Текст книги "Замыкая круг (СИ)"

Автор книги: 5ximera5

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Халенс, лорд Фаул, глава могущественной службы «Акелла» в самом дурном расположении духа шествовал по коридорам Императорского Дворца, не обращая внимания на встречных подхалимов, сладко улыбающихся и проявляющих чудеса гибкости позвоночника. В последнее время его не занимали изъявления почтения в свой адрес, так как он считал их незаслуженными и преждевременными. В наручном коммуникаторе сработал сигнал вызова и Халенс, ни на миг не сбиваясь с шага, коснулся мочки уха, активировав скрытый имплант.

– Слушаю.

Секретарь педантично напомнила, что через двадцать стандартных минут у шефа безопасности назначена аудиенция, на что лорд даже не стал ничего отвечать, просто отключив клипсу импланта. Градус его раздражения не только собой, но и устройством мира в частности, неуклонно повышался. Что он имеет сообщить Его Величеству касаемо поставленной задачи в рамках слежения за хсаши, находившимися во Дворце в составе дипломатического корпуса? Разве только то, что ела на завтрак маленькая Шахти и сколько раз её охранники проиграли друг другу в какую-то сложную национальную игру, ибо абсолютно всё в поведении змеелюдей не вызывало подозрений и лишь оттягивало на себя кадры, которыми Халенс мог бы распорядиться более плодотворно.

Неудовлетворённость работой непостижимым образом влияла и на личную жизнь начальника службы безопасности. Лина стала всё чаще закатывать истерики, всегда начинавшиеся одинаковым образом: «ты так мало бываешь дома, наверное, у тебя есть другая» и всё в том же ключе. Спали они теперь в разных комнатах, на что Халенс, к стыду своему, совсем не жаловался. Теперь ему не было нужды бежать в душ тогда, когда непрошенные воспоминания о Квинзе заставляли его тело предательским образом реагировать. О, это было такой сладкой мукой – снова и снова упиваться собственным воображением, понимая всю непристойность подобного поведения!

Квинза… После того, как Цепи предназначения, связавшие их, оказались уничтожены, Великий Дракон больше не появлялся ни в кабинете Халенса, ни в его комнатах в маноре. И даже осознавая, что всё кончено, Халенс, ненавидя себя за слабость, оставлял окна открытыми.

При его появлении в приёмной охранники в форме синих гвардейцев вытянулись по стойке смирно и щёлкнули каблуками. Конечно, проклятый этикет… Халенс являлся принцем крови, одним из многочисленных и гипотетических претендентов на яшмовый трон, а если ещё точнее, то двадцать седьмым. Не бог весть какое место в очереди из сотни с лишним персон, однако, учитывая продолжительность жизни императорской фамилии, крайне сомнительно, что оно изменится в ближайшую тысячу лет, и тем не менее, за ним сохранялись некие привилегии.

Слишком раннее по меркам дворцовых интриганов время обеспечило Халенсу практически мгновенный доступ к кабинету Императора и, выдержав унизительную, но необходимую процедуру обыска, он явился пред ясные очи монарха. Лестер Турио Барр Амадо приветливо кивнул, на секунду оторвавшись от чтения какой-то бумаги, и жестом указал на кресло. Украдкой вздохнув, Халенс покорно сел, используя оставшиеся секунды перед разговором для того, чтобы вернуть себе спокойствие. Император был эмпатом. Не самым сильным и умелым, но вполне способным тонко чувствовать настроение собеседника, улавливая малейшие оттенки негативных эмоций, что делало его не самым желанным оппонентом. Наконец, Фабио поднял взгляд на визитёра и сказал ровным, ничего не выражающим голосом:

– Плохо выглядишь, Халенс. Какие-то проблемы?

Досадливо поджав губы, лорд Фаул отрицательно качнул головой, но, тут же вспомнив о приличиях, поспешно ответил:

– Никак нет, Ваше Величество. Я в полном порядке.

Родственные связи не отменяли субординации.

– Позволь с тобой не согласиться, – Фабио криво улыбнулся, разглядывая племянника, щеголявшего нездоровой бледностью, тёмными кругами под глазами и красным цветом упомянутых очей, проистекавшим из-за лопнувших от напряжения сосудов. – Наши жёны, так уж вышло, лучшие подруги, и я не могу оставить без внимания то, о чём рассказывает мне Шэнни. Кажется, ваши отношения с Линнель далеко не так радужны, как представляется, не так ли?

Нужно было срочно пресечь опасную тему, но это было бы легко только в том случае, если собеседником не являлся Император! Халенс вынужденно улыбнулся, сказав:

– Эти женщины склонны из любой мелочи сотворить скандал. В последнее время мне приходится много работать. Это посольство, хсаши, вопросы безопасности… Однако то, что я уделяю так мало внимания семейным делам, не является государственным преступлением и не может служить причиной для вызова на ковёр к самому Владыке! – Помимо воли в голосе Халенса прорезалось возмущение ситуацией, но он быстро взял себя в руки, тем более что Фабио явно не торопился выговаривать за столь яростную реплику.

– Я восхищён твоим трудолюбием, – счёл нужным сообщить Император. – При дворе, как я слышал, за тобой закрепилось прозвище «драконоборец», что о многом говорит… Но мне не даёт покоя один вопрос: твои отношения с Квинс’сахом Эллей Хассмет. Каковы они?

– Этот… мерзкий, отвратительный ублюдок… – Халенса буквально затрясло от еле сдерживаемой ненависти, но он продолжал, через силу проталкивая слова сквозь зубы: – Когда-нибудь я найду его слабое место!

– Мне казалось, некоторое время вы были друзьями или даже ближе? – Фабио, болезненно поморщившись, потёр занывшие виски кончиками пальцев. Эмоциональные взрывы собеседника на фоне полнейшего истощения – как морального, так и физического – обладали внезапно сокрушительной силой, что довольно грубо травмировало психополе самого Императора. Однако такая мощная реакция, пусть и отчётливо негативная… над этим стоило подумать.

– Д-друзьями? – Халенс коротко, лающе рассмеялся. – Я ненавижу его!

– Конечно, предназначение хсаши и их склонность к принуждению заслуживают отдельной темы, – Фабио тонко улыбнулся, наблюдая за тем, как потрясённо расширяются зрачки собеседника. – Я готов простить и забыть ту порочную связь, что установилась между тобой и Драконом. Даже ни словом не обмолвлюсь об этом постыдном факте твоей биографии перед Джейнно Фаулом.

– Так чего вы желаете?

Первое потрясение схлынуло, Халенс заставил себя думать чётко и ясно, как и полагалось главе спецслужбы. Разумеется, скрыть от Императора что-либо, творящееся во Дворце, невозможно. Квинза, сам того не ведая, подставил своего невольного любовника под удар, когда, измученный проклятыми Цепями, явился однажды в комнаты Халенса, чтобы грубо, как и всегда, удовлетворить свою похоть. Лорд Фаул прекрасно помнил тот вечер. Унижение и стыд, боль и наслаждение смешались причудливым коктейлем, и он, потеряв остатки чести и достоинства, получал сокрушительное, грязное удовольствие от того, как сильно и глубоко вторгается в его тело враг. Их стоны и крики, исполненные сладкой муки, невероятный, обжигающий пик наслаждения, а после чувство потери и пустоты… Квинза всегда уходил сразу, как только получал удовлетворение. Словно бежал от чего-то.

Фабио поставил на стол какую-то пробирку с бесцветной жидкостью. Испытующе посмотрел на племянника:

– Сегодня же ты уедешь из Дворца в длительный отпуск. На твоё имя уже забронировали номер в одном из фешенебельных отелей популярного среди руководства обеих рас курорта. Квинс’сах непременно будет там, он не упустит случая увидеться с тобой.

– Он – Владыка Ветра. Неужели вы считаете, будто он не сможет распознать яд в бокале? – Халенс, презрительно хмыкнув, кивнул на пробирку, однако Император не смутился.

– Это – не яд и оно непременно подействует, а каким именно будет механизм воздействия, тебя, лорд Фаул, не касается. Совсем недавно ты готов был душу продать ради того, чтобы отыскать уязвимое место в броне Великого Дракона, и вот, перед тобой одно из чудес нашей военно-химической промышленности, направленное исключительно на одну персону. Восстанови своё доброе имя, уничтожь врага, и тайна о твоей порочной связи с ним так и останется нераскрытой. Даю слово.

Халенс дрожащими пальцами взял склянку, посмотрел сквозь неё на свет, падающий из окна. Идеально прозрачная субстанция.

– Ни вкуса, ни цвета, ни запаха, – словно услышав мысли начальника «Акелла», поделился Фабио. – Можно добавить в любую жидкость – вино, сок… слюну.

– Значит, его смерть – дело решённое?

– Смерть? – Улыбнулся Император едва ли не снисходительно. – Когда имеешь дело с хсаши, быстро усваиваешь одно простое правило – бесполезно рубить голову противнику. Этот народ настолько многочисленен, что представление о смерти одного индивидуума резко отличается от нашего. Это как сказочная гидра – на месте срубленной головы вырастает десять. И если об этом… Как ты думаешь, кто займёт трон хсаши после гибели Квинс’саха?

– С’хленн, полагаю, – пожав плечами, сказал Халенс.

– Верно, С’хленн, – лицо Фабио исказилось чудовищной ненавистью. Пальцы Императора сделали рефлекторный жест, словно бы сжимаясь вокруг горла врага. – Этот подонок, любимый сын Араши! Ты слышал, должно быть, что по его инициативе статуя Змееглазого заняла место в Храме Изначальных? Невиданная дерзость! Не допущу, чтобы эта скотина села на папочкин трон. Ну да неважно, – вздохнул Фабио, мгновенно успокаиваясь. – Твоя задача проста и незатейлива, выполнив её, вернёшься героем.

– Если всё так просто, почему именно я?

– Халенс Фаул, – нахмурил пепельные брови Император. – Я предлагаю тебе великолепный шанс раз и навсегда избавить себя от похотливых домогательств Дракона, а ты жмёшься, точно девственница в первую брачную ночь! Или тебе не столь уж противны визиты Квинзы?

– Где я смогу получить документы на отпуск?

+++

Он находился на горячих источниках уже пятый день, успел перепробовать несколько разновидностей ароматических ванн от расслабляющей до бодрящей, ходил в сухую баню и по несколько часов в день проводил в онсене – природной чаше, красиво оформленной каскадами искусственных водопадов. Вышколенная прислуга безупречно выполняла все желания постояльцев, чистый горный воздух лечил подорванное здоровье, и Халенс в полной мере насладился бы этим заслуженным отдыхом, если бы не одно обстоятельство – пробирка с загадочным веществом по-прежнему лежала среди его вещей в ожидании звёздного часа.

Почему-то Халенсу претила роль отравителя. Квинза хоть и был надменной сволочью и эгоистом, но всё же Владыкой империи Хсаши, а по дворянскому кодексу его следовало убить в честном поединке. Убить Квинзу… Халенс закрыл глаза, откинув голову на бревенчатую стену сауны, чувствуя уже знакомую томительную пульсацию внизу живота. Почему он не может остановиться на этой грани и всегда, даже зная, что будет дальше, делает этот шаг?!

Квинс’сах Эллей Хассмет… Высокий, прекрасный в своей почти что животной страсти, сильный и яростный, словно демон! Перламутровые хэле сверкают на обнажённом теле, образуя постоянно меняющийся, живой узор, переливающийся на плечах, широкой груди и торсе… Его узкие бёдра и стройные ноги притягивали жадные взгляды.

Халенс слизнул с верхней губы солёную капельку пота, отбросив полотенце, скрывающее чресла, он неторопливо и обстоятельно ласкал себя, доводя до исступления воспоминаниями о безупречном монстре по имени Квинза. О, ему не приходилось долго перебирать в памяти отдельные моменты – любого было достаточно для того, чтобы член лорда Фаула сделался каменным и болезненно-чувствительным. Золотой взгляд врага, медленная, хищная улыбка, появляющаяся на смуглом лице с идеальными чертами… Движения Халенса постепенно становились рваными, яростными, словно в подражание тому, как это делал с ним Хаффи. Запрокинув голову, он постанывал, изнывая от нетерпения, кусал губы, двигая рукой всё быстрее. Пальцами свободной руки Халенс теребил свои соски, получая всё новые порции удовольствия, но этого было всё ещё недостаточно.

В кулаке уже хлюпало от смазки, Халенс старательно воскрешал в памяти их последнюю встречу, когда нетерпеливый, измученный вынужденным воздержанием Великий Дракон затащил лорда Фаула в какую-то каморку, прижал своего любовника к стене и натуральным образом изнасиловал, поддерживая на весу и почти не заботясь о смазке. Его движения, запах пота, смешанный с мускусом, его стоны, переходящие в звериное рычание, то, как ритмично скользит внутри Халенса твёрдая плоть врага, а член юноши трётся о грубую, шершавую ткань кителя Великого Дракона, – всего этого оказалось достаточно для того, чтобы с тихим жалобным стоном Халенс кончил, без сил опрокинувшись на горячую скамью.

Бежать бесполезно, делать вид, что между супругами Фаул всё по-прежнему нормально, – тоже. Но и принять собственные чувства означает сдаться, как если бы Квинза был прав, жёстко трахая своего любовника. Но Халенс не этого хотел.

Он запутался, устал бродить по этому лабиринту. «Верю-не верю» – старая детская игра, в которую маленький Халенс любил играть с братьями. Верю, что любишь. Не верю, что всё должно быть именно так. До злых слёз, до стёртых в кровь пальцев, которыми слепо шарил по ледяной стене, раз и навсегда отрезавшей от него доброго, чуткого хсаши с открытой душой и невинной улыбкой – Квинзу… Искажённый образ лучшего друга, ласково обнимавшего хрупкого тогда ещё юношу, боявшегося, что его неловкость может причинить боль человеческому детёнышу-хсауру, – теперь зовётся Великим Драконом.

Почему всё должно быть так сложно?!

Халенс вышел на балкон как раз тогда, когда к парадному входу в отель подъезжал посольский кар чёрного цвета, а из него, мягко хлопнув дверцей, вышел… Этого просто не могло быть! Мужчина едва не застонал от ужаса, узнав в одном из пассажиров кара того, о ком совсем недавно так страстно мечтал.

«Нет, Квинза! Убирайся отсюда!» – Хотелось крикнуть, предупреждая. Заветная склянка с неведомым составом обязывала его пойти на это санкционированное свыше преступление, однако Халенс Фаул не мог позволить своему врагу умереть так… пошло! Только поединок чести мог рассудить их спор.

Император Фабио поймал Халенса в хитрую ловушку, сыграв на давней обиде и шантажируя гневом отца. Если начальник «Акелла» вернётся с этого «простого» задания без результатов, на его карьере и, возможно, политическом статусе можно будет поставить жирный крест, он лишится дома, своей части наследства и всех связей, а если он всё же решится подлить отраву в кубок Дракона, то обелит себя в глазах Семьи и знати, докажет лояльность Империи и… застрелится на следующий же день, не выдержав одиночества. Ведь всё то время, пока они не видели друг друга, Халенс знал – Квинза существует где-то там, далеко. Он дышит, ходит, смеётся и пьёт красное вино. Он живёт.

Противоречия раздирали душу Халенса адамантовыми когтями. Ненавидеть и любить одновременно…

Вдруг ему пришло в голову кое-что интересное. Достав пробирку, он согрел в ладони стеклянный стержень. Нет, Фабио не хотел смерти Дракона, так как не хочет допустить на престол С’хленна, значит, уничтожение, о котором говорил Император, не будет иметь физического свойства. Что-то, что непоправимо помутит разум и чувства, сделает послушной марионеткой в чужих руках?

Отвратительно! Хуже, чем смерть!

Отбросив на постель проклятую склянку, Халенс решительным шагом вышел в коридор. Хватит подлости и предательств.

Как водится в таких случаях, они столкнулись совершенно неожиданно в одном из залов отеля. Квинза – высокий и статный, в чёрном мундире со сверкающими самоцветами орденами на груди, длинные чёрные волосы заплетены в косу, перекинутую через плечо и спускающуюся ниже пояса… Смуглая кожа Хаффи словно светилась изнутри перламутровыми хэле. В горле сразу пересохло, а внизу живота стало нарастать приятное томление. Сжав зубы, Халенс проклинал своё испорченное тело, напоминая себе, что ненавидит эту ящерицу-переростка, что хотел бы видеть его унижение… но решимость покидала Халенса стремительно и неотвратимо, достаточно было лишь увидеть демона из сокровенных снов – совершенного, прекрасного, могучего, услышать до боли знакомый голос…

Золотой и сапфировый взгляды встретились и словно прикипели друг к другу! Вокруг было достаточно много людей и хсаши, чтобы заставить Квинзу держать в узде желание тут же наброситься на своего возлюбленного, хотя янтарный, колючий взгляд недвусмысленно вспыхнул запретной страстью, неприкрытой жаждой. Глупец! Разве он не понимает, что эта встреча подстроена? Почему никак не научится видеть в Халенсе исключительно врага?! Неужели он настолько наивен и самоуверен? Халенс знал правильный ответ. Всё это время разгадка была на поверхности, но ему не хватало смелости разглядеть её. Вместо этого он предпочёл городить между ними горы лжи и подлых, мерзких поступков, лишь бы не видеть в золотых глазах любви. Бескорыстной, искренней, такой чистой и незамутнённой, что становилось больно. Наверное, потому что сам Халенс не мог ответить тем же.

Некоторое время постояв в стороне и понаблюдав за тем, как персонал отеля суетится вокруг высокого гостя, Халенс тихо и незаметно вышел прочь. Он не мог позволить возникнуть грязным слухам и сплетням из тех, что уже испятнали его в глазах дворян Империи Мэру. Сердце гулко колотилось где-то в горле, в ушах шумело, словно Халенс был пьян, однако он прекрасно понимал, что должен сделать. Он покинет отель сегодня же. Прямо сейчас. Пусть это будет бегством, но иначе просто нельзя.

Он едва успел собраться, когда дверь в его покои резко распахнулась.

– Уходить вот так, в сумерках – какое бесстыдство! – Квинза жёстко усмехнулся, неумолимо приближаясь. – Престиж отеля может пострадать, если пройдёт слух, будто постояльцы разбегаются отсюда, побросав все вещи.

– По мне, так его репутации будет нанесён не меньший урон, если кто-то дознается о непристойностях, что некоторые гости позволяют по отношению к другим. – Халенс старался держаться как всегда ровно и холодно, хотя волны феромонов, исходящих от Квинзы, уже начинали действовать, заставляя чаще вдыхать воздух в надежде ощутить тот неуловимый, притягательный запах, что был свойственен одному лишь Великому Дракону. Этот особенный аромат – смешение пряностей и трав, лёгкий привкус лимонника и мяты…

– Непристойности? – со смешком переспросил Хаффи, подходя всё ближе, угрожающе надвигаясь, пока не оттеснил свою жертву к стене, нависнув над беспомощным Халенсом. – Просветите меня, что именно вы считаете непристойным?

Пересохшие губы принца крови беззвучно шевельнулись, хотя ему хотелось кричать: – Всё! Всё в тебе, Великий Небесный Дракон, Глашатай Изначальных, Любимец Богов, – всё в тебе непристойно. От идеального, совершенного тела до бархатного, чарующего голоса! Твои прикосновения заставляют трепетать, твой взгляд лишает воли, и в который раз Халенс, лорд Фаул, предаёт собственные клятвы, лишь бы насладиться тобою в полной мере!

– Молчите, сударь? – Хрипло прошептал Квинза, издевательски медленно расстёгивая на жертве рубашку. Горячее дыхание Хаффи согрело щёку Халенса, невесомо коснулось губ. – Вы вольны уйти в любой момент, раз не в состоянии терпеть моё общество, однако не стоит забывать о приличиях.

Пальцы Дракона уже ласкали обнажившиеся грудь и торс врага, едва задевая чувствительные соски, но этих странно деликатных прикосновений было явно недостаточно – Халенс, жалобно всхлипнув, запрокинул голову, тяжело дыша.

– Уйти от вас, Хаффи, невозможно, – прошелестел в полутьме его голос. – Я пытался, но вы украли мою свободу уже очень давно.

– Я разбил Цепи предназначения, я вырвал из своей груди сердце, чтобы оно не болело от смертельной тоски… но вы по-прежнему несчастны, лорд Халенс. – В глубине золотых глаз с узким вертикальным зрачком притаились тьма и безумие. – Что мне сделать, чтобы заслужить ваше прощение?

Халенс застонал, не в силах выдержать сладкую пытку, потому что Квинза мягко, но настойчиво принялся вылизывать тёмные вишенки напряжённых сосков принца, заставляя его содрогаться от удовольствия и предвкушения большего. Всё это было настолько непохоже на всегда яростного, импульсивного Дракона, который предпочитал брать своего любовника грубо и почти не уделяя внимания ласкам, что Халенс терялся, пытаясь угадать очередной ход противника. Что он задумал?! Почему медлит, продолжая изводить жертву?

Это заставляло чувствовать неуверенность, словно всё происходит впервые!

– Я болен тобой, – жалко всхлипнул Халенс. – Боюсь тебя, ненавижу, но не могу сопротивляться. Это разрывает меня на части, так страшно, больно и сладко, Квинза…

Великий Дракон подхватил безвольную жертву на руки и перенёс на кровать, осторожно освободил от одежды, но вопреки обыкновению не спешил с рычанием набрасываться на беспомощного Халенса. Сильные прохладные пальцы невесомо скользили по пылающей коже лорда Фаула, исследуя каждый изгиб хрупкого тела. Такой уязвимый, но в то же время несгибаемый, словно под непривычно светлой для хсаши кожей скрывается сталь. Квинза испытывал острое наслаждение от того, что может не просто созерцать эту совершенную красоту, но прикасаться, ласкать кончиками пальцев, ощущая, как Халенс отзывается на малейшее движение, с готовностью принимает его… невыносимо соблазнительный! Рано поседевшие пепельные волосы разметались по подушкам, синий взгляд затуманен, губы приоткрыты, словно в ожидании поцелуя, и Квинза с тихим стоном припал к этому источнику наслаждения, чувствуя необъяснимую горечь и сводящее с ума удовольствие. Пьянящее, чистое, искреннее счастье обрушилось на Великого Дракона, сметая все запреты и возведённые им стены. Что может быть прекраснее, чем сжимать в объятиях свою любовь, яростно, самозабвенно, растворяясь в океане света, сосредоточием которого был для него Халенс?!

Но обжигающие ладони упёрлись в грудь Квинзы, отталкивая, и он, виновато улыбнувшись, выпустил лорда Фаула из плена.

– Я поклялся себе больше никогда не причинять тебе боль, ас-сах. Даже если для меня это будет означать одиночество.

– Знаю, – вдруг прошептал Халенс, пряча пылающее лицо в ладонях. – Всегда знал.

– Это было моей ошибкой – тогда, в беседке… Я не хотел, чтобы всё так вышло, не хотел ломать и подчинять.

– Но так случилось! – Начальник «Акелла» с силой оттолкнул Дракона и поднялся с кровати, стараясь вернуть себе привычное хладнокровие и не находя для этого сил.

Квинза встал за спиной, Халенс чувствовал его взволнованное дыхание, когда большие, тяжёлые ладони опустились на его плечи.

– Эй, Хал… А ты мог бы полюбить меня, если бы всё было иначе? Если бы я не разрушил твоё доверие тем грязным насилием?

– Не знаю, – честно признался принц. – Ты всегда был слишком идеальным, сильным, чутким и заботливым. Слишком чистым, чтобы занимать трон одной из великих Империй. Я и твой отец… мы заключили сделку – моё предательство должно было озлобить тебя, доказать, что люди… хсауры… твои враги, а я должен был олицетворять собой все их пороки: лицемерие, ложь, коварство, жестокость.

– Что же ты получил взамен? – Низкий бархатный голос за спиной. Словно ангел, который прилетел к Халенсу, чтобы выслушать горькую исповедь и вынести приговор – не осуждающий, мягкий, почти что равнодушный. Содрогаясь всем телом от сухих рыданий, стремясь избавиться от кошмаров, преследовавших его долгие годы, принц сказал:

– Это было ради тебя, Квинс’сах! Я не попросил у Змееглазого ничего взамен услуги, так что можешь считать, что я предал тебя совершенно бесплатно. Ты стал сильнее – правда, получил огромную власть, гаремы, полные красавиц и юных мальчиков, сказочные сокровища, но мой Квинза… мой любимый, лучший друг умер, и это я убил его. Ты можешь сказать, ЧТО на свете способно сравниться с подобной мерзостью, грязью, подлостью? Тогда, в беседке под проливным дождём… это не было насилием, Великий Дракон, а всего лишь попыткой неосознанно восстановить справедливость.

Прохладные сильные пальцы скользнули по лицу Халенса, стирая слёзы стыда и скорби. Стремительно развернувшись, лорд Фаул уткнулся лицом в рубашку Хаффи и позволил себе закричать от глубокой внутренней боли. Этот страшный вопль сменился глухим стоном, когда принц понял, что ему больше нечего сказать в своё оправдание.

– Я искалечил твою душу, Квинза, а теперь меня послали сюда, чтобы убить тебя.

– Мне об этом известно. – Халенс вскинул потрясённый взгляд – Великий Дракон улыбался. В золотых глазах не появилось злобного отчуждения, они по-прежнему лучились добротой и любовью. Совершенно незаслуженной, по мнению лорда Фаула. – Но пока до утра ещё есть время, мой принц, быть может, проведём его, занимаясь более приятными делами, чем копание в прошлом?

Халенс нахмурился:

– В одном ты не изменился, Квинза. Ты так и остался ограниченным солдатом с примитивными желаниями!

– Позвольте возразить, сударь кот, – со смешком ответил Хаффи, – с недавних пор я расширил свой кругозор, что и собираюсь сейчас доказать, если вы не против. Забудь обо всём хотя бы до утра. – Вдруг страстно прошептал прямо в губы Халенса. – Ради Изначальных, Святых Драконидов и прочих богов… я больше не допущу, чтобы из-за нашей связи тебе угрожали расправой.

– В таком случае одному из нас придётся погибнуть.

– Утром бросим жребий.

Квинза улыбается, в его взгляде – расплавленное золото, его руки дарят наслаждение, губы касаются мягкой кожи врага, и Халенс отдаётся этой ласке, запрокинув голову и раскрывая рот в беззвучном крике. Безудержный водоворот страсти увлекает его за собой, во тьму и огонь, он чувствует, как быстро и сильно бьётся сердце хсаши, видит, как блестят капельки пота на широких плечах Квинзы, когда он приподнимается на руках, чтобы, задыхаясь в исступлении, раз за разом вонзаться в податливое тело Халенса.

Горячий влажный язык Дракона кружит вокруг сосков Халенса, теребит их, нежно вылизывает, исторгая из горла принца неприличные стоны. Ему тоже хочется вернуть ласку, но Квинза двигается слишком резко, лишая любовника малейшей инициативы, и это кажется неправильным. Лорд Фаул заставляет себя разжать кулаки и выпустить смятые простыни, зарываясь ещё непослушными пальцами в иссиня-чёрную гриву Великого Дракона, перебирая блестящие пряди, в которые вплетены драгоценные цепочки. Чувствуя приближение кульминации, юный лорд изгибается, пытаясь вжаться всем телом в партнёра, навсегда запечатлеть в своей памяти то, как содрогается Квинза, в последний раз толкаясь в узкой, упругой тесноте и изливаясь внутрь Халенса огненным потоком семени. От собственного крика саднит горло, но это такие мелочи по сравнению с чувством глубокого удовлетворения, что Халенс обессиленно замирает в надёжных объятиях Дракона. Квинза что-то тихо шепчет на своём языке – должно быть, это нечто успокаивающее и ласковое – Халенс так и не смог выучить наречие хсаши, о чём горько сожалел.

– Всё хорошо, – опомнившись, говорит Хаффи, и в голосе его звучит не вопрос – надежда.

– Да, – кивнуть, улыбнуться так, чтобы не выдать истинных чувств. Ложь превратилась в привычку. – Мне хорошо с тобой.

– О, Халенс… – Великий Дракон счастлив, он торопливо покрывает поцелуями лицо и руки Фаула, с какой-то болезненной страстью всё крепче прижимает к себе. Халенс не позволит ему погибнуть так глупо. Этот хсаши – лучшее из того, что случалось с принцем за многие годы. Даже брак с Линой и рождение близнецов не смогли изменить непреложной истины. Любовь – сущая мука, когда запретна.

«Прости, Квинза, но жребия не будет. Пусть это станет последним из предательств.»

С этой мыслью Халенс уснул, доверчиво прижимаясь к боку Великого Дракона, так и не увидев, как остро сверкнул золотом колючий взгляд из-под ресниц – ревнивый, жестокий взгляд того, от кого невозможно скрыть истину.

Утро застало Халенса бестолково мечущимся по номеру в поисках проклятой пробирки. Его вещи, тщательно собранные, остались нетронутыми, однако контейнер бесследно исчез, так же, как и Квинза. Лорд Фаул старательно гнал от себя настойчивую мысль, но, устав от бесплодных изысканий, вынужден был признать – похоже, Хаффи решил принять весь удар на себя. Глупец! Самонадеянный идиот!!!

Халенс даже застонал от ужаса, остановившись и невидящим взглядом вперившись куда-то в одну точку в ожидании, что наитие подскажет ему, как быть, и оно не подкачало! Встрепенувшись, он рванул в центральный холл отеля, где размещались три портальные платформы. Предъявив дежурному одарённому своё удостоверение, требовательно спросил, каким из Путей ушёл Великий Дракон и сохранились ли координаты этого места. Безмерно удивившись подобной настойчивости и столь явной тревоге гостя, дежурный, тем не менее, указал на центральный портал, заявив, что Хаффи прошёл Путём не менее четверти стандартного часа назад и Халенс вполне способен его догнать. Тигриным прыжком юный лорд запрыгнул на платформу и, не глядя, ударил по клавише перемещения, в который раз пожалев, что не обладает способностью к самостоятельной телепортации.

Спустя мгновение он уже стоял на краю пропасти и с отчаянием смотрел на Квинзу, находившегося на другой стороне бездны. Их разделяли десятки метров, и было совершенно невозможно преодолеть это расстояние прыжком.

– Пожалуйста, – взмолился Халенс. – Прошу, вернись!

– Если я сделаю это, ничего не изменится, мы по-прежнему будем жить в разных мирах, где учат ненавидеть друг друга. Напрасно ты пришёл, ас-сах.

– Что ты хочешь сделать?! В капсуле – яд!

– Я знаю, – снисходительно улыбнулся Великий Дракон. – Только твоё определение не совсем верно. Субстанция не убивает клетки, но вызывает микроинсульты в головном мозге, после которых трудно сохранить прежний рассудок. Не смертельно, но губительно – так похоже на вашего Императора!

– Нет, Квинза! – Халенс задохнулся – в лицо ударил резкий порыв горного ветра, и где-то вдалеке раздался угрожающий рокот. Скалы под ногами дрогнули.

– Не стоит кричать в горах, – мягко предупредил Хаффи, по-прежнему ласково улыбаясь. В его пальцах что-то остро посверкивало, и Халенс знал, что именно. Злые слёзы хлынули из глаз, бессильные ярость и гнев нарастали глубоко внутри, и ему показалось, что ещё миг – и его разорвёт от переполняющих эмоций.

– Не надо… – тихо повторил Халенс, сквозь туман наблюдая за тем, как Квинза срывает с пробирки пломбу.

– За тебя, мой Халенс. За твою долгую и счастливую жизнь.

Видеть, как Квинза подносит к губам капсулу с ядом, было невыносимо! Прежде, чем разум юного лорда осознал, что он делает, сильные ноги его уже отталкивались от кромки обрыва в отчаянном, напрасном прыжке. Кричать от страха, падая в бездну, куда прыгнул совершенно добровольно, – глупо и смешно. Халенс закрыл слезящиеся глаза, которые выжигал беспощадный ветер, и стал ждать удара. Вдруг в его мозгу раздался знакомый мягкий голос. Квинза сказал: