Текст книги "Туман. День первый (СИ)"

Автор книги: Виталий Гунченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Гунченко Виталий Васильевич
Туман. День первый

ДЕНЬ ПЕРВЫЙ

Солнце. Жара. Июнь. Южный Берег Крыма. Отдых, о котором я мечтал целый год. Мечтал с того момента, как год назад уезжал отсюда домой. Каждое лето я приезжал в Крым. Особенно любил местечки у самого берега – Мисхор и Олеиз. Но когда не хватало денег на дорогое жильё у моря, снимал квартирку в посёлках расположенных дальше от берега – Кореизе и Гаспре.

В этот раз я поселился со всеми удобствами в Мисхоре. Было только одно неудобство – хороший рыночек был в Олеизе, и за фруктами приходилось ходить туда. Мне скоро сорок лет, и возраст берёт своё – я всё чаще стараюсь избегать шумных сборищ, и всё больше ценю тишину и спокойствие. И поэтому мне проще пройти несколько остановок пешком, чем жарким летним днём трястись в душной "маршрутке".

Границу между Мисхором и Олеизом определить сложно, один посёлок без заметного разрыва переходит в другой. Я, как бывалый турист, знаю, где начинается Олеиз – там где, по правую сторону от дороги, начинается серый бетонный забор госдачи. Забор тянется от начала посёлка, отрезая его от берега моря, и заканчивается там, где начинается исторический центр Олеиза. С другой стороны дороги располагались частные дома местных жителей.

Историческим центром можно по праву назвать центральную улицу Олеиза. Старинные дома с фасадами из тёсаного камня имеют претензию на изысканность. Они пристроены один к одному, образовывая как бы единый фасад. Лишь иногда, между домами появляются закрытые коваными калитками проходы, в них куда-то вниз опускаются крутые ступени.

По нынешним меркам проезжая часть узкая и для полноты ощущения старины на дороге не хватает брусчатки вместо асфальта. Улочка короткая, но очень живописная. Старинные дома подновлены современными материалами, особенно балконы на вторых этажах. Изначально они были из дерева и поэтому почти истлели. Ремонт, конечно же, делает дома аккуратнее, но лишает колорита старины.

Центр посёлка расположен на правом берегу речки. Вообще-то речка это громкое название для ручейка, но он бежит по дну очень глубокого оврага, с крутыми берегами, и поэтому представляет заметную преграду. Интересный вид на старинные дома центральной улицы открывается, когда перейдёшь по мосту на другой берег. Здесь дорога делает петлю направо и тогда становится видна тыльная сторона этих домов. Становится понятно, куда ведут крутые ступени закрытые коваными калитками, о которых я рассказывал. Оказывается, что дома построены на крутом берегу балки и имеют по два цокольных этажа, расположенных ниже уровня дороги и выходящих на речушку. Если парадные стороны домов занимают различные магазины, то эта сторона заселена людьми. Беспорядочные лестницы вдоль фасадов, переходы, хаотичные пристройки и развешенное бельё придают строению вид того, что принято называть "Шанхаем".

На другом берегу речки расположен новый район. Типовые многоэтажки, новостройки, придают этой стороне посёлка современный вид. Новый район невелик: заметные издалека три двенадцатиэтажки, две пятиэтажки, две девятиэтажки, здание почты и рыночек, на который я шёл. Ограничивает новый район с востока ещё одна речушка, абсолютно похожая на первую. Через обе речки перекинуты мосты, старые, но уже до неузнаваемости обновлённые, так, что об их старине можно узнать, только разглядев их снизу, со дна балки.

Раньше, на месте этого современного квартальчика были сады жителей Олеиза. Наверное, эта равнинка, посреди ломаного рельефа балок и бугров, засаженная фруктовыми деревьями, представляла прекрасный пейзаж. Но сейчас от него новой улице осталось только красивое называние – Садовая.

Кроме исторического центра и нового района у Олеиза ещё два райончика, два частных сектора. Первый, старый, застроенный, наверное, одновременно с центром, но домами попроще, располагается выше исторического центра. Домики, старинные и не очень, крепятся к крутому косогору. До самого верха холма видны крыши среди деревьев. Дорогой к ним была узкая, почти тропинка – ишачка, от неё в стороны расходились ещё более узкие тупики. Ишачка – потому что раньше по ней ездили только на ишаках и не понятно как по ней сейчас местные жители ездят на машинах. Второй частный сектор располагался на противоположном краю посёлка у второй речушки. Этот райончик состоял из десятка шикарных коттеджей, выстроенных недавно приезжими богатеями.

Я забежал вперёд, описывая географию Олеиза, в посёлок я только входил. Весь уют старинной улочки, которую я уже описал, я только предвкушал ощутить, но это предвкушение уже настраивало на безмятежное настроение.

Мощнейший грохот прервал идиллию лета. Грохот был такой силы, что захотелось присесть, даже прильнуть ближе к земле. Когда осознал, что грохот это звук взрыва, стал ожидать взрывную волну, которая судя по мощи звука, должна была снести все постройки. Но взрывной волны я так и не дождался и начал оглядываться. Вокруг, так же как я, приподымались от земли люди и вертели головами по сторонам, но некоторые уже сосредоточили на чём-то взгляд. Я посмотрел туда и увидел, где должен быть эпицентр взрыва. Из-за домов, откуда-то с другой стороны посёлка, к небу полз огромный столб серого дыма, или пара, или пыли. Верх столба уже начал разворачиваться зонтом, накрывая посёлок.

Уже все успели рассмотреть разрастающийся "гриб" и в панике бросились бежать в сторону от столба. Надрывный звук двигателя послышался из-за угла. Сюда явно нёсся на всей скорости грузовик, непрерывно гудя сигналом. Все кинулись в стороны, непонятный грузовик промчался рядом. Я успел обернуться и увидел, как незакрытая задняя дверца будки грузовика, на повороте распахиваясь, летит на меня. Увернуться я не успел, удар отбросил меня к стене дома.

Всё помутнело, в голове гудело, подкатила тошнота.

Как сквозь пелену я увидел, что вслед за грузовиком, как огромный червь, заполнив почти всю улицу, полз серый дым, или пар. Он как будто гнался за машиной.

Не в силах держать себя в руках я упал навзничь. Сверху, плотными клубами опускаться такой же пар, или дым. Он, упираясь в крыши домов, начинал, как будто пенится, как вода в горном потоке, мелкими струйками, извиваясь и бурля. За первыми клубами опускалась вся масса, тёмная как туча. Мой взгляд был прикован к необычному бурлению на крышах. Раздался ещё один взрыв. Я потерял сознание.

Очнулся от прохлады. Всё вокруг было в густом тумане, видимо его я принимал за пар, или дым. Холодок от тумана уже не был приятным, как приятен он во время знойного дня. Было зябко, холод проник по всему телу. В густом тумане видимость вряд ли была метров пять. Я легко встал, от удара не осталось никаких последствий. Я стал оглядываться. Необычно было оказаться после жаркого летнего дня на многолюдном курорте, в сумрачном и почему то безлюдном месте. Внезапный "наплыв" тумана не редкость для этой местности, но это весной, когда греется море. Для лета туман это необычно. Из-за необычности происходящего создавался эффект нереальности и это немного пугало.

Я достал мобильный телефон – смотреть на его экран, наверное, привычка, связывающая нас с реальностью. Но он был полностью разряжен, и я почувствовал некоторую беззащитность.

Появился страх и желание выйти из посёлка. Победил здравый смысл – "Да что может случиться?", и я пошёл по улице к центру Олеиза. Сразу появилось удивление от того, что улица выглядела не так, какой я видел её в последний раз. С первого взгляда даже нельзя было понять, что вызывает несоответствие: то, что я видел сейчас, было похоже на плохо срисованную картинку. Лишь присмотревшись, я начал отмечать, в чём были главное изменение – исчезли деревья. Не было двух огромных каштанов, которые росли прямо посреди тротуаров, не было деревьев за бетонным забором госдачи, тянувшимся по правой стороне улицы, не было инжирных деревьев, ветви которых раньше свисали на дорогу из садов частных домов расположенных по левой стороне улицы. Чтобы увидеть эти детали мне пришлось несколько раз пройти поперёк улицы, приближаясь вплотную к бетонному забору и оградам домов. Странно, но за это время не проехала ни одна машина, и я не столкнулся ни с одним человеком. Кругом стояла абсолютная тишина, такая бывает только на рассвете, когда ещё не началась дневная суета.

Пройдя предместье, вышел на центральную улицу. Слева от дороги было небольшое кафе в старом здании у красиво оборудованного родника. Кафе было разгромлено: окна и двери отсутствовали, а внутри была разбросана какая-то рухлядь. Я часто ел в этом кафе, был в нём и два дня назад. С удивлением я прошёл дальше. Наткнулся на "маршрутку" – микроавтобус, он стоял посреди дороги, явно перекрывая движение. Весь его вид: толстый слой грязи, спущенные колёса, показывали, что стоит он так давно, а это нереально для центральной улицы посёлка. Да и к тому же, я хорошо помню, что когда я был здесь два дня назад, было людно, всюду толпились пешеходы, между пешеходами с трудом протискиваются автомобили. Было людно в магазинах, разгружались машины доставлявшие товары. Возникшие в памяти картинки никак не были похожи на то, что я разглядывал в тумане сейчас. За "маршруткой" стоял ещё автомобиль, такой же заброшенный, а дальше ещё и ещё, забив всю улицу. Такой же заброшенный вид был и у магазинов, расположенных на первых этажах зданий вдоль улицы. Все двери явно выбиты, внутри следы погромов, полки пусты. Вторые этажи в таком же ветхом виде – окна разбиты, в них висят грязные, рваные занавески.

Непонимание вызывает страх. Что здесь произошло? Был какой-то непонятный взрыв, но как это всё могло прийти в такое запустение?

И тут, наконец, я увидел людей. Они смотрели на меня из окна второго этажа. Как не пугало безлюдность, но лучше бы этих людей не встречать. Наверное, из-за тумана казалось, что у них был серый оттенок лиц. Выглядело это кошмарно. Но больше впечатляло выражение безразличия на лице и абсолютно пустой взгляд. Это не взгляд человека, а объектив камеры, отслеживающий тебя.

Скорее чтобы справиться с возникшим страхом я попытался заговорить:

– Здравствуйте! Что произошло? Я потерял сознание и пропустил события после взрыва.

Никакой реакции на мои слова не было, они так же бесстрастно следили за мной. И тогда паника победила, я быстро пошёл прочь из посёлка. Как только я вышел из Олеиза, туман закончился, его как обрезало. Но в этот момент такая чёткая грань тумана меня не удивила, настоящий шок у меня вызвало то, что передо мной был совершенно другой пейзаж. Не было не просто знакомой дороги в Мисхор, не было привычных гор и не было моря. Я стоял на дне долины окружённой незнакомыми горами. Асфальтовой дороги не было вовсе. Была небольшая равнина с высохшей травой, а дальше лиственный лес, поднимающийся по склонам до скал. Не видно никаких строений, ни столбов ЛЭП, никаких следов цивилизации.

Всегда считал себя здравомыслящим человеком и сейчас я понимаю, что это не сон, не бред, это происходит наяву. Я во что-то впутался, во что-то невероятное, сверхъестественное, что-то из фантастических историй, которыми переполнена "жёлтая пресса".

Совершенно другой пейзаж, совсем другие горы и главное – нет моря. Пытаюсь всё обдумать: "В посёлке что-то случилось, из-за тумана я не заметил момента, когда изменилась местность". Надо осмотреться, можно подняться на холм.

Несколько часов я побродил по окрестностям, но не нашёл ничего, что могло бы подсказать, где я оказался. Рассматривал со стороны шапку тумана полностью скрывавшего место, где был посёлок.

Остаётся только идти в посёлок – другого выхода нет, только там можно узнать, что произошло.

Моё внимание привлёк гул двигателя мощного грузовика. Наконец-то хоть какой-то признак жизни. Повернувшись в сторону, откуда он доносился, я увидел на соседнем холме, вернее хребте, спускавшемся от гор к посёлку, как со стороны гор из леса выехал грузовик. На нём была платформа с какой-то стрелой. Грузовик остановился сразу перед местом, где начинался туман. "Вроде бы всё должно быть нормально, это уже похоже на картину будничной жизни". Из кабины вылез дед, седой, белее белого, достал из жилетки карманные часы на цепочке, посмотрел на них и живо побежал в туман.

Кричать, чтобы попросить его подождать, я из осторожности не стал. Решил подойти к машине, осмотреть всё там и подождать пока он вернётся. Спустился с холма, на котором был, поднялся на хребет, по которому спустилась машина, и через полчаса добрался до неё.

Это была какая-то необычная, титаническая машина: высокая, мощная и с необычным оснащением. Перед кабиной грузовика стоял мощный ковш с острым углом вперёд, как метельник, отбойник у паровоза. На грузовике была установлена стрела – "механическая рука", как у экскаватора, только вместо ковша были массивные щипцы. Где-то видел, что примерно такие щипцы используются для демонтажа зданий. "Наверное, в посёлке идут какие-то работы", это ещё больше убеждало, что здесь идёт обычная жизнь. Машина, по дизайну кабины, была, как будто, изготовлена в 60-70 года, хотя состояние было как новое. У неё не было никаких номеров, лишь надписи латиницей на дверях кабины. Решил заглянуть внутрь. Поднялся на высокую подножку. Рядом с панелью приборов находилась панель с небольшими рычагами, наверное, для управления стрелой. В кабине не было ничего: ни на торпеде никаких вещей, ни на сиденьях. А вот под сиденьем на полу лежал автомат, Шмайсер – немецкий автомат времён второй мировой войны. Оружие, конечно, насторожило, но успокаивало то, что дед не взял его с собой, это значит, что не так всё и опасно.

Я долго ждал возвращения деда, маялся у машины, рассматривал её, читал надписи на двери, которые так и не понял. От безделья рассматривал машину и всё больше убеждался, что она недавно с конвейера: краска свежая, без царапин, на деталях не видно износа, протектор колёс новый. И было понятно – машина не восстановленная, она новая.

Деда не было. А тем временем туман начал рассеивается, и показались верхние этажи двенадцатиэтажек, которые я хорошо помнил в Олеизе. Чувство опасности совсем пропадало, и я решил ещё раз зайти в посёлок, тем более что теперь я зайду с другой стороны, северной.

Очень осторожно я зашёл в туман. То, что я в посёлке, можно было понять только по тому, что под ногами я ощутил асфальт. Рассмотреть что-то в плотном тумане было невозможно, я шёл на ощупь. На дороге также были брошенные автомобили. Я прошёл достаточно много и вот туман стал реже. Сначала я чётко увидел дорогу, бордюры и тротуар. Потом начал просматривать гаражи, выстроенные на окраине посёлка.

И тут, в тумане, я увидел силуэт, это был ребёнок, мальчик. Преодолевая страх, я стал приближаться. Когда я смог разглядеть его, то с облегчением увидел, что это был не "отмороженный серолицый зомби", а обычный пацан. Такой себе хулиганистого вида "Гаврош", только в стиле нового времени. Паренёк был бледноват, как будто не местный, только приехавший на курорт, но по ветхой одежде больше похож на "бомжонка". Паренёк смотрел на меня с удивлением и возможно готовился сбежать. Он так пристально рассматривал меня, что я невольно и сам пробежал глазами по себе – что во мне такого необычного.

– Паренёк, что тут случилось?

– Ничего не случилось. А вы кто?

– Я из Мисхора на рынок шёл.

– Вы что, из-за зоны пришли к нам?

– Из-за какой зоны?

Заброшенные дома – "зона", я явно пропустил много. Надо было расспросить пацана поподробнее, но, похоже, он не меньше меня хотел расспрашивать, а не отвечать на вопросы.

– Когда нас спасут?

– Парень, расскажи – что произошло?

– А вы не знаете? Вы не из-за зоны – вы "гость"? Мы оторваны от мира и не можем выйти из зоны.

– Как оторваны?

– Туман не выпускает никого.

– Вы из-за тумана не можете найти выход? – Звучало, конечно, глупо.

– Туман, он здесь хозяин всего.

Я потерял терпение.

– Парень, а есть тут взрослые, с которыми можно поговорить?

– Пойдёмте к дяде Саше.

По дороге пацан приставал с непонятными вопросами:

– Вы, правда, не знаете, как нас собираются спасать?

– Я даже не знаю от чего вас надо спасать.

– Я же говорю – от тумана.

– Парень, все, что я помню – взрыв.

По мере того как мы углублялись в посёлок туман становился реже и я стал различать "высотки" нового района. Деревья совершенно отсутствовали и в этой части посёлка и дома просматривались хорошо и поэтому сквозь дымку тумана, я увидел разрушенное здание. Я упоминал о том, что недалеко от рынка стояло три "двенадцатиэтажки". Одна из них теперь была ополовинена, и это в буквальном смысле слова. Шесть нижних этажей были целы, а на уровне седьмого был разрыв.

Заворожённый зрелищем я не последовал за пареньком, а отклонился в сторону, чтобы рассмотреть лучше картину разрушения. И мне становилось видно самое "главное". Это произвело сильное впечатление. Ощущение нереальности и неестественности. Дело в том, что пять этажей, недостающие в двенадцатиэтажке, не были разрушены. Огромный кусок здания лежал рядом перевёрнутый вниз крышей. Получается, что взрыв сорвал верхние этажи как крышку с кипящей кастрюли и бросил рядом. Или, скорее всего не бросил, а аккуратно положил. Стоящие рядом двенадцатиэтажки были совершенно целыми.

– Как это? – Только и смог я спросить.

– Никто так и не понял, как это случилось. – Сказал паренёк. – Нам не туда, там не живут, пойдёмте.

Мы пошли в другую сторону. Из тумана появилось здание девятиэтажки, мы обошли дом и зашли в подъезд. На первом этаже пацан толкнул дверь и вошёл в квартиру.

– Дядя Саша, я тут дядю привёл, он из-за зоны, или гость.

Квартира не была такой заброшенной, как ожидалось по виду улиц. Обычная квартира семьи среднего достатка, чисто, но странно, что, не смотря на сумерки, не включён свет.

В коридор из комнаты вышел мужчина: высокий, по возрасту лет до пятидесяти, бледный, как и пацан.

– Из-за зоны? Новый "Гость"? – Я уже заметил, что в слово "Гость" они вкладывают какой-то смысл, употребляя слово не в прямом смысле, а как-будто это термин. – Тебя кто-то прислал?

– Здравствуйте, я не очень понимаю, что происходит. Я шёл из Мисхора в Олеиз, потом произошёл этот взрыв... Теперь всё тут сильно изменилось. Мне бы мобильник подзарядить.

– Просто идёшь из Мисхора и просто зашёл в зону? Ничего не знаешь и думаешь, что несколько дней назад всё было нормально? Всё та же "песня".

– Какая "песня"? Я отдыхаю в Мисхоре и часто хожу на рынок, за фруктами, в Олеиз.

– Интересно, зачем Туман делает эти фокусы? Расскажи ещё раз, как ты сюда попал.

Из коридора мы зашли на кухню и уселись за столом. Ни чая, ни кофе этот Дядя Саша мне не предложил. Представились друг другу мы не сразу, а только по ходу разговора, когда он опомнился, что не знает, как обращаться ко мне, кроме как "Гость". Он подробно расспрашивал о том, как я зашёл в посёлок и особенно его интересовало то, что я выходил обратно из тумана и видел там другую местность.

Выслушав меня, Дядя Саша сказал:

– Понятно, ты, похоже, влип вместе с нами. Добро пожаловать в "зону". – И заметив, что я кручу в руках телефон добавил. – Свой мобильник можешь выбросить – электричества нет.

Теперь начал рассказывать он:

– Два года назад произошла катастрофа и Туман захватил посёлок. Выйти из него туман никому не даёт. Мы выживаем как можем и ждём когда нас от сюда вытащат.

– О тумане Вы говорите как о живом существе.

– Да, он живой и разумный. Туман очень могущественный и хочет повелевать нами. Человек не в силах противостоять ему. Как под колпаком мы находимся в зоне и отсюда не выйти и не получить вести снаружи.

– Живой туман? Разве может такое быть?

– Никогда не могло быть, но нам не повезло – у нас он есть и он хозяйничает тут, как божок.

Я уже обратил внимание, что кухня не сильно "богата": нет хлебницы, нет кастрюль на плите, вообще не заметно, чтобы тут были какие-то продукты. Заметив, что я осматриваю кухню, Дядя Саша сказал:

– Ты, наверное, голодный? Так плиту рассматриваешь? Извини, с продуктами у нас очень туго, могу предложить половину лепёшки и сделать кипятка.

Мне стало неудобно брать хлеб, если он в дефиците, и я отказался, а попросил просто воды.

– В посёлке продукты очень ограниченны, вечерний паёк будут раздавать только часа через два. Наверное, тебе придётся остаться у меня, а завтра подыщем тебе жильё.

– Я не собираюсь здесь оставаться. – Опять сказал, а потом подумал – вспомнил, как вышел из посёлка и неизвестно где оказался.

– Да, у тебя получалось выйти, может быть, у тебя есть какой-то дар.

– Почему никто не может выйти, как туман может вас держать?

– Выйти невозможно. Туман оказывает какое-то влияние на психику и нервную систему. У всех это выражается по-разному – у кого-то эпилептический приступ, у кого-то приступ паники, кто-то просто терял ориентацию и, побродив в тумане, выходил вновь в посёлок. В основном больше одного раза выйти никто не пробовал – страшно. Может у тебя иммунитет к его воздействию.

– Вы сказали, что произошла катастрофа. Что это было?

– Был взрыв, чудовищный взрыв. Казалось, что только от одного звука всё будет сметено с поверхности. Но ничего не произошло: не было взрывной волны, ничего не рухнуло, никто не пострадал, только звук. Я помню, как я инстинктивно пригнулся, но ничего не произошло. Звук ведь это тоже волна, но и он не принёс никаких разрушений. Потом по посёлку стремительно разошёлся туман, в первые минуты мы принимали его за дым, или клубы пыли. Когда стало понятно, что разрушений и жертв нет, все как будто успокоились, но потом люди стали обнаруживать, что нет электричества и мобильной связи. Тогда, почти все, кинулись бежать из посёлка, но на всех выездах уже образовались пробки. В момент катастрофы заглохли все машины, которые ехали из посёлка, и потом не завелась ни одна. На выездах была паника, но я уже говорил, что выйти ни у кого не получилось.

– Так, что это за взрыв был?

– Наверное, лучше будет тебе самому посмотреть.

– Я видел двенадцатитажку разорванную пополам.

– Да, это в ней был взрыв. В цокольном этаже местная торговка снимала в аренду помещение под склад. Однажды там разгружали товар из грузовика и машина взорвалась. За два года никто так и не понял, что это было. В здании почти всё цело. Разрушена шахта лифта и седьмой этаж. Все люди невредимы. А вот машина, которая тогда разгружалась, исчезла. Кто-то говорит, что видел, как она на полном ходу мчалась из посёлка, но вряд ли это точная информация. Сомнительно, чтобы в начавшейся панике кто-то чётко всё запомнил. Вот что, давай сходим за пайками пораньше, пока там народ не собрался, а то тебе сейчас проходу не дадут, все будут расспрашивать. Я попрошу, для тебя найдут что поесть.

Мы вышли на улицу. Дядя Саша называл паренька Ромкой, он пошёл с нами.

Я заметил, что чем дальше мы отдаляемся от окраины посёлка, тем туман становился реже. Уже были ясно видны крыши пятиэтажек. Мы проходили рынок, на который я шёл, он был в запустении.

Встретили людей.

– Саша, зашёл бы ты к Палычу и Зимину, а то они скоро поубивают один другого, всё не поделят ...

– Да-да, но не сейчас.

– А кто это, Саша?

– Новый "гость". Пришёл сегодня.

– Из-за зоны пришёл?

Мужики были удивлены:

– Когда нас уже спасут? Что они там возятся уже два года?

Дядя Саша не дал мне заговорить:

– Он не из спасателей и не в курсе подробностей. Сам случайно сюда попал. Это же "гость".

– А что слышно то?

– Да не знает он ничего, говорю же, что он такой же, как и все "гости".

– А ты уверен, что ему можно верить? – Кричали уже нам вслед .

– Потом поговорим, не переживайте мужики, всё нормально.

Мы пошли дальше, а один из мужиков ещё крикнул нам вдогонку:

– Саша, смотри за ним!

Из тумана, навстречу нам, вышел ещё мужчина.

– Так и знал, Саша, что это тебе кричат. Слушай, подскажи ...

Он не договорил, а удивлённо уставился на меня.

– А это кто?

– "Гость". Потом расскажу.

Мы пошли дальше, прибавив скорости, чтобы избежать встреч. Всё равно нас успели заметить. Все приставали к Дяде Саше с какими-то просьбами и вопросами, по всему было видно, что он обладает большим авторитетом у людей. Так же, как и в первые разы, когда меня начинали разглядывать, был один и тот же вопрос: "Кто это?". Всем Дядя Саша отвечал: "Гость. Не приставайте к нему, он ничего не знает". Мне он прошептал:

– Лучше не говори, что их спасением никто не занимается.

Мы подошли к пятиэтажке, на нижних этажах её раньше были магазинчики, а теперь, как сказал Саша, склады с провиантом. Он зашёл внутрь, через некоторое время выскочил человек, армянин, он протянул руку:

– Арам. – Представился и тут же начал расспрашивать. – Друг, скажи хоть что-нибудь хорошее, когда нас уже вытащат отсюда. – Он пялился на меня и повторял все те же вопросы "Что там за зоной?".

Дядя Саша прервал его и напомнил о пайках.

Забрав пайки, мы пошли обратно. Но теперь Дядя Саша повёл меня другой дорогой, объяснив, что у рынка уже столпились люди, чтобы устроить мне расспросы. Мы обошли пятитажку и пошли с её северной стороны.

Мы вернулись в дом Дяди Саши. Приготовили пайки и ещё долго разговаривали. Оказалось Дядя Саша не местный, он отдыхал в Олеизе, а жил в России, в городе Кольцово, Новосибирской области. В посёлке сейчас полторы тысячи людей. Дядя Саша из тех людей, которые вызывают симпатию своей харизмой: он уверенный в себе, знает ответы на вопросы жизненных ситуаций. Он кажется откровенным, положительным человеком.

Вскоре наше общение стали прерывать частые визиты гостей. Каждый из них начинал разговор с Дядей Сашей с просьбой помочь решить какую-то проблему, и в каждом случае оказывалось, что это лишь повод спросить обо мне. Дядя Саша от всех вежливо отделывался. Я потихоньку выглянул в окно, перед подъездом собралось довольно много народа. Они, сбившись в небольшие группки, что-то обсуждали.

Дядя Саша, увидев, как я осторожно рассматриваю толпу, сказал:

– Лучше нам сегодня больше не гулять.

В моей курортной одежде – шортах, футболке, шлёпках было холодновато. Дядя Саша подыскал для меня в своём гардеробе неплохой костюм – брюки и пиджак, а к нему туфли и рубашку.

– Шикарно! Сколько с меня? – пошутил я.

– Да вообще-то у нас это не очень цениться. Люди стараться носить спортивные костюмы или какие-нибудь спецовки. За такими вещами следить тяжело – химчистки нет, утюги не работают.

Вновь и вновь Дядя Саша возвращался к расспросам. Я тоже задавал вопросы, но когда я попытался спросить его о "серолицых зомби" то он, перебил меня и начал разговор на другие темы. Когда отвернулся Ромка, Дядя Саша украдкой помотал мне отрицательно головой, показывая на паренька. Я так понял, что об этом говорить не при ребёнке.

– Всем в посёлке руководит "штаб самообороны". Штаб управляет жизнью в посёлке и пытается найти способ борьбы с Туманом. Да только на самом деле от борьбы штаба толку никакого, а что касается управления, то руководители штаба просто хорошо пристроились к кормушке. Нам назначили двухразовое питание, а себе ни в чём не отказывают. Поговаривают, что у них ещё остались "деликатесы" из прошлого. Единственная польза от штаба, в том, что он объединяет людей и не даёт подмять всех под бандюков. Бандюков держит Ганди, это кличка, он раньше был криминальным авторитетом, сейчас вспомнил своё ремесло. После катастрофы он собрал всех кто посильнее и понаглее. У них оружие и сила, но открыто идти против всех они не решаются. Ещё большое влияние в посёлке имеет секта, которая почитает Туман как бога.

– А Вы тоже, я видел, не последний человек?

– Да, есть такое. Я не стремлюсь в начальники, я просто помогаю, чем могу. Люди слабы и им надо, что бы был кто-то старшим и ответственным, а штабу никто не верит, бандюков только бояться. Так что приходится мне брать на себя общественную работу. Честно говоря, мне это надо не только из-за своих принципов, тут не чем больше заняться.

Пацан сидел и слушал наш разговор. Потом он тихонько встал и ушёл. Оказалось, что он заснул в соседней комнате.

– Устал? – спросил я.

– Да конечно. За целый день набегался.

Я понял, что уже вечер. Это ещё один парадокс, если я вышел с утра, то по моему ощущению сейчас должна быть середина дня.

– Так что, он у Вас останется?

– Он почти всегда живёт у меня.

– Сирота?

– Нет, отец пропал куда-то, а мать свихнулась. Она стала сектанткой. Я, почему не хотел при нём говорить о "восстановленных", так у нас корректно зовут тех, кого ты называешь "зомби", отец его был таким, пока не пропал. Он алкоголиком был, напился и, расхрабрившись, пошёл за зону, а вернулся через несколько дней "больным".

– Так, что это за болезнь и как это "восстановленные"?

– "Восстановленные" это те, кто умирал. Туман восстанавливает всех, только после этого они становятся другими. Их не надо бояться, в них нет ничего злобного, они даже лучше нас – они рациональны и всегда поступают правильно. Они работящие, меньше едят, потому что едят только столько, сколько нужно. Что плохо – они совсем не разговорчивые и не эмоциональные, по тому их и не любят. Не просто не любят – подозревают, что они "агенты" Тумана.

Дядя Саша посмотрел на Ромку и продолжил:

– Его отец став "восстановленным" перестал пить и стал заботиться о сыне, он, наверное, никогда ещё не уделял ему столько внимания и заботы. Мать же в это время наоборот забросила Ромку, она стала самой фанатичной сектанткой, и всё её общение с сыном сводилось к попыткам буквально силой вдолбить в него веру в божественность Тумана. Потом отец вдруг пропал, а от матери он стал прятаться. Ромка очень скучает по отцу, тем более что мать совсем озверела.

– Ты тоже ложись спать, у нас, когда темнеет делать уже нечего. А завтра будем тебя определять на жительство. Если ты не исчезнешь, так же, как появился, неожиданно. А ещё тебе завтра придётся повторять все свои рассказы в штабе.

– Все называют меня "гость", это что-то значит?

– "Гости" – вы иногда появляетесь вдруг в посёлке неизвестно откуда. Всегда повторяется одно и то же: все встречают вас с надеждой, узнать близко ли наше освобождение, но никто из вас ничего не знает. Все гости приходят из одного и того же дня – дня катастрофы и не знают, что мы тут уже давно обитаем. Почти всегда "гости" приносят некую сумятицу в жизнь посёлка, потому, что все местные уже отчаялись преуспеть в спасении, а вы начинаете что-то делать. Многие гости через некоторое время исчезли без следа.

Дядя Саша мне выделил диван, дал одеяло и подушку, а сам ушёл в другую комнату. Как вы думаете – после такого, было легко заснуть? Казалось, что мой мозг никогда не успокоиться. Он просто кипел от информации.