Текст книги "Стезя дракона"

Автор книги: Lord Wolf

– Кому смешно, а кто все утро колючки выдирал…

На этот раз смех умолк гораздо быстрее – сил смеяться уже ни у кого не было. Потом некоторое время молчали, закрепляя приподнятое настроение вином и закуской. Карен снова примостился на парапете с лютней. Хорк задумчиво смотрел вдаль. Рядом с ним примостился Ракши. Арио примостился на подлокотнике Мельтормова кресла, дабы быть поближе к столику, который после вышеописанной потасовки был водворен на место. Молчание нарушил Хорк. – Гай. – позвал он эрла. – Я за него. – отозвался Карен. – Спой что ли, что ни будь. Только не похабное, а для души. – Вот именно. – добавил Ракши. – А я, глядишь, тебя и прощу. – Ну чего бы вам такого сообразить то? Карен задумчиво почесал затылок, поставил бокал на парапет и перебрал пару аккордов. – Ну разве что вот…

короче, новая совсем вещь. Вольный перевод с драго. – Чувствую, перевод будет весьма вольным, судя по твоим познаниям… – сказал Мельторм. – Ну ладно, ладно, молчу, давай, дружище, мы все тебя слушаем.

Карен прочистил горло, пробежал по струнам ля-минорную гамму, недовольно хмыкнув, подкрутил два колка, попробовал еще раз и вроде бы остался доволен.

А затем лютня зазвучала. Мелодия, тихая но полная скрытой силы поднялась и заполнила пространство. А затем ее поддержал голос Карена, мягкий, но уверенный тенор…

 
День поглотил для меня твой серьезный,
Печальный взгляд.
Я опоздал, и теперь уже нет
Дороги назад.
Черная тень – белая тень,
Надвое делит последний наш день
Леди Ветер…
Выйдя из дома я брошу последний
 Взгляд на окно.
Ты хочешь свободы и я это понял
Уже давно.
Если ты мертв, это значит ты труп.
Хочешь идти – уходи, милый друг,
Леди Ветер….
Ты в мышеловке в стенах моей
Прекрасной тюрьмы.
Хочешь – лети, но прими мой совет:
Подожди до зимы.
По первому льду возвратишься назад,
Снег твой попутчик, холод твой брат,
Леди Ветер…
 

Песня кончилась и на минуту повисло молчание. Затем Ракши вздохнул медленно и осторожно, словно боясь повредить хрупкую ткань тишины. Баллада о Дале и Тиори… – прошептал он. – Карен, дубина ты моя, Thior это имя, хотя оно действительно переводится как «ветерок». Но ведь неплохо получилось, дьявол тебя задери, Карен, дурака эдакого! – Действительно, хорошо. – сказал Мельторм. – Оригинальному тексту не придется стыдиться перевода. – А ты, Хорк, что скажешь на это? – Карен слегка раскраснелся и засмущался как красна девица, которой добрый молодец сделал недвусмысленное предложение.

Дракон пожал плечами. – Я не знаток искусства, и в критики не гожусь. сказал он. – Лично мне понравилось. – Да брось ты заумствовать. – сказал Арио. – Все отлично, Гай. И стихи и музыка… особенно музыка. – А текст все же можно было бы и доработать… – Карен засмущался еще больше, неловко двинул грифом лютни… – Ах!.. – только и смог вымолвить эрл, провожая взглядом падающий в пропасть бокал, – Фленское стекло. – покачал головой Хорк. – Приблизительно первая половина второго века от Переселения. И это уже хм… пятый за последние три недели. – Честное слово, Хорк, я тебе все убытки возмещу. Каренна велика… – Ты забыл, что Каренна пошла в уплату за те четыре бокала. – улыбнулся Хорк. – Ну тогда… Тогда у меня и не осталось ничего, кроме лютни! – развел руками Карен. Ну вот, говорила мне мама, что я в конечном итоге разорюсь. И что это у здешней посуды за дурацкая склонность к суициду? Ведь этот бокал сам под гриф так и лез… – Угу, и сам с балкона сиганул. – сказал Ракши. – Ну все, вымогатели, вы меня достали. – Карен соскочил с парапета, и взял лютню на изготовку. – Сейчас буду похабные куплеты петь. – сообщил он, лихо рванув за струны. – Пощади! – взвыл Хорк, кидаясь на колени. – Я все верну! – Нет тебе прощения! – с нехорошей улыбочкой проскрипел Карен. – Я отдам тебе все оставшиеся бокалы! – умолял Хорк. – И Дарогрон в придачу, только пощади мой нежный слух! – Так его, Гай, сдери с этого негодяя три шкуры. раздался голос из-за спины Карена и голос этот явно не принадлежал никому из присутствующих. – Айре, спаси! – возопил Хорк, умоляюще сложив руки на груди и закатив глаза.

Она была невысокого роста, тонкая и обманчиво хрупкая, что только подчеркивал темно-зеленый мужской охотничий костюм. Понятие "миниатюрная"

подходила к ней исключительно в применении к драконьим стандартам нормальному человеку она показалась бы выше среднего роста. Ей вряд ли можно было дать больше двадцати – двадцати двух. Большие серые глаза, черты лица чуточку заострены, бледные губы, коротко стриженные русые волосы, отпущенные спереди в аккуратную челку… Айре была красива, но это была та красота, которая таиться не в совершенстве форм а в чем то ином, чему нельзя вот так сразу подобрать названия… И Айре была человеком. Еще чего! – ответила девушка. Голос у нее был тихий и уверенный. – Не дай пропасть несчастному дракону…. – Все дурака валяете, да? – Айре оглядела присутствующих. – И вчера вам, видно, мало показалось? – Так мы ж для, это, поправки похмелия… то есть здоровия! – Карен стушевался и отступил на шаг от коленопреклоненной фигуры Хорка, который не преминул этим воспользоваться и мгновенно поднялся на ноги. – Ладно, плети мне тут. Айре презрительно скривилась. – У драконов похмелья не бывает, а у тебя тем более. – Ладно, малыш, не сердись. – примирительно улыбнулся Хорк. Дай нам повеселиться… пока это еще возможно.

В ответ она улыбнулась и обняла его за плечи. – Когда я на тебя сердилась? – спросила Айре. – Не было такого. – честно ответил Хорк. – Ты не находишь, это надо как-то отметить? – Что? Отсутствие сердитости? – А что, плохой повод? – Наливай.

Хорк очень жалел, что с балкона, на котором он и его друзья провели день не виден закат. Однако алые блики, играющие на заснеженной вершине Равенгрейва – самой высокой и самой восточной горы всего массива Ин-Ветор дракон не променял бы ни на что.

Они сидели вдвоем в том кресле, которое все утро безраздельно занимал Мельторм. Айре уютно примостилась на коленях у Хорка, положив голову ему на грудь, а он вдыхал запах ее волос, устремив глаза на игру всех оттенков красного на ледниках Равенгрейва и мысли его были далеко. – Ты плохо спал сегодня ночью. – сказала она. – А? – Хорк с трудом вернулся к реальности. Да. Мне не дает покоя Тальмор.

Его ведь перевели из темницы? Ты распорядился? – Да. Нормальная комната, в смысле удобства не хуже нашей спальни, только что запирается, и там не бывает тебя. – Хорк улыбнулся, взъерошив ей челку. – Неужели его нельзя… убедить? – неуверенно спросила Айре, поднимая взгляд на лицо Хорка. Знаешь, мне кажется, что нет. – улыбка дракона растаяла, сменившись на мгновение легкой болезненной гримасой. – И между тем я восхищаюсь им. Другой бы наплел с три короба о преданности и верности, о полном понимании и поддержке, о черте с дьяволом в обмен на свободу… А он верен себе. Не может солгать даже в такой ситуации, когда ложь совсем не позорна. – А ты бы поверил ему, если он заговорил о… преданности и понимании? – тихо спросила Айре. – Не знаю. – так же тихо ответил Хорк. – Не знаю. Правда очевидна тогда, когда ложь является более предпочтительным вариантом… и эти вариантом не пользуются. Как все сложно… Я до сих пор не уверен, Айре. Не уверен, стоило ли заваривать всю эту кашу. И смогу ли я ее расхлебать. – Ты знаешь, есть старая поговорка, ее мой дед очень любил повторять. – задумчиво сказала Айре. – Когда не знаешь, как поступить, поступай по совести. А что касается расхлебывания последствий… расхлебаем. Благо в расхлебывателях недостатка пока что нет. – Боюсь я за вас. – Хорк почти прошептал это. – За тебя, за Арио, за Ракши, за смешного чудака Карена, за Мельторма… За всех вас. Айре, ведь если дело дойдет до… крайних мер, то шансов расстаться с головой у меня будет слишком много. Я бы даже сказал, недопустимо много. Малыш, я ведь не держу никого – ни Ракши, ни Арио, ни тебя… в первую очередь не тебя. – Хорк. – она выпрямилась, ее лицо оказалось рядом с его лицом, их глаза встретились. Нет, не отводи глаз. – Айре положила руки на плечи дракона, в ее голосе прозвенели металлические нотки. Она никогда так не говорила с ним, и Хорк не посмел ослушаться. – Может быть ты думаешь, что убеждения – это не то, за что стоит отдавать жизнь. Может быть считаешь, что рисковать этой самой жизнью, защищая заведомо проваленное дело – беспросветная глупость. голос Айре звенел. – Но я так не считаю. Мы так не считаем. Я. Арио. Карен, Ракши, Мельт, Суард – все, кто пошли за тобой не потому, что впереди ожидается светлое будущее и беззаботная жизнь, а потому что твое дело – правое. И поверь мне, не такое уж безнадежное, как тебе кажется.

Он молчал. Долго. Потому что надо было что-то сказать, а слов не было. Danne, selia. – прошептал он. – Danne, Irene. [2]2
  Danne, selia. – Спасибо, любимая (драго)
  Danne, Irene. – Спасибо, Айре. (драго)


[Закрыть]

– Не надо. – ответила она. – Я просто люблю тебя. Пойдем, становиться холодно.

Они ушли. Остались только первые звезды на небе, да последний луч заката, отразившийся на ледниках Равенгрейва.

Кроваво-алый луч.

Глава VI. МИР ТЕНЕЙ

Откуда я знаю тебя

Скажи мне, я буду рад.

Мы долго жили вместе?

Или я где-то видел твой взгляд

Может быть в прошлой жизни.

На поляне в забытом лесу.

Или это ты был за темным стеклом

Той машины, что стояла внизу.

Борис Гребенщиков. «Тень»

И снова был вечер. Вандару казалось, что они покинули Тарну по крайней мере год назад, хотя на самом деле прошла всего какая-то неделя. За это время так много произошло…

Склоны Эльгривтаара теперь нависали прямо над головами – дорога пролегала у самого подножия хребта. Она петляла меж скальных нагромождений, местами образующих небольшие ущельица. Иногда в скалах открывался просвет на запад, и тогда взору открывалась холмистая долина, пылающая тревожными красками в алом свете заходящего солнца. Дорога становилась все уже и уже, превратившись в конце концов в неширокую тропу. Вскоре путь их стал заметно прямее, скалы вокруг поднялись и сомкнулись в длинное ущелье. Света стало совсем мало, лишь откуда-то сверху лилось еле заметное отраженное розоватое свечение. Вскоре аорн заметил, что тропа полого поднимается, уводя путников выше и дальше в горы. "Это Торхеллен, думал молодой аорн. – Кому пришло в голову поселиться в этих неуютных северных предгорьях? До чего же мрачные места…"

Далеон ехал молча, но ни на его лице, ни в его поведении Вандар не заметил признаков тревоги. Дракон чувствовал себя здесь как дома, и пожалуй, знал в этих местах каждый камушек. Юный аорн с облегчением подумал, что странная депрессия, охватившая Далеона после странного предсказания дочери Окара и не отпускавшая в течении почти трех дней, наконец отступила. Вандар терялся в догадках, почему его друг, которого мало что в жизни могло привести в смущение, столь болезненно отреагировал на предсказание десятилетней девочки. Сам Вандар весьма легкомысленно отнесся к словам маленькой ясновидящей, также как и к речам ее матери по поводу его собственной судьбы. Молодой аорн слабо верил в разного рода предсказания, чего нельзя было сказать о его спутнике. Вандар давно замечал в драконе черты если не фатализма, то по крайней мере чего-то очень похожего.

Слово "судьба" очень прочно поселилось в его лексиконе еще с тех времен, когда Вандар потерял мать… почти десять лет назад.

Вандару вспомнился отец. От него достались молодому аорну светлые волосы и серые глаза. Но у отца волосы прямые, а у Вандара волнистые, не всякий гребень сладит. А вот лицо – губы, нос это в мать. Образ ее уже начал стираться, расплылся, словно дождливый пейзаж за окном, ведь столько лет прошло. И нет больше ничего, что напомнило бы о детстве, когда все вокруг казалось таким прекрасным, а смерть была лишь расплывчатым понятием и ассоциировалась не с немощью старости или болезни, а с героическим самопожертвованием во имя добра, справедливости и еще-чего-то-там-такого, чего неизвестно, но обязательно светлого и прекрасного. И когда в возрасте двенадцати лет судьба столкнула его со смертью вплотную, маленький Вандар испытал если не шок, то по крайней мере очень глубокое потрясение…

Адмир, отец Вандара принадлежал одной из ветвей некогда весьма многочисленного рода Глаора. Для тех, кто не знаком с генеалогией аорнов можно добавить, что данный род напрямую восходил от одного из основателей ордена, и был из самых влиятельных. Тем же, кого история ордена заинтересует всерьез следует обратиться к "Повестям первых лет", избранные главы которых, возможно, будут приведены далее.

Адмир был из тех людей, о которых говорят будто у них "шило в одном месте", то есть законченным непоседой. Пожалуй, ткнув наугад в карту Форнода почти невозможно было указать место, где на ступала его нога. Адмир исходил вдоль и поперек оба королевства, знал каждый камешек в Отравленных Землях на северо-западе, забирался в самую глубь каменных лабиринтов Верен-Эльгрив на северо-востоке. Страсть к приключениям поглощала всю его сущность, и потому жену Адмир выбрал себе под стать – и Ванда, мать Вандара, стала надежной спутницей во всех его странствиях. Во время одного из них и свела судьба молодую пару с одиноким драконом из рода Дале. Вскоре Далеон стал ближайшим другом семьи и частенько сопровождал супругов в их "прогулках за неприятностями", как называл Адмир свои семейные вылазки. А потом у Адмира и Ванды родился сын…

Вандар!

Молодой аорн инстинктивно натянул повод, стряхивая вязкую пелену полудремы.

Воспоминания не исчезли – просто отодвинулись куда-то на задний план сознания.

Вандар встряхнулся, прогоняя последние остатки слабости и огляделся.

Они миновали ущелье. Теперь справа высился отвесный склон, вдоль которого вел довольно узкий – только-только разъехаться двум конным карниз, на который и сворачивала их тропа. В полусотне ярдов впереди тропа исчезала за поворотом.

Слева была пропасть – в сумерках Вандар не разглядел дна, но понял, что забрались они довольно высоко – бросив взгляд на северо-запад он словно на ладони увидел холмистые долины Торхеллена вплоть до лесов на границе с Атхааром.

Солнце уже почти полностью скрылось за горизонтом – скорее всего, они еще видели его только благодаря тому, что находились на приличной высоте. Над их головами, в стремительно чернеющем безоблачном небе проступили первые звезды. – Если не поторопимся, то до темноты не уложимся, – покачал головой Далеон.

Вандар с волнением поглядел на бегущую по карнизу тропу, на пропасть под ними, затем представил себе перспективу пробираться по этой самой тропочке в кромешной темноте… Удовольствие было ниже среднего. – И сколько нам по этому карнизу топать? – спросил аорн, невольно поежившись. После поворота приблизительно еще столько же. – ответил дракон. – Тогда давай поторопимся. – Вандар направил лошадь чуть в сторону, пропуская двинувшегося вперед дракона. Далеон спешился, и первым вышел на карниз. Вороной дракона послушно шел в поводу, бросая, однако косые взгляды в сторону пропасти.

Вандар тоже соскочил с седла и повел свою лошадь следом, жалея, что это не его старый добрый гнедой Рывок, которому он доверял как самому себе. Однако молодой серый в яблоках жеребец из конюшен Даль-Драго был достаточно хорошо вышколен и к тому же свыкся с новым хозяином за время пути, и потому вел себя вполне пристойно.

Все оказалось не так страшно, как казалось поначалу. Тропа была прочная и чистая, будто бы ее специально расчищали от завалов, наверняка частых, убирая даже достаточно мелкие камни. В том, что это действительно так, Вандар убедился, как только они продвинулись за поворот.

Карниз выводил на довольно обширное полукруглое плато ограниченное с юга и востока отвесными склонами гор, а на севере и западе обрывающееся в пропасть.

Плато поросло низкой мягкой травой, каким-то ветвистым кустарником и приземистыми деревцами. Путники двинулись чуть быстрее и вскоре опасный карниз остался позади. Вандар, не удержав вздоха облегчения вновь вскочил в седло, и теперь не спеша оглядывался. То, что привлекло его внимание еще с карниза теперь стало очевидным. И кустарник и деревья росли слишком уж правильными рядами, образуя нечто вроде парковых аллей. – Каково? спросил дракон, то же вскочив в седло, и махнув рукой в сторону деревьев. – Несколько запущено, правда, да и темно уже сейчас, но все равно впечатляет. – Так это и в самом деле парк? – спросил аорн. – Самый что ни на есть. – кивнул Далеон. – Только за ним уже давно никто не смотрит. Впрочем, мне так даже больше нравится.

Он направил коня вперед по тропе, теперь превратившейся в аккуратную дорожку, посыпанную белым песком. Вандар двинулся следом. Вскоре дорожка нырнула под сень деревьев, и в правду превратившись в прямую как стрела парковую аллею.

Несколько раз Вандар замечал по краям дорожки невысокие и длинные изящные скамейки, с большим искусством вытесанные из цельных гранитных блоков. Один раз в глубине парка промелькнул белый силуэт маленькой беседки, уже изрядно заросшей. Иногда их путь под прямым углом пересекали такие же дорожки, как та, по которой двигались путники. Вдоль одной из них, более широкой, тянулся казавшийся бесконечным ряд статуй белого мрамора. Но что это за статуи, Вандар уже не смог разглядеть как следует полностью стемнело.

А потом аллея кончилась. На сотню ярдов перед ними расстилался зеленый луг, серебрящийся в свете звезд и почти полной луны. А прямо напротив них, там где под почти прямым углом сливались стены гор, охвативших плато с юга и востока, словно исторгнутый из чрева горы высился ЗАМОК.

На какое то мгновение остальной мир перестал существовать для молодого аорна – осталось только это великолепное творение зодчества, осеяное холодным светом луны. Замок не выглядел рукотворным сооружением – мастер лишь слегка подправил формы, созданные самой матерью-природой, превратив могучие утесы в крутые стены, угловые башни, донжон… Вандар никогда не видел знаменитой дарогронской Короны, но безусловно слышал о ней. И теперь в голову ему невольно пришла мысль, что один и тот же могучий разум и неутомимые руки, что сотворили одно из главных чудес Форнода трудились и над созданием того могучего замка, что высился сейчас над ошарашенным аорном. – Вот он, Тор-Лагар. – раздался рядом тихий голос Далеона. Последнее свидетельство былой славы рода Тора.

Вандар молчал, не в силах оторвать взгляд от сияющей громады замка.

Могучие, высокие стены, слегка наклоненные вовнутрь ограждали Тор-Лагар с северо-запада северо-востока и юго-запада – юго-восточной стеной служил склон горы. Две зубчатые угловые башни чуть выступали за пределы стен на севере и западе. Высокие ворота в юго-западной стене так же украшали две маленькие надвратные башенки. Традиционный оборонительный ров отсутствовал, по-видимому просто за ненадобностью – замок и без того занимал идеальную для обороны позицию… если вдруг возникла бы нужда обороняться. Над стенами ярдов на десять возвышались четыре основные башни внутреннего комплекса с островерхими крышами, увенчанными шпилями. А чуть справа от центра возвышалась громада донжона, высота которого по скромным прикидкам Вандара составляла не менее тридцати пяти ярдов.

Словом можно описать внешний вид, даже отразить кое-какие детали, но замок не был тем, что можно легко описать словами. Он дышал древностью. Каждая деталь его облика, каждая линия и каждая неровность была на своем месте…

К воротам вела мощеная камнем дорога, сворачивающая к ним откуда-то справа – по-видимому, в обход парка, и начала ее Вандар просто не заметил в сумерках.

Молодой аорн был благодарен Далеону, что тот вел его именно через парк, и позволил насладиться великолепным зрелищем.

Их тропинка свернула к дороге, и вскоре копыта лошадей зацокали по камню.

Замок вырастал над ними, нависая исполинской серебристой тенью. Ни одно окошко не светилось, не было видно флагов на шпилях, не лаяли собаки, не звенели латы и не звучали шаги часовых. И Вандар вдруг подумал, что прекрасное творение мертво.

Тень великого прошлого, все еще радующее глаз снаружи, тогда как внутри давно уж нет ничего, кроме пыли… Аорн бросил взгляд на Далеона. Дракон не был удивлен отсутствием в Тар-Лагаре признаков жизни – значит, все шло как надо.

Оказавшись в тени ворот, они спешились. Далеон направился к едва приметной дверце в левой створке и уверенно пошарил где-то справа. Вандар приблизился как раз в тот момент, когда рука дракона нащупала большое медное кольцо, висящее на недлинной, но довольно толстой цепочке где-то на уровне плеча. Дракон несколько раз резко дернул за кольцо. Что-то негромко скрежетнуло, а затем над замком разнесся глубокий гул то ли гонга, то ли колокола, заставив Вандара вздрогнуть от неожиданности. Мелькнула шальная мысль – мертвый замок, колокол, самое время распахнуться воротам, чтобы выпустить армию каких-нибудь живых трупов, ждущих своего часа в тайных подземных склепах…

Вместо этого в дверце на уровне глаз дракона распахнулось маленькое окошечко, и на лицо Далеона упал свет весьма тривиального факела.

– Hou woiten den lorn vairet? – прозвучал вопрос, заданный тихим, но уверенным голосом. [3]3
  Кто идет ночною порой? (драго)


[Закрыть]

– Daleon-thor, Dal-Drago alen, ain le Wandar Glaoring, favor rayder. – так же уверенно ответил Далеон. [4]4
  – Лорд Далеон, повелитель Дал-Драго и Вандар рода Глаора, аорн. (драго)


[Закрыть]

Вандар быстро сделал шаг вперед, чтобы тоже оказаться поближе к свету, и дать себя рассмотреть. Но это оказалось излишним – Далеона здесь явно знали, потому что почти сразу же загремели ключи и заскрипели отодвигаемые засовы.

Затем массивные створки ворот медленно и почти бесшумно отворились.

Они ступили во внутренний двор. Прямо перед ними, держа в одной руке факел и опираясь другой на взведенный арбалет стоял воин в алой форменной накидке с золотым шитьем поверх кольчуги. Накидка была перехвачена широким поясом, на котором висел длинный кинжал и колчан с арбалетными болтами. Через плечо воина была перекинута перевязь с длинным мечом, по отделке которого можно было предположить, что его обладатель далеко не простой солдат, и даже далеко не простолюдин. Облачение воина дополнял открытый боевой шлем со сплошным пластинчатым нашейником и длинной барбутой [5]5
  Барбута – грубо говоря, наносник – вертикальная фигурная стальная полоса, прикрывающая переносицу.


[Закрыть].

Встречающий отдал короткий приказ на драго, и вынырнувший из темноту стражник принял у него арбалет и тут же снова исчез в темноте. Вандар понял, что перед ним если не дружинный капитан, то по меньшей мере командир поста.

Офицер меж те выпрямился и отдал по-военному сдержанный поклон. – Добро пожаловать, милорды, – промолвил воин на форнэ и Вандар вдруг понял, что у он вряд ли старше его самого. – Я уже послал доложить его светлости о вашем прибытии.

Тем временем ворота за спиной аорна и дракона с легким звоном захлопнулись.

Вандар непроизвольно обернулся как раз для того, чтобы увидеть, как двое стражников в форме того же образца, что и у встретившего их воина (похоже, это был все же дружинный капитан) опускают первый засов. Подавив подкативший приступ клаустрофобии, Вандар огляделся.

Внутренний двор был практически пуст и сплошь вымощен восьмиугольными мраморными плитами. Прямо перед Вандаром, шагах в пятнадцати от ворот брала начало широкая парадная лестница, выполненная из неизвестного аорну гладкого белого камня. Она вела вверх, к массивным дверям, ведущим во внутренние покои. У первой ступени лестницы, справа и слева от нее безмолвными стражами расположились две абсолютно одинаковые статуи, изображающие животных, которых Вандар не только никогда не видел, но и даже не представлял себе, что бы это могло быть. Куски серого мрамора под резцом неведомого скульптора воплотились в настоящих чудовищ – мощное кошачье тело с длинным хвостом-кисточкой, странным образом сочеталось с крыльями и головой, принадлежащими то ли орлу, то ли грифу.

Впрочем, Вандар даже успел как следует мысленно пройтись относительно больной фантазии неизвестного ваятеля – вниз по лестнице резво сбежал еще один солдат, подбежал к своему командиру, быстро о чем-то доложил и столь же быстро отступил в темноту. – Их светлость ждут вас, господа. – молвил молодой офицер с легким поклоном.

– Ступайте за мной. Здесь мало света, – добавил он, и Вандар понял, что последняя фраза обращена к нему. Нелюбовь обитателей замка к свету наводила аорна на неприятные мысли, но ни о чем в общем-то ему не говорила, поэтому юноша промолчал, лишь кивнув в ответ – дескать, учтем – и двинулся вслед за офицером и Далеоном вверх по парадной лестнице.

Внутри света было и в самом деле не много, но светлее, чем представлялось снаружи. Круглый зал, в котором они оказались трудно было назвать холлом, слишком уж он был велик, хотя явно служил именно этим целям. Потолок зала терялся в темноте, но большие стрельчатые окна, расположенные полукругом по обе стороны двери на высоте десяти с лишним ярдов странным образом фильтровали лунный свет, так что предметы вокруг них словно проявлялись из мрака серебристо-серыми тенями. Факел их провожатого выглядел почти кощунственно в этом царстве теней.

Прямо перед ними располагалась еще одна лестница, не намного уже и короче той, по которой они поднялись только что. Она вела к расположенному на высоте вышеупомянутых окон кольцевому балкону, по касательной к которому направо и налево уходил длинный темный коридор, видимо, ведущий в глубь главного комплекса и соединяющий угловые башни. Внизу по сторонам от подножия лестницы разместилась чуть ли не целая оранжерея – за невысоким барьерчиком темнела пышная зелень всевозможной растительности, от обычных комнатных экземпляров, способных разместиться в горшке на подоконнике до небольших деревьев каких-то декоративных пород. На стенах тут и там виднелись держатели с факелами и светильниками в них, но факел их сопровождающего был единственным зажженным.

Их провожатый остановился у подножия лестницы, отступив чуть в сторону и назад и друзья тоже замерли. – Их светлость сейчас будут. – молвил офицер.

Далеон повернулся к нему, словно собираясь что-то спросить, но в этот момент наверху раздались звуки шагов, эхом отдававшиеся под высокими сводами зала. Вандар поднял голову, но в окружающем их и казавшемся живым полумраке, особенно густом там, наверху, трудно было рассмотреть что-то конкретное, а эхо нарушало слуховую ориентацию так, что невозможно было точно определить, с какой стороны приближаются шаги. Идущий двигался неспешно и уверенно, причем он явно не нуждался в свете – шаги раздавались почти над их головами, но тот, кому они принадлежали оставался невидимым. Вандару против его желания вновь полезла в голову всякая чертовщина. Юный аорн недоуменно повернулся к Далеону за объяснениями… и забыл о чем хотел спросить. Дракон стоял неестественно выпрямившись и нервно закусив губу следил глазами за чем-то видимым ему одному.

А затем Вандар и сам разглядел на кольцевом балконе темную расплывчатую фигуру, приближающуюся к лестнице откуда-то справа, вероятно из межбашенного коридора.

Аорн бросил выжидающий взгляд на лицо Далеона. Лорд Даль-Драго вдруг как-то странно ссутулился, отрешенно устремив взгляд в пол, губы его безмолвно шевелились, словно бесконечно повторяя одно и то же слово… или имя? – Далеон… – тихо прошептал Вандар. – Да? – дракон поднял глаза на молодого аорна, будто пробудившись от тяжелого сна. – Далеон… в общем… – Вандар вдруг понял, что спрашивать о причинах странного поведения обитателей Тор-Лагара и самого Далеона в данный момент просто некогда, а потом скорее всего станет просто бессмысленно, и потому ограничился вполне естественным вопросом, который собирался задать лишь в последнюю очередь: Как мне себя вести?

Далеон слабо улыбнулся. – Приветствуй его, как приветствовал бы принца крови, – ответил он. – Ибо хотя он и не является повелителем драконов, его род был некогда одним из трех, принадлежавших Высшей Ступени…

Дракон помолчал, глядя на спускающуюся к ним тень, и грустно добавил: А теперь и единственным.

"Ну да, – подумал Вандар – Повелитель Тор-Лагара, конечно же, должен быть драконом."

Как мало он знает о них… Как мало знают все люди об этих странных и скрытных созданиях, несмотря на столетия, прожитые рядом, несмотря на тесную дружбы между их народами, несмотря… Как мало мы вообще знаем, и как отчаянно страшимся всего неведомого!

Между тем темная фигура приближалась, двигаясь вниз по правой стороне широкой лестницы. Идущий был очень высок и его мощное телосложение не мог скрыть даже длинный и плотный темный плащ в который он старательно кутался, будто бы от холода. Лишь правая рука – сильная и изящная виднелась из под темных складок, так как ею он легко касался перил. Тот, кого офицер называл "его светлость" шел неестественно прямо и Вандар вдруг понял, что он совершенно не глядит под ноги.

Голова его, светившаяся в темноте сединой длинных волос не повернулась ни на свет факела, ни на звон стали, когда Вандар инстинктивно одернул на себе свое снаряжение. Незнакомец смотрел прямо перед собой и при этом как бы сквозь предметы. Некое подобие догадки вдруг всколыхнуло мысли Вандара. Отсутствие в замке света, странная походка, это легкое прикосновение к перилам, отсутствие обычных реакций… И лишь когда таинственный хозяин Тор-Лагара спустился до последней ступени и метущиеся блики факельного света осветили его лицо и сверкнули в темных глазах, смутная догадка переросла в уверенность. Глаза того, кто предстал перед ними были словно двумя провалами в никуда: невероятно расширенные зрачки напоминали бесконечные черные дыры, превратив навеки остановившийся взгляд в самое ужасное зрелище, когда либо виденное молодым аорном.

Повелитель Тор-Лагара был слеп.

Пораженный Вандар застыл, не в силах оторвать свой взгляд от ужасного взгляда мертвых глаз дракона. Шорох одежды и приглушенный стук, с которым ножны коснулись мраморного пола вернули его к действительности и Вандар увидел, что его спутник преклонив колено склонился перед хозяином замка. Молодой аорн спешно последовал его примеру, радуясь возможности опустить взгляд. Меж тем Далеон заговорил, и голос его, подхваченный эхом наполнил тишину зала.– Dana hia, mon drahour… – слова замерли растворившись где-то высоко-высоко и то, как лорд Даль-Драго произнес это казалось бы слишком короткое приветствие, на самом деле было несоизмеримо важнее самих слов.

Mon drahour… Неужели… Этим титулом дракон мог величать только Главу рода. Неужели это… Мысли Вандара взвихрились в ураганном танце. Мон драхор.

Глава рода. Рода Тора. Тот, чье имя знал весь Форнод, хотя почти никто из ныне живущих людей не видел его лица. Свидетель становления не только Форнода, но и всего поднебесного мира, бившийся еще в той, первой Войне. Тот, чей меч сокрушал ряды воинства Вейшига и чьи глаза погибли в кромешном мраке его застенков – как Вандар мог забыть об этом? Сын великого Тора. Брат Талеора-Изгнанника…