ты знаешь?

Тимо едва заметно пожал плечами.

– Очевидно.

– Там где ты – всегда неприятности. Я придумал новое определение неприятностям: Тимо Лайтонен!

Подгоняя их грубыми пинками, охранники приковали мужчин к специальным кольцам на алтаре, после чего поспешили уйти. Подёргав для порядка цепь, Айрон оглянулся и смущённо кашлянул, увидев, как монастырская верхушка устраивается на балкончике второго яруса зала дабы с комфортом лицезреть грех прелюбодеяния.

– Благородные дамы, разве созерцание плотских утех не будет оскорблять ваш взор?

– Ни в коей мере, – насмешливо отозвалась мать-настоятельница. – Даже напротив. Сие похабное зрелище должно укрепить нас в

святости и полностью развеять сомнения относительно мужчин.

– Старая грымза явно извращенка, – поделился впечатлениями сильно занервничавший Айрон. – Они серьёзно собрались смотреть!

– Что-то не так? – невозмутимо спросил Тимо, проверяя длину и прочность своих цепей.

– Да всё не так! – вспылил Айрон. – Я не…

Договорить он не успел. Император, склонившись, заткнул ему рот поцелуем, одновременно с этим рывком поднимая и усаживая на алтарь. Их языки страстно сплетались, дыхание смешивалось, и вот уже широкая роба вампира полетела на песок арены, а они всё никак не могли насытиться друг другом. Наконец, этот долгий страстный поцелуй прервался, и Айрон, опрокидываясь на алтарь, обречённо поинтересовался:

– Так почему я снизу?

Тимо, всё это время любовавшийся видом полуобнажённого и смущённого до крайности вампира, соизволил ответить:

– Думаешь, у тебя получится вести в этой партии под прицелом оценивающих взглядов?

Айрон промедлил с ответом, и Тимо, воспользовавшись этим, язвительно усмехнулся, прошептав:

– А у меня – да. Подумай об этом с другой стороны. Я торчу в этих проклятых подземельях больше месяца в окружении недоступных девиц, так что убедительно сыграть неудовлетворённую страсть проще простого.

– С тобой никогда нельзя быть спокойным за свой тыл, Лайтонен! Как я пойму, где заканчивается твоя игра и начинается прелюдия?

– Просто расслабься и получай удовольствие, – облизываясь, посоветовал Тимо, склоняясь к вампиру и властно его целуя. О, что это были за поцелуи! Сказывался богатый опыт прожитых столетий, и даже зная о том, что всё происходящее лишь следование разработанному ими плану, Айрон не смог сдержать полузадушенный стон.

– Ты крайне эротичен, Принц Ночи. В этих цепях, практически обнажённый на алтаре…

Глаза Тимо лихорадочно сверкали, его пальцы уже скользили по груди Айрона, вызывая ответную дрожь, заставляя погружаться всё глубже в обман, за невидимой гранью которого начиналась истина.

– Не говори как Инквизитор, это пугает.

Тимо рассмеялся низким, немного хрипловатым голосом, то которого по спине вампира прошла огненная волна сладких мурашек.

– Не будем разочаровывать прекрасных дам, так что не сдерживайся, друг мой.

С этими словами Тимо лизнул Айрона в шею, словно пробуя на вкус. Умелые губы и язык быстро заставили Владыку Эргона позабыть о театральности и даже о непрошеных зрителях. Его руки обвивали широкие плечи Лайтонена, тогда как сам злейший враг с наслаждением смаковал каждый дюйм обнажённой кожи, изысканно белоснежной, гладкой словно дорогой атлас.

Томные, горячие прикосновения, прерывистое дыхание… длинные, седые волосы касаются торса Айрона невесомо и деликатно, в то время как Император жадно целует напрягшиеся в ожидании сладкой пытки соски любовника. Обводит их языком, вбирает в рот, покусывая и пощипывая губами, вновь и вновь проводит по твёрдым горошинам острым языком, вызывая приливы неконтролируемого удовольствия, потом вдруг выпускает из горячего влажного плена, словно заставляя свою жертву почувствовать холод нежеланной свободы, чтобы подвергнуть нежной ласке снова, слыша, как взволнованно стонет и мечется Айрон.

Владыка Эргона уже давно и прочно позабыл о каменной ледяной плите алтаря, все его чувства сосредоточились на том, что вытворяет с ним Тимо, на нетерпеливых обжигающих прикосновениях рук, скользящих по его ставшему таким послушным телу, так что Айрону кажется – ещё немного, и он начнёт светиться изнутри, окончательно проигрывая эту схватку, а воздух между ними уже плавится и дрожит, раскалённый преступным желанием.

– Айрон, – прохрипел Тимо, покусывая плечи и шею вампира. – Айрон, я не смогу больше… сколько ещё времени тебе нужно?

Не забывая громко, сладострастно стонать на потребу публике, вампир прошептал:

– Если бы ты знал, как трудно рисовать пентаграмму на твоей спине, то не задавал бы таких глупых вопросов! Прекрати дёргаться так сильно, это сбивает фокусировку. Одна неверная черта и неправильный символ размажут нас по алтарю ровным тонким слоем! Эй, убери руку!

Но Тимо и не подумал прислушаться, поглаживая уже заметно твёрдую выпуклость в паху Айрона.

– А тебя заводит, когда кто-то смотрит?

– Извращенец из нас двоих только ты!

Однако вопреки собственным словам Айрон раз за разом вскидывал бёдра навстречу руке Лайтонена, чувствуя, как сильные пальцы поглаживают и сжимают его через ткань штанов, рождая совершенно невыносимое удовольствие.

– Ну?! – в синих глазах зажглись незнакомые безумные огоньки. – Я же сейчас тебя…

Ткань штанов Айрона протестующе затрещала, и вампир испуганно, даже излишне поспешно шепнул:

– Нужна кровь жертвы.

– Забавно, если учесть, что на алтаре именно ты!

– В уравнении силы символизм не обязателен. Возьму ровно столько, сколько нужно для ритуала.

Тимо послушно склонился, позволяя Айрону, изображающему страстное лобзание шеи любовника, впиться в неё клыками. Горячая кровь хлынула в горло, знакомый привкус железа на языке мешался со сладким, пряным. Такой вкус мог быть у угасающего дня, у последних часов уходящего лета – зыбкий, ускользающий, искрящийся, будто блики на поверхности воды, загадочный и притягательный подобно тысяче историй – таинственных и страшных, весёлых и забавных или грустных… Такова была на вкус кровь Тимо Лайтонена, и богаче, выразительнее букета Айрон не встречал. Владыке Эргона казалось, будто весь мир сейчас принадлежит ему, и этот восторг переполнял всё его существо, заставляя чувствовать себя не просто живым, а почти что богом. Был ли это побочный эффект крови старлинга или просто осознание того, что он пьёт вино жизни врага, кто знает… Но только Айрон не променял бы столь драгоценные мгновения ни на что на свете.

С глубоким удовлетворённым стоном он прервал своё пиршество, заглянув в сапфирово-синие глаза Лайтонена, затуманенные пеленой страсти. Укус вампира дарил жертве такое наслаждение и блаженство, что был подобен наркотику и, пользуясь опьянением врага, ещё не понимающего, что же произошло на самом деле, Айрон прошептал:

– Прости, Лайтонен, но тут наши дорожки расходятся. Было приятно использовать тебя таким образом, но пора и честь знать. Открывшийся путь действительно позволит уйти, вот только победителем буду я!

Наслаждаясь тем, как медленно меняется взгляд Тимо по мере того, как до затуманенного сознания доходит смысл сказанного, Айрон клыкасто улыбнулся, слизнув с губы последние алые капли божественного нектара, а потом, спихнув с себя ослабленного Императора, произнёс заклинание. Пентаграмма, процарапанная острыми ногтями вампира на нежной коже Лайтонена, вспыхнула ядовито-зелёным светом, черпая из источника природной силы, в центре которого находился алтарь, потоки разбуженной энергии, которые рванули сквозь тело Тимо, напитывая Владыку Эргона. Айрон демонически расхохотался, вскочил на каменную плиту и, чувствуя упоительную свободу, раскинул в стороны руки. Раскрошившиеся цепи рваными звеньями пали к его ногам, а за спиной с едва слышимым шелестом развернулись огромные нетопыриные крылья. На трибунах поднялась паника, послышались гневные, яростные выкрики и обрывки заклинаний, которые уже ничем не могли навредить.

Тимо, каким-то чудом сохранивший разум после сильнейшего удара магией Крови, протянул к Айрону руку со скрюченными пальцами, и было неясно, что именно хотел выразить этим жестом Лайтонен – желание задержать, остановить эргонца или же вцепиться в его шею и душить, наслаждаясь хрустом костей и предсмертными хрипами. Нечеловечески синие глаза, в которых Айрон всегда видел отражение летнего неба, подёрнулись серой плёнкой, тускнея и утрачивая что-то очень важное. Может быть, доверие?

– Прости, что так вышло, – зачем-то извинился ещё раз Айрон, прежде чем взмыть под купол зала. Оказавшись в лабиринте тёмных, погружённых в благословенную прохладу коридоров, коварным лабиринтом раскинувшихся между ним и его целью, Принц Ночи, лениво отмахиваясь от попадавшихся навстречу воительниц рубиновым клинком из крови Императора, помчался на поиски сокровищницы, где ждал его загадочный артефакт.

К счастью, память у Айрона была отличной, что позволило ему без проблем найти нужную дверь, а силы, бурлящей в крови, оказалось достаточно, чтобы сделать красивую и ровную дыру на месте замка, не тратя время на возню с отмычками. Как он и ожидал, отобранная у путников одежда хранилась тут же, так что с удовлетворённым вздохом Владыка Эргона избавился от убогой робы заключённого, чтобы вновь облачиться в элегантный костюм-тройку. Без особой спешки набив предусмотрительно принесённую с собой сумку драгоценностями, старинными инкунабулами, пыльными свитками, он увенчал всё это артефактом, снятым с подставки. Привлечённая шумом охрана ворвалась в сокровищницу уже тогда, когда Айрон словно заправский расхититель гробниц сделал в противоположной стене ещё одну дырку, намереваясь подобным образом вырваться на волю, но вместо этого угодил в уже знакомый зал-аквариум.

Отбиваясь от наседающих жриц культа смерти, вампир пошатнулся от серии частых и мощных взрывов, сотрясших стены древнего монастыря. В стане врага произошло замешательство – женщины растеряно оглядывались, и Айрон понял, что в развлекательную программу вмешался кто-то ещё. Предположение очень скоро подтвердилось – в зал, размахивая кривыми ятаганами и подбадривая себя гиканьем и боевыми кличами, ворвалась толпа мужчин, облачённых в чёрные доспехи. Даже не глядя на эмблему, золотом выгравированную на шипастых нагрудниках лат, Айрон уже знал, что там изображено, ибо только личной гвардии принца Джейнно Фаула дозволено было носить чёрные доспехи с гербом серпа и розы. Взмыв в воздух, вампир с интересом наблюдал за тем, как рыцари хватают визжащих монахинь и тащат их словно боевые трофеи перекинув через плечо, в боковые коридоры. Если Джейнно Фаул один из охотников за артефактом, нужно убираться немедленно, решил Айрон. К тому же разрушение стен монастыря могло нарушить охранные заклинания, и кое-кто очень злой может вернуть себе всю утерянную мощь.

В коридорах сейчас было не протолкнуться от народа, поэтому, не мудрствуя лукаво, Айрон решил пробить брешь в стеклянном куполе зала и уже работал над этим, когда ощутил, как нечто крепко схватило его за ногу. Суматошно замахав крыльями, чтобы сохранить равновесие, вампир глянул вниз…

– Куда-то собрался, Айрон? – замогильным голосом произнёс Тимо Лайтонен, стальными пальцами сжимая лодыжку врага.

Вид Императора мог внушить ужас любому, не растерявшему инстинкт самосохранения, – по длинным седым волосам пробегали голубоватые всполохи молний, молочно-белая кожа светилась каким-то жутким потусторонним сиянием, а глаза… в глазах Тимо пылала синяя бездна, в которой Айрон ясно увидел собственную смерть.

Тонко взвизгнув, Владыка Эргона что было силы лягнул Тимо в лицо, после чего захват несколько ослабел, что позволило Айрону вырваться и, подвывая от ужаса, протиснуться в узкую трещину в куполе, оставляя на осколках стекла клочки одежды и оцарапав всё, что можно. Сумка с награбленными сокровищами застряла, но бросить её и бежать не позволяла жадность, поэтому вампир, сердито пыхтя, упёрся ногами в стеклянный потолок, дёргая беременную драгоценностями сумку на себя. Тимо с другой стороны повис на добыче всем своим весом, и стряхнуть его не было никакой возможности.

– Пусти! Отцепись!

Тщетно. Тогда, окончательно озверев, Айрон ткнул в недра сумки кровавым мечом, сделав в ней прореху, а заодно и задев настырного Императора. Тяжесть исчезла, а приложенных усилий было достаточно для того, чтобы сумка вылетела из трещины как пробка из бутылки. Наложив заклятие на прореху, хозяйственный вампир припустил наутёк.

Уже отлетев на приличное расстояние от монастыря, он услышал приглушённый грохот и последовавший затем нечеловеческий вопль. Так мог рычать демон, вырвавшийся из тысячелетнего заточения, и крик этот, исполненный разочарования и ярости, заставлял монолитные стены храма раскачиваться, содрогаясь в предсмертных конвульсиях. Над зданием с угрожающей скоростью собирались неведомо откуда взявшиеся тучи, превращаясь в стремительно вращающуюся воронку смерча. Решив не досматривать концерт до конца, Айрон, изо всех сил хлопая крыльями, рванул прочь, уже догадываясь, куда возьмёт курс новоявленный ураган, оставив позади руины древнего монастыря и довольных чёрных рыцарей, пакующих свою добычу в трюмы абордажных ботов.

– Отстань, – сквозь зубы, задыхаясь от напряжения, бормотал Айрон, – надо уметь проигрывать!

Однако смерч был явно другого мнения. Он двигался со скоростью экспресса, неумолимо нагоняя беглеца, в его чёрной глубине вспыхивали голубоватые молнии и раздавался угрожающий рокот, в котором вампир почти различал членораздельные слова. Что характерно, сплошь нецензурные.

Гадать, где мог Император обучится лексикону портовых грузчиков, не было времени. Крылья начинали уставать, и Айрон понимал, что бежать дальше глупо. Следует остановиться, чтобы принять бой, однако на это требовалось изрядное мужество. Спустившись на землю и сняв с плеча тяжеленную сумку, Владыка Эргона принял боевую стойку, нацелив меч на огромный пылевой столб смерча. Стена песка, камней и осколков стекла приближалась, очень хотелось помолиться, но Айрон не смог вспомнить нужных слов, кроме ругательных. И в самый последний момент, когда жуткая воронка грозила заслонить всё небо, она распалась на тонны песка и как минимум половину строительных блоков, которые составляли монастырь, выпуская своего хозяина. Тимо Лайтонен стоял напротив Айрона в ореоле из молний, Корона Ветра на седых волосах пронзительно звенела резными перьями, стеклянные колокольчики в навершии посоха дополняли этот звук, заставляя ветер подчиняться своему Повелителю.