сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)
Её зовут Скарлет, просто Скарлет, маленькая черноволосая девочка со сбитыми коленками и некрасиво бледной кожей.
Ей шесть или около того, дни рождения в детдоме никто не празднует, да и документов с датой рождения у неё никаких. Нянечки смеются: мол, кому-то родители хотя бы письмецо оставляют, хоть какую-то память и надежду, а тебя – завернули в плащ и кинули. Пять долларов в кармане дешёвой драной куртки, самый дешёвый подкидыш за всю историю.
Скарлет – самый дешёвый подкидыш, самый дикий ребёнок в интернате. К ней не подходить – подкрадываться.
Со спины.
***
Синяки сходят очень долго, а злой смех в ушах остаётся и того дольше. Скарлет кусает губы, потому что если расплачется – проиграет, потому что дети точно так же жестоки, как и взрослые. Самый дикий ребёнок в интернате, самый худой, потому что пайки, и без того скудные, отбирают. Потому что пинают, щипают, теребят – и смеются.
Скарлет шесть или около того, семь без нескольких недель или месяцев, и она почему-то убеждена, что хуже уже не будет.
Лучше, наверное, тоже.
***
В семь лет она вскрывает свой первый замок на двери заведующей интернатом. Деньги она хранит в тумбочке, еду в чулане, и маленькой Скарлет на всё про всё хватает десяти минут.
Она спускается из окна по водосточной трубе, и потом смеётся, и весь интернат просыпается от её смеха.
Её, конечно же, будут искать.
Но, конечно же, не найдут.
***
В семь лет она вскрывает свой первый замок, а к десяти набивает руку на карманных кражах. Некоторые царапины становятся шрамами, некоторые синяки въедаются в кожу вместе с грязью.
Скарлет живёт на улицах и очень много мечтает. Доедает выброшенные в урну остатки еды (лучше всего подбирать остатки у всяких там ресторанов, но пробираться туда очень сложно), и думает, что когда-нибудь она обязательно будет есть только лучшую пищу. Креветки, омары, мраморная говядина, устрицы… и всё это будет красиво сервировано, и на каждый приём пищи она будет наряжаться как принцесса.
А ещё – солярий. Сойдут синяки и ссадины, и собственная кожа не будет казаться такой отвратительно бледной.
А ещё…
Скарлет мечтает о лучшей жизни до тех пор, пока вышедший подышать свежим воздухом повар не запускает в неё пакетом с мусором.
***
Спит она тоже где придётся. Лучше всего ночевать в больших коробках, так себя чувствуешь хоть немного защищённым, но не всегда можно найти искомое. Она закрывает глаза и представляет: когда-нибудь у неё будет собственная кровать с балдахином, а ещё много обогревателей в каждой комнате.
Да, у неё будет много комнат, а ещё – шикарный сад.
Розы в этом саду она будет выращивать сама. Самые красивые. Голландские. Гораздо красивее, чем она сама сможет когда-либо стать.
***
О людях Скарлет не думает, люди – это лишнее. Её родители – пять долларов и дырявая куртка, по их теплу она не скучает. Тепла чужого не хочет в принципе – ей вполне хватит крыши над головой.
Скарлет не любит, когда её трогают, потому что прикосновения в той среде, где она выживает – отвратительны.
Ей никто не нужен.
Ей нужно что.
***
Иногда, от безысходности, Скарлет думает, что можно начать продавать своё тело. Не сейчас, а потом, когда она хоть немного округлится в нужных местах, потому что кому нужен тощий, худой, страшный ребёнок? Единственная её гордость, волосы, нечёсанные и запутавшиеся. Сплошные колтуны, а не волосы. Об остальном Скарлет вообще старается не думать.
Ей не важно и не нужно быть красивой.
Ей хочется быть красивой, как и любой девчонке её возраста.
Это нормально.
***
Её зовут Скарлет, просто Скарлет, у неё очень длинные и худые ноги, а мозоли на руках, кажется, не пройдут уже никогда. Она неплохо двигается, юркая, шустрая, больная до осточертения. Если бы не умение тащить из карманов – она бы уже умерла раз пятнадцать.
Ей, может быть, двенадцать.
Почти тринадцать, наверное.
***
Господина Оверкилла считают сумасшедшим. Нелюдимый, богатый и небрежный, он не вписывается в нормы общества и совершенно не обращает внимания, что там кто говорит. Он любит машины, свои машины, он изобретатель, безумец, эстет – он странный «от» и «до», странный настолько, что это кажется почти привычным. Господин Оверкилл высокий и почти нелепый, но кого волнует, если он настолько обаятелен?
Господин Оверкилл притворяется дураком, но правда в том, что дурака из него не выходит. Он обходителен, галантен и наблюдателен.
Чтобы создавать машины, надо что-то понимать в людях.
***
Господин Оверкилл видит, кто вытащил у него кошелёк, уловил прикосновение тонких пальцев ещё в самом начале; он мог повернуться, не допустить, пуститься вдогонку, в конце-то концов, но у него в кошельке только счастливый билет да фотография первого изобретения.
Специально для карманников – так-то деньги он носит во внутреннем кармане пиджака.
Господин Оверкилл провожает неприлично чёрную макушку почти сочувственно.
***
Господин Оверкилл провожает неприлично чёрную макушку почти сочувственно, а ещё не видит ничего странного в том, чтобы искать недостающие детали для изобретений в мусорных кучах.
Его деньги позволяют ему достать что угодно и с какого угодно конца света, но…
– Мда, – говорит он, заглядывая в коробку от стиральной, кажется, машинки. – Такого ни по какому каталогу не закажешь.
Скарлет смотрит на него испуганно и зло.
***
О том, почему она пошла за ним, что он ей сказал, чтобы она ему поверила, и что она сделала, чтобы заставить его это сказать, они никогда не говорят. К этому моменту они даже не возвращаются.
Есть факт: он забрал её.
Есть факт: она дала себя забрать.
***
– Портмоне, – говорит он весело, когда она выходит из ванной: завёрнутая в полотенце, с блестящими на коже каплями, дистрофично худая. – Верни.
Скарлет поджимает губы.
– А что мне за это будет?
Кажется, она начинает нравиться ему именно с этого момента.
***
Ему около двадцати, а ей исполняется тринадцать. Она сама выбирает день своего рождения, и он дарит ей неплохой подарок – свою дружбу.
Вместе с дружбой прилагается нехилый банковский счёт, стартовый капитал, который в итоге сделает её лучшей.
***
– Я могла бы тобой пользоваться, – говорит она, когда ей исполняется пятнадцать. Её имя медленно становится известным, а она сама – профессиональной.
– А ты разве ещё нет? – у Херба выходит неразборчиво, потому что в зубах он держит отвёртку. – Вроде бы, ты используешь всё, что я тебе даю.
– Это твой выбор, – она пожимает плечами. – Что-то давать мне. Я не просила.
Херб закручивает один винтик и снова берёт отвёртку в зубы; мотает головой, показывая, что согласен.
– Я могла бы тобой пользоваться, – продолжает Скарлет серьёзно. – Но я люблю тебя.
Он мог бы закончить робота уже сегодня, но просто падает на него. Сидит в винтиках, встрёпанный, растерянный, удивлённый.
– Подрасти? – говорит почти жалобно.
Скарлет смеётся.
***
Её зовут Скарлет, Скарлет Оверкилл. Она примеряет эту фамилию, как новое платье из китайского шёлка, сделанное под заказ. Любой её каприз исполняется именно потому, что она не капризничает.
Херб смотрит на неё и улыбается.
Ему совсем не хочется быть злодеем, но правда в том, что ради неё он готов стать кем угодно.
