355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Марьяна Сурикова » Между Призраком и Зверем (СИ) » Текст книги (страница 21)
Между Призраком и Зверем (СИ)
  • Текст добавлен: 5 июня 2018, 07:30

Текст книги "Между Призраком и Зверем (СИ)"


Автор книги: Марьяна Сурикова



сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 28 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

Но вот теперь мечты о нашем разговоре, способном многое прояснить, померкли. После всего услышанного становилось очень не по себе при воспоминании о «шаатер». А что если он заставит меня? Будет использовать не только как ширму от нежелательных эмоций, но и подчинит себе физически? Не спрашивая разрешения, а мстя, как Ириаден мстил Инессе, причиняя тем самым боль? Что тогда со мной будет?

Он прикасался однажды, вот так, без моего согласия, потому что потерял голову, и испытанные в тот раз эмоции я до сих пор не бралась описать. Они приводили в трепет, вызывали смятение. И ведь тогда я впервые осмелилась угрожать ему. Да! Обещала выпить до капли его жизнь, если посмеет вновь дотронуться до меня подобным образом. Он вряд ли забыл те угрозы. Высшие силы! В какую пропасть я себя загнала?

Свернувшись клубочком под одеялом, пыталась отгородиться от этих мыслей, забыться и забыть. Закрыла глаза, отмахиваясь от гула роящихся в голове голосов, накрылась подушкой и даже уши ладонями зажала, будто это могло помочь. А потом не выдержала. Подскочила на кровати и хотела отшвырнуть подушку, когда увидела на фоне окна мужской силуэт, и застыла.

– Ваше императорское величество? – мой голос дрогнул, пока я испуганно всматривалась в лицо, чьего выражения не могла разглядеть. Он пришел! Так быстро? Не дав и ночи на размышление, на осознание?

Мысль оборвалась, потому что мужчина направился к кровати, ступая мягко и бесшумно, а я судорожно вцепилась в одеяло, подтянув его к подбородку.

Он сел на край, развернулся ко мне, рассматривая в темноте. Может, сумел разглядеть искаженное страхом лицо? Он же кот, они хорошо видят даже ночью. А пальцы, вцепившиеся в одеяло, рассмотрел? Видимо, да, потому что потянул его вниз. Мне было не тягаться с силой императора, и одеяло сползло, открыв все тело в полупрозрачной рубашке. Кериас перевел взгляд ниже, изучая, как если бы видел в первый раз, слегка наклонив голову.

У меня сердце колотилось отчаянно, как всегда в подобные моменты, пересохло горло и сильно хотелось пить. Я скрестила ладони на груди, закрываясь, и тогда его пальцы сжались на запястьях и вновь развели руки в стороны. Рывка я даже не заметила, просто очутилась через миг на спине, а он навис сверху, приподнявшись на локтях и отчетливо ощущая мою дрожь. С момента своего появления Кериас не произнес ни слова. Неужели так и не скажет ничего? Сейчас скинет этот халат, скрывающий его тело, и возьмет меня без лишних разговоров? А я буду кричать, вырываться и попутно убеждать, что не желала ему смерти, не хотела предавать, и меня почти не за что наказывать? Ну скажи же хоть что-нибудь.

– Странно, – произнес он, слегка отстранившись. Пальцы очертили овал моего лица, вызвав новый приступ дрожи. – Когда ты шла в фаворитки, не знала, чем с ними обычно занимаются? Помимо того, что таскают на разные приемы и балы?

Помотала головой, убеждая, что действительно не знала, хотя на самом деле не желала становиться фавориткой. Я шла за разговором, но сейчас, как назло, от страха пропал дар речи.

– Сперва фиктивная любовница, теперь фиктивная фаворитка? Это уже перебор, как считаешь?

Сжавшись сильнее, снова отчаянно покачала головой, так что волосы разметались во все стороны. Кериас перевел взгляд на рыжие кудри и, опираясь на одну руку, подхватил блестящую пружинку – гордость мадам волшебницы – намотал ее на палец, а потом вдруг поднес к губам. Я даже дрожать перестала, глядя, как он целует шелковистый локон, и снова пропустила момент, когда его руки оказались по бокам от меня, упираясь в постель, а лицо приблизилось, и губы замерли в сантиметре от моих губ.

– Можешь попросить, – шепнул он.

Горячее дыхание коснулось кожи, мурашки побежали вдоль позвоночника, я ощутила слабость в мышцах и забыла уточнить, о чем следует просить императора в такой момент.

– Попроси отпустить или убираться прочь, можешь даже пригрозить.

Он насмехался надо мной. Не просто дразнил, а именно издевался, еще и потому, что его тело при этих словах прижалось к моему. Сквозь ткань длинной рубашки отчетливо ощущался жар кожи и сила крепких мускулов. Я моргнула, не понимая, когда он успел избавиться от халата. Сейчас чувствовала именно обнаженное тело и каждую мышцу, вдавившую меня в кровать. Тот прозрачный «бастион», который лишь по ошибке назвали ночной сорочкой, не дарил никакой защиты. Ткань разошлась бы по швам по одному щелчку его пальцев. И я с дрожью в груди ждала этого щелчка.

– Неинтересно, Мышка, – его шепот вливался в уши, тек расплавленной патокой по телу, – совсем не будешь сопротивляться? Не будешь убегать?

Легкое прикосновение губ к виску и я вздрогнула.

– А как же поиграть?

Из-за его игр меня кидало то в жар, то в холод.

– Когда ты боишься, твой аромат еще сильнее, – губы скользнули по щеке, – и притягательнее. Будоражит, заставляет кровь вскипать, особенно если вдыхать его и прикасаться к тебе.

Тихий голос ласкал, завораживал, завлекал, голова отяжелела и кружилась. Дрожащие ладони, которыми упиралась в его грудь, ослабли. Мне не помешал бы глоток холодного воздуха, чтобы вырваться из этого гипнотического состояния.

– Как думаешь, что интересней: соблазнять или принуждать?

Я, кажется, снова бессмысленно качнула головой, не особо разбираясь в сути вопроса.

– Зависит от настроения, – шепнул он.

Тревожащие прикосновения к губам, плечам, груди будто сильнее сгущали темноту вокруг. Мои руки безвольно упали на постель, голова запрокинулась, оставляя шею открытой и беззащитной, и его пальцы ласково провели по ней: от ключицы до подбородка, потом обхватили, чуть сжались.

И голос из обманчиво нежного вдруг стал ужасно холодным:

– Так тосковала по нему, что готова быть с нами двумя?

Будто кусок льда упал на грудь.

Раскрыв глаза, недоуменно всмотрелась в его лицо, надеясь считать чужие эмоции, но ночным зрением я не обладала.

Высшие силы! Он ревнует? К самому себе?

Кериас вдруг отстранился, сел на кровати, отвернул голову так, что был виден лишь профиль.

– Какая неприятность, – с досадой протянул он.

В спокойном голосе мне слышалось ворчание хищника, у которого прямо из когтей вырвали вожделенную добычу.

– Извечный враг стал частью меня и теперь вцепился в горло.

Кериас схватил мою ладонь и прижал в районе солнечного сплетения.

– Он бьет точно сюда, чтобы невозможно было дышать. Рвется наружу, подобно моему зверю, не позволяя сделать с тобой то, что я хочу.

Поежившись, попыталась забрать руку, но император поднял ее выше, к губам. Они мягко коснулись кожи в центре ладони, принялись чертить на ней извилистые линии, а мужской голос вновь звучал приглушенно и обманчиво нежно:

– А я очень хочу, еще сильнее, чем прежде, и препятствий больше не существует.

Свободная рука Кериаса взметнулась в воздух, продемонстрировав в воздухе удушающий захват.

– Кроме этого.

Меня точно по голове огрели. Не существует препятствий? А как же мои чувства? Они совсем не помеха?

– Что за напасть, Мышка! – он притворно тяжело вздохнул и поднялся на ноги, потянулся, демонстрируя сильное, гибкое и опасное тело во всей красе – большой пластичный кот в человеческом обличье, – с одной стороны, барс, с другой, на редкость правильный маньяк-убийца. Он совсем к тебе не прикасался?

Ответить, что целовал? Я решила воздержаться. По-моему, именно молчание выручало в данный момент, и кто знает, как Кериас мог отреагировать на любую ответную фразу, пусть даже мне она казалась невинной.

– Извращенец, – постановил мужчина. – Утащил к себе девицу и девицей оставил. Для ритуала берег, – фыркнул он и прошел в другой конец комнаты, плавно проскальзывая через полосы света и тени, будто не человек вовсе, а плод разыгравшегося воображения. Мне вдруг подумалось, что это все сон, и я ущипнула себя за руку. Щипок оказался болезненным.

Нет, не грезы, а похожая на дурман реальность.

Император замер возле окна, погрузившись в свои мысли. Лунный свет серебрил снежную прядь, а мужчина смотрел вдаль отрешенным взглядом. И да, именно Вернона напоминал мне сейчас.

Я не искала намеренно черты стража в этом новом Кериасе, но я их замечала. Особенно в такие моменты, когда он отгораживался от настоящего, окунаясь в собственные размышления. Напрасно владыка боролся с другой стороной самого себя, он лишь задерживал процесс слияния, не позволяя двум сознаниям окончательно стать единым целым и отказываясь признать, что Призрак больше не являлся его врагом.

– Я найду способ с этим справиться, – твердо произнес Кериас, вновь превращаясь в опасного противника, который не собирался забывать и прощать, – просто дай мне повод.

Он вытянул руку и действительно щелкнул пальцами, а меня испугало резкое движение слева – тяжелый парчовый халат взметнулся в воздух с кровати. Он подлетел к Кериасу и обнял его тело, закрыв широкие плечи, спину, спустившись до щиколоток. Я снова вцепилась в одеяло, стиснула его в кулаках, а в душе щемило от пронзительной тоски.

Бросив на меня последний взгляд, император ушел. Хотя я не могла видеть в темноте, готова поклясться, что он очень недобро усмехнулся на прощание.

ГЛАВА 18

Подготовка к красивому спектаклю, как выразился Кериас, началась. Она велась полным ходом, и каждому действующему лицу отводилась в нем своя роль.

Я полагала, что ночное происшествие еще сильнее отдалит нас друг от друга и император велит не показываться ему на глаза, но снова не угадала.

На следующий день из окна я наблюдала в саду целую процессию. По тропинке неспешно шагал Кериас в роскошной, отороченной белоснежным мехом мантии, а под руку держал какую-то светловолосую особу и периодически склонялся к ней, шепча что-то на ушко. Впереди и позади на некотором расстоянии шли атрионы, а ещё дальше следовала вся свита. Придворные словно бы тоже прогуливались, однако не желали при этом сворачивать с дороги, по которой следовал правитель.

В дверь гостиной постучали, отвлекая от созерцания торжественного шествия, и я обернулась как раз вовремя, чтобы увидеть на пороге Эвелин.

– Идем, – сказала кошка и крутанулась на пятках, отчего черная косища взметнулась едва ли не выше ее головы. Мне тут же подумалось, что на такой «веревке» можно при случае подвесить не одну мышку. Не с этой ли целью отращивала – душить врагов?

Брюнетка, которую даже мысленно не выходило обозвать матушкой Кериаса, привела меня в огромную залу. Я споткнулась в дверях, когда заметила в центре комнаты императора. Того самого, который дор Харон амон Монтсеррат, но не в роскошной мантии, а в черной рубашке с подкатанными рукавами и облегающих черных штанах, сразу напомнивших об удобной дознавательской форме.

Кериас сидел на корточках и внимательно рассматривал пол. Рядом с ним в такой же позе замер приземистый седоволосый мужчина. Я открыла рот и закрыла, напряженно размышляя, как император здесь очутился, еще и без свиты, и в другой одежде, если только что был в саду.

– Привела, – отчиталась Эвелин и, захлопнув инкрустированные бронзовыми узорами двери, демонстративно от меня отвернулась.

Кериас кивнул мимоходом, даже не взглянув в нашу сторону, и не прервал разговора:

– Нет, здесь не годится. Плиты толстые, а пространство слишком большое. Сделаем на террасе.

– Кругом сад, деревья опять же, – задумчиво ответил на это его собеседник.

– Да, – правитель стремительно поднялся и дошел до окна, указав куда-то рукой, – и вот над ними платформа будет отлично смотреться.

– Я не спорю, – пожал плечами мужчина и, чуть покряхтывая, тоже встал, – задумка грандиозная. Если сработает, будет эффектно.

– Будет, – Кериас хлопнул его по плечу и повернулся в нашу сторону, – Эвелин.

Он протянул руку, и магиня стремительно подошла и вложила в его ладонь, скатанную трубочкой, бумагу.

– План составлен, как ты просил. Вся зона, – она очертила залу руками, – будет разбита на квадраты. Ты уверен, что общего стола не должно быть?

– Уверен. Маленькие группы людей лучше просматриваются. Атрионы займут свои посты и станут наблюдать за каждым квадратом. Трон оставим на возвышении, в том месте, где сейчас стоит стул. Никаких длинных скатертей, свисающих до пола. Столы с закусками отдельно друг от друга и места только стоячие. Толкучки не должно быть, мне нужно видеть в этой комнате каждое лицо. Музыкантов усадим вон там.

– Я помню. Мы уже внесли в схему исправления, все измерили и рассчитали.

– Отлично. Миланта!

Я шагнула вперед, ощущая себя как во время экзамена в школе. Может, мне тоже следовало что-то подготовить или измерить? Вдруг я ему прямо сейчас дала повод, и он всех прогонит, а мне скажет: «А ты и я, Мышка, отправимся в спальню».

Кериас поманил к себе, заметив, что медлю, и я поспешила приблизиться. Вложила свою ладонь в его и непроизвольно напряглась, когда мужские пальцы крепко сжались.

Император повел на возвышение и опустился на стул, велев мне встать позади. Я так и сделала, но все еще пребывала в растерянности. Кериас задумчиво покачался туда-сюда и сказал:

– Встань сбоку, я тебя почти не чувствую. Да, здесь.

Я послушно прошла чуть левее.

– Лучше, но недостаточно хорошо. Положи руку на спинку.

Положила, а он принял позу, будто действительно сидел на троне и взирал сверху вниз на своих нижайших подданных. Втянув воздух, Кериас задумчиво качнул головой.

– Ощущаю, но слабо. Перемести ладонь на мое плечо.

Переместила.

– Все. Так и будешь стоять. Эвелин?

– Смотрится гармонично, точно в соответствии с традициями – фаворитка за плечом императора.

При последних словах она поморщилась.

– Хорошо, тогда приступайте к подготовке.

Брюнетка и пожилой мужчина коротко поклонились и поспешили на выход, а я осталась.

Кериас медленно выпрямился, отодвинул стул, и я опустила голову, но тут же снова подняла, потому что он взял меня за подбородок.

– А ты и я, Мышка...

Высшие силы! Он прочел мои мысли?!

Император прервался, заметив мой растерянный взгляд и, усмехнувшись, закончил фразу:

– Отправимся в библиотеку.

И мы действительно туда отправились. Причем всю дорогу мою спину сверлил взгляд Кериаса, шедшего немного позади. Волшебная мадам Амели умудрилась до деталей продумать новый образ «яркой фаворитки». В моих струящихся по фигуре платьях, преимущественно сшитых из шелка насыщенных цветов, всегда присутствовала некая провокационная деталь. В сегодняшнем наряде из лиловой гладкой материи открытой оставалась спина. Посередине перекрещивались широкие атласные ленты, оставляя для любования участки «сливочной кожи» – ещё один эффект изобретательной модистки. «Чтобы при взгляде на нее хотелось лизнуть», – не стесняясь, заявила мадам, вогнав меня в краску. «Выбирай, либо ты скромна и невинна, либо сногсшибательна и дерзка». Пришлось соответствовать второму образу и стойко переносить последствия выбора, так как Кериас всю дорогу «профессионально» оценивал старания волшебницы.

В огромной комнате, куда мы, наконец, добрались, с книжными шкафами и убегавшими под потолок винтовыми лесенками, было пусто. Как и в зале, освобожденной от лишних свидетелей с помощью подставного императора, в книжном царстве не оказалось ни души. Даже библиотечный хранитель исчез.

Я прошла до противоположной стены с круглыми окошками и полюбовалась массивным столом с аккуратными стопками каталогов. Здесь, как и должно, царил образцовый порядок. Набравшись храбрости, я развернулась лицом к императору.

– Если вы привели меня в библиотеку, значит, требуется моя помощь?

Кериас кивнул.

– Отыщи книги с информацией о двадцати девяти княжествах и их нынешних правителях, – сказал он, – их кланах, главах, особенностях и традициях. Мне нужна систематизированная информация на каждую правящую княжескую семью. Справишься?

– Да, конечно.

– Библиотека в твоем распоряжении на весь необходимый для поиска срок. Я поставлю на вход печать, чтобы никто не потревожил. Зайти и выйти сможешь только ты.

– Спасибо.

Сделав еще несколько шагов, я остановилась. Солнечный свет проникал в комнату сквозь витражные стекла, и на один радужный круг я наступила, замерев в его центре. Вытянула ладони, ловя разноцветные зайчики и одновременно испытывая тревогу, словно прямо сейчас грани могли распахнуться и вновь затянуть в белоснежное пространство. Обернувшись к Кериасу, пристально взглянула на него, ища хотя бы отголосок воспоминаний в темных глазах. Владыка Монтерры наблюдал за мной и, заметив необычную реакцию, вопросительно изогнул бровь.

– Ты что-то хотела?

– Поговорить.

– Говори, – кивнул Кериас.

Я снова пригляделась к нему. Казалось, император никуда не спешит, к тому же выглядел абсолютно спокойным. Если сейчас заведу речь о Верноне, он не обозлится? Я не спровоцирую приступ и обращение?

– Ну? – поторопил мужчина, заняв удобное кресло, и нетерпеливо постучал костяшками пальцев по подлокотнику.

– Радужная магия, вы не помните о такой?

– А должен? – вновь поинтересовался Кериас, при этом не демонстрируя настоящей заинтересованности.

– Этой магией обладал Вернон.

– Ты решила, будто я завладел его памятью, потому стал разбираться в этой, ммм, радужной магии?

– Нет, – кажется, он даже не злился и в отличие от ночи идеально себя контролировал, – просто это очень необычная магия, магия переходов.

Кериас кивнул, побуждая продолжать, а я разволновалась сильнее. Вдруг он сейчас вспомнит?

– Я знаю о ней еще с тех пор, как проследил за тобой до дома у озера. Волшебная сила, недоступная никому, кроме Призрака. О ней ничего не известно, и с ее помощью он всегда ускользал.

– Проследили за мной? Когда?

– Когда ты просила отпустить тебя, а затем ушла с ним.

– Но вы же были в таком состоянии...

– Тем не менее, – он пожал плечами, демонстрируя, что эти рассуждения несущественны, – ты об этом желала поговорить?

– Нет, я хотела рассказать о самой магии.

– Давай.

– Вы послушаете?

– Почему нет? Конечно, информация устарела и пригодилась бы в иное время, например, когда я пытался выследить убийцу, однако, если потянуло на откровения, время есть. Начинай.

Не самый обнадеживающий настрой на диалог, но вдруг больше не представится возможности.

С чего приступить?

– Можешь начать с момента, как ушла из особняка, – правильно оценил мои колебания Кериас.

– Ну да, я ушла, потому что...

– Боялась?

– Что?

– Боялась, что наша сумасшедшая семейка сведет тебя в могилу, как мы проделали это с Инессой. Ты же об этом говорила в ту ночь?

– Да, я говорила, но это не единственная причина. Просто Вернон оказался вовсе не таким, как вы описывали. Он не охотился за мной с целью убить.

– Естественно, именно в этом он тебя и убедил.

– Что вы имеете в виду?

– Как думаешь, почему я рассказал о погибших девушках, о том, что ритуалы, в которых они участвовали, проводились ими добровольно? Ведь девушек он не убивал сам, как остальных. Я полагал, ты сумеешь сделать правильные выводы и не попадешься на ту же уловку. Но ты предпочла поверить ему.

– Но вы не понимаете. Он убивал остальных с целью очистить мир от плохих людей, чтобы они не могли больше творить зло.

Кериас скептически прищурился, но кивнул.

– Конечно. Он был рыцарем в сияющих доспехах.

– Стражем.

– Без разницы. Суть такова, что ты наблюдала за гибелью мэра и ужасно перепугалась. Потом появился я, предложил защиту и, скажем так, немного надавил, вынуждая согласиться. Затем Призрак тебя отыскал, но отчего-то не стал накидываться и угрожать немедленной расправой. Еще ты узнала, что мэр был далеко не ангелом, тайком проворачивал грязные делишки, а наш мститель его покарал. Затем сделалось ясно, что злодеями во всей игре являемся мы с Ириаденом. Так?

– В общем-то... подождите. Это все верно, с одной стороны, но Вернон и правда был справедлив. То есть радужная магия наделяла его истинной справедливостью. Он не обманывал, он наказывал лишь тех, кто действительно заслужил. Поэтому я пошла с ним.

– Значит, он не заставлял, не принуждал и не внушал тебе эту мысль?

– Не внушал, я сама приняла решение. А он действительно ничего плохого мне не сделал.

– Ну и чем вы занимались?

– То есть?

– Ты подалась в бега, Ириаден тебя разыскивал, и все это время ты провела с Призраком?

– Не все, мы могли видеться лишь ночью, когда он приходил. Мы путешествовали вместе. Радужная магия позволяет пересекать не только пространство, но и время. Точнее, позволяла.

– Вот как? – Кериас слушал и говорил совершенно спокойно, задавая наводящие вопросы. Не демонстрировал сомнений в правдоподобности моих высказываний, только щурился слегка, не отводя проницательного взгляда. – Он исполнил твою мечту?

– А что вы знаете о моей мечте?

– Разве сложно догадаться, что библиотечная Мышка стремится путешествовать по своим чудесным и любимым книжкам?

– Это правда, – я прошлась до ближайшей полки, провела пальцами по корешкам книг, – он исполнил.

– Сперва спас от буйного кузена правителя и грязных намерений самого императора, которые обманом заманили Мышку в силки, затем исполнил мечту, был сдержан, учтив, внимателен, справедлив и, опа, ты влюбилась.

– Что?

– Я неправ? Ты питала к нему лишь благодарность за спасение?

Жарко покраснев, ответила на его вопрос без слов.

– Значит, прав, – подытожил не император, нет, а главный имперский дознаватель.

– Ты, как и остальные, согласилась на участие в ритуале. Что он ему давал?

– Он давал освобождение от роли стража. Понимаете, грани, то есть радужная магия, справедливы, но требуют служить им, а Вернон устал.

– Понимаю. За дар приходится чем-то платить. Я вот в большого кота обращаюсь.

– Смеетесь?

– Абсолютно серьезен. Ему надоело быть стражем справедливости. А что грани?

– Грани – это радужная магия.

– Я понял. Магия, которая затмевает разум и вынуждает делать то, чего не хочется?

– Нет, это же магия справедливости. Все честно. Ты сам заключаешь с ними соглашение и вынужден его выполнять до конца.

– А Призрак, получив силу, передумал выполнять? Поэтому с твоей помощью решил от соглашения избавиться?

– Я сама хотела помочь!

– Конечно. Остальные тоже хотели, ведь так?

– Да, они хотели. Мне тоже предложили выбор, я согласилась и была уверена, что справлюсь.

– Ага, но я вмешался в ритуал, а ты все пыталась его завершить.

– Я не могла не завершить, ведь существовало соглашение.

– Конечно. Я помню, как ты снова схватилась за нож. Удивляло, что выглядела при этом совершенно вменяемой. Все ясно, грани, как ты их называешь, или радужная магия, не влияют на сознание.

– Они влияют на чувства.

– Внушают те чувства, которых нет?

– Нет же. Просто ощущаешь, что все делаешь правильно.

– А разве ты сомневалась в правильности решения? Сейчас бы не повторила тот ритуал?

– Почему не повторила, я хотела ему помочь, хотела спасти и вернуть его к жизни.

– Как же тогда грани влияют на чувства, если все правильно и ты бы все равно так поступила?

– Нет, подожди... те. Так непонятно. Я лучше приведу пример. В храме, я не хотела тебя убивать. Когда Вернон погиб на моих глазах, вдруг стало очень больно, почти невыносимо, но через секунду в душу пришел холод, чувства притупились. Грани сказали покарать убийцу стража.

– Произнесли: «Убей его?»

– Не сказали в прямом смысле. Это просто мысль в голове, как будто твоя собственная, но я точно не хотела убивать.

– Хм.

– Не веришь?

– Верю, продолжай. В голову пришла мысль покарать меня, и?

– И я вспомнила про защиту дающего.

– Умная девочка.

– Ты все же смеешься?

– Я отмечаю твою сообразительность. Использовать против меня мою же силу, убить через прощальный поцелуй. Это, ммм, изысканно.

– Но я не хотела!

– Конечно, нет.

– Это грани!

– Которые не внушают и не заставляют, но меняют чувства так, что хотя эти чувства твои собственные, они тем не менее не твои?

– Ты, вы... меня путаешь!

– Ты сама запуталась в объяснениях, а я разбираю факты. Мышка, у тебя нет опыта в убийствах и расследованиях, а у меня есть. Ты видела смерть любимого рыцаря от моей руки и впала в состояние аффекта – не контролировала собственных действий, а потом ужасно пожалела о случившемся?

– Я действительно не хотела и очень жалела!

– Тш-ш, не стоит кричать, я все понимаю. Это я убил любимого мужчину на твоих глазах, искренне полагая, будто тем самым спасаю тебя от гибели. Ты ни в чем не виновата.

– Не нужно искажать смысл моих слов! Я виновата!

Он кашлянул и потер виски, стараясь не потерять логическую цепочку в моих рассуждениях.

– Ты виновата и мучилась сознанием этой вины все время после убийства. Потому отыскала древнюю книгу с ритуалом и отдала Эвелин?

– Да. Я сотворила непоправимое, но очень желала повернуть время вспять.

– Хорошо, – он пожал плечами все так же невозмутимо и спокойно, только глаза оставались холодными.

– Это действительно сложно объяснить, можно только почувствовать. Радужная магия слишком необычна для понимания людей, лишь древние могли управляться с этой силой. Допусти ты полное слияние с сознанием Вернона, тогда бы точно понял.

Кериас прищурился, но ответил сдержанно:

– Слияние не вернет тебе Призрака, не стоит на это надеяться.

– Я вовсе не надеюсь.

– А на что ты надеялась, идя во дворец?

– Я хотела объясниться.

– Просто объясниться? Зачем тогда менять внешность и принимать участие в отборе?

– Чтобы меня впустили, чтобы не обвинили в смерти императора.

– Интересно, – впился в меня взглядом Кериас, – я понимал, что Ириаден мог прожить гораздо дольше, ведь ему помогал опытный маг, однако к утру, когда их обнаружили в императорских покоях, оба оказались мертвы. И это снова ты, Мышка?

– Нет, это грани. Они покарали их за прошлые грехи. Ириаден пытался мной овладеть, но безумие его сожгло, а Мяснику вернулся его удар, когда он хотел меня убить.

– Сами грани покарали, без своего, эм, стража?

– Нет. С помощью камня, который являлся частью граней. Вернон сделал амулет и подарил мне. Камень отразил направленный на меня удар.

– А где амулет теперь?

– Рассыпался.

– И больше похожих камней нет?

– Он был последним.

Молчание. Тишина на несколько минут и вывод Кериаса:

– Ты страшная женщина, Миланта.

– Что?!

– Расправилась со всеми, кто тебе угрожал. Хорошо, что Эви не убила, просто книгу отдала.

– Но я ведь все объяснила! – я заломила руки, не зная, как еще до него донести.

– Да, что это все грани, которые не могут влиять на сознание, только на чувства. Они погружают в состояние аффекта.

– Нет, они замораживают все чувства.

– Замораживают? Тогда откуда желание убивать и жажда справедливости?

– Ну, не все чувства, а только часть. Ты спокоен и уверен в том, что все делаешь правильно, вот как это выглядит.

– А человек поступает неправильно, защищая себя от тех, кто хочет причинить ему вред? Ты пыталась спастись, Миланта, разве это не нормальная реакция? Сработал инстинкт самосохранения.

– Подожди.

У меня разболелась голова и заломило в висках. Он словно все понял, но как-то не так. Или мои объяснения оказались неверными?

– Я, конечно, хотела спастись, и радужная магия помогла, но твое убийство произошло не из чувства мести, и я не ищу в тебе Вернона.

– Я говорил, что ищешь?

– Ты так думаешь. Ты полагаешь, что я жду, пока ваши сознания сольются, и это вернет мне Призрака.

– А ты не ждешь?

– Жду, но не для этого.

– А для чего?

– Для воспоминаний! Но я не собираюсь менять тебя на Вернона!

– Как ты можешь менять, если слияние не завершено? Да и как предсказать, что из его прошлого вплетется в мое сознание? Может, о маленькой библиотекарше в той части души не осталось воспоминаний? А, кроме тебя, у нас с Призраком нет ничего общего, поэтому не питай пустых иллюзий.

– Я не питаю, и у вас есть общее, но это заметно лишь со стороны и тому, кто знал вас обоих. Сейчас в тебе проявляются его черты. Например, прежде ты принуждал, навязывал свое мнение, а он, напротив, всегда слушал и понимал. Ты... вы тоже научились слушать.

Кругом разлилось ощутимое напряжение. Под ледяным взглядом императора я внезапно лишилась дара речи. Возникло стойкое убеждение, что своей исповедью сделала только хуже. Кериас будто сложил все факты и вывел общее заключение, а мои ответы сыграли не в мою же пользу. И хотя я не соврала ни в чем, но где-то точно ответила неверно. Не поторопилась ли донести до него свою правду?

– Все? – коротко уточнил император. Скулы его побелели, а пальцы сдавили подлокотники, – закончили разговор?

Я молча кивнула.

Он также молча поднялся. Я отвела взгляд, глядя, как по подолу пляшут равнодушные ко всему разноцветные пятна.

Легкое движение ладони и тяжелое кресло отлетело к стене, впечатавшись в нее с такой силой, что превратилось в груду разломанного дерева. Кериас не прикасался к нему, он лишь качнул рукой.

Вскрикнув, я отшатнулась от книжного шкафа, с которого внезапно посыпались книги. Светильники по периметру комнаты один за другим оглашали библиотеку звоном разрывающихся стеклянных колб. Вокруг закружили в причудливом танце листы бумаги, а со стороны лестниц донесся скрежет. Металлические витые перила корежились и скручивались в непонятную бесформенную массу.

– Кериас! – я со всей силы прижалась к массивному столу, но мебель вдруг заскользила по полу, точно по гладкому льду, и я вместе с ней.

С визгом отцепилась от вращающегося стола и, взмахнув руками, промчалась по инерции прямиком к ближайшему шкафу.

Я его все-таки довела! Додумалась же сравнить с Верноном! Спровоцировала взрыв эмоций, а он, предотвращая обращение, выпустил из-под контроля свою силу.

– Не круши здесь все, лучше меня возьми!

Высшие силы. Как можно было так оговориться?

– Обними, я хотела сказать, обними! – крикнула застывшему возле двери магу, перекрывая вой ветра. Воздушные потоки уже стягивались в стремительно черневшую воронку в центре комнаты.

– А! – ноги вновь заскользили по полу, и меня на полном ходу впечатало в мужскую грудь. Я ожидала, что он снова обнимет, прижмется щекой к волосам, а я непременно обниму в ответ, чтобы успокоить, но Кериас поступил иначе. Он резко развернул спиной к себе, прижал к двери мои ладони и коснулся обнаженной кожи губами.

Я ахнула, но вздох потонул в окружающем шуме. С каждым движением губ по моему телу стихали завывания ветра и скрежет, сменяясь шорохом круживших в воздухе бумаг, которые медленно падали на пол. Перестал гнуться металл, и не было слышно звона стекла. Я и сама замерла не двигаясь. Медленно приходило понимание, что если берешься примерять на себя дерзкий образ, то будь готова ощутить себя сливочной карамелью, тающей под мужскими губами.

Он остановился, а я осознала, что крепко прижимаюсь к двери, цепляясь пальцами за резные узоры. Его дыхание ещё касалось кожи, но руки уже выпустили из захвата мои ладони и губы отстранились. Я набрала в грудь воздуха и очень медленно выдохнула, справляясь с бешеным сердцебиением.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю