Текст книги "Только для него"

Автор книги: Лиз Филдинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)

Лиз Филдинг
Только для него

Глава 1

– Что так расстроило Майлза? – недоумевала Наташа Гордон. – Я ехала смотреть квартиру в Сент-Джонс-Вуд, когда получила сообщение немедленно возвращаться.

Джанин, секретарша и первая сплетница компании «Морган и Блэк», равнодушно пожала худыми плечами.

Наташа побежала на второй этаж. Майлз Морган, глава фирмы «Морган и Блэк», занимающейся продажей элитной недвижимости в Лондоне, вот уже несколько недель намекал ей на то, что она может претендовать на вакантное место младшего партнера. И по праву! Последние три года она трудилась не покладая рук. Наташа не сомневалась, что заслужила повышение.

– Тише, тише, – уговаривала она свое сердце, останавливаясь у кабинета Моргана.

– Джанин! Она тут, наконец? – прокричал Майлз прежде, чем сообразил, что та, кого он ждет, стоит прямо перед ним. – Где, черт возьми, вы пропадали?

– Показывала супружеской паре дом в Челси. Ручаюсь, они позвонят еще до конца дня и скажут, что согласны!

Перспективы огромной комиссии обычно было достаточно, чтобы у Моргана поднялось настроение, но сейчас он просто хмыкнул, и надежда, загоревшаяся было в душе Наташи, немедленно погасла.

– Майлз, у вас что-то срочное? Через полчаса я должна буду показывать Гленкоре Джаррет квартиру в Сент-Джонс-Вуд, а в городе пробки.

– Забудьте. Туда я послал Тоби.

– Тоби?! – Она покачала головой. – Но леди Глен… Она специально попросила…

– Прислать вас. Знаю. Забудьте о ее светлости, – продолжал Майлз, протягивая ей свежий номер журнала «Кантри кроникл». – Взгляните лучше вот на это!

Наташа увидела рекламу на весь разворот: только что на продажу выставлено старинное загородное поместье Хедли-Чейз.

– Ух ты, как красиво получилось!

Низкий туман, в лучах восходящего солнца, окутывал дом золотистой мягкой дымкой, которая удачно скрывала его недостатки.

– Телефон будет разрываться от звонков, – сказала она.

– Читайте, – велел Майлз, кивая на журнал.

– Я и так знаю, что там написано, Майлз. Я ведь сама составляла текст. – Великолепный дом пришел в удручающее состояние от старости и заброшенности. Поэтому Наташа всячески подчеркивала красоту и удобство расположения, возбуждая любопытство потенциальных покупателей. – Вы сами одобрили рекламу, – напомнила она ему.

– Этого я не одобрял, смотрите сами.

Наташа нахмурилась. Неужели какая-то ужасная ошибка ускользнула от их внимания? А ведь речь шла о дорогой цветной рекламе на весь разворот, и она двадцать раз все проверила и перепроверила.

– «Обширное поместье XVII века в живописном месте на Беркширских холмах. Расположено вблизи автомагистрали, по которой легко добраться до Лондона. Это хорошие новости. Плохие новости…» – Она запнулась. Плохие новости? Что за…

– Не останавливайтесь, продолжайте! – Слова были произнесены жестко и уверенно, но не ее начальником.

Обернувшись, Наташа заметила, что из кожаного кресла у стола Майлза Моргана поднялся незнакомец с темными волосами, в темной одежде, с темными глазами на завораживающем лице, которому, казалось, не хватало какой-то мелочи, чтобы его можно было назвать красивым. Пожалуй, улыбка могла бы поправить дело.

Он буквально излучал силу, хотя здоровяком не был. Но плечи под мятой парусиновой курткой, когда-то черной, теперь вылинявшей, были широкими, а живот под футболкой, свободно свисавшей до узких бедер, – плоским. Руку он положил на высокую спинку кресла, длинные пальцы сжимали кожаную обивку. Ей вдруг пришло в голову, что такие пальцы могли бы вытворять с ней самые немыслимые вещи.

Наташа посмотрела ему в глаза, которые, казалось, видели ее насквозь, и ее затопила горячая волна, зародившаяся где-то внизу живота.

– Наташа!

Окрик Майлза вернул ее к действительности.

– «…плохие новости заключаются в том, что деревянные конструкции прогнили и источены древесным жучком, штукатурка осыпается, а крыша течет. Вне всяких сомнений, продавец предпочел бы снести дом и по-другому использовать землю, но постройка относится к историческому наследию в самом сердце Зеленого пояса, так что это не представляется возможным. В доме есть также великолепная дубовая тюдоровская лестница, но, учитывая вышеупомянутые сырость и древесного жучка, чем раньше вы приедете осматривать дом, тем больше у вас будет шансов успеть увидеть верхние этажи дома».

Она перечитала текст дважды, прежде чем до нее полностью дошел смысл. Сердце билось как сумасшедшее.

– Ничего не понимаю, – сказала она, осознавая, насколько неубедительно звучат ее слова. – Как это могло произойти?

– Действительно, как? – вопросом на вопрос отозвался высокий неотразимый незнакомец. Интересно, кто он такой?

– Хедли, – представился он, словно прочитав ее мысли.

– Хедли? – Ее голос прозвучал хрипло, и не только из-за того, что кровь у нее от мозга прилила к другим, более возбудимым частям тела. Она была потрясена. В доме никто не жил, продажей занимались душеприказчики, и она думала, что живых представителей семьи Хедли не осталось на свете.

– Дарий Хедли, – продолжал он, уловив в ее голосе нотку сомнения.

Дарий Хедли был похож на цыгана или пирата: в ухе блестела золотая серьга, на плечи спадала копна черных курчавых волос. Может, его предки водили караваны на Восток, а оттуда привозили шелка и специи… Поэтому и дали ему имя персидского царя. Во всяком случае, надменности новому знакомому хватало.

Майлз прокашлялся, и она запоздало протянула руку:

– Наташа Гордон. Как поживаете, мистер Хедли?

– А как, по-вашему, я поживаю? – Ее руки он как будто не замечал.

– Я не понимаю, почему так получилось, уверяю вас, произошла какая-то накладка.

– Накладка? – Горящий, словно угли, взгляд прожег ее насквозь. Наташе показалось, что жар поднимается у нее по шее и заливает ей щеки. – Всего лишь накладка? – Он выделил последнее слово.

– Мистер Хедли, серьезные покупатели прекрасно понимают, что с такой недвижимостью проблемы неизбежны.

– Им бы хотелось осматривать верхние этажи, не рискуя сломать себе шею, – заметил Хедли.

– Наташа! – вмешался Майлз, на сей раз еще более резко. – Вы хотели что-то сказать мистеру Хедли?

– Что? – Она с трудом оторвала взгляд от красиво изогнутых губ Дария Хедли и уставилась на его выдающееся адамово яблоко, после чего ее взгляд метнулся к другим, еще более волнующим частям его тела.

– А, хм, да… Вообще-то, – сказала она, – в доме не одна лестница, так что это не проблема. Кажется, главная лестница в полном порядке… ее надо как следует пропылесосить. – Вздохнув, она приказала себе встряхнуться. – Я посоветовала душеприказчикам, которые занимаются продажей дома, нанять профессиональных уборщиков, чтобы привести все в порядок.

У Хедли на скулах заходили желваки.

– И что же они ответили?

– Что наймут смотрителя, который за всем проследит.

– Значит, потенциальным покупателям стоит бояться лишь сырости, древесного жучка и протекающей крыши? – Дарий Хедли чуть приподнял бровь, и каждая клеточка ее тела затрепетала.

– Вообще-то, – ответила Наташа, – судя по документам, от древесного жучка избавились много лет назад.

– Мистеру Хедли не нужны оправдания! – рявкнул Майлз. – Он ждет от вас объяснений и извинений.

– Не беспокойтесь; я уже услышал все, что нужно, – сказал Хедли прежде, чем Наташа успела вымолвить хоть слово. – Морган, с вами свяжется мой адвокат.

– Адвокат? Но послушайте же…

Дарий Хедли прервал Наташу на полуслове ледяным взглядом… Наконец, видя, что ей нечего ответить, он кивнул Майлзу и вышел из кабинета. Наташа почувствовала странную слабость. Протянув руку, она схватилась за спинку кресла, на котором он сидел несколько минут назад.

Наташа смотрела в окно. Дарий Хедли переходил дорогу, направляясь к Слоун-сквер. Женщины провожали его взглядами.

Значит, не только на нее он оказывал такое действие.

Неожиданно он остановился, круто повернулся и посмотрел на окно, у которого стояла Наташа… У нее перехватило дыхание.

– Наташа!

Она вздрогнула, повернула голову, а когда снова посмотрела в окно, Хедли уже исчез. Наташа повернулась к окну спиной.

– Вы уже разговаривали с «Кроникл»? – обратилась она к Майлзу.

– После того как со мной связался адвокат мистера Хедли, я первым делом позвонил менеджеру по рекламе «Кроникл». – Майлз подошел к столу, вынул из прозрачного файла лист бумаги и передал ей.

Из «Кроникл» переслали фотокопию одобренного Майлзом текста рекламы. Все совпадало до последней запятой, до галочки рядом с печатью «одобрено» и ее подписи внизу.

– Нет, Майлз. Это не тот текст! – Она подняла глаза.

– Но ведь писали его вы, – возразил Майлз.

– Несколько фраз отдаленно напоминают мои, – признала Наташа.

Время от времени она и правда позволяла себе слегка нарушить общепринятый рекламный стиль. Она выделяла мелкие недостатки, исправление которых не стоит больших денег, но значительно повышает шансы на успешную продажу недвижимости.

– Да бросьте, Наташа! По стилю – ваша типичная «антиреклама».

– Моя «антиреклама» бывает точной и всегда по делу.

– Так вы бы все-таки написали о протекающей крыше?

– Определенно. Пятна на потолке и лужи на полу способен заметить любой покупатель!

– Ну а что там с лестницей?

– Очень красивая – если, конечно, удастся разглядеть ступеньки под слоем пыли и сухих листьев, которые налетели через разбитое окно.

Дом года два пустовал с тех пор, как его последнего владельца увезли в дом престарелых. Из-за болезни Альцгеймера он представлял угрозу для себя самого.

– Смотритель дома – хуже некуда. Мне пришлось самой раздобыть картонку и вставить вместо разбитого стекла, но кусок картона унесет первым же сильным порывом ветра. И, честно говоря, на месте Дария Хедли я бы давно уже избавилась от душеприказчика, похоже, от него нет никакого проку.

Морган молчал.

– Ну, послушайте, Майлз. Вы же знаете, я не посылала этого в «Кроникл».

– Вы уверены? Точно? Как всем нам уже известно, вы работаете с утра до ночи. Во сколько у вас сегодня был первый показ?

– В восемь, но…

– А во сколько вы вчера вечером закончили работать? – Не дожидаясь ответа, Майлз глянул на распечатку из ее ежедневника – несомненно, Джанин позаботилась. Теперь понятно, почему она так улыбалась, – прокол с рекламой! Всем насплетничает… – Последняя встреча была назначена на девять тридцать. Во сколько вы вчера вернулись домой? В одиннадцать? В полдвенадцатого?

Вчера она приехала домой уже за полночь. Покупатели не всегда идеально вписываются в график «с девяти до пяти».

– Покупатели специально прилетели из Штатов, чтобы посмотреть квартиру. Не могла же я сказать им, что мой рабочий день заканчивается в семнадцать тридцать, – заметила Наташа.

– Никто не сможет долго выдерживать такой темп работы без ущерба для себя, – заметил Майлз. – По-моему, вы просто устали и по ошибке послали в «Кроникл» не тот вариант текста.

– Нет…

– Я сам во всем виноват. – Он покачал головой. – Слишком много я на вас навалил.

– Я ничего не перепутала. – Наташа постепенно закипала. Сердце учащенно забилось от злости. Как посмел кто-то подделать ее безупречно составленный текст? – Ведь они прислали подтверждение… Неужели я, по-вашему, не заметила бы, что текст не тот?

– Если у вас вообще было время хотя бы взглянуть на него.

– Время нашлось, – отрезала Наташа. – Я проверила каждое слово. Интересно, о чем думали в «Кроникл»? Почему такой текст не показался подозрительным никому из отдела рекламы?

– Показался… – Майлз покосился на разворот в журнале. – Они звонили нам двадцатого. Разумеется, разговор записывался.

– Хорошо, так какой же идиот с ними разговаривал?

Он протянул ей листок бумаги, чтобы она посмотрела своими глазами:

– Идиотка по имени Наташа Гордон.

– Не может быть!

– Завотделом рекламы уверяет, что вы сказали: мол, такие тексты – последний писк моды. – Хотя Майлз говорил спокойно, от его голоса у Наташи по спине побежали мурашки. – Все ясно, вы были недовольны тем, что душеприказчики, которые продают дом, не прислушались к вашим советам.

Наташа изо всех сил старалась, чтобы ее голос звучал спокойно, несмотря на то что пульс зашкаливал.

– Никто из «Кроникл» мне не звонил.

– И что дальше? Хотите сказать, что завотделом рекламы «Кроникл» лжет? Или что кто-то выдал себя за вас? Бросьте, Наташа! Кому надо вас топить? – возмутился он.

Она проглотила подступивший к горлу ком. И правда, похоже на бред.

– Хотя в одном вы правы, – продолжал Майлз. – Телефон буквально раскалился добела… – Наташа вздохнула с облегчением, но, как выяснилось, рано. – Звонили редакторы бульварных газетенок, желающие заполучить комментарии.

Она нахмурилась:

– Уже? Номер появился в продаже меньше чем два часа назад.

– Вы же знаете, плохие новости распространяются быстро. – Майлз взял у нее листок с рекламой и бросил его на стол. – Мне кажется, кто-то из сотрудников «Кроникл» подкинул журналистам лакомый кусочек.

– Нетрудно догадаться. А как же Дарий Хедли обо всем узнал?

– Надо полагать, его адвокатам тоже позвонили из редакции.

Наташа покачала головой:

– Единственное, что я могу сказать, – плохой рекламы не бывает. Я имею в виду то, что сказала мистеру Хедли. Если все представить под нужным углом…

– Ради бога, Наташа, перестаньте! По вашей милости и фирма, и мистер Хедли очутились в дурацком положении. Здесь невозможен никакой «правильный» угол! Он снял дом с продажи, хотя мы уже понесли значительные убытки. Теперь Хедли намерен обвинить нас в причинении морального и материального ущерба. Репутации компании «Морган и Блэк» нанесен невосполнимый урон.

– Всего этого можно избежать, если мы сумеем быстро найти покупателя, – не сдавалась Наташа. – Ведь реклама появится во всех воскресных выпусках!

– Я рад, что вы осознаете размер трагедии.

– Нет…

Когда им поручили продать Хедли-Чейз, она навела справки о владельцах в Гугле, однако не нашла интересных сплетен, которые так оживляют колонки в воскресном приложении к журналу о недвижимости. К сожалению, Хедли оказались либо слишком сдержанными, либо скучными сверх всяких ожиданий.

– Ну, послушайте, Майлз, – сказала она. – Вас бы такая реклама не смогла обмануть. Дом расположен в прекраснейшем месте, а тех, кому хватит на него денег, не отпугнут обычные для всех старинных построек проблемы. – Она и сама понимала, что ее доводы не слишком убедительны. – Я сделаю несколько звонков, переговорю кое с кем… – Она чувствовала себя так, словно разговаривает со стеной, и в негодовании всплеснула руками. – Черт возьми, я сама поеду в Хедли-Чейз, возьму в руки метлу и приведу дом в порядок!

– Вы ничего не будете делать и ни с кем не будете разговаривать, – буркнул Морган.

– Но если я быстро найду покупателя…

– Все, хватит! Хватит! Я забронировал для вас место в клинике «Фэрвью»…

– Что?! В «Фэрвью»? – В клинике, в которой знаменитости лечатся от алкоголизма и наркомании?

– Мы опубликуем заявление, в котором будет сказано, что вы переживаете стресс и нуждаетесь в нескольких неделях абсолютного покоя под надзором медиков.

– Нет. – Болезней и больниц ей в детстве хватило. Сейчас она на минуту не задержится в больнице без достаточно веских на то оснований.

– Все расходы покроет медицинская страховка от фирмы, – убеждал Морган, видимо считая свой аргумент решающим.

– Нет, Майлз.

– И на досуге, – он повысил голос, – подумайте о своем будущем.

– Подумать о моем будущем? – Свое будущее она видела в том, чтобы стать компаньоном фирмы. – Вы, должно быть, шутите, Майлз. Какая-то девица в приемной подставила меня, и вместо того, чтобы…

– Лично мне, – веско проговорил Майлз, – сейчас нужно, чтобы вы пошли мне навстречу.

Она поняла, что Майлзу все равно, каким образом все произошло, он думал лишь о том, как спасти репутацию фирмы. Вот зачем он срочно вызвал ее к себе. Хотел предъявить «жертву» Дарию Хедли. Неудивительно, что она не произвела никакого впечатления на клиента. Не нужна ему голова какой-то дуры, заикающейся и краснеющей, стоило ему лишь на нее взглянуть. Ему нужно возместить убытки, а Майлз решил спасти репутацию фирмы, погубив репутацию Наташи.

– Я переговорил с Питером Блэком, а он обсудил ситуацию с нашими адвокатами. Мы пришли к выводу, что так будет лучше для всех, – заявил Майлз.

– Так быстро?

– Нельзя терять ни минуты.

– И все же… Что за адвокат поддержит откровенную ложь?

– Какую ложь? – вкрадчиво осведомился он. – Даже у лучших из нас случается синдром эмоционального выгорания.

Синдром эмоционального выгорания? Судя по всему, адвокаты уже приступили к действиям. Ее назовут «чрезвычайно ценной сотрудницей»… Из-за огромного объема работы с ней, «к сожалению», случился нервный срыв. Читатели должны понять, что текст, составленный ею, – не более чем бред сумасшедшей.

В результате все будут желать ей скорейшего выздоровления. Майлз, разумеется, надеялся, что она с радостью воспользуется предоставленной лазейкой и спрячется в «Фэрвью». Клиника славилась тем, что надежно укрывала своих пациентов от внимания со стороны прессы.

Наташа поняла, что под вопросом ее дальнейшее пребывание в «Моргане и Блэке». Судя по всему, на карьере можно поставить крест…

– Произошла ошибка, – настаивала она, прекрасно понимая: решение уже принято и, что бы она ни сказала, его не изменить. – Не я это написала.

– Наташа, я изо всех сил пытаюсь замять скандал, причиной которого стали вы. – Майлз говорил спокойно, его лицо ничего не выражало. – В ваших же интересах пойти мне навстречу.

– Не в моих, а в ваших, – возразила она. – Никто не примет меня на работу – если, конечно, вы не имеете в виду, что возьмете меня назад с распростертыми объятиями после курса лечения. И что повышение, которым меня много месяцев манили, как ослика – морковкой, будет меня ждать…

– Я должен в первую очередь заботиться об интересах компании и лишь во вторую – о сотрудниках. – Он тяжело вздохнул. – Пожалуйста, поймите меня правильно.

– Иначе что?

– Наташа… прошу вас. Ну, почему вы не хотите признаться, что ошиблись? Все допускают ошибки. Возможно, вы в самом деле нездоровы. Может быть, даже мистер Хедли проявит к вам… к нам… сочувствие.

– Я этого не делала, – повторила она.

– Мне очень жаль, Наташа, но, если вы не пойдете нам навстречу, мне придется вас уволить без предварительного уведомления за тот вред, который вы нанесли нашей репутации. В таком случае вас ждет еще и иск от фирмы за нанесение злонамеренного ущерба.

– Я не больна, – ответила она, изо всех сил стараясь говорить ровным голосом. – Что касается возмещения ущерба, не думаю, что вы или мистер Хедли слишком преуспеете в суде. Да, рекламный текст существенно отличается от того, что он заказывал… Но это чистая, неприкрашенная правда.

– За исключением жучка-древоточца и лестницы, – напомнил он ей с каменным лицом.

– Ах, вот чем вы собираетесь рискнуть? – спросила Наташа. – Кто знает, что скрывается под всей этой грязью?

Дожидаться ответа она не стала. Если начальник предлагает вам выбор между судом и психушкой, продолжать разговор бессмысленно.

Глава 2

Как он посмел? Как, черт возьми, он посмел даже подумать о том, что у нее стресс или она «сгорела на работе»? Майлз прекрасно понимает, что все его предположения – полнейшая ерунда.

Наташу трясло. Выйдя из кабинета Майлза Моргана, она сразу пошла в туалет, поправила прическу, подкрасила губы светлой помадой и направилась к лестнице, по которой с такой надеждой взбегала совсем недавно.

Ее не было всего десять минут, не больше, но Джанин уже ждала ее с картонной коробкой, в которой лежало содержимое ящиков ее рабочего стола.

– Здесь все, – сказала она, злорадно ухмыляясь.

Они никогда не дружили. Выходя с работы, Наташа сразу забывала о Джанин. Но та, хоть и улыбалась, и держалась фальшиво-приветливо, видимо, не знала покоя из-за того, что Наташе больше платят. Конечно, она не думала о том, что Наташа с утра до вечера на работе, что у нее практически нет личной жизни.

Наташа взяла коробку и шагнула к двери.

– Подожди! Майлз сказал…

С ее точки зрения, Майлз и так наговорил достаточно, но, сохраняя невозмутимое выражение лица, она обернулась.

– Он велел забрать у тебя ключи.

Ну конечно. Он же не хочет, чтобы она вернулась ночью, когда здесь никого не будет, и перевернула все вверх дном, чтобы отомстить.

Она поставила коробку, достала брелок с ключами, сняла с него ключ от задней двери офиса и молча отдала Джанин.

– И от машины, – добавила та.

БМВ-кабриолет был наградой, которую Майлз обещал тому, кто выполнит годовой план продаж, что лично он считал нереальным. Она же справилась с задачей на неделю раньше срока. Она очень радовалась успеху и гордилась собой; коллеги ей завидовали. Кто-то нарочно ее подставил?.. Так и правда спятить недолго.

Она сняла ключи с серебряного брелка «Тиффани», который ей подарил на Рождество Тоби. Брелок она убрала в карман, но ключи продолжала держать в руке.

– Сначала достану свои вещи из багажника.

– Я пойду с тобой, – сказала Джанин, шагнув к двери. – Мне нужно убедиться, что машина как следует заперта.

Наташа отперла машину и швырнула ключи Джанин с таким видом, будто ей на все наплевать. Она не доставит им удовольствия! Не станет плакать и жаловаться. В конце концов, речь идет всего лишь о машине. Вскоре она получит ее обратно, как только Майлз снова начнет думать головой.

Она опустошила бардачок, достала из багажника резиновые сапоги, старинный вощеный дождевик, купленный в благотворительном магазине, зонтик. Сложив все в коробку, потянулась к сумке с ноутбуком.

– Я его забираю, – сказала Джанин.

– Мой ноутбук? – Наташа наконец повернулась к Джанин лицом. – Это Майлз велел тебе его забрать?

– У него и так забот хватает, – ответила Джанин, вызывающе тряхнув головой. Значит, не Майлз.

– Действительно. Когда я выясню, кто заварил всю кашу, у него забот еще прибавится, и не только у него. А пока что, – сказала она, перекидывая ремень через плечо и поглаживая мягкую кожаную сумку, в которой лежал ее драгоценный MacBook Pro, – если он спросит, напомни, что ноутбук я купила на свою премию за январь.

Джанин, пойманная на лжи, густо покраснела, но победа Наташи была недолгой.

– Здесь такси ждет, чтобы отвезти тебя в «Фэрвью», – сказала она, круто разворачиваясь и направляясь обратно в офис.

Наташа посмотрела на черную машину, стоявшую у обочины с включенным двигателем. Несмотря на обилие вещей, которые загромождали руки, ее так и подмывало сбежать по направлению к ближайшей станции метро, но оценить ее жест было некому – разве что автоинспектору. Поэтому она села в такси и назвала водителю свой домашний адрес.

Водитель обернулся:

– Мне оплатили поездку до «Фэрвью».

– Сначала мне нужно домой, – ответила она с каменным лицом. – Взять пижаму и зубную щетку.

Дарий быстро шагал по Кингс-Роуд к метро. В нем бурлила ярость. Ему хотелось уйти как можно дальше от Наташи Гордон.

Досадная накладка? Из-за нее дом теперь невозможно будет продать! А ему придется платить налог, который выражается цифрой с шестью нулями… Интересно, что в ее глазах представляет крупную неприятность? В ее васильковых глазах… А волосы у нее взъерошены, словно она только что вскочила с постели… А фигура – сплошные изгибы! Она невероятно сексуальна…

Спустившись в метро, он достал маленький альбом для эскизов, который всегда носил с собой. Он рисовал то, что видел своим внутренним взором, – Наташу Гордон. Ее широко распахнутые глаза, изогнутые брови, локон, выбившийся из-под старинной серебряной заколки, складочку в углу рта, которая появилась, когда она улыбнулась, протягивая ему руку. Он помнил ее всю до мельчайших подробностей. И румянец, выступивший у нее на щеках, и тонкую цепочку на шее, исчезающую в ложбинке между манящими полными грудями. И длинные ноги.

Дарий задумался, представляя, как бы он нарисовал ее, вылепил… Когда наконец поднял глаза, оказалось, что он давно проехал свою станцию.

– Это замечательный дом, Дарий. – Пэтси, отложив документы, заварила им чай. – Масса места! В одной из построек можно оборудовать студию, – сказала она. – Почему бы тебе не поселиться там? Если вежливо попросишь, я тоже перееду к тебе и буду вести твое хозяйство…

– Ты и еще целая армия?

Он покосился на фотографию дома в «Кроникл». Дом построили в тюдоровском стиле; позже предки пристраивали крылья и флигели, а вкусом обладали не все. На снимке Хедли-Чейз показан с лучшей стороны. Деревянный фасад, розы, которые скрывают недостатки. Слева, чуть в стороне от дома, растет кедр, посаженный в честь коронации королевы Виктории.

Идеальный снимок! Его сделали в самое лучшее время, и день был подходящий: золотистый туман, поднимающийся с реки, придавал местности неземное очарование, возвращающее в дни его школьных каникул и утренней рыбалки с дедушкой.

– Там комнат двадцать, не меньше, – заметил он, возвращаясь к работе над броней рыцаря, который сидел на коне и собирался брать барьер. – А еще кухня, буфетная, кладовки и холодный чердак, где хозяева селили прислугу.

Плюс полдюжины коттеджей, в которых живут бывшие работники поместья – он никак не мог их выселить, и лодочный сарай, чьи лучшие дни миновали примерно двадцать лет назад.

– Так что ты собираешься делать?

– Может, свернуть этой дрянной девчонке шею? – предложил он, и ему сразу представилось, как его ладонь ложится ей на затылок. Он даже ощутил шелковистость ее кожи и ванильный аромат, который никак не мог забыть…

– В газете написано, что у нее было что-то вроде нервного срыва, – запротестовала Пэтси.

Пэтси была вдовой, работала помощницей в нескольких близлежащих фирмах, чтобы достойно содержать своего десятилетнего сына. У Дария она приводила в порядок книги и документы, следила, чтобы в его холодильнике всегда было свежее молоко и холодное пиво, и поддерживала порядок в его жизни. Обратной стороной медали было то, что она, словно средневековый странствующий менестрель, разносила по всей округе сплетни, каждый раз добавляя к своей истории что-то новое. Он не сомневался, что Хедли-Чейз невероятно разнообразил ее репертуар в последние дни, и соседи жадно ждут продолжения.

– Только не говори, будто ты веришь всему, что пишут в газетах.

– Конечно же не верю, – ответила Пэтси, – но суть статьи в том, что у нее нервы не в порядке… Уж они бы не стали врать о таком, верно?

– Да ну? Она была в полном порядке, когда я ее видел, – возразил Дарий. – По-моему, при помощи истории с нервным срывом Морган и Блэк хотят свалить всю вину на нее и сделать вид, будто фирма здесь ни при чем.

– Это возмутительно. Ей надо вчинить им иск!

– Она не потрудилась отрицать это, – заметил он.

– Может быть, ее адвокат посоветовал ей молчать? Как она выглядит? Ты не говорил, что видел ее.

– Поверь мне, – сказал Дарий, – я изо всех сил стараюсь забыть о нашей с ней встрече. – Забыть свою мгновенную реакцию при одном взгляде на нее, зов ее чувственного тела, вызывающего желание обнимать ее и дарить ласки…

Хорошо, что она сейчас вне пределов досягаемости, в клинике «Фэрвью», где подыгрывает Моргану, надеясь, что он не прогонит ее с работы…

– Может быть, у нее была анорексия? – вслух размышляла Пэтси. – В прошлом. – Сама она могла похвастаться не только богатой душой, но и богатым телом.

– Ни в коем случае. – Дарий покачал головой, вспомнив восхитительный момент, когда Наташа Гордон протянула ему руку для приветствия, и блузка на ней на мгновение распахнулась, давая возможность постороннему взгляду оценить то, что за ней скрывается. – Наташа Гордон щедро одарена всеми прелестями доярки.

– Доярки?

– У нее большие голубые глаза, густые белокурые волосы и кожа цвета сливок… или чайной розы. Поверь, она не похожа на женщину, которая питается только листьями салата.

– Ох. – Пэтси бросила на него многозначительный взгляд. – А эта доярка извинилась, сделав прелестный реверанс? – спросила она, демонстрируя знакомство с жанром.

– Судя по всему, текст она даже не читала. – Ни извинений, ни оправданий… – И назвала случившееся «досадной накладкой».

– Правда? Ты действительно уверен, что у бедной женщины все в порядке с головой?

– Она так же здорова, как и я – разумеется, на первый взгляд. – В последнее время Дарий сильно сомневался в своей психической полноценности. Доярки, розы… Будь он циничнее, он бы при прощании намекнул, что отвлечь его от мыслей о суде она может при помощи своего обаяния и распахнутой блузки. Не стоит даже мечтать о том, насколько далеко она могла бы зайти, чтобы этого добиться.

– Наташа, отец очень беспокоится за тебя. Ты так напряженно работаешь, и этот стресс… ну… сама понимаешь… – Мама никогда не высказывала вслух того, о чем на самом деле думала. – Он считает, что тебе стоит на некоторое время приехать домой, чтобы мы могли о тебе позаботиться.

Наташа вздохнула. Она знала: что бы она ни говорила, родители отчасти верят в историю, растиражированную газетами, и думают, что они с самого начала были правы. Быть дома для нее безопаснее.

– Мам, я в порядке.

– Том считает, что небольшой перерыв пойдет тебе на пользу. Мы сняли дом в Корнуолле на каникулы.

Интересно, а чего она ожидала? Отец беспокоится, брат на правах врача «прописал» ей недельный отдых на море, а мать пыталась всем угодить.

– Ты же всегда так любила там бывать и уже сто лет не видела племянниц. Не представляешь, как они выросли!

Ей двадцать пять, и она проведет каникулы с семьей. Днем будет строить замки из песка вместе с племянницами, а по вечерам играть в «Монополию» или в «Угадай слово». Не правда ли, заманчивая перспектива?

– Я видела их на Пасху, – напомнила Наташа.

– Дорогая…

– Мама, вы все неправильно поняли. Я совершенно здорова.

– Точно? Ты принимаешь витамины, которые я тебе прислала?

– Никогда не забываю.

– Ты хорошо питаешься?

– Да, хорошо и полноценно.

Приехав на такси домой, она первым делом подошла к холодильнику и достала ведерко клубничного мороженого. Поедая его, она села за компьютер и открыла файл с написанной ею рекламой, чтобы в случае, если дело дойдет до несправедливого увольнения, у нее на руках было письменное доказательство того, что она сделала на самом деле. Но на экране она увидела все то же самое, точь-в-точь то, что пошло в печать. Она ничего не понимала.

Или она действительно сходит с ума, или кто-то в самом деле хорошо постарался, чтобы ей навредить. Не только подменил оригинал, подделал печать и перехватил адресованный ей телефонный звонок, но и взломал ее ноутбук и изменил документ, чтобы у нее не было доказательств ее правоты.

Это мог сделать только один человек. Человек, который не предупредил ее о том, что возвращается из заокеанского турне на неделю раньше, который не поспешил к ней с пиццей, бутылкой кьянти и шоколадкой, как только обо всем узнал. Он не позвонил и не поинтересовался, как она себя чувствует.