355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Джоан Кэтлин Роулинг » Гарри Поттер и Тайная комната РОСМЭН 2001 » Текст книги (страница 1)
Гарри Поттер и Тайная комната РОСМЭН 2001
  • Текст добавлен: 28 мая 2018, 11:00

Текст книги "Гарри Поттер и Тайная комната РОСМЭН 2001"


Автор книги: Джоан Кэтлин Роулинг



сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

«Дж. К. Ролинг Гарри Поттер и Тайная комната»: РОСМЭН-Издат; 2001

Аннотация

Это вторая книга о приключениях Гарри Поттера. Он снова вступает в отчаянную схватку со злом. На этот раз враг его так силен, что надежды на победу почти нет.

В Школе чародейства и волшебства «Хогвартс» происходят тревожные события. Кто-то нападает на учеников школы, и преподаватели подозревают, что это таинственное чудовище, которое скрывается в легендарной Тайной комнате. Гарри Поттер и его друзья разгадывают загадку Тайной комнаты, и теперь Гарри снова предстоит сразиться с лордом Волан-де-Мортом. Сумеет ли он победить на этот раз?

Глава 1

ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ – ХУЖЕ НЕКУДА

В доме № 4 по Тисовой улице во время завтрака разразился очередной скандал. Ранним утром мистер Вернон Дурсль проснулся от громкого уханья совы, долетевшего из комнаты племянника.

– Третий раз за неделю! – проревел он, садясь во главе стола. – Вышвырни ее немедленно, коль не умеешь с ней управляться.

– Сове в клетке скучно, – в который раз принялся объяснять Гарри. – Она вольная птица. Хорошо бы выпускать ее хоть на ночь.

– Я что, по-твоему, идиот? Не знаю, что от сов именно ночью жди неприятностей?

Дядя Вернон переглянулся с женой и вытер усы, в которых запутались кусочки яичницы.

Гарри хотел что-то возразить, открыл было рот, но кузен Дадли, смачно рыгнув, заявил:

– Хочу еще бекона!

– Возьми, деточка, со сковородки. Там еще много, – сказала тетя Петунья, и глаза ее от умиления увлажнились. – Кушай на здоровье, пока есть возможность. Школьная еда просто отвратительна!

– Глупости, Петунья, – отрезал дядя Вернон. – Я в этой превосходной школе никогда не голодал. Думаю, и нашему сыну еды там хватает.

Дадли, очевидно, еды хватало: он был такой толстый, что бока у него свисали с краев табуретки.

– Дай мне сковородку, – приказал он Гарри.

– Ты забыл волшебное слово, – напомнил ему Гарри.

Эта простая фраза подействовала на семейство, как красная тряпка на быка. Дадли ойкнул и с грохотом свалился с табуретки. Миссис Дурсль, вскрикнув, прижала ко рту ладони. А мистер Дурсль вскочил со стула, и на висках у него вздулись синие жилки.

– Я только хотел сказать: он забыл слово «пожалуйста», – стал торопливо оправдываться Гарри.

– Сколько раз нужно тебе говорить, – брызгая слюной и стуча кулаком по столу, прошипел дядя Вернон, – в моем доме никаких слов на букву «в». Да и как ты посмел учить моего сына!

– Но ведь…

– Я предупреждал тебя, что не потерплю под этой крышей упоминания о твоем уродстве!

Гарри взглянул на багровую физиономию дядюшки, побледневшее лицо тети Петуньи, которая силилась поднять с пола пыхтевшего сыночка, и тяжело вздохнул.

– Хорошо… хорошо, – кивнул он.

Дядя Вернон опустился на стул, дыша словно рассвирепевший носорог, его крохотные глазки, казалось, хотели пробуравить Гарри насквозь.

С самого начала летних каникул дядя Вернон обращался с ним, как с бомбой замедленного действия. Дело в том, что Гарри был и в самом деле необычный мальчик, не такой, как все. Гарри Поттер был волшебником. Он приехал домой на каникулы, закончив первый курс Школы чародейства и волшебства «Хогвартс», что на волшебном языке значит «вепрь». Естественно, Дурели не обрадовались его приезду, но это пустяки по сравнению с тем, что чувствовал, живя в этом доме, Гарри.

Он очень скучал по школе, скучал по замку, его таинственным переходам, привидениям, по урокам и учителям (но, конечно, не по Снеггу, преподававшему волшебное зельеварение), по общим трапезам в Большом зале. А какая у него замечательная кровать под пологом на четырех столбиках в круглой спальне на самом верху башни! Почту приносят совы, а в хижине на опушке Запретного леса живет добрый лесничий Хагрид. Но особенно он скучал по квиддичу, любимой игре волшебников: шесть колец на высоких шестах, четыре парящих мяча и четырнадцать игроков верхом на метлах.

Привезя племянника домой, дядя Вернон первым делом отобрал у него весь волшебный скарб – учебники, палочку, мантию и метлу новейшей модели «Нимбус-2000». Все это отправилось в чулан под лестницей и было заперто на замок. Дурслям наплевать, что Ларри не выполнит летнего домашнего задания, а без тренировок его исключат из команды факультета. Обычных людей, в чьих жилах нет ни капли волшебной крови, маги называют «маглы», что на их языке значит «простаки». Для простаков – не для всех, конечно – волшебник в семье – позор. И чтобы пресечь всякую связь с миром чародейства и колдовства, дядя Вернон даже сову Буклю посадил под замок.

Гарри в семье Дурслей был во всем белой вороной. Дядя Вернон – представительный мужчина с пышными, черными усами и без намека на шею. Тетя Петунья – тощая блондинка с лошадиным лицом, а розовощекий, белобрысый Дадли весьма смахивал на поросенка.

Гарри же был маленький, худенький, сквозь круглые очки на мир взирали блестящие зеленые глаза. Черные как смоль волосы вечно взъерошены, на лбу тонкий шрам, похожий на разряд молнии, – единственное свидетельство трагических событий, в результате которых одиннадцать лет назад Гарри был найден Дурслями на пороге их дома.

Он, разумеется, не помнил, как он чудом избежал гибели, – ему тогда был всего годик.

Великий черный маг лорд Волан-де-Морт, чье имя и по сей день наводит ужас на волшебный народ, подверг заклятию семейство Гарри. Мать с отцом погибли, а на мальчика злые чары не подействовали; о произошедшем напоминал только легкий зигзаг на лбу. Но вот что странно: после этого злодейства колдовская сила Волан-де-Морта невесть почему сама собой исчезла. А Гарри очутился на пороге дома единственных родственников – тетки по матери и ее мужа. Он прожил с ними десять лет, не понимая, с чего бы это вокруг него творились порой очень странные вещи. И никогда не подвергал сомнению рассказ дядюшки, что его родители погибли в автомобильной катастрофе, после которой у него и остался на лбу этот шрам.

А ровно год назад Гарри получил письмо из «Хогвартса», открывшее ему правду. Он поехал туда учиться, и вдруг оказалось, что он знаменитость и все его по этому шраму узнают.

Но сейчас лето, время каникул, и он опять дома, где с ним обращаются как с паршивой собакой, вывалявшейся в зловонной грязи.

Сегодня у него день рождения, но никто из семейства даже не вспомнил об этом. Он и не ожидал подарка, от них и пирожка не дождешься. Но чтобы уж совсем забыть…

Грустные мысли Гарри прервало многозначительное покашливание дяди Вернона.

– Сегодня, как вы помните, у нас важный день… – начал он.

Гарри от неожиданности поперхнулся.

– …возможно, именно сегодня, – продолжал мистер Дурсль, – я заключу самую крупную в жизни сделку.

Гарри опять принялся жевать свою гренку. Как дядюшка надоел со своей дурацкой сделкой! Последние две недели только о ней и разговор. Сегодня вечером в честь хозяина богатой строительной фирмы будет дан званый обед. Дядя Вернон, чья собственная фирма делает дрели, мечтает получить от него выгодный заказ. Гость обещал быть с женой.

– Не мешало бы еще раз отрепетировать сегодняшний вечер, – предложил дядя Вернон. – Итак, к восьми ноль-ноль каждый должен быть на своем месте. Петунья, ты будешь…

– В гостиной, – подхватила тетя Петунья. – Моя обязанность – со всей учтивостью приветствовать дорогих гостей.

– Прекрасно. А ты, Дадлик?

– Я открою гостям дверь, – ответил толстяк и, приторно улыбнувшись, прибавил: – Мистер и миссис Мейсон, позвольте взять ваши пальто!

– Ах! Они сразу его полюбят! – воскликнула тетя Петунья.

– Молодец, Дадлик! – похвалил сына мистер Дурсль и повернулся к Гарри. – А ты что будешь делать?

– Буду тихо сидеть у себя в комнате, как будто меня вообще нет, – пробубнил на одной ноте Гарри.

– И чтоб ни единого звука! – напомнил дядя. – Затем я веду их в гостиную, представляю Петунье и предлагаю что-нибудь выпить. В восемь пятнадцать…

– Я приглашаю гостей к обеду, – важно произнесла тетя.

– А ты, Дадлик, скажешь…

– Мистер и миссис Мейсон, позвольте проводить вас в столовую. – Дадли протянул пухлую руку невидимой даме и прибавил, гордо взглянув на родителей: – Ну как?

– Маленький мой, ты истинный джентльмен! – Тетушка чуть не прослезилась.

– А ты? – Дядя Вернон зыркнул злобным взглядом на Гарри.

– Тихо сижу у себя в комнате, как будто меня вообще нет, – тупо повторил Гарри.

– Правильно, – кивнул дядюшка. – За обедом каждый скажет гостям что-то приятное. Петунья, ты что придумала?

– Вернон рассказывал, как вы прекрасно играете в гольф, мистер Мейсон! Миссис Мейсон, позвольте вас спросить, где вы купили это очаровательное платье?

– Очень хорошо! А ты, Дадлик?

– На прошлой неделе мы в школе писали сочинение на тему «Мой кумир». И я написал про вас, мистер Мейсон.

Это уж было явно чересчур.

Тетя Петунья от избытка чувств разрыдалась и прижала сына к груди, а Гарри нырнул под стол – еще увидят, как он трясется от беззвучного смеха.

– Ну, а ты?

Гарри вылез из-под стола, изо всех сил стараясь не фыркнуть.

– Тихо сижу в комнате, как будто меня вообще нет, – отчеканил он.

– Вот именно. Я ничего не говорил Мейсонам о тебе. Незачем им это знать… После обеда Петунья пригласит их в гостиную пить кофе, а я как бы невзначай заведу разговор о дрелях. Глядишь, до начала вечерних новостей и подпишем контракт. И тогда завтра утром едем по магазинам. Надо столько всего купить для отдыха на Майорке!

Никакой радости Гарри это известие не доставило. Ему все равно – что Тисовая, что Майорка, лучше к нему относиться не будут.

– А сейчас мы с Дадли едем покупать смокинги. Ты, Петунья, приведи все в идеальный порядок. А ты, – повернулся он к Гарри, – не мешай тетушке, не путайся под ногами.

Гарри вышел в сад. Был чудесный солнечный день. Он прогулялся по лужайке, сел на скамейку и грустно запел: «С днем рожденья тебя, с днем рожденья тебя…» И ни открыток, ни подарков, а вечером просто хоть совсем умри.

Взгляд его, бесцельно блуждая, остановился на зарослях живой изгороди. Никогда еще у него на душе не было так тоскливо, так одиноко. Нет рядом ни Рона Уизли, ни Гермионы Грэйнджер – его лучших друзей. Совсем они про него забыли. За все лето ни одного письма! А ведь Рон – тогда в июне – даже звал его погостить.

Сколько раз Гарри хотелось заклинанием отпереть клетку и послать друзьям с Буклей письмо. Но это сулит большие неприятности. Несовершеннолетним волшебникам применять магию вне стен школы категорически запрещается. Дядя Вернон, правда, о запрете ничего не знает. Знал бы, давно бы запер племянника в чулане вместе с метлой и волшебной палочкой. Все семейство ох как боится, что он возьмет и превратит их в навозных жуков или в кого еще хуже. Первые две недели Гарри придумал забаву: надоест ему Дадли, он и начнет что-нибудь бормотать – толстяка как ветром сдунет. Но писем от друзей все не было, волшебный мир превращался в мираж, и Гарри надоело потешаться над кузеном. А сегодня друзья не вспомнили и про день рождения. Получить бы из школы хоть какую весточку, от кого угодно, даже от злейшего врага Драко Малфоя (не зря его фамилия значит «злокозненный»), лишь бы увериться, что Хогвартс не сон.

Конечно, и в школе всякое бывало. В конце третьего семестра Гарри лицом к лицу столкнулся с самим Волан-де-Мортом. И хотя нынешний Темный Лорд был лишь бледной тенью прошлого, он никому не пожелал бы встречи с таким чудовищем. Чего-чего, а хитрости и лукавства черному магу и сейчас не занимать. Ясно, что он ни перед чем не остановится, чтобы вернуть былое могущество. Правда, Гарри опять удалось спастись, уже второй раз. Но жизнь его висела на волоске. С того дня прошла не одна неделя, а Гарри нет-нет да и проснется ночью в холодном поту: опять привиделось это страшное лицо, безумные глаза. Такая жуть! Интересно, а где сейчас Волан-де-Морт?

Внезапно Гарри весь напрягся: из середины кустарника за ним явно кто-то следил. Гарри вскочил со скамейки – в густой листве мелькнули два огромных зеленых глаза.

– А я знаю, какой сегодня день, – донесся до него насмешливый голос Дадли, приближавшегося вразвалочку.

Огромные глаза мигнули и исчезли.

– Что, что? – Гарри не отрывал взора от живой изгороди.

– А я знаю, какой сегодня день, – повторил Дадли, подходя ближе.

– Великое достижение! Наконец-то ты выучил все дни недели.

– У тебя сегодня день рождения. А где же поздравительные открытки? – хихикнул Дадли. – Выходит, у тебя даже в твоей уродской школе нет друзей.

– Смотри, как бы твоя мама не услыхала, что ты упомянул мою школу, – сухо проговорил Гарри.

Дадли подтянул сползавшие с толстого пуза штаны.

– А чего ты такуставился на кусты? – подозрительно спросил он.

– Да вот прикидываю, от какого заклятия они сильнее вспыхнут.

С поросячьих щек Дадли сполз румянец, он отбежал назад и, заикаясь, проговорил:

– Ты… ты… не посмеешь. Папа сказал, будешь колдовать, он вы… выгонит тебя из дому. А… а куда ты пойдешь? У тебя и друзей-то нет!

– Джокер-покер, фокус-покус, фигли-мигли, – угрожающе затараторил Гарри.

– Мама! – завопил Дадли и понесся в дом. – Мама! Он занимается… сама знаешь чем!

Дорого заплатил Гарри за доставленное себе удовольствие. Тетя Петунья сразу поняла, что слова эти ничего не значат, что с ее сыночком ничего не случится, как, впрочем, и с живой изгородью. Но для острастки замахнулась на племянника сковородой, так что Гарри едва от нее увернулся, да еще выше головы завалила работой.

– Пока все не закончишь, об обеде и не мечтай, – бросила она и вернулась к своим делам.

Дадли принялся за третий рожок мороженого, а Гарри взял губку, вымыл окно, машину, потом постриг газон, унавозил клумбы, обрезал и полил розовые кусты. Солнце палило нещадно, он устал и хотел пить. Оставалось еще покрасить скамейку.

Конечно, на Дадли не стоит обращать внимание. Но как не расстроиться от его слов? Может, и впрямь нет у него в школе друзей?

«Видели бы они сейчас, как знаменитый Гарри Поттер раскидывает по клумбам навоз», – горестно размышлял он. Спина уже еле разгибалась, по лицу градом катил пот.

В половине восьмого тетушка наконец позвала его.

– Иди ешь! Да смотри, наступай на газеты! А то еще нанесешь грязи.

Гарри вошел в прохладную, сверкающую чистотой кухню. На холодильнике высился праздничный пудинг: гора взбитых сливок, украшенная засахаренными фиалками. А в духовке аппетитно шкварчал в ожидании гостей свиной окорок. Тетя Петунья кинула на стол тарелку с двумя ломтями хлеба и куском сыра. На ней уже было вечернее платье цвета лосося.

– Давай быстрее, гости будут с минуты на минуту! – приказала она.

Вымыв руки, Гарри с жадностью набросился на скудный ужин. Не успел он проглотить последний кусок, как тетушка схватила со стола его тарелку и махнула рукой.

– Марш к себе! – прошипела она.

Проходя мимо гостиной, Гарри увидел дядю Вернона с сыном. Оба были в смокингах и галстуках-бабочках. Поднявшись наверх, он обернулся и в последний раз окинул взглядом прихожую и лестницу.

– Запомни: один звук – и тебе несдобровать, – донеслось напутствие дяди, который вышел из гостиной, чтобы еще раз напомнить Гарри, как себя вести.

Гарри на цыпочках вошел к себе в комнату, осторожно прикрыл дверь и замер. На кровати у него кто-то сидел.

Глава 2

ДОББИ ПРЕДУПРЕЖДАЕТ ОБ ОПАСНОСТИ

Гарри чуть не ахнул от удивления, но удержался. На кровати сидел маленький человечек, ушами напоминавший летучую мышь, и таращил на него выпученные зеленые глаза величиной с теннисный мяч. Гарри сразу его узнал – это он утром следил за ним из кустов живой изгороди.

Человечек не сводил с него глаз, Гарри отвечал тем же.

– Позвольте взять ваши пальто, мистер и миссис Мейсон? – донесся снизу почтительный голос Дадли.

Человечек соскользнул с кровати и низко поклонился, коснувшись ковра кончиком тонкого, длинного носа. Одет он был в старую наволочку с дырками для ручек и ножек.

– П-привет, – поперхнулся Гарри.

– Гарри Потгер! – прюнзительным голосом воскликнул нежданный гость (дядя Вернон в гостиной наверняка услышал). – Добби так давно мечтал с вами познакомиться, сэр… Это такая честь…

– Б-благодарю вас, – кивнул Гарри.

Двигаясь вдоль стенки, он достиг письменного стола и опустился на стул рядом с просторной клеткой, где спала сейчас сова Букля. Гарри хотел было спросить незнакомца, кто он, но, подумав, что это неучтиво, спросил только его имя.

– Добби, сэр, – ответил человечек – Просто Добби. Добби-домовик, если угодно, домовой эльф.

– В самом деле? – В другой раз это известие немало удивило бы Гарри, но сейчас было не до того. – Видите ли, сегодня… э-э… не лучший день для Знакомства с домовиком. Только, пожалуйста, не обижайтесь.

Снизу доносился фальшивый, на высоких нотах смех тетушки Петуньи. Добби-домовик понурил голову.

– Не подумайте, что знакомство с вами мне неприятно, – поспешил Гарри утешить эльфа. – Но не могли бы вы… объяснить мне… э-э… цель вашего посещения.

– Да, сэр. Конечно, сэр. Добби пришел… это трудно выразить… Добби не знает, как начать…

– Садитесь, пожалуйста. – Гарри указал на кровать.

И тут, к его ужасу, домовик разразился громкими рыданиями.

– Садитесь! – голосил он. – Никогда… никогда еще…

Разговор внизу явно застопорился.

– Простите, пожалуйста, – прошептал Гарри, – я не хотел вас обидеть.

– Какая обида! – задохнулся эльф. – Никогда еще ни один волшебник не разговаривал с Добби как с равным, не приглашал сесть…

– Да тише вы, – взмолился Гарри и подтолкнул эльфа к кровати, стараясь сохранить самое доброе выражение лица.

Эльф взобрался на кровать, сел поудобнее – он походил сейчас на большую растрепанную куклу – и начал нервно икать. Наконец он справился и со слезами, и с икотой и устремил на Гарри восхищенный взгляд огромных, блестевших, как изумруды, глаз.

– Вам, должно быть, редко встречались хорошо воспитанные волшебники. – Гарри пытался утешить эльфа.

Добби кивнул. И вдруг, прыгнув на подоконник, стал яростно биться головой об оконную раму.

– Гадкий Добби! – кричал он при этом. – Мерзкий, гадкий Добби!

– Пожалуйста, не надо, – полушепотом попросил Гарри. – Что вы делаете?

Вскочив со стула, он опять водрузил эльфа на постель. Но тут, как назло, проснулась Букля, как-то особенно громко крикнула и бешено забила крыльями о решетку клетки.

– Добби обязан наказать себя, сэр, – произнес домовик, у которого глаза от ударов стали немного косить. – Добби сказал плохое о своей семье, сэр…

– О своей семье?

– О своих хозяевах, сэр… Добби – домовый эльф, его участь до конца дней жить в одном доме, служить одной семье…

– А они знают, что вы сейчас здесь? – полюбопытствовал Гарри.

– Нет, сэр. Конечно нет! – воскликнул эльф, и его всего передернуло. – Добби придется сурово наказать себя за это. Очень сурово, сэр. Прищемить уши печной дверцей. Если они когда-нибудь об этом узнают…

– А разве они не заметят, что вы подвергаете себя наказанию?

– Добби сомневается в этом, сэр. Добби все время себя наказывает. Хозяева велят. Напоминают, что лишнее наказание не повредит…

– Почему же вы не бросите их? Не убежите?

– Эльф-домовик может стать свободным, только если хозяин даст ему вольную. А эта семья никогда не даст вольной… Добби будет служить ей, пока не умрет.

– А я думал, хуже моей участи нет. И всего-то пожить здесь еще месяц! – нахмурился Гарри. – Да маглы – ангелы по сравнению с вашей семьей. А не может ли кто-нибудь помочь вам? Хотя бы я?

Сказав это, Гарри тут же раскаялся: из груди Добби вырвался вопль благодарности.

– Пожалуйста, – зашептал Гарри в отчаянии. – Пожалуйста, тише. Если Дурели что-нибудь услышат, если узнают, что у них в доме эльф…

– Гарри Поттер сказал, не может ли он помочь Добби… Добби много слышал о вашем величии, но о вашей доброте Добби не ведал.

Кровь горячей волной залила щеки Гарри.

– Разговоры о моем величии просто чушь, – сказал он. – Я даже не самый лучший в классе у нас в Хогвартсе. Лучше всех учится Гермиона. У нее…

Гарри не мог продолжать: он вспомнил Гермиону, и у него кольнуло в груди.

– Гарри Поттер скромен и смиренен, – почтительно произнес Добби, его круглые глаза так и сияли. – Гарри Поттер не хвастается победой над Тем-Кого-Нельзя-Называть.

– Над Волан-де-Мортом? – спросил Гарри. Добби зажал ладошками торчащие уши и взвыл:

– Не произносите это имя, сэр. Умоляю, не произносите!

– Простите, пожалуйста, – поспешил принести извинение Гарри. – Я знаю, многим оно не нравится. Мой друг Рон…

Он опять замолчал. И это имя причинило боль.

Добби подался вперед. Глаза у него горели ярче автомобильных фар.

– Добби слыхал, – хрипло произнес он, – что Гарри Поттер еще раз встретился с Темным Лордом. Всего несколько недель назад… И Гарри Поттер опять спасся.

Гарри кивнул, и на выпученных глазах Добби навернулись слезы.

– Ах, сэр, – выдохггул он и вытер лицо углом грязной наволочки. – Гарри Поттер благороден и смел! Он уже одержал столько побед! Но Добби пришел, чтобы защитить его, предупредить об опасности. И пусть потом придется защемить уши печной дверцей…

Гарри Поттеру нельзя возвращаться в «Хогвартс».

В комнате воцарилось молчание, прерываемое рокотанием голоса дяди Вернона, бряцанием ножей и вилок, доносившимся снизу.

– По-по-почему? – Гарри от неожиданности стал заикаться. – Я должен ехать в школу. Учебный год начинается первого сентября. Я только и живу этой надеждой. Вы не представляете себе, что мне приходится здесь терпеть. Я здесь всем чужой. Мое место в вашем мире. В школе волшебников.

– Нет, нет, нет! – Добби так сильно замотал головой, что уши заколыхались. – Гарри Поттер должен оставаться там, где он в безопасности. Великий, несравненный Гарри Поттер – всеобщее достояние. В Хогвартсе Гарри Поттеру грозит страшная опасность!

– Какая опасность? – еще больше удивился Гарри.

– Существует заговор. В Школе чародейства и волшебства в этом году будут твориться кошмарные вещи, – прошептал Добби и вдруг задрожал всем телом. – Добби проведал об этом уже давно, сэр, несколько месяцев назад. Гарри Поттер не имеет права ввергать себя в пучину бедствий. Он всем очень нужен, сэр!

– Какие еще кошмарные вещи? – напрямик спросил Гарри. – Кто их затевает?

Добби издал странный сдавленный хрип и стал неистово биться головой об стену.

– Ну будет, будет. – Гарри схватил домовика за руку, пытаясь остановить истязание. – Я понимаю, вы не можете ничего сказать. Но почему вы предупреждаете меня? – И тут его пронзила внезапная мысль. – Постойте! Не связано ли это с Вол… простите, с Вы-Знаете-Кем? Если не можете, не отвечайте. – Но, увидев, что лоб Добби опять в опасном соседстве со стеной, поспешно прибавил: – Только кивните или покачайте головой.

Добби медленно задвигал головой из стороны в сторону.

– Нет, сэр, это не Тот-Кого-Нельзя-Называть, – внятно, по слогам произнес он. Но глаза его выпучились еще сильнее.

Гарри видел – Добби явно старается навести его на какую-то мысль. И попробовал догадаться:

– Может, у него есть такой же коварный брат?

Добби сильнее замотал головой, а глаза его чуть не вылезли из орбит.

– Ну ладно. Только я представить себе не могу, кто еще мог бы причинить мне зло в Хогвартсе. Ведь там же есть Дамблдор. Вы знаете, кто такой Дамблдор?

– Да, конечно, – кивнул Добби. – Альбус Дамблдор самый великий ректор в истории Хогвартса. Добби это знает. Добби слышал, что могуществом Дамблдор не уступал Тому-Кого-Нельзя-Называть, даже когда тот был в самой силе. Но, сэр, – перешел Добби на энергичный шепот, – есть враги, которых Дамблдор не может… враги, которых ни один уважающий себя волшебник…

И не успел Гарри глазом моргнуть, Добби соскочил с кровати, схватил настольную лампу и начал колотить себя по голове, сопровождая наказание душераздирающими криками.

Гости и хозяева внизу притихли. Гарри услыхал, как дядя Вернон затопал в коридоре, и у него бешено забилось сердце.

– Проказник Дадли, как видно, опять не выключил свой телевизор! – воскликнул дядя.

– Скорее в шкаф! – шепнул Гарри, схватил Добби, толкнул его туда, захлопнул дверцу и успел одним махом метнуться на кровать. В тот же миг ручка двери повернулась.

– Что… черт возьми… ты… тут… делаешь? – прохрипел дядя Вернон сквозь стиснутые зубы, приблизив пышущее злобой лицо вплотную к лицу Гарри. – Ты убил изюминку в моей замечательной шутке, «как японец играл в гольф». Еще один звук, и ты пожалеешь, что родился на свет!

С этими словами он, тяжело ступая, убрался из комнаты Гарри.

Дрожа от страха, Гарри подошел на цыпочках к шкафу и выпустил оттуда Добби.

– Видишь теперь, каково мне здесь? Понял, почему мне надо вернуться в Хогвартс? Это единственное на земле место, где у меня есть… по крайней мере я так думаю… у меня есть друзья.

– Друзья, которые не написали Гарри Поттеру ни одного письма?

– Наверное, они… просто… Подожди, – нахмурился Гарри. – А откуда ты знаешь, что мои друзья не писали мне писем?

– Гарри Поттер не должен сердиться на Добби. Добби так поступил с самыми лучшими намерениями… – сказал эльф, переминаясь с ноги на ногу.

– Ты воровал мои письма?

– Они у меня все здесь, сэр, – сообщил Добби, на всякий случай отскочив от Гарри подальше, и вынул из-за пазухи толстую пачку писем.

Гарри различил аккуратный почерк Гермионы, небрежную писанину Рона и даже каракули, которые наверняка были нацарапаны рукой лесничего Хагрида.

Добби, опасливо мигая, взирал из угла комнаты на Гарри.

– Добби надеялся… Пусть Гарри Поттер подумает, что его друзья забыли о нем… Может, Гарри Поттер и не захочет вернуться в школу, сэр…

Но Гарри не слушал. Он рванулся к Добби, протянув руку к письмам, но тот ловко увернулся.

– Гарри Поттер получит их, сэр, если даст Добби слово, что не вернется в Хогвартс. Ах, сэр, вы не имеете права подвергать себя такой опасности! Обещайте Добби, что не поедете больше в школу.

– Ни за что! – отчеканил Гарри. – Немедленно отдайте письма моих друзей!

– Так знайте, сэр, – печально проговорил эльф, – Добби придется прибегнуть к крайним мерам. Другого выхода нет.

И не успел Гарри опомниться, Добби выскочил из комнаты, толкнул дверь и кубарем скатился по лестнице.

Во рту у Гарри пересохло, сердце чуть не выскочило из грудной клетки. Он бросился вслед за домовиком, стараясь не производить шума. Перемахнул через шесть последних ступенек и неслышно, с ловкостью кошки приземлился на ковер прихожей. Огляделся по сторонам: куда мог деваться Добби?

– Пожалуйста, расскажите Петунье ту смешную историю про американских сантехников, мистер Мейсон. Она умирает от любопытства, – донеслись из столовой слова дяди Вернона.

Гарри бегом бросился в кухню и обомлел.

Тетушкино чудо кулинарного искусства – огромный пудинг из взбитых сливок и засахаренных фиалок – парил под потолком. А на верху буфета в углу, съежившись, сидел Добби.

– Не надо, – простонал Гарри, – они убьют меня…

– Гарри Поттер должен обещать, что он не вернется в школу.

– Добби, умоляю…

– Обещайте, сэр.

– Не могу!

Добби с сбстраданием посмотрел на него.

– Тогда Добби придется на это пойти. Ради вашего блага, сэр.

При этих его словах торт рухнул на пол с оглушительным грохотом. Клочья сливок заляпали окна и стены. А Добби, как будто щелкнув невидимым хлыстом, исчез, словно его и не было.

В столовой раздался визг, в кухню ворвался дядя Вернон, и его глазам предстал Гарри, с ног до головы облепленный пудингом тетушки Петуньи.

Сначала показалось, что дяде Вернону удалось разрядить обстановку.

– Это всего только наш племянник… Он не в себе, знаете ли… Незнакомые люди очень его пугают… И приходится держать его наверху, – говорил он, провожая Мейсонов обратно в столовую.

Вернувшись, он сунул в руки Гарри швабру и пригрозил, вот только гости уйдут, избить его до полусмерти. Тетя Петунья полезла в морозильник за мороженым, а Гарри принялся наводить в кухне чистоту.

Возможно, дяде Вернону удалось бы заключить самую крупную в жизни сделку, но в тот вечер семейство поджидала еще одна напасть.

Тетя Петунья стала обносить гостей коробкой с мятным шоколадом, как вдруг в открытое окно столовой влетела, шурша крыльями, огромная сова, уронила на голову миссис Мейсон письмо и вылетела обратно в темноту сада. Миссис Мейсон закричала дурным голосом, не хуже ирландского привидения, приносящего весть о близкой смерти, и выскочила вон из дома. После чего мистер Мейсон оставался в гостях ровно столько, сколько надо, чтобы сказать: жена его больше всего на свете боится птиц любого вида и цвета, а он вообще таких шуток не понимает.

Гарри стоял на кухне, сжимая в руках швабру, как будто ища в ней поддержку: дядя Вернон надвигался на него с сатанинским блеском в крошечных глазках.

– Читай! – злобно прошипел он, размахивая перед носом Гарри письмом, которое принесла сова. – Читай вслух!

Гарри взял письмо. Поздравления с днем рождения в нем не было. Вот что он прочитал:

«Дорогой мистер Поттер!

Мы получили донесение, что в месте Вашего проживания сегодня вечером в двадцать один час двенадцать минут было применено заклинание Левитации.

Как Вам известно, несовершеннолетним волшебникам не разрешено вне школы использовать приемы чародейства. Еще одна такая провинность, и Вас исключат из вышеупомянутой школы согласно Указу, предусматривающему разумное ограничение волшебства несовершеннолетних (1875 г., параграф С).

Также напоминаем, что любой акт волшебства, способный привлечь внимание не умеющего колдовать сообщества (простецы), является серьезным нарушением закона согласно Статусу секретности Международной конфедерации колдунов и магов.

Счастливых каникул!

Искренне Ваша,

Муфалда Хмелкирк

Отдел злоупотребления магией

Министерство магии».

Гарри кончил читать и сглотнул комок в горле.

– Ты почему не сказал нам, что тебе запрещено колдовать вне школы? – обрушился на Гарри дядя Вернон – в глазах у него плясали взбесившиеся светляки, так, во всяком случае, показалось Гарри. – Скажешь, что просто забыл… вылетело из головы…

Дядя Вернон навис над Гарри как огромный, оскалившийся бульдог.

– Ну вот что, у меня для тебя приятнейшее известие. С сегодняшнего дня ты будешь посажен под замок… И никогда больше не вернешься в ту школу… никогда. А вздумаешь колдовать, они все равно тебя выгонят!

И, захохотав, как помешанный, он потащил Гарри наверх в его комнату.

Дядя Вернон не бросал слов на ветер. На другое утро он позвал плотника, и тот за умеренную плату забрал деревянной решеткой окно в комнате Гарри. Потом своими руками прорезал внизу двери отверстие и навесил кошачью дверцу. Три раза в день пленнику давали немного еды, утром и вечером выводили в туалетную комнату. Все остальное время суток Гарри Поттер был заперт у себя в комнате на ключ.

*

Так прошло три дня. Дурели и не думали сменить гнев на милость. Он лежал на кровати и глядел сквозь зарешеченное окно, как медленно садится солнце. Что-то с ним теперь будет? Сердце в отчаянии сжималось – он не видел никакого выхода.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю