Текст книги "Девственница (ЛП)"

Переводчик Костина Светлана

Любое копирование текста без ссылки на группу ЗАПРЕЩЕНО! 

Перевод осуществлен исключительно в личных целях, не для коммерческого использования. Автор перевода не несет ответственности за распространение материалов третьими лицами.

Как только она поддастся... Она моя навсегда

Иззи

Я так долго ждала.

И судьба преподнесла мне мужчину мечты. О, он был прекрасен. Сексуальные голубые глаза, ямочка на подбородке, накаченные мышцы и большие, мужественные руки. С силой торнадо он смел меня с ног и поднял на невообразимые высоты. Мне казалось, что я умерла и отправилась на небеса.

Я думала, что особенная для него, но оказалось только на одну ночь. Он исчез еще до того, как я успела проснуться.

Я собрала по кусочкам свое разбитое сердца и двинулась дальше. И сейчас, когда я меньше всего ожидала, его голубые глаза, как океаны, снова с жаром смотрят на меня, вызывая все те сумасшедшие чувства... Они вернулись, как будто я не прятала их годами.

Я до сих пор жажду его, как наркотик, хотя я стала совсем другой. Я застряла в отношениях без любви с очень опасным человеком, спасающем меня от ночных кошмаров, но это тоже не вариант.

Сможет ли мое сердце еще раз пережить его потерю? Или я рискну и отдамся ему полностью?

Тайсон

Как только я увидел Иззи, понял, что она особенная. Мы понравились друг другу, а главное подходили. Я привел ее в номер отеля и не ошибся. Она была чертовски превосходна. Я забрал ее милую невинность. Ей нужно было с кем-то повидаться этим днем, поэтому мы договорились встретиться вечером.

Но у судьбы оказались другие планы. Мне позвонила девушка моего умирающего друга. Он хотел меня видеть. У меня не было возможности связаться с Иззи, поэтому я оставил для нее записку в ресторане с номером моего телефона и вылетел из страны. Короче: она не получила моей записки

Но я никогда не забывал ее. До сих пор я могу закрыть глаза и увидеть, как она обхватывает мои бедра своими ногами, как блестит от пота ее кожа, как ее длинные светлые волосы падают на плечи, и ее глаза полуоткрыты с удовольствием.

Потом, как гром среди ясного неба, я случайно столкнулся с ней. Она по-прежнему чертовски прекрасна.

Единственное, чего мне хочется, это встать между ее цвета сливок бедер и продолжить то, на чем мы остановились. Я безумно ее хочу, но она говорит, что у нее есть кто-то еще. Она замутила с каким-то отморозком. Скотина с могущественным отцом, который ни за что не отпустит ее.

Я вижу страх в ее глазах, отчего во мне вспыхивает неистовая ярость.

Она моя, и мы оба это знаем. Я пометил ее еще тогда, в ту ночь в номере отеля в Париже.

Теперь судьба привела ее на мой путь, и никто не остановит меня вернуть то, что принадлежит мне.

Книга содержит реальные сексуальные сцены и нецензурные выражения,

предназначена для 18+

Пролог

Тайсон

(Мне восемь лет)

https://www.youtube.com/watch?v=mWRsgZuwf_8

Демоны

– Ох! мой Бог. Что случилось с твоим лицом? – кричит моя мать, бросаясь ко мне.

– Ничего, – бормочу я, отступив на шаг назад.

Она резко хватает меня за подбородок и поворачивает мою голову сначала в одну сторону, потом в другую, осматривая. Сейчас еще день, а я уже чувствую запах перегара у нее изо рта.

– Кто это сделал? – требует она ответа.

Я пожимаю плечами. Даже когда она дотрагивается рукой до моего лица, я чувствую боль, но не позволяю себе вздрогнуть.

– Скажи мне, – приказывает она, ее глаза сверкают яростью.

– Никто.

– Тайсон Фридман, если ты не скажешь мне прямо сейчас, клянусь, я не выпущу тебя из дома целую неделю.

Я с вызовом пялюсь на нее. Да, ради Бога. Мне наплевать, если она это сделает.

– Пожалуйста, Тай, скажи мне, – умоляет она, зная, что я никогда не смогу устоять перед ней, если она меня попросит.

– Джонни Мэттесон назвал тебя шлюхой, и сказал, что я сын гейппо. Я ударил его, и его банда набросилась на меня. (Гейппо – презрительное название цыган. – прим. пер.)

Она в шоке моргает, затем резко вздыхает. Я, словно вижу, как крутятся ее колесики в мозгу, потом она с трудом сглатывает. Опустив голову, она поправляет халат. Она не смотрит мне в глаза, разворачивается и неуверенно покачиваясь идет. По телевизору начинается музыка к ее любимому шоу «Обратный отсчет». Моя мама очень умная и часто правильно, еще до сигнала таймера, отвечает на вопросы. У нее дрожат руки, когда она убирает локон со лба.

– Мэри Мэйвезер должно быть пустила слух. Завтра я пойду в школу и поговорю с директором, – задумчиво произносит она. Но мы оба знаем, что она никуда не пойдет. Сегодня вечером она будет настолько пьяна, что забудет все.

Я дотрагиваюсь до ее руки.

– Это правда? Мой отец гейппо?

Она опускается на колени, ее глаза внезапно светятся яростью. Она все еще любит его. Со всей страстью.

– Он не... гейппо. Он путешественник. Дикий и красивый цыган.

Я с любопытством вглядываюсь в нее. Ее лицо настолько преобразилось, как только она заговорила о нем.

– Где он сейчас?

Она качает головой.

– Не важно.

– Расскажи мне о моем отце, мама. Пожалуйста. – Умоляя прошу ее.

– Когда ты вырастешь, я тебе расскажу.

Я с отчаяньем качаю головой.

– Почему Мэри Мэйвезер знает о моем отце больше, чем я? Если ты не скажешь мне, я не смогу противостоять вранью Джонни Меттесона, как и другим мальчишкам.

Она долго молчит, а потом кивает.

– Пойдем, – и ведет меня в свою комнату. Мамина комната пропахла застарелым потом и спиртным. Она садится на кровать и приглашает меня сесть рядом. Я сажусь. Глубоко вздохнув, она открывает ящик тумбочки и вытаскивает старую Библию. Между страницами лежит фотография полароида. Такие фотографии делают в закрытых кабинках. Она с любовью гладит ее, а потом передает мне.

– Это твой отец.

Я забираю и внимательно смотрю на фото. Я не могу поверить, что молодая смеющаяся девушка, наполненная жизнью, моя мама. Узнать ее сейчас невозможно. Я вглядываюсь в мужчину, в его лицо. Я похож на него, у него, как и у меня прямые темные волосы и яркие голубые глаза.

– Он знает обо мне?

– Он знал, что я беременна.

– Где он сейчас? – вздыхаю я, голос немного дрожит. Всю свою жизнь я думал о своем отце. Моя мать никогда не говорила о нем. Каждый раз, когда я спрашивал, она начинала плакать, поэтому я перестал спрашивать, хотя вопросы никуда не делись.

Она грустно улыбается.

– Он живет в Чертси.

– Мы можем поехать и увидеться с ним?

Слезы начинают катиться у нее из глаз.

– Нет.

Я беру ее за руку. Моя рука почти стала такая же большая, как ее.

– Не плачь, мама. Пожалуйста, не плачь. – Я не могу видеть ее слезы, но я хочу узнать о своем отце все. Мне хочется, чтобы мой отец пришел и помог нам. Я хочу, чтобы он настоял, чтобы моя мама прекратила пить. Я хочу, чтобы она снова стала счастливой и похожа на ту девушку с фотографии. – Он не хочет нас видеть?

Она отрицательно качает головой.

– Тогда почему? – шепотом спрашиваю я.

– Потому что... – ее голос дрожит, – потому что... у него есть другая семья.

У меня глаза тут же расширяются от удивления.

– Другая семья? – словно эхом повторяю я.

– Да, у него жена и дети, – рыдает она.

– Дети? У него есть еще дети.

– Да. – Она закрывает глаза и пытается успокоиться.

– Сколько?

– Три мальчика и девочка.

– Значит у меня есть три сводных брата и сестра.

– Да, – признается она.

– Они знают обо мне?

Она тут же отрицательно энергично трясет головой.

– Нет. Никто ничего о нас не знает. И ты должен мне пообещать, что никому не расскажешь.

– Как его зовут?

– Это не столь важно.

– Скажи мне. Я должен знать. У меня есть право знать, мама.

– Какая разница?

– Я хочу знать. Я заслуживаю узнать имя своего отца.

Она прикусывает губу.

– Пожалуйста, мам. Я никому не скажу.

Она колеблется пару минут.

– Я обещаю, что никогда никому не скажу.

– Ты не должен никому об этом рассказывать, – всхлипывает она.

– Клянусь, я никогда никому не скажу.

– Твоего отца зовут Патрик Иден.

(Через Неделю)

– А зачем тебе дом Патрика Идена? – рычит на меня мужчина, сверля с подозрением своими черными глазами.

Я открыто смотрю на него.

– Я друг его сына.

Он прищуривается.

– Какого сына?

– Джейка. Джейка Идена.

– Его дом с голубой дверью и занавесками. – Он указывает грязным пальцем на дорогу.

– Спасибо, мистер, – говорю я и отправляюсь в путь. Дом стоит напротив поля и леса. Здесь же находится крытая цыганская кибитка. Я иду мимо дома и деревьев. Идет дождь. Я прохожусь по мокрой траве поля и ложусь на живот в дупло у земли. Запах мокрой земли наполняет мои ноздри. Запах листьев, свежий и хороший. Здесь так хорошо. Не как в Килберн, где пахнет выхлопными газами от машин, смогом и каким-то отчаянием. Трава холодит голые ноги.

Лежа на животе, я жду.

Солнце выходит, и голубая дверь дома открывается, выбегает маленькая девочка. Моя сестра! На ней желтое платье. Она стоит у ворот и с нетерпением прыгает вверх и вниз. Из дома я слышу крик женщины.

– Шейн, иди на улицу и последи за сестрой.

Появляется мальчик с темными волосами, открывает деревянные ворота, и девочка тут же выбегает на улицу. Она держит воздушного змея. Мальчик выше меня. Я смотрю, как они управляют воздушным змеем. Потом появляется еще один мальчик постарше. У меня даже не возникает сомнений, что он мой брат. Он очень похож на меня. На самом деле, он выглядит один в один как я, только старше.

– Джейк! – кричит девочка. – Посмотри на меня. Посмотри, как высоко я могу запускать воздушного змея.

Он смеется и идет к ним. На пороге дома появляется еще один мальчик, младше Джека, но явно старше Шейна и девочки.

– Дом, иди ко мне, – с восторгом кричит девочка.

Старший из всех разворачивается, поджидая Дома. Пока я разглядываю сводных братьев и сестру с очарованным удивлением, подъезжает машина, и у меня перехватывает дыхание. Выходит высокий мужчина. Моментально девочка выпускает своего змея, он улетает в облака, а она бежит к мужчине с протянутыми руками и кричит:

– Папа.

Это мой отец!

Я вижу, как он подхватывает ее на руки и начинает кружить, она визжит и смеется. Потом вся семья собирается вокруг отца, моего отца. Я наблюдаю, как он открывает багажник и вытаскивает подарки. Я даже слышу их возбужденные голоса. Я вижу женщину, которая выходит из дома, как она гордо улыбается своей счастливой семье.

Я ощущаю такую жуткую ненависть к ней. А как же моя мама?

Горячие слезы скатываются у меня по щеке. Проходит много времени, когда они наконец заходят в дом и закрывают дверь. Я лежу на холодной, влажной земле. Это несправедливо. У них есть все, а у нас с мамой ничего нет.

(Мне девять лет)

Я наливаю горячий кофе в кружку-термос, нажимаю на затычку, затем завинчиваю крышку. Ставлю на поднос с намазанным маслом тостом, кладу две таблетки от головной боли в маленькую пластиковую чашку и несу поднос в спальню матери. Это своеобразный ежедневный ритуал перед тем, как я ухожу в школу. Когда мама проснется, тост будет уже холодным, но она говорит, что совсем не возражает. Самое важное на этом подносе – две таблетки от головной боли и горячий кофе.

Я открываю дверь ее спальни и ставлю поднос на столик. Запах в комнате просто невыносимый. Особенно сейчас зимой, когда нельзя все время открывать окна, вонь распространяется повсюду. Как правило, я никогда не задерживаюсь здесь, поэтому и сейчас разворачиваюсь, но что-то привлекает мое внимание.

Мамина рука.

Она свешивается с края кровати. Даже мимолетно, я инстинктивно отмечаю, звенящую тишину и посиневшие ногти. Медленно, я разворачиваюсь назад и всматриваюсь в нее. Она уткнулась лицом в подушку. Я прикасаюсь к ее плечу и отдергиваю руку.

Она холодная, как лед.

Я начинаю дрожать.

– Мама, – шепчу я, тихо и хрипло от страха.

Я смотрю во все глаза на неподвижное тело.

– Мама.

Она не двигается.

– Мам.

Ничего.

Я хватаю ее за плечи и трясу. Все ее тело кажется каким-то одеревеневшим. Я переворачиваю ее на спину. Вокруг ее рта запеклись остатки рвоты, на подбородке, шеи, даже на одежде. Ее глаза закрыты. Я очень долго вглядываюсь в ее мертвое лицо. Я кладу ее голову обратно на подушку и отправляюсь в гостиную. Вызываю полицию. Спокойно сообщаю им, что моя мама умерла, диктую наш адрес. Затем я возвращаюсь в спальню матери и открываю окна. Холодный воздух тут же устремляется внутрь.

Я не хочу, чтобы полиция поняла, как здесь воняет. Я не могу позволить, чтобы кто-то думал о моей матери плохо. Я вытираю рвоту. Меняю ей ночную рубашку. Ее нижнее белье пожелтело и грязное. Я стягиваю ее трусы по тонким ногам. От нее так ужасно воняет. Я напускаю горячую воду в раковину и выжимаю гель для душа. Осторожно начинаю протирать ее тело полотенцем для рук. Достаю чистую одежду из шкафа и переодеваю ее. Расчесываю ей волосы и припудриваю лицо. Я даже нахожу розовую помаду и аккуратно крашу ее холодные губы. Я обильно опрыскиваю ее тело духами. Ландыш. У меня начинает свербеть в носу.

Я опрыскиваю постельное белье и всю комнату этим флаконом.

Я не закрываю окна, потому что знаю, запах ее перегара и рвоты очень быстро опять соберется в комнате, как только окна будут закрыты. Сейчас кажется все пропахло ландышем. Он заглушит все остальное. Полиция скоро прибудет.

Мама выглядит довольно красиво, поэтому я не прикрываю ей лицо.

Я не чувствую ни страха, ни боли. Только онемение, я сажусь на стул и жду прибытия полиции. Они приезжают с машиной скорой помощи. Мужчины тут же говорят, что она умерла и выносят ее на носилках.

Женщина полицейская усаживает меня за кухонный стол. Она приветливо мне улыбается.

– Где твой отец? – спрашивает она.

– У меня нет отца.

Она начинает немного беспокоиться, ерзая на стуле.

– У тебя есть бабушки и дедушки?

Я отрицательно качаю головой.

– Дяди и тети?

Я снова отрицательно качаю головой. Моя мать была сиротой. Она выросла в приемной семье, которую ненавидела. Она клялась, что никогда не позволит государству забрать меня у нее. И когда социальные работники приходили к нам домой, мы с мамой делали вид, что она перестала пить.

Она хмурится.

– У тебя вообще никого нет?

Я тут же вспоминаю, как мой отец подбрасывал мою сводную сестру высоко над головой, и как она смеялась. У меня отчетливо стоит картинка перед глазами, они счастливы и смеются. Как они отправляются назад в дом, неся подарки, которые он им привез. Я вспоминаю обещание, которое дал своей матери. Я никогда не предам ее. Пока я буду жив, не предам.

– Нет, – тихо говорю я.

Она хмурится от моего раздумья.

– Тебе придется отправится к приемным родителям, если у тебя никого нет. Ты точно уверен, что у тебя никого нет?

– Да, уверен, – четко отвечаю я, мой ответ эхом звучит у меня в голове.

Глава 1

Настоящее время

https://www.youtube.com/watch?v=wFhs7WVvuXk

Гром

– Мать твою! Этот гребаный ублюдок Брэд Соммерс точно знает, как устроить роскошную вечеринку, – замечаю я, оглядывая роскошный пентхаус. Здесь такое количество красиво одетых людей, которых он пригласил со всего мира, и они наслаждаются его гостеприимством, любуясь его щедростью и завидуя его великому счастью. Эта вечеринка, в принципе, в мою честь, но, на самом деле, он хочет, чтобы весь мир узнал, что он гордый владелец Великолепного Наваждения, чемпиона лошади, которую я вывел для него.

– Да, – соглашается Чез со смехом. – Когда он устраивает вечеринку, ты не должен обращать внимание, что на самом деле он полный мудак. В любом случае, ты, чертовски заслуживаешь этой гулянки. Как ты это делаешь? Как ты видишь, что трехлетний жеребенок станет чемпионом?

– Я не знаю. Я просто вижу и все, – говорю я, пожимая плечами. Это правда. В этом нет никакой науки. Это инстинкт. Лошади – моя работа, моя жизнь и моя страсть. У меня нет времени на людей. Они лживые, жадные, жестокие, неблагодарные, одержимые собой, тщеславные существа. Лошади. Нежные твари, способные любить. Каждую лошадь, которую я вывел, любил всем сердцем.

И у меня до сих пор разрывается сердце, когда я думаю, что Великолепное Наваждение будет собственностью такого поверхностного обывателя, как Брэд. Он никогда не разглядит в ней нечто особенное, просто дорогую лошадь с большим потенциалом, которая принесет ему славу и обожание, он так этого жаждет. Мне бы хотелось, чтобы она нашла более достойного хозяина. Того, кто смог бы оценить ее саму, а не только ее быстрые ноги.

Чез обхватывает меня за плечи.

– Давай, Тайсон. Я надеюсь ты покажешь мне, что все легенды об ирландцах, способных перепить любого, не чушь собачья.

Я смеюсь над его вызовом. Чез понятия не имеет, о чем меня просит. Начнем с того, что он пьет уже вторую половину дня и на половину пьян. Даже если бы он не был пьян, я, естественно, его перепью без проблем. Не даром же меня прозвали «Бездонная бочка» в Эшфилде, в исправительной колонии для подростков.

– Смотри не пожалей об этом, мой друг, – предупреждаю я его.

– Слабо, – подтрунивает он с нахальной улыбкой.

Мы направляемся к одну из трех баров, и я заказываю двойной виски. Чез хочет увидеть, сколько я смогу выпить? Так почему же нет?

– А вот и он! – Гремит восторженный голос Брэда, перекрывая шум вечеринки, через всю комнату. Я залихвацки подмигиваю Чезу, поворачиваясь к хозяину.

– Волшебник! Человек, который предоставил мне постоянное место в кругу победителя! Тебе стоит на меня работать. Я обещаю, что ты не пожалеешь о потраченном времени.

Я смеюсь, потому что его предложение меня напрягает. Посматриваю на него поверх своего стакана. Я получил деньги за Великолепное Наваждение, знаю за сколько он ее купил, но даже сама мысль работать на него вызывает у меня часотку.

– Давай подождем, пока она выиграет еще несколько раз, прежде чем ты меня коронуешь.

– Только взгляните на эту скромность! – Его глаза блестят от возбуждения.

Для такого человека, как он, эта лошадь всегда будет только хорошо вложенными инвестициями. Он никогда не увидит ее настоящей сияющей совершенной сути. Если бы с ней завтра что-то случилось, он бы не стал переживаться, всего лишь пожалел бы о своих убытках.

Он кладет руку мне на плечо, и я чувствую сладковатый запах шампанского от его дыхания.

– Как тебе это нравится? – спрашивает он, взмахнув рукой по дуге, окидывая все помещение. Здесь просто грандиозно, безусловно, с высокими потолками – четыре или пять метров в высоту, по крайней мере мне так кажется, окнами, которые заполняют три стены от пола до потолка, предоставляя гостям вид на потрясающий ночной Париж. Черт его знает, сколько он заплатил за это место.

– Похоже, словно сидишь на облаке и смотришь на город, простирающийся внизу, – резюмирую я.

Резко запрокинув назад голову, он начинает смеяться, как чертовая гиена, теряет свою устойчивость, заваливаясь назад. Я вовремя его подхватываю, чтобы он не раскроил свою голову на своем же прекрасном итальянском мраморном полу. Он хлопает меня по руке, когда я ставлю его в вертикальное положение.

Подмигивает.

– Великолепное Наваждение – чертовски более красивее и быстрее, чем любые акции «голубых фишек». (Голубые фишки – инвестиции, акции известных мировых компаний, которые приносят высокие дивиденды. – прим. пер.)

Если я еще хотя бы на минуту задержусь рядом с ним, мой кулак в конечном итоге соединится с его челюстью. Я беру свой стакан с виски. Оглядываюсь и задаюсь вопросом, куда, черт возьми, сбежал Чез.

Он в самом конце опирается на барную стойку и хитро поглядывает на меня.

– Вообще-то, я хочу представить тебе одну красивую вещицу, которая очень быстро заставит тебя охренеть!

Прежде чем я могу что-либо ответить, он подает знак женщине в длинном красном платье, которая устремляется к нам. Мне достаточно всего лишь одного взгляда на нее, чтобы понять, что она проститутка высокого класса. Я выпиваю виски и показываю бармену освежить.

– Прииииивет, – произносит она.

– Будь к нему ласкова, – говорит Брэд и уходит.

– Боже, ты так потрясающе выглядишь! – говорит она, глядя мне в глаза, пробегаясь своими ухоженными пальчиками по лацкану моего пиджака. Ее духи витают в воздухе между нами.

– Послушай, я улетаю сегодня вечером. Возможно это не очень хорошая идея... – я пожимаю плечами.

– Мне не нужна вся ночь, – шепчет она.

Я беру ее руку и кладу на стойку бара.

– Спасибо, милая, но я сегодня не в настроении для вечеринки.

– Очень жаль. Мы бы отлично провели вместе время, – говорит она и даже приклеивает расстроенное выражение лица.

Я оставляю ее и медленно прохаживаюсь по комнате. Кажется, что самые красивые женщины со всей Европы собрались в этой огромной гостиной у Брэда.

– Что-нибудь заприметил? – спрашивает Чез рядом.

– Черт возьми, как у тебя получается появится из ниоткуда? – Спрашиваю я, нахмурившись. – И пока я беседовал с ним, куда, бл*дь, ты исчез, я с трудом сдерживался, чтобы не врезать этому мудаку Брэду по челюсти?

– О, прости, – говорит он довольно ухмыляясь. – Я был занят. Рыжая отвела меня в сторонку и задала тысячу вопросов о тебе. Красавчик, она такая... ее чертовские ноги, которые растут прямо от шеи.

Я потягиваю виски.

– Неужели? Почему она не подошла ко мне сама?

Он пожимает плечами.

– Я выгляжу не таким устрашающим, как ты. Женщины видят невысокого парня, похожего на папика и автоматически думают, что я легок в общении. Одно из многих заблуждений, с которыми мне приходится ежедневно иметь дело.

– Можно подумать они очень быстро не возбуждаются, как только узнают, какие суммы лежат у тебя на банковских счетах, – сухо замечаю я.

– Если они достаточно долго остаются со мной рядом, чтобы выяснить такую маленькую подробность, – указывает он, смеясь.

Я лениво окидываю комнату взглядом, особо не зацикливаясь на большинстве полуобнаженных женских тел, некоторые покачиваются в такт музыки, льющейся из самой дорогой и исключительной звуковой системы Брэда. Большинство женщин замечает мой взгляд, и улыбаются зовущей улыбкой. Я научился особо не задумываться над этим... особенно часто. В конце концов, я всего лишь мужчина.

– Где она? – спрашиваю я.

– Вон она. – Чез указывает через комнату в угол. Четыре девушки сидят на диване. Конечно, одна из них – великолепная рыжая. Фарфоровая кожа, сапфировые глаза и тело, которое в состоянии искусить самого дьявола. Да, она очень хороша, но не на нее я не могу насмотреться. А на девушку, которая сидит рядом с ней.

– Кто та девушка, слева от нее? – спрашиваю я, не в состоянии отвести от нее взгляд.

– Какая? Блондинка?

– Да. Блондинка.

– Понятия не имею, приятель. Если тебе не интересна рыжая…

Он все еще продолжает говорить, но я уже не слышу его. Я не могу понять его слова. Блондинка – это все, что я вижу перед собой, все, о чем думаю. Ее волосы сияют как золото, и она покачивается из стороны в сторону, когда смеется над чем-то, когда о чем-то говорят ее подруги. Она вся светится от этого, ее глаза как изумруды, сверкающие и такие ясные. Ее полные губы изгибаются в улыбке, когда она игриво пихает рыжую.

Глава 2

Иззи

– Даже не начинай, – предупреждаю я Кайли, шлепая по руке.

– Что? – восклицает она, совершенно невинно посматривая на меня. – Я просто говорю, что Париж и эта вечеринка отличное место для тебя найти мужчину, чтобы сорвать твою вишеньку.

– Я здесь не для того, чтобы найти мужчину, чтобы... сорвать мою вишеньку, как ты изысканно выразилась. Я здесь, чтобы завтра присутствовать на свадьбе Шарлотты, – испытывая настоящее смущение, говорю я. Не могу поверить, что эта тема снова всплыла.

– Хотя для меня это все в далеком прошлом, но я согласна с Кайли, – высоким голосом произносит Лина, – в ее словах есть смысл. Мы в городе любви. Я имею в виду, оглянись вокруг. Разве можно найти лучшее место, чтобы отыскать любовника, где же, как не здесь? Я видела, по крайней мере, трех парней, с которыми бы лично хотела подняться в номер. Плюс, мы в чужой стране. Кроме нас никто больше ничего не узнает. Ты могла бы распустить волосы, стать распутной, делать все, что тебе хочется, в пределах закона, конечно, а в понедельник вернуться на работу, став намного мудрее.

Я тяжело вздыхаю. Как бы я хотела вернуть то время, когда сказала Шарлотте, что я все еще девственница. Она соответственно сказала Лине, Лина сказала Кэтрин, а Кэтрин рассказала Кайли, и теперь все в нашем кругу подруг знают. Если бы я не имела свое собственное мнение на этот счет, у меня был бы постоянный соблазн лишиться девственности, чтобы остановить их сплетни и бесконечные размышления по поводу моей сексуальной жизни.

– Чего ты ждешь? – с радостью присоединяется Кайли. – Тебе уже двадцать два. Твоя бедная киска сморщится и умрет, если ты продолжишь лишать ее протеинового коктейля. Секс – это для здоровья. Думай об этом как о спорте.

Лина и Кэтрин начинают смеяться над шуткой. Я наклоняюсь к ним и отвечаю на полном серьезе, хотя знаю, что у меня нет даже адской надежды, что смогу их убедит.

– Для меня секс – это не спорт. Я хочу, чтобы первый раз был у меня с парнем моей мечты. Я хочу, чтобы это было нечто особенным. Я хочу, чтобы это было, – я делаю паузу, – всем.

– Ох, Иззи, – со вздохом произносит Лина. – Ты будешь очень разочарована, если вообразила потерю девственности, чем-то столь особенным. Первый раз – прекрасен только в любовных романах. Если ты только не найдешь мужчину с волшебным пенисом, на самом деле, это больно, некомфортно и грязно. Может быть даже кровь.

Я хмурюсь. Я не хочу слушать их советы. Я знаю, что это будет больно. Знаю, что может быть кровь. Но они говорят об этом в большей степени с физической точки зрения. Они не понимают. Я же говорю об эмоциональной связи, которая должна появиться между мужчиной и женщиной в такой момент. Возможно, я дурочка, может они правы, и такого вообще не существует, того, что я хочу. Но я не собираюсь отказываться от своей мечты.

– Когда-то я тоже этого хотела, – говорит Кайли, перебрасывая вперед волосы цвета огня. – Теперь я готова согласиться на мужчину, который способен подарить мне одну ночь безумного секса. Например, такого, как этот парень-тренер, в честь которого и устроена эта вечеринка, Тайсона Идена. Боже мой! Он такой неотразимый, что мне хочется в него кинуть своими трусиками. Он имеет репутацию – секс на одну ночь, но, я клянусь Богом, я готова на это, позволив ему трахать до тех пор, пока не смогу прямо ходить.

Лина громко смеется.

– А я хочу мужчину, который будет меня содержать в финансовом плане. Некоторые из присутствующих здесь настолько богаты, что могут обеспечить и содержать тебя всю жизнь. Например, такой как Брэд Соммерс. Он подарил своей последней девушке квартиру в Найтсбридже и спортивный «Мерседес». Даже после того, как он расстался с ней, он все равно оплачивал все ее счета. Он перестал это делать, только когда она переспала с игроком в поло.

Я морщу нос.

– Я бы предпочла остаться старой девы до конца своих дней, чем связаться с каким-нибудь мужчиной, который находится здесь. Они далеки от моей лиги. Слишком богатые и гламурные. У меня не вызывает особый интерес мужчина, который настолько богат, что может заполучить любую женщину. Я имею в виду, почему такой мужчина не живет с одной женщиной? Искушение было бы невероятным. Я хочу обычного человека, с которым могла бы завести семью.

– Это очень мило, Иззи, – говорит Лина, – но тебе не кажется, что ты немного наивна? Поверь мне, без денег любовь очень быстро улетает в окно, и оправиться потом от разочарования будет очень трудно.

– Я думаю, что ты ошибаешься, – упорно настаиваю я. – Настоящей любви не нужны деньги. Я бы предпочла жить в холодной, тесной квартире с мужчиной, которого люблю, чем во дворце с тем, кого не люблю. Я все же буду искать свою вторую половинку.

– Ох, не будь таким ребенком. Нет такого понятия как вторая половинка. Все долгие отношения строятся на женщине, которая приносит всевозможные жертвы и пытается найти компромиссы, чтобы они продолжались. Ты явно не в своем уме, если считаешь, что найдешь такого мужчину. Любой мужчина, богатый он или бедный, при любой возможности обманет тебя. Если бы у меня был такой мужчина, как Брэд Соммерс, я была бы счастлива. Кому нужны цветы и любовь? Я согласна на пульсирующую химию, бриллианты и Гуччи.

Я поставила бокал для коктейля на столик.

– Хорошо, девочки, развлекайтесь. Мне нужно вернуться в отель. Я пообещала Шарлотте, что выйду пораньше и заберу сменные ленты для нее.

– Не разрушай компанию, – причитает, застонав Кайли. – Еще даже никто не разогрелся, а ты уже решила уйти. Ты знаешь, скольким мне пришлось выкрутить руки, – она подмигивает, – уломать их, чтобы мы попали в список гостей?

– Дерьмо, – говорит Лина. – Ты флиртовала с одним из вышибал, и он тайком нас провел.

– Я не вижу, чтобы ты особо знала присутствующих на этой вечеринке, – добавляет Кайли.

– Послушайте, мне очень жаль. Я никому не хочу испортить этот вечер. Вы, девочки, знаете, что это не мое. Я простой человек. Люблю детей и собак, и я счастлива поседеть дома в пижаме с хорошей книгой и коробкой конфет.

Кэтлин презрительно качает головой.

– Детка, так ты пропустишь всю свою жизнь. Однажды ты посмотришь в зеркало и поймешь, что уже не молода, но будет слишком поздно.

– О Боже, да! Высокий, темноволосый мужчина прямо по курсу, – одними губами говорит Лины, ее глаза становятся прямо огромны. – Посмотрите, но не все сразу, пожалуйста. Поскольку ты девственница, Иззи, можешь посмотреть первой.

– Ради всего святого, девственность – это не порок, – бормочу я, стараясь не раздражаться.

– Я посмотрю, – радостно предлагает Кэтлин. Она крутит серьгу, потом как бы между прочим поворачивает голову. Медленно разворачивается к нам и смотрит на меня огромными глазами. – Господи Иисусе. Этот прямо сексуальный дьявол в черных джинсах и... он пялиться прямо на тебя, Иззи.

– Ух ты... а он даже не видел еще твою большую, в форме сердечка, задницу, – усмехается Лина.

– Не будь такой дурочкой, – ворчу я, испытывая смущение. Очевидно же, что если уж Лина и Кэтрин смотрят на него с открытыми от удивления ртами, то он определенно не может на меня пялиться, когда здесь полно красоток и моделей.

– Давай, посмотри сама, если ты мне не веришь, но сначала шесть раз глубоко вздохни, – говорит она.

И у меня желудок нервно сжимается, видя ее огромные удивленные глаза.

– Постойте. Погодите, – внезапно говорит Кайли. – Этот парень – мой. Это Тайсон Иден, тренирующий лошадей, о котором я вам говорила. Я увидела его первым, поэтому вы можете его так не рассматривать?

Но я не могу ничего с собой поделать, я уже медленно поворачиваю голову в его сторону. И вижу перед собой самого дьявола.