Текст книги "Игры с огнем (СИ)"
Автор книги: Ксения Акула
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)
– Не здесь, Снегирева, – тихо, но очень жестко произнес Драко, – придешь ко мне после пар.
Я развернулась и послушно потопала из кабинета. А что мне еще оставалось?
Глава четвертая.
Занавес открывается
Марина Александровна, это кто?
Это наш режиссёр, и она ого-го-го.
Дворец культуры – это где?
Это в городе Жуковском, хе-хе-хе.
Жуковский – что за город такой?
Это город самый крутой! Ой-ой-ой!
Plastic Dreams. Это мечта?
На такой вопрос ответим: Да! Да-да! Да!!
В стоповой как всегда в большую перемену выстроилась очередь до самого входа. Мы с Анфисой и Дэном пристроились в хвосте, и подруга все время косилась на парня.
– И чего он за нами хвостом мотается? Даже у туалета вон стоит, ждет.
– Не знаю, – бросила я равнодушно.
– Наверное, ревнует к Котовскому, хотя с чего вдруг, я ему повода не давала.
– Ну да, Анфис, тебя ревнует, а мой рюкзак таскает.
– Я не дурра, если ты на это намекаешь, Маш, просто непривычно видеть тебя в роли роковой красавицы.
– Мешает?
– Нет! Роль тебе очень идет, только ты не переигрывай. Если нравится, то не мучь парня, он с тебя глаз не сводит.
– А я еще не решила.
– Так решай поскорее, Маша! Чувствами других играть нехорошо.
Я удивленно посмотрела на подругу.
– Ты когда записалась в матери-настоятельницы?
– Когда ты меня бросила тут одну, вот и ушла в монастырь, от тоски и грусти спасалась.
– Как же! – рассмеялась я.
Рядом с Анфисой моя злость и неудовлетворенность успокаивалась и хотелось нести в мир добро и порядок. Люблю я ее, несмотря ни на что люблю.
Очередь в столовой продвигалась так медленно, что я уже подпрыгивала на месте от нетерпения.
– Иди столик займи, Маша, а то нервируешь слегка, – посоветовал Дэн. Я тут же сорвалась с места и пошла занимать свободный стол. Разберутся с едой без меня. Кошелек в рюкзаке, догадаются достать.
Что со мной происходит? Почему встреча с Драко не принесла успокоения? Почему я готова искусать первого встречного? Может, сказки о вампирах не ложь, может, существуют миры нежити? Тогда как у простых преподавателей родилась такая дочь как я? Нет, хватит с меня этих вопросов, до конца пар я не дотяну, нужно подниматься к Драко сейчас же, пока не набросилась ни на кого.
Преодолев пару пролетов полубегом, я влетела в кабинета зама без стука и тут же попала в объятия Драко.
Он крепко прижал меня к себе и прикрыл дверь ногой.
«Как хорошо!» – вертелось у меня в голове. Мне сейчас было абсолютно наплевать на то, что он мой Препод, что он совершенно незнакомый человек. Я прижалась носом к его груди и дышала так, как будто бежала к нему от самого дома. Набирала полную грудь свежести и дурмана, ледяных брызг горных рек, тишину таинственных ночных лесов.
– Откуда все это? – уже вслух спросила я. – Почему ты так пахнешь?
Драко напрягся и отодвинул меня от себя, я сделала шаг и снова уткнулась ему в грудь лицом.
– Маша, это смешно... немного.
– Мне все равно! ТЫ! НЕВЕРОЯТНО! ПАХНЕШЬ! – тут я увидела тату и судорожно стала расстегивать пуговицы его рубашки.
Вот сейчас схватит за руки и вышвырнет вон, но Драко только улыбался и как-то странно смотрел на меня, словно не верил в то, что я не галлюцинация.
Распахнув рубашку, я увидела дракона на мускулистой безволосой груди. Раскинув когтистые лапы, он изрыгал пламя, языки которого вились до шеи. Проведя пальцем по их замысловатому узору, я погрузила руку в черные волосы Драко и подняла глаза.
– Насмотрелась? Мне хотелось бы застегнуться.
Мое прежнее Я краснело и верещало от ужаса, а новое тянуло ручки к дракону и гладили его нарисованные чешуйки.
– Этому есть объяснение? – решила я перейти к делу, но рук не отняла и продолжала смотреть в серые глаза Драко.
– Не думал, что скажу это, но да, есть. Самое обыкновенное.
–Да ну? – чуть кривовато улыбнулась я? – Сумасшествие?
Драко поднял руку и взял меня за подбородок. Сначала он нежно провел пальцем по нижней губе, я прикусила палец. Драко лишь вздернул бровь и продолжал исследовать мой рот глазами.
– Не думал, что встречу свою наездницу в этом мире.
Я слегка опешила и отодвинулась от Драко, но рук не отняла, не могла просто.
– Объясни?
– Я дракон, Маша, родом из очень древнего рода. Отец изгнал меня из стаи и родового гнезда и сослал в ваш мир как простого смертного.
– За что?
– За любовь, – грустно ответил Драко и вылил на меня ушат ледяной воды.
Я отдернула от его груди руки и сложила их на своей.
– Ревнуешь? – бровь Драко выгнулась, а взгляд приобрел хищный прищур. – Меня выкинули за дверь как щенка за то, что я не смог полюбить того, кого нужно.
Я молчала, давая ему время объяснять дальше.
– Каждый дракон после первого попета обязан выбрать себе наездницу. Женщины-драконы никогда не летают сами. В день, когда они покрываются чешуей, состоится обряд единения с драконом-самцом, их сажают на него верхом и оправляют в полет. Если дракон-самец возвращается назад с парой, значит, они приняли друг друга и останутся вместе для продолжения рода. Если же дракон возвращается один, то его семья выплачивает золото за потерянную дочь и дракон-самец выбирает дальше.
Я все сильнее вдавливала ногти в ладони и отходила от Драко, пока наконец не уперлась спиной в дверь.
– Что за ужасы?
– Прости, что не романтическая сказка, дорогая, такова уж сущность драконов. Никакой тебе романтики, одна жестокая правда.
– Что случилось с той девушкой?
Драко побледнел и произнес сдавленным голосом.
– И с той и еще с тремя... – потом надолго замолчал, глядя в окно. – Все они предпочли сброситься на каменные вершины, чем остаться со мной.
Я судорожно вздохнула и почувствовала запах гари, как будто пепел забился в нос и не желал оттуда выдуваться.
– Для дракониц считается позором вернуться в семью без самца.
– Я не понимаю.
– Откуда же тебе понять? – произнес он угрюмо. – Ты же с виду обычная девчонка, но именно тебе посчастливилось стать моей наездницей.
Я осела на пол.
– Я драконица? Я покроюсь чешуей?
Это для меня было ужаснее всего, о чем рассказал Драко. Да, жаль дракониц, но я с ними знакома не была и поэтому жалость испытывала несильную. Но вот покрыться самой чешуей!
– Да успокойся ты, Маша, никакая ты не драконица и быть ею не можешь.
– Ффух, – я выдохнула пепел из носа и облегченно чихнула.
– Ты просто моя наездница, кровная наездница-человек, – закончил Драко и стал ко мне приближаться, медленно и как-то зловеще.
– Все то время, что я летал с драконицами и пытался выйти с ними на кровную связь, моей настоящей кровной наездницей была ты. Все то время, что я страдал и мучился из-за их смертей, из-за вины перед их семьями, из– за стыда за себя перед родовым гнездом, ты росла себе преспокойно и радовалась. Все то время, когда мой отец выплачивал золото, добытое таким трудом, за гибель дракониц, ты расцветала на Земле как человек, как девушка. Все то позорное время, когда у рода не осталось золота даже для того, чтобы выбрать мне новую драконицу, и когда нас начали обходить стороной, ты даже не подозревала о моем существовании. И, наконец, все то время, когда я должен был влачить жалкое существование в теле человека, ты как ни в чем не бывало развлекалась с парнями на море...
Я решила возразить насчет последнего, но Драко приблизился ко мне и вжал в дверь. Я попробовала шевельнуться, но моих физических способностей не хватило даже на то, чтобы сдвинуть его на миллиметр.
– Я ждал тебя, Маша, звал всеми тоскливыми ночами, спрашивал у тебя, почему ты не хочешь явиться к своему дракону и заявить на него права. И вот ты врываешься в мой новый мир и пытаешься приручить.
Я что? – рвалось на язык. Вранье! Ничего я не пыталась!
– Ты больше никогда не подойдешь ко мне, не дотронешься и не попробуешь вкус пламени. Можешь вдыхать и медленно сходить с ума, я с огромным удовольствием посмотрю на то, как ты будешь гореть в собственном аду.
– Это жестоко, Драко, я не виновата в том, что родилась на Земле, а не в твоем мире, – злость начинала давить на мою черепную коробку изнутри. Хотелось схватить Драко за шею, притянуть к себе и подчинить этого мужчину любыми способами. Он должен плавиться от моих рук, от моих ласк. Он должен их желать!
– Маша, – прошептал мне Драко и провел губами по шее вниз к ключице, – ты такая сладкая, ты часть меня, моя наездница. Кровь моих предков в твоих жилах. Но ты никогда не сядешь на меня верхом, не почувствуешь вкус полета, не сольешься со мной в танце страсти и не обретешь единения.
Драко выпрямился и подхватив меня за плечи с силой дернул на себя. Мы упали на заваленный бумагами стол, мои волосы закрыли наши лица, а руки блуждали по телам в поиске чего-то, что оба мы так стремились получить. Драко впился в мои губы в таком жестком поцелую, что мы стукнулись зубами, а потом я почувствовала это... Как будто кровь забурлила в венах и решила вырваться огнем наружу, как будто мои кости расплавились и тело приобрело невесомость и свободу. Танец тел, танец душ, танец крови! Я вдыхала в себя мужское начало, смесь чего-то невыразимо желанного, что сводило с ума и заставляло сейчас же, сию минуту, слиться с ним в одно целое.
–Драко! – закричала я и выгнулась ему навстречу, но он уже оторвался от моих губ и бесцеремонно сбросил с себя.
– Больно, правда?
Боль... я почувствовала, как меня рвут на части, а вернее отрывают от чего-то родного, от моего. Хотелось вцепиться в Драко всеми имеющимися возможностями, но я не знала как... Меня просто раздавили и так и оставили.
– Ты только почувствовала пробуждение зова крови, и теперь он начнет усиливаться и притягивать тебя ко мне. Ты не сможешь этому препятствовать. И я не смогу. А в итоге..., – Драко замолчал, а я сидела и пыталась выровнять дыхание. – А в итоге, Маша, мы оба обречены сойти с ума, потому что в этом мире я не смогу обернуться драконом и унести тебя в попет, потому что в этом мире мы никогда не сможем стать единым целым, а в мой мир, дорогая наездница, путь для меня закрыт навсегда.
Драко поставил меня на ноги, открыл дверь и выпихнул вон.
– Сказке конец, – ядовито бросил он мне на прощание.
«Чудовище», – снова мысленно обозвала я Драко и прислонилась к закрытой двери. Меня только что подняли на вершины Эвереста, а потом беспощадно сбросили оттуда. Я ничего не понимала, стараясь унять головокружение и побороть тошноту.
– Машка! – Анфиса налетела на меня как торнадо и уже шепотом добавила. – Почему в таком виде под дверью зама? Что с тобой? Мы с Дэном с ног сбились.
Я засмеялась и посмотрела на подругу.
– Мой мир рухнул, Анфис.
Она как-то странно покосилась на дверь и уверенно потянула за собой.
– Ничего, поправим мы твой мир, вот увидишь.
Глава первая
Зализывание ран
Кто жизнью бит, тот большего добьется.
Пуд соли съевший выше ценит мед.
Кто слезы лил, тот искренней смеется.
Кто умирал, тот знает, что живет!
Омар Хайам
Золотая осень, осень золотая! Сколько тебе посвящено стихов и песен, сколько эпитетов, метафор и сравнений применимо к тебе! Как же мне напоминают эти реки золота и багрянца в парке на дорожках кровь в моих жилах – золотую и красную. Золото разбудил в моих венах дракон, и оно разъедает меня изнутри, сжигает все человеческое, вспенивает остатки красного и доводит их до кипения.
Мне плохо! Мне так плохо, что прямо сейчас хочется лечь в эти падающие листья и уснуть, чтобы проснуться прежней Машей Снегиревой. Мама и папа возили меня к психологу, а Анфиса таскала по клубам и студенческим вечеринкам. Даже Дэн, покоренным мной в первый учебный день, пытался отвлечь от грустных мыслей шоколадками и пирожками из столовки. Но не помогало, вообще ничего не помогало. А самое главное, что я сама себе никак не могла помочь. Вроде бы пыталась выбросить из головы всю эту дурь драконью, вроде бы не обращала внимания на нового преподавателя Юрия Владленовича и на его предмете вела себя тише воды да ниже травы. Я даже собаку себе купила – тойтерьера Пикки, Пикколо, но он меня почему-то боялся. Прижмется к маминой ноге, и не оттащишь, а как гулять со мной выходит, то так поводок тянет, что под конец руку ломить начинает. Однокурсники уже коситься на меня стали недобрым глазом, мол, не наркоманка ли. Приехала с юга странная, а теперь и вовсе страннее странного. И вид у меня подходящий – волосы потускнели, и я стягивала их в конский хвост, одевалась как придется, не говоря уже о синяках под глазами от постоянного недосыпания из-за кошмаров. О них стоит упомянуть подробнее, ведь именно из-за них меня повели к психологу (сначала) и посоветовали обратиться к психиатру (потом).
Первый сон приснился в ту ночь, когда я узнала правду. Начиналось все совершенно банально, сон как сон. Я плыла на лодке по реке, опускала ладони в воду и разбрызгивала в разные стороны. За моей спиной сидел мужчина неопределенного возраста. Вроде и не молодой, но и не старый. Черты я с утра помнила плохо, но ощущение, что он несет мир и покой, сохранилось. И вот я в очередной раз опускаю ладони в реку и поднимаю их с потеками крови, стекающими по запястьям. Мне становится жутко, я кричу, а мужчина в лодке страшно так округляет глаза и начинает бормотать что-то вроде молитвы. Кровь течет по рукам, и ее никак не стереть, она достигает сердца и мне становится больно, грудь готова разорваться от боли, я кричу еще сильнее и пытаюсь стереть руками кровь. А потом я перестаю чувствовать биение своего сердца, потому что оно превращается в кусок металла, в золото, и из моих запястий начинает течь золотая кровь, а, попадая в реку, заставляет ее менять цвет и вскипать.
Я просыпаюсь в поту и слезах, меня трясет и мутит так сильно, что я встаю и иду в туалет, где обнимаю унитаз и чуть ли не прижимаюсь к нему щекой. В таком отчаянном положении меня находит отец и сильно волнуется. А сны продолжаются каждую ночь.
Под конец недели я боюсь засыпать и рыдаю в подушку. Слышу, как за дверью о чем-то перешептываются мои родители, но не хочу с ними разговаривать. Какое странное ощущение – я ничего не хочу. В том числе и вспоминать о том разговоре в кабинете Юрия Владленовича. Он для меня просто преподаватель иняза, заместитель по внеучебной части. Какая-то блажь толкнула меня в тот день в его кабинет, и я никак не могла вспомнить, как я очутилась снаружи в объятиях Анфисы. Но тут же в памяти всплывали его горячие руки на моем теле, тот жадный и злой поцелуй. Дракон! Настоящий Дракон, который нашел-таки свою наездницу и разбудил в ней кровь, а потом наказал за все, что ему самому пришлось выстрадать. Несправедливо! Обидно!
Нет, Маша, только не жалей себя! Не сейчас!
А ночь пришла опять, и река потекла в обратном направлении, бурливая, пенистая, переливаясь золотом и багрянцем, а я разделась на берегу и начала погружаться в нее. Медленно, шаг за шагом, а мужчина, который вносил в мои сны покой и тишину, разворачивается и уходит, голова опущена, а плечи сотрясают рыдания. Но мне его не жалко, он сам выбрал этот путь, он сам отказался ступить со мной в реку. Пусть уходит, пусть все уйдут, а я войду в золотые волны реки и окунусь в них с головой. Из воды поднимается морда дракона, освещенная закатным солнцем. Оскал хищника приводит меня не в ужас, а в трепет, я тяну к нему руки, но он отворачивается. Взмах крыльями – и дракон исчезает, а я чувствую, как река перестает течь и превращается в металл, сковывая меня ледяными оковами. Я снова просыпаюсь от собственных криков боли. Отец сидит на краю кровати и смотрит на меня очень пристально.
– Так больше не может продолжаться, Маша. Ты летишь к брату, подальше от своих проблем. Что бы с тобой ни случилось, Америка очень далеко отсюда и, знаешь, племянники по тебе соскучились.
Сумбурная речь папы привела к тому, что я снова почувствовала боль. Я его больше не увижу, моего Дракона, моего преподавателя по инязу, Юрия Владленовича, Драко... И я разрыдалась до дрожи в теле, до судорожной икоты, до ломоты во всех суставах. А потом пришло успокоение. Я все забуду, кошмары закончатся, хорошие сны придут, и в них буду страдать не я!
Глава вторая.
Поучительная
Как ты смешна, людская злоба!
Заставить хочешь вновь страдать?
Не выйдет – правду знаем оба,
Ведь проиграешь ты опять...,
У меня замечательный старший брат – высокий, мужественный, умный мужчина в расцвете сип. Настоящий глава семьи с двумя отпрысками-близняшками и полноватой и суетливой, но такой счастливой матерью семейства. Идеальная американо-русская семья, живущая в большом шлакоблочном доме с двумя верандами и окнами, выходящими на подстриженную и ухоженную лужайку. И тут такое счастье в лице родной сестренки, сбежавшей от лап психиатра!
– Машенька! Ну, здравствуй! Как перелет?
– Тошнит, – бросаю я брату и тороплюсь на выход из аэропорта, в объятия Нью-Йорка, скорее в Бруклин, в квартирку, которую брат всегда снимал для нас с ним. А кстати, туда ли мы?
– Мы сразу домой, Маш, обстоятельства, пойми. Теперь не погуляешь, девочки не дают.
– Какие именно девочки? – огрызнулась я.[Е1]
– Все, Маша, – со вздохом отвечает Миша, теперь величаемый Майклом.
– Ну и ладно, – снова кидаю слова, проталкиваясь сквозь толпу, спешащую успеть сесть в такси первыми, к черной ауди брата и за всю дорогу не произношу ни слова.
На его месте я бы отправила меня обратно прямо с трапа, но Миша с детства отличался слабостью к младшей сестричке и огромной любовью к ее светло-русым локонам и большущим голубым глазенкам.
Встречала меня толпа орущих и визжащих лиц женского пола от мала до велика. Натали кричала по-английски, племяшки на смеси русско-английского что-то вроде «прихлоу». Видимо, привет и hello.
Я раскинула объятия и искренне расцеловала девочек, а вот с Натали обнялась более церемонно – чувствовалась в ней скованность и настороженность. Интересно, что обо мне рассказали родители? Ведь не просто так отправили в Америку среди учебного года.
– Ты к нам надолго, дорогая? – спросила Натали за ужином на веранде. Жили Снегиревы в штате Пенсильвания и в конце октября у них еще зеленели лужайки, а по веранде гулял теплый южный ветерок.
– Нет, вот загорю немного и обратно на Родину, – ответила я и пересела от семьи подальше на кресло-качалку. Тут же на колени вскарабкалась Анна или Мэри, я сейчас с трудом их различала. Я Обняв трехлетнюю малышку за плечи, я прикрыла глаза. Тепло маленького доверчивого тельца отогревало мои внутренности и заставляло сердце биться тише и болеть меньше. Невозможно рядом с таким чудом думать о плохом. Видимо, папа с мамой именно на то и рассчитывали а значит сопротивляться не стоит.
Уснула я впервые за долгое время спокойно и совершенно без сновидений. Дракон далеко, он дремлет, и пламя его больше не будит в моей крови отклик, и зов его больше не бередит раны на сердце.
Каждое утро я бегала до побережья и обратно, благо недалеко и ноги у меня крепкие, а с дыхалкой вообще никогда проблем не было. Каждое утро ко мне подбегал паренек в повязке, майке и шортах синего цвета и просто бежал рядом, не произнося ни слова, хотя я хорошо знала английский и смогла бы с ним поговорить, но начинать не спешила. Мне было совершенно все равно, что он рядом. Пусть себе бежит, раз так нравится. И вот в один прекрасный забег он заговорил. Я как раз упала лицом в песок и дышала так тяжело, что аж песчинки в носу застревали.
– Привет, Маша. Нельзя тебе так, еще хуже делаешь.
Я ошарашено села и уставилась на парня.
–Ты кто?
– Мое имя тебе ни о чем не скажет, поэтому зови меня the Iast brother.
– Последний брат? Чудное прозвище! – с энтузиазмом ответила я. – А теперь отвали!
Я вскочила на ноги и бросилась куда подальше. Жаль только, воздуха в легких не хватает и нещадно ломит бок, а то бежала бы быстрее.
– Стой, Маша, не разрешай злости брать верх, – закричал он мне вдогонку, а я показала ему средний палей и смачно выругалась по-американски.
Катитесь вы все к чертям драконьим, выродки бессердечные. Что-то мне подсказывало, что Последний брат из той же шайки. Прогадал ты, папочка, и тут достали.
А на следующий день пришло письмо на мое имя, и Миша вызвал меня на семейный совет. В комнате сидела Натали, Энн и Мэри, а вернее Аню и Машу– младшую отправили в садик. Миша ходил из угла в угол и махал конвертом (вскрытым) так, как будто это бомба замедленного действия, и он не знает, куда ее запульнут.
– Машенька, все так серьезно да?
– Ты о чем? – состроила я невинную мордочку, тьфу ты, лицо!
– Тебя приглашают на обследование в частную клинику.
Опа! Кто приглашает? Откуда?
– Я не псих, Миш, если ты об этом. У меня просто кошмары были жуткие, каждую ночь, но с ума я не сходила. Какое еще обследование?
Брат остановился и пристально на меня посмотрел.
– Я разговаривал с родителями, и они согласились, что пройти нужно.
– Ну, знаешь! – возмутилась я, а Натали тут же вскочила и сунула мне в руки стакан с содовой. Она-то уж точно записала меня в нездоровое поколение и теперь проявляла заботу, американское сочувствие, присущее только этому народу и липкое до ужаса.
– Куда ехать-то? Кто приглашает?
– Тут написано, что по рекомендации твоего личного психолога, твоим случаем, гхм, здоровьем, займется ее друг, который по счастливой случайности живет сейчас в Нью-Йорке, а на период каникул останавливается в местечке неподалеку. Это гостевой дом на побережье, мы с детьми были там в прошлом году.
– Поехали.
Брат явно не ожидал от меня такой прыти, а мне противно было смотреть на то, как Натали прячет от меня ножи и вилки. Лучше уж уехать и пройти обследование, а там будь, что будет. Мне уже все равно.
Ночью приснился парень с пробежки. Он снимал с себя насквозь мокрую футболку, потом шорты и нырял в бассейн. Я стояла в каких-то кустах или клумбе, в общем, мне было колюче и неудобно. Вдруг из воды поднялся нешуточный фонтан, раскрылся потоками воды и выпустил из себя золотистого ящера.
–Гад чешуйчатый! – кричала я ему во сне и даже, кажется, кидалась речной галькой. Откуда она взялась в клумбе, не знаю, сон все-таки. А проснулась я от того, что смеюсь и плачу. От облегчения и чего-то еще – теплого и согревающего. В груди не болело, сердце стучало спокойно. Мне впервые было хорошо, очень хорошо.
Глава третья
Гостевой дом «Portal>
Главным в Переходе будет не изменение пространства с 3-х на 4-х мерное, а изменение материальности Земли и человеческих тел. Земля и люди станут утонченнее. Изменение же пространства и времени будет следствием смены материи. Если объект в 3-х мерном пространстве фиксируется в трех координатах, то в 4-х мерном -
четырьмя координатами.
– Приветствую тебя, дочь моя! – верьте или нет, но именно так встретил меня толстый дяденька в сером балахоне.
– Он монах? – испуганно вцепилась я в руку Миши.
– Он целитель. В письме так написано.
– Он монах. – Уже утвердительно сказала я и кивнула дядечке. – Здрасьте!
– Я пойду лучше, – пятился Миша к выходу, – не буду мешать процессу, вечером заеду – заберу.
Серый плащ уже закрывал за братом дверь, а потом закрыл на замок.
–Ну здравствуй, миряночка! Интересненький экземплярчик мне Последний прислал, прям так и просишься на стол.
Мое воображение тут же красочно нарисовало пыточный стол со множеством инструментов и проводкой. С потолка капала вода, а стены были из неотесанного камня. Взбредет же такое в голову!
– Мне все равно, кто ты.
– Плохо, Маша, очень плохо. От злобы к равнодушию, а потом снова к злобе. И давно у тебя это?
– С середины сентября где-то, – не стала я кривить душой.
– Знаю я про Драко твоего, наслышан. Все наслышаны.
Я вздрогнула и вцепилась в спинку кресла.
– Садись, Маша, не бойся. Я дракон добрый, от дел драконьих давно отошедший. Помогаю заблудшим душам, таким как ты.
– Я в монастырь не хочу! – испугалась я за свое будущее. – Мне еще университет заканчивать.
Серый присел в кресло напротив и прищурил хитрые зеленые глаза-щелочки.
– Не хочешь, значит? Так Последний и сказал, что с характером. Недаром наездница из древних. Они тогда, ух, какие были, не то, что нынешняя молодежь.
– Ага! Девочки курят и не стесняются, а мальчики! – и я сделала страшные глаза, изображая маму.
Серый юмора не понял и смотрел как на... Понятно, как на кого.
– Исправлять значит будем.
– Меня? – снова насторожилась я и вспомнила про стол.
– Меня-то уж поздно, – явно шутил Серый, – пошли уже,– и махнул в сторону окна.
– Куда? – спросила я и выглянула наружу. Окно как окно.
– В Портал, Последний тебя заждался, наверное.
Я уже представила, как шагаю в окно, а на белом песочке стоит парень в синем одеянии и дурацкой синей повязке, широко расставив руки.
– Куда идешь, Маша, там окно!
–А куда надо?
Серый покачал головой.
– У тебя уже последняя степень равнодушия. А если из окна прикажу прыгнуть?
– Может, прыгну, – как-то вяло отозвалась я.
–Серьезно наш бунтарь тебя приложил. Сначала влил энергию, разбудил кровь, позвал, а потом бросил самой с демонами бороться?
В душе поднималась паника, и глаза начали наполняться слезами.
– Шагать куда? – спросила я у Серого и надела рюкзак на плечи.
Серый отодвинул тяжелую портьеру, и я увидела что-то наподобие арки, вылепленной прямо в стене. Вроде как из гипса. Белые плетения соединялись в причудливый узор и, приглядевшись, я поняла, что Врата движутся. Линии свивались и развивались, манили к себе, завораживали постоянно сменяющимся рисунком. Я покрепче закрыла глаза и сделала шаг в стену.
