Текст книги "Гарри Поттер для взрослых или КАК ОНО БЫЛО (СИ)"

Автор книги: Татьяна Уревич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 112 страниц)

====== До... ======

<Гарри Поттер для взрослых

или

КАК ОНО БЫЛО.

Сказка

СОДЕРЖАНИЕ.

Предисловие

Часть первая. ДО…

Глава 1. Последнее прибежище

Глава 2. Аттестация по трансгрессии

Глава 3. Эликсир любви

Глава 4. Р.А.Б.

Глава 5. В тридевятом царстве

Глава 6. Перемены в Хогвартсе

Глава 7. Санкт – Петербург

Глава 8. Чуть белоглазая

Глава 9. Новые союзники

Глава 10. Чаша Пуффендуй

Глава 11. Who is your angel?

Глава 12. Доспехи Бога

Глава 13. Ящик Пандоры

Глава 14. Звезда Сиона

Глава 15. Волшебный кворум

Глава 16. Большой Тёмный совет

Глава 17. В сердце Африки

Глава 18. Восток – дело тонкое

Глава 19. На карнавале

Глава 20. Атлантида

Глава 21. Плутония

Глава 22. Развязка

Глава 23. В больнице «Святого Мунго»

Предисловие.

Гарри отложил последнюю книгу Джинни Уизли о юном волшебнике, победившем вселенское зло, и задумался. Сколько же лет прошло с тех пор? … Его внуки зачитываются романами мисс Уизли и не подозревают, что сие сказание не что иное как повесть о похождениях их деда… изрядно перевранная.

– Ты жесток в своих суждениях, – раздался голос жены. Она только что вошла в комнату.

– Привет, – Гарри поймал руку любимой женщины и прижал к щеке. – Давно приехала? Я не слышал, как ты открывала дверь.

– Я её и не открывала. Решила застать тебя врасплох, – улыбнулась та. – И, похоже, мне это удалось.

Анастасия взглянула на обложку только что изданной книжки.

– И как тебе? – она кивнула в сторону бестселлера.

– С литературной точки зрения весьма занимательно, но справедливости ради стоит заметить…

– Бог мой! Не собираешься же ты оспоривать написанное! Хотя бы в память о Джин! В конце концов, это литературное произведение, а не документальный опус!

– Так-то оно так, – кисло согласился Гарри. – Однако мне не даёт покоя…

– Вот и отлично! – не дослушав мужа, Анастасия стала облачаться в униформу домашней хозяйки. – Напиши что-нибудь встречное. Мне всегда казалось, что тебе пора взяться за мемуары.

Напевая, она подбирала разбросанные вещи, а Гарри не уставал любоваться ею. Анастасия не была той редкой красавицей, какой, без сомнения, являлась её мать. Строго говоря, Настя не отличалась особой женственностью: крупные черты лица, резкие суждения. Но все без исключения знакомые – Гарри был в этом уверен – завидовали его удачной женитьбе. Неистощимое жизнелюбие, энергия, бьющая ключом, открытость и необыкновенная доброта – вот, что привлекало в этой удивительной женщине. В этом году ей исполнилось шестьдесят – а разве скажешь? В любом смысле она могла бы дать фору и тридцатилетней. Сейчас Анастасия Поттер – крупнейший учёный. У неё сотни последователей. Она без устали мотается по Земле, проводя научные конференции и продолжая свои изыскания. В то время как сам он – всего лишь скромный директор школы.

– Да, «директор»! – с гордостью повторила миссис Поттер (ей не требовалась вербализация мыслей мужа). – Но какой?! Слушай, по-моему, тебе и правда следует взяться за перо и поведать миру, КАК оно было. Что скажешь?

– Не уверен, что мне подвластно художественное слово. Выйдет слишком коряво, чтобы кто-нибудь взял за труд прочесть мою писанину.

– Ну, а я на что? – Анастасия, всё ещё с ворохом одежды в руках, присела к мужу на край кресла. – Ум хорошо, а два лучше. Отредактирую шероховатости на «раз – два».

– Действительно, что я теряю? – приободрился Гарри. – А то прямо с души воротит, читая ЭТО.

– Не стоит осуждать брошенную женщину. Так она сублимировала несостоявшуюся жизнь… Мисс Уизли поступила благородно: вместо того, чтобы чернить тебя, она сделала из тебя героя. Для женщины это, знаешь ли, подвиг.

– Мне так кажется, подвиг – то, что ты говоришь о ней в таком тоне. Ведь Джинни ни словом не обмолвилась о роли твоей матери во всей этой истории.

– Это объяснимо, – спокойно отреагировала Анастасия. – Мама послужила причиной вашего разрыва. Косвенной, конечно. Но Джинни так не считала… Держи!

Анастасия вручила мужу стопку бумаги и ручку.

– Ты ведь предпочтёшь писать от руки, не так ли? С компьютером у вас по-прежнему сложные отношения. И вот ещё что: мы напишем воспоминания в соавторстве: ты будешь писать от своего лица, а я – от лица матери.

– Отца привлечь не желаешь? – усмехнулся Дэни.

– Не ёрничай! – одёрнула его Анастасия. – Из папы беллетрист, как… сам знаешь из чего что. К тому же он до сих пор не может смириться со смертью мамы. Ему будет нелегко вспоминать былое.

– Да-а? – деланно удивился Гарри. – А я думал, почётный член Всемирной лиги чародейства всё же смирился со своей незавидной долей…

Он, конечно, намекал на недавнюю женитьбу тестя (это на пороге-то столетия!). Анастасия укоризненно взглянула на мужа, поднялась с кресла и бодро зашагала на кухню. Гарри пододвинул к себе бумажную кипу и, не откладывая дела в долгий ящик, начертал на первом листе: КАК ОНО БЫЛО. Глава первая: Последнее прибежище.

Часть 1-я. ДО…

Глава 1. Последнее прибежище.

Худощавый черноволосый мужчина сидел за грубо оструганным столом, сплошь заставленным пустыми бутылками из-под спиртного различной степени крепости. Он развлекался тем, что гонял между ними с помощью небольшой палочки довольно упитанного крысёнка, который припадал на одну лапу и жалобно попискивал. Пронзительно чёрные глаза мужчины недобро поблёскивали. И было непонятно: то ли он садист, получающий удовольствие от мучений зверька, то ли алкоголик, допившийся до чёртиков. Однако на алкоголика он похож не был: движения его холёных рук оставались выверенно точными, а глаза – мрачно трезвыми. Наконец это занятие ему надоело. Он ухватил одной рукой крысу за хвост, а другой взмахом палочки распахнул дверь. Не вставая, он бросил несчастного грызуна в дверной проём. Сам же встал и неверным шагом подошёл к пылающему камину. Сцепив руки на затылке, он откинул голову и застонал. Стон этот скорее напоминал рык раненого зверя. Мужчина был никем иным, как Северусом Снеггом. А крыса, столь безжалостно выкинутая им, Хвостом. Вот уже месяц как Снегг торчал в своём убогом домишке в Паучьем тупике и ждал указаний сверху. Казалось, все о нём забыли. После шумных поздравлений в день смерти Дамблдора ему было велено ждать дальнейших распоряжений на свой счёт. А в качестве верного слуги (по совместительству – соглядатая) к нему приставили Петтигрю. С грохотом Снегг отодвинул стул (под стать уроду-столу) и грузно шлёпнулся на него лицом к огню. Языки пламени высвечивали его крупные черты, наделяя их дьявольским сиянием. В дверь тихонько постучали. «Ну, сейчас я ему устрою», – нахмурился Снегг, думая, что вернулся Петтигрю. Но на пороге возникла фигура то ли женщины, то ли девушки, то ли вовсе подростка. Она была одета в нелепо кричащие тряпки. Ядовито зелёные штанцы сидели на ней точно это была её вторая кожа, грудь едва прикрывал топик, состроченный из тысячи разноцветных лоскутов.

– May I come in? – довольно заносчиво спросила она.

Снегг молча взирал на это чудо… в тряпках.

– Боже! Вот несчастье-то! – закатила она глаза. – Бедняга наверняка глуховат.

– May I come in? – повторила она громче.

– Что Вам угодно? – холодно осведомился Снегг.

– Мне «угодно» снять у Вас комнату, конечно. Что же ещё? – удивилась та.

– Комнату? У меня? С какой стати?

– С той самой, что Вы, если не ошибаюсь, хозяин… хм-хм… гостиницы.

Странная гостья нахально прошествовала к столу и уселась напротив, не сводя с него золотисто-карих глаз.

– Объяснитесь, что всё это значит? Кто Вы? Какого лешего Вам здесь надо? – изумлению его не было предела. Казалось, появись тут Волан-де-Морт, он был бы и то меньше растерян.

– Удивительный приём! – пожала плечами незнакомка.

Но, тем не менее, завела рассказ. По её словам выходило, что она русская туристка, рассорившаяся со своим приятелем. Спрыгнув с поезда, она очутилась в незнакомой местности. И тут какой-то старичок с длинной бородой, в очках с половинчатыми стёклами и в остроконечной шляпе направил её сюда, подробно описав дорогу…

– Никогда не слышал более идиотской истории, – перебил её Снегг. Но тут у него ёкнуло под ложечкой: «старичок с длинной бородой…»

Не тратя времени на объяснения, он схватил «то ли женщину, то ли девушку» за руку и выволок на крыльцо. Молча он смотрел на округлую вывеску, украшающую фасад его дома, далёкого от фешенебельности: ТРАКТИР «ПОСЛЕДНЕЕ ПРИБЕЖИЩЕ». Рядом болтался рекламный плакат:

Посетите наш милый трактирчик!

Вы будете тут встречены с чисто английским радушием и гостеприимством.

Вам предоставят здесь кров и пропитание без особых изысков, но от чистого сердца. Губы Северуса непроизвольно растянулись в улыбке. Он отпустил руку своей непрошенной гостьи и прошёл в дом. «Знак! Наконец-то! Несомненно, это одна из шуточек Дамблдора! Он где-то рядом!» – лихорадочно размышлял он.

– Послушайте! – ворвался в его размышления высокий женский голос. – Вы, в конце концов, скажете что-нибудь вразумительное?

В голосе явственно проступали гневливые нотки. Северус обернулся и оглядел ещё раз с ног до головы посланницу… судя по всему, Дамблдора.

– Я бы хотел, чтоб Вы, милейшая, озвучили свою невероятную историю ещё раз.

– Да-а, – протянула она, – в чём – в чём, а в «чисто английском радушии и гостеприимстве» Вам не откажешь… Впрочем, как и в умении быстро соображать (весьма скептически закончила она).

С этими словами нахалка приблизила своё лицо к лицу Снегга и яростно прошипела:

– У Вас есть комната, чёрт побери? Или я буду препираться с Вами до утра, пока до Вас, наконец, дойдёт смысл сказанного?!

Северус отшатнулся. С ним в таком тоне не дозволялось говорить никому уже давно. «Она уверена, что, взглянув на её смазливое личико и миленькую фигурку, все начнут плясать под её дудку? Вот уж нет!» Он не замечал, что строй его мыслей подобен подростковому. Впрочем, не поддаться её чарам было весьма затруднительно. Облик молодой женщины в целом являлся на редкость гармоничным (несмотря на безвкусную одежду): ни одна черта не была отмечена оскорбительной неправильностью или грубостью формы.

– Идите наверх. Там Вы найдёте спальню, – хмуро возвестил он, отводя глаза. Но не смог не проследить за ней взглядом. Торжествующей походкой она легко поднималась по лестнице, а перед дверью спальни повернулась к нему (словно зная, что он наблюдает) и, улыбнувшись, произнесла:

– Спокойной ночи.

Странное свечение исходило от её блестящих волос вкупе с сиянием янтарных глаз и ослепительной белизной зубов. Этот эффект продолжался не больше мгновения – пока Северус не тряхнул в замешательстве головой. «Что-то в ней есть… такое…». Но ЧТО, вывести не смог. И вновь рухнул на то место, с которого началось знакомство, ставшее для него знаковым.

Остаток ночи Северус провёл, не смыкая глаз. То и дело он вставал и в возбуждении мерил шагами гостиную. А потом вновь садился и, откупоривая очередную бутылку, пил, не сводя глаз с двери. Утром он уже был не так уверен, что всё случившееся этой ночью не привиделось ему.

«Постой-ка! Может, несмотря на свой невинный вид, ЭТА – агентесса с другой стороны…»

Не успев закончить свою мысль, Северус отвлёкся на скрип нисходящих шагов. Позёвывая, к нему спускалась ТА САМАЯ, вчерашняя. Она подошла к столу, небрежно облокотилась о спинку стула и фыркнула:

– Что, всю ночь тут наливались?

Северус поднялся и, крепко взяв её за запястья, подтянул к себе.

– Милочка, Вы не поинтересовались платой, которую я взимаю со своих постоялиц.

– Не дышите на меня – иначе я воспламенюсь, – с редким присутствием духа сказала она, бесстрашно устремив на него свои жёлтые глаза.

Это, как ни странно, его уязвило.

– Ну, так что же в отношении платы? Из Вашего сумбурного рассказа я понял, что денег у Вас вроде бы как и нет?

Он стискивал ей руки всё сильней. Нежный запах весенней листвы, струящийся от её волос, не давал ему сосредоточиться. «Этот запах был в моём экзаменационном зелье по приворотам», – мелькнуло у него.

– Деньги будут, – вырвав руки, заверила она. – Беда в том, что я не могу от Вас дозвониться.

Она бросила на стол крохотный телефонный аппаратик.

– Что у вас со связью? До появления в Вашем доме у меня таких проблем не было, – и сердито потёрла онемевшие запястья.

– А проблемы будут. Обязательно, – ласково пообещал Северус. – Если немедленно не признаешься, кто ты такая.

– Псих, – равнодушно пожала она плечами.

– Ты очень самоуверенна, не правда ли?

Снегг схватил её за плечи, стремясь причинить физическую боль, напрочь позабыв о том, что владеет волшебной палочкой. Его волновал запах её загорелой кожи. Этот запах проникал в мозг, отбивая способность соображать. Не отдавая себе отчёта, он наклонился ближе… и тут же был отрезвлён следующей её фразой:

– Считаю до трёх: раз, два…

– И что же предпримет наша маленькая героиня? – закончить он не успел – его обступила тьма.

Когда Северус пришёл в себя, первое, что он увидел, – встревоженное женское лицо.

– Очнулся! – лицо просветлело. – Ну, как так можно!

ОНА смотрела на него с укором.

– Ты меня просто вынудил к этому своими пьяными выходками!.. Подняться можешь?

Северус закряхтел, пытаясь встать на ноги. Голова гудела.

– Какое заклятие ты применила? – едва прошелестел он.

ОНА странно посмотрела на него и покачала головой.

– Благодарение Богу, до этого дело не дошло. Лишь огрела тебя бутылкой. Как я и предполагала, голова у тебя крепкая – бутылка вдребезги, – усмехнулась ОНА. – Ну что, идти можешь? Нет? Держись тогда за меня.

ОНА перекинула его руку себе на плечо и обхватила за пояс.

– Так, так. Давай, миленький, старайся, шевели ножками, – приговаривала ОНА, волоча его по лестнице. – Сейчас холодный душ… он тебе поможет. В любом случае, освежиться тебе не помешает.

С этими словами ОНА выразительно посмотрела на его засаленные волосы и жёваную мантию. Пропихнув его в дверь ванной, примыкающей к крошечной спальне, ОНА усадила его на обшарпанный табурет. И, присев перед ним на корточки, принялась расшнуровывать завязки на воротнике его мантии. Северус дёрнулся и отвёл её руки.

– Я сам.

Женщина заглянула ему в глаза.

– Злишься на меня? – спросила ОНА.

– Сам виноват, – буркнул он и, чтобы побороть смущение, гаркнул: – Так и будешь тут сидеть?

– Я тебе что, мешаю? Вдруг ты упадёшь в обморок?

– Удивительно трогательная забота. Особенно, если учесть, что не более четверти часа назад ты чуть не размозжила мне голову.

– Да-да, – назидательно произнесла ОНА (а в глазах загорелись смешинки). – Наглецам нужно уметь давать отпор.

ОНА с достоинством удалилась. Северус не смог удержаться от улыбки: «Этакий миленький наглец… это как раз про меня».

Северус уже был готов залезть в ванну…

– Давай принесу тебе сменное бельё, – донеслось до него из-за двери. – Скажи только, где…

– Не смей рыться в моих вещах! – обозлился он, едва перекрикивая шум льющейся воды.

– Что-что? – её голова возникла в приоткрытой двери.

– С ума сошла? – взвизгнул Северус и метнул в неё куском мыла.

– Успокойся, – продолжила ОНА со смехом уже за дверью. – Я ничего не увидела… ну-у, скажем, такого, чего не видала раньше.

«Поразительное бесстыдство!» – чуть было не сорвалось у него с языка. Но, вспомнив сцену, предшествующую его бесславному оглушению бутылкой, вовремя заткнулся. Когда минут через десять он вышел (во всём чистом и уже с сухими волосами), его новая знакомая сидела за круглым столиком и нажимала кнопочки на своём миниатюрном телефоне, то и дело поднося его к уху.

– Ничего не понимаю, – поморщилась ОНА. – Никакого сигнала!

Когда Северус наблюдал за её манипуляциями с телефоном, у него шевельнулась какая-то смутная догадка. «Но нет! Если ОНА магла, то не смогла бы увидеть мой жуткий клоповник!»

И всё ж решился спросить:

– Какое место ты занимаешь в волшебном мире? Откуда тебя знает Дамблдор?

ОНА с сожалением посмотрела на него.

– Я занимаю СВОЁ место. А Дамблдор, может, и знает, кто такая я. Только Я понятия не имею, кто он такой.

«Нет, её определённо надо проверить, – с возрастающей тревогой думал Северус, машинально теребя перстень на указательном пальце. – Точно! Перстень!» Под камнем перстня по-прежнему находилась малая толика недавно изобретённого им средства с рабочим названием Будь самим собой. А вслух произнёс:

– По-моему, не мешало бы выпить чая.

– Ага, наконец-то я дождалась «чисто английского гостеприимства» – ну, как было обещано в рекламном буклете Вашей гостиницы. Чай, надеюсь, с сахаром? Если, конечно, это не идёт вразрез с понятием «без особых изысков»?

– Как пожелает леди, – Северус напрягся. Он поражался своему терпению.

«Ничего. Я тебе припомню все твои ужимки и прыжки», – мстительно подумал он, снимая с подоконника электрический чайник (точь-в-точь такой, как был в доме его родителей лет, этак, 30 тому назад). Сделав вид, что вынимает чашки из шкафа, он услыхал позади себя лёгкие шаги.

– Так вот почему мне нельзя было «рыться» в твоих вещах – тут полно бесценных раритетов, – ОНА указала на алюминиевые кружки, которые он держал в руках.

Как-то само собой получилось, что и сосуды для питья стали копией той незатейливой посуды, бывшей в обиходе его семьи. Разозлившись на себя, Северус плеснул кипятку в обе кружки и искал, чем бы отвлечь вездесущую особу. Ему нужно было влить Будь самим собой.

– Возьми заварочный чайник и сахарницу… там же, в шкафу, – буркнул он.

– Изумительный сервис, – хмыкнула та, но спорить не стала. – Называется обслужи себя сам.

Пока ОНА возилась у шкафа, Северус влил в её кружку изрядную порцию средства. «Прекрасно! Ни вкуса, ни цвета, ни запаха! Единственное упущение: не знаю пока срока его действия».

– У тебя тут целый армейский сервиз! – восхитилась ОНА, выставляя помятую сахарницу и чайничек на стол. – Скромненько и со вкусом!

– Вообще-то ты в гостях, – напомнил он.

– А чувствую себя, как дома, – перебила ОНА его, – году, примерно, в 70-м. Когда я была маленькой, бабушка приобрела это чудо эстетики, попрятав от меня весь фарфор. Я била всю посуду… Нечаянно, конечно… Тебе это тоже досталось по наследству?

Северус напряжённо смотрел на неё, почти не вникая в её болтовню (в то время как вот он, ответ на вопрос: девочка перед ним, женщина или подросток. ОНА сказала «году в 70-м!»; стало быть, они ровесники). ОНА уже сделала пару глотков… Северус резко встал, ощущая, как горячая влага идёт по пищеводу, и почувствовал дурноту. Видимо, он побледнел, потому что его собеседница тоже вскочила и бросилась к нему:

– Тебе плохо? Голова кружится? Тошнит?

После упоминания «тошнит» Северус почувствовал, что его сейчас вывернет наизнанку. Причём прямо на неё. Видимо, вся гамма чувств отразилась у него на лице, так как, не мешкая, ОНА потащила его в ванную и, парализовав всякую возможность сопротивления, намотала его длинные волосы себе на кулак и наклонила голову над раковиной. «Просто караул… И ведь есть же свидетель этого кошмара – эта чёртова баба! – он покосился на ту, по чьей вине его гордость была растоптана. – Видели бы меня сейчас мои многочисленные недруги – то-то бы порадовались!» Но на лице его сестры милосердия радости не наблюдалось (впрочем, и особой брезгливости тоже). ОНА деловито смывала рвоту, которая серо-буро-малиновым потоком уходила в сливную трубу.

– Пойдём, провожу тебя в твою спальню. Ляжешь. Тебе сейчас надо полежать.

– Мы в моей спальне, – слабо проговорил он. – Другой у меня нет.

– Так, выходит, ты не спал из-за меня? – ОНА была удивлена безмерно. – Значит, ты не сдаёшь комнаты? Но почему не сказал этого раньше?

– Ты не дала мне возможности, – попытался он отшутиться. – И у меня было, чем заняться.

– Это не смешно! Сколько ты пил? День, два, неделю? Я что-то не заметила на столе никакой закуски… И вообще… может, у тебя сотрясение мозга… Тошнит сейчас? – аккуратно усадив его на кровать, ОНА со всей беспристрастностью продолжила допрос. – Что сейчас чувствуешь? Голова болит?.. Может, помочь тебе раздеться?

Северус усмехнулся:

– Обычно это не дамский вопрос.

– Ладно, – ОНА махнула рукой, – чего уж тут выпендриваться.

И, освободив его шею от шнурков мантии, помогла лечь, не забыв при этом стащить далеко не щёгольские ботинки.

– Ловко у тебя получается управляться с пьяными мужиками… Как будто всю жизнь этим занималась.

– Фу-у, как грубо! – ОНА поднесла к его губам кружку с недопитым чаем. – Выпей. Пусть желудок успокоится.

ОНА приподняла его голову и ободряюще улыбнулась. Как только он сделал последний глоток, ОНА удовлетворённо отняла питьё и произнесла:

– Спи. Тебе надо окрепнуть.

Юля сидела в обшарпанном кресле, поджав ноги, и изучала в полумраке комнаты лицо мужчины, который спал очень тихо – не слышно было даже характерного для спящего посапывания. Прошло уже около суток, но ОН ни разу не перевернулся. Руки по-солдатски вытянуты вдоль тела поверх одеяла, чёрные волосы разметались по подушке. «Он вообще жив?» – она наклонилась. Его дыхание защекотало ей шею. Юлия улыбнулась и вспомнила, что когда её сынишка был маленьким, она то и дело подходила к его кроватке, проверяя: дышит ли он – боясь за это только что народившееся, ещё хрупкое, существование. У мужчины (который так и не соизволил представиться) имелся в наличии высокий лоб, крупный нос, смуглая шея и густые волосы. Продолжая его разглядывать, Юлька невольно провела пальцем по щеке спящего. И тут же её рука попала в капкан его железной хватки. После чего глаза хозяина мнимой гостиницы открылись и минуту-другую смотрели на неё с осуждением.

– Что? Что-нибудь опять не так? – пытаясь высвободить запястье из его холодных пальцев, спросила Юля.

– Почему ты так на меня смотришь?

– Может, я нахожу тебя привлекательным, – усмехнулась она.

– Издеваешься? – он отшвырнул её руку, которую всё ещё держал.

– Ты меня ненавидишь? – полуутвердительно сказала она.

– Нет, – удивился он.

– А должен бы, – тихо и грустно сказала Юлька. – Подожди-ка. У меня кое-что есть для тебя.

Она метнулась к столу.

– Смотри, я нашла это у себя в сумке.

Юлия протянула ему конфету. «Мишка на севере» – прочёл он на фантике.

– Ешь, – приказала она. – У тебя-то нечем разжиться… Извини, я всё же «порылась» у тебя в кухонных шкафчиках.

Северус жевал конфету и смотрел на свечение, исходившее волнами от её волос.

– Ты светишься, – неожиданно сказал он.

– Да. Уже, наверно, свечусь… Я ведь не ела уже двое суток, – она тихонько засмеялась. – Боялась оставить тебя одного – вдруг тебе стало бы плохо во сне? Мой дядя так умер… Но поход по магазинам ничего бы не дал – у меня почти нет денег. Кроме того, ты мне так и не сказал, как тут пользоваться телефоном.

– А если бы нашла возможность воспользоваться своим телефоном… бросила бы меня? – почему-то этот вопрос волновал его больше всего остального.

– Нет, – вздохнула она. – У меня бы сил не хватило.

– В смысле? – живо откликнулся он.

– Думаю, я нужна тебе…

И опять этот ответ вовсе не показался ему странным.

– А я? Разве Я тебе нужен: жалкий, злобный и некрасивый? – Северус поразился своему самобичеванию. И хоть так оно и было, произносить эти слова вслух…. немыслимо!

– Ты не жалкий, не злобный и не некрасивый. Просто ты одинок. И считаешь, что тебя никто не любит.

– Это правда. Меня никто не любит, – понуро согласился он («Да что это я? С ума, что ли, сошел?»).

– На твоём месте я бы не говорила этого с такой уверенностью…

– Ты фея? – озадаченно пробормотал Северус.

– Нет. Просто женщина, – она заправила ему выбившуюся прядь волос за ухо и поцеловала.

– Послушай, – почти жалобно попросил он. – Этого просто не может быть. Скажи, что мне это снится.

– Нет, – Юля прижала его руку к своей щеке, и Северус почувствовал, какая горячая у неё кожа.

Он хотел убрать руку, но та не дала.

– Послушай, я всё-таки мужчина, несмотря на мой непрезентабельный вид.

– Неужели? – она смотрела на него не отводя глаз, пока, наконец, смысл сказанного не укоренился в нём и он не привлёк её к себе.

Тотчас же его мрачная комнатёнка наполнилась тысячами бликов от солнечных зайчиков, заскользивших по полу и стенам…. А в потолке зажглись две звезды. И если присмотреться, в них угадывались глаза самой прекрасной женщины на свете – той, что была рядом.

– Ещё! – услышал он и почувствовал на своей шее прикосновение женских губ.

«Значит, мне это не приснилось». Это ощущение наполнило его счастьем. Северус поднял её смеющееся лицо и внимательно посмотрел ей в глаза. Но она поспешила спрятаться у него на груди. Однако по тому, как крепко она его обнимала, можно было сделать вывод, что та ни о чём не жалеет. Северус чуть переместился – так, что его подбородок касался её головы, – и легонько поцеловал её в макушку. Он боялся какой-нибудь нечаянной грубостью разрушить то безмятежное чувство, которым было пронизано всё его тело. «Что она чувствует?» – беспокоило его. С другой стороны, спрашивать об этом было бы непростительной глупостью, и он это понимал. И всё же: такая красавица, умная, бесстрашная…. что ОНА могла найти в НЁМ? Или, может, она преследует какую-то цель? Да нет, не такой уж он невероятно соблазнительный в сексуальном плане объект, чтобы добиваться от него чего-то через постель. Северус попытался проникнуть в её сознание, но безуспешно: там вращался огненный шар, переливаясь всеми цветами радуги. «Защита», – догадался он.

– Кто же ты? – наконец спросил он.

– Что ты хочешь услышать?

– Что ты нашла во мне?

– А ты?

Этот вопрос вызвал у него замешательство. С одной стороны, он был почему-то уверен: нет на Земле ни одного мужчины, который по каким-либо причинам отверг бы эту женщину. С другой – сам он был весьма стоек в вопросах женского пола. Как бы не была привлекательна женщина, он ровно никаких чувств не испытывал… ни разу. Исключением стала разве что Лили Эванс. Может, как раз в этом всё дело? Женщины были похожи… на первый взгляд. Скорее, это даже не сходство, а общность, проявляющаяся в манере слушать тебя так, будто ты говоришь невероятно умные вещи, мило наклонив при этом голову (и от этого ты раздуваешься от сознания собственной значимости), в привычке во всём находить забавное или становиться без видимых причин необыкновенно серьёзной…

– Как тебя зовут? И откуда ты так хорошо знаешь русский? – вдруг спросила его новоявленная «Лили», вплетая свои пальцы в его.

– Что? Действительно, мы ведь так и не познакомились. Северус. А тебя?

– Ю-ЛИ…– по слогам начала проговаривать она своё имя.

Северус вздрогнул.

– Ты что? Всего лишь Юлия… Так что там с русским?

– «Русским» – что, языком?

– Ну да.

– Я его не знаю.

– На каком же языке мы, по-твоему, всю дорогу разговариваем?

– Не знаю, – пожал он плечами.

– Чудеса, – без всякого удивления констатировала Юля.

– Дамблдор! – осенило Северуса.

– А, – так же, ничуть не удивившись, откликнулась она.

– Осторожно! – встрепенулся Северус, высвобождая руку с перстнем. – Можешь пораниться!

– А ты, как Цезарь Борджиа, носишь яд в перстне?

– Не яд. Всего лишь «Будь самим собой». Что-то вроде сыворотки правды.

– Выходит, мы с тобой не можем быть самими собой без того, чтобы не испить сыворотки правды?

– Ты пила его одна.

Юлия промолчала.

– Ты что молчишь?

Своим молчанием она разбудила его худшие подозрения: «Вот откуда эти мысли вслух! Значит, недаром мне показалась странной моя редкая словоохотливость».

– Так ты видела, что я что-то вливаю в твою чашку?

– Да.

– И выпила?

– Да.

– Мало того, дала мне потом допить свой чай?

– Мне было интересно, как ты выкрутишься, когда я буду корчиться в предсмертных судорогах у тебя на глазах.

– Это не смертельно!.. Постой-ка, а как бы выкрутилась ты? Ты же не знала противоядия!

– Ты же сказал, что это не смертельно, – парировала она.

– Но ты-то этого не знала!.. В жизни не видал такой авантюристки!

– Это не авантюризм, а фатализм.

– Один чёрт.

– Ничего подобного. Не искушай судьбу.

– Как это понимать?

– Похоже, тот старик на дороге направил меня к тебе неслучайно.

– Это уж точно. Можешь не сомневаться. Но ты-то как пришла к такому выводу?

– Калики перехожие – люди мудрые! – философски заметила она.

– Кто?

– Волхвы.

– Не скажу, чтобы это так уж сильно прояснило смысл сказанного… Ты в какой области специализируешься?

– В основном, в области музыки.

– У-у, – с уважением протянул он. – А что значит «в основном»?

– Кроме того, я отчасти психолог.

– Понятно. Видел твою защиту (он имел в виду тот светящийся шар, на который наткнулся, когда хотел прогуляться по её мыслям).

– А у тебя какая защита?

– Стена.

– Неплохо… Ты всё узнал, что хотел? – снисходительно бросила Юля.

– Ничего, – нехотя признался Северус. Вообще-то ты так и не ответила на первый вопрос… Вернее, на второй.

– «На первый, на второй»… – передразнила она его. Ты, как ребёнок, ей-богу.

И, внезапно посерьёзнев, добавила:

– Ещё слов таких не придумано, чтобы выразить вербально то, что сейчас между нами происходит. Ты ведь и сам это чувствуешь, верно? Но, если честно, острее всего я сейчас чувствую голод. Хоть, к сожалению, ты и не русский, но какие-то зачатки хлебосольства есть и у британцев… надеюсь.

Юлька ухватила его за локоть и сдёрнула одеяло. К её немалому удивлению, она увидела Северуса полностью одетым.

– Должны же быть у английского джентльмена какие-то преимущества перед русским мужиком, – ухмыльнулся он, опуская ноги в туфли. – А вот за тебя я серьёзно опасаюсь… Простудиться не боишься?

И, очень довольный собой, вышел из спальни.

Прошло два дня. В доме, казалось, не осталось ни одного места, которое было не опробовано в качестве любовного ложа. Отношения двух любовников находились в той фазе, которую именуют идиллией. Но всему приходит конец. Окончание безоблачного счастья принесла на своих крыльях (вернее, в своём клюве) большая бурая сова. Она прилетела ранним утром, когда Юлия ещё сладко спала, уткнув нос в плечо Северуса. Ещё до того, как письмоносица клюнула стекло, он уже что-то такое почувствовал. Такая порция счастья, нежданно-негаданно свалившаяся ему на голову, была ничем не оправдана, если бы теперь не наступила череда крупных неприятностей. Чтобы, так сказать, восстановить равновесие в природе. И неприятности не заставили себя ждать. Пришло письмо от Тёмного Лорда.

Мой драгоценный друг!

С глубоким прискорбием мною был встречен Петтигрю, который был рекомендован Вам как помощник и соратник. Он был вынужден рассказать мне о том, как Вы с ним обращались. К моему неудовольствию, Вы пренебрегли моим советом всегда выказывать уважение к тому, кто оказал НАМ величайшую услугу в то время, как многие вели успешную и вполне благополучную жизнь. Не думайте, что я это забыл. Я ничего не забываю. Надеюсь, после того, как ответ будет отправлен, мы с Вами сможем обсудить условия Вашего дальнейшего пребывания в Паучьем тупике.