Текст книги "Проклятие Пифоса"

Автор книги: Дэвид Аннандейл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)

Она станет всем.

Мадаил двинулся к краю шахты. Демон воздел руки, держа свой посох параллельно его же огромной копии. Ослепительное сияние из монумента изгнало свет дня, и чем дольше Кхи’дем смотрел, тем ярче оно пульсировало. Что-то подпитывало башню энергией. Эфемерные нити, словно эктоплазменная эссенция, стекались к ней по воздуху – отголоски далекого насилия, приносящие новые смерти на алтарь погибели.

Час пробил. Башня поднялась в полный рост. Энергия достигла критического уровня. Мадаил заходился в экстазе, любуясь невообразимым зрелищем – жрец, наделенный силами бога.

– Сейчас! – выкрикнул демон приказ и молитву.

Сейчас.

Глава 20

НА ИСХОДЕ ДНЯ. РОГ ИЗОБИЛИЯ. БАРАБАННЫЙ БОЙ

Отвечая на зов демона, из глубин моря и земли раздался звук. Один-единственный удар, настолько сильный и глубокий, что буквально разорвал реальность на куски. Он рябью разошелся от монумента, чтобы охватить весь мир. И в тот же самый момент энергия вырвалась на волю. Она приняла форму направленного ядовитого света, что сорвался с концов чернокаменных клинков. Отдельные лучи соединились в один, направленный вглубь шахты.

Великий удар потряс мир так сильно, что поверг с небес Железных Рук и Гвардию Ворона. Они едва успели подняться из дыры, когда ударил луч. Птерон тяжело упал, но перекатился и в следующее мгновение уже был на ногах. Его боевому брату, Юдексу, и одному из Железных Рук повезло гораздо меньше. Гибельный свет вскользь задел их, но этого оказалось достаточно. В том месте, где луч их коснулся, доспехи и тела исчезли в материальном смысле. Вспышка нереальности охватила воинов. Из ран полезло безумие, обретшее форму когтистых лап, клыков и прокаженных глаз. Двое легионеров погибли еще до того, как с тошнотворным хлюпаньем рухнули на землю. Их трупы пожирали сами себя, пока от них не осталось лишь копошащееся бесформенное месиво из щелкающих щупалец и стонущих, свистящих осколков костей.

Энергия из монумента изливалась в шахту, и Птерон ощутил, как растет ужасающий разлом. И это было не просто искажение в природе вещей. Этот разрыв имел конкретное местоположение, источник – точку в реальности, настолько оскверненную, что в любой момент она могла исторгнуть в мир кошмарную чуму.

Зараза уже распространялась. Пятно ночи парило над демоном, подчиняя себе небо. Щупальца, что выглядели как пар, но двигались с резкостью молнии, протянулись к облачной завесе и изменили ее. Чернота растекалась, словно масло по поверхности воды. День на Пифосе, и прежде бывший всего лишь хмурой издевкой, умер в мучениях.

Нечто хуже самой темной ночи, заволокло небосвод – глубокая, абсолютная чернота. Не просто завеса, закрывшая планету от света разумной Галактики, но вор света. Оно украло небо, похитило звезды. Над Пифосом ничего не осталось – только жуткая пустота. И больше, чем отсутствие всего того, что должно было быть, ужасало чувство неизбежности. Что-то другое заполнит пустоту. Что-то, чего быть не должно.

Со дна шахты долетел новый шум – нарастающая какофония вырвавшегося на волю неимоверного кошмара.

Свет ударил в символ на куполе. Стоя у основания, Аттик не видел, как руна реагирует на контакт, но чувствовал результат. Он слышал, как открывается огромная дверь – дверь из камня, железа и плоти. Он ощущал гнилостную энергию, переполняющую купол. Черный камень пульсировал светом бездны. Разрыв расширялся, и теперь Аттик понял, что самое худшее происходило именно внутри купола.

– Нам нужен туннель, – приказал он Камну. – Сейчас же.

– Все готово, брат-капитан, – отозвался технодесантник.

Рота отошла на безопасное расстояние. Камн активировал заряды. Взрыв прозвучал глухо, потерявшись за гудением энергетического луча. Но мощности хватило сполна – он пробил стену каменной трубы, создав брешь шириной с трех легионеров. Технодесантник был умелым подрывником – мощные заряды разрушили преграду, но при этом не завалили туннель обломками и не ослабили потолок, который мог рухнуть. Путь был открыт.

Аттик вошел первым. Перед воинами лежал путь обратно к поверхности, где, как он знал, бушует война. Но капитан медлил. Он был уверен, что происходящее внутри непробиваемого купола было критически важным. Он снова окинул взглядом тупик. Какой смысл в этих туннелях, если все они упираются в сплошную стену? Творение ксеносов – строение, механизм или оба сразу – было извращенным, его предназначение – смутным. Но капитан давно усвоил, что в его частях нет ничего бессмысленного. Туннели были проложены для какой-то конкретной цели. Вероятно, чтобы привести кого-то к куполу или, наоборот, выпустить оттуда. Когда рота собралась в проходе, Аттик внимательнее изучил стену купола.

– Что-то изменяется, – произнес он. Пульсация здесь шла гораздо быстрее, чем над остальной полусферой. Смотреть на нее было больно. Тьма мерцала энергией, не принадлежащей ни к одной известной части электромагнитного спектра, словно больной двойник настоящего света. Искажения усиливались с каждой секундой, и, пока капитан произносил два слова, они уже пересекли порог.

Аттик моргнул. Каждый из его глаз получал совершенно разную информацию, и этот разрыв сбивал с толку, терзая разум помесью жуткой мигрени и мощной цифровой отдачи. Воин закрыл сначала один глаз, затем другой. Человеческий видел в пульсации извращенную невозможность. Бионический же отметил нечто куда более глубокое и сложное – странное мерцание. Стена то исчезала из материального мира, то возникала снова, и состояния ее сменялись со скоростью крыльев насекомого. Аттик подобрал кусок кладки и бросил его в стену. Камень распался на атомы.

К капитану подошел Камн.

– Это ворота, – сообщил технодесантник.

Частота мерцания возрастала. Гул вибрации наполнил туннель, сметая пыль с крыши. Чернота стала настолько насыщенной и глубокой, что практически ослепляла.

– Железные Руки, – призвал Аттик. – Оружие к бою, – его охватила нетерпеливая уверенность. – Сейчас мы, наконец, увидим врага.

Гул перерос в пронзительный визг. Природа мерцания снова изменилась. Моменты пребывания врат в материальном мире становились реже, короче, сбивались с ритма. Победу одерживали промежутки, когда барьер был всего лишь иллюзией, воспоминанием о былой стене.

И это воспоминание угасло. С резким треском рассеивающейся энергии врата исчезли. Путь внутрь купола открылся.

Равно как и путь наружу.

Аттик не стал ждать, пока враг заявит о себе. В этой войне он был вынужден обороняться с самого возвращения из рейда в Гамартию. Довольно. Он вошел в купол, уже нажимая пальцем на курок болтера.

Пространство внутри было залито грязным сиянием – рассеянным лучом, что ударил в руну на вершине. Пол был абсолютно гладким и пустым, за исключением помоста в центре диаметром примерно в полсотни метров.

Внутренние стены были исписаны рунами, более сложными и крупными, чем те, что покрывали своды пещеры. Они служили источником света, но угасли, когда нечто возникло в центре купола. Поначалу оно выглядело как тонкая черта в воздухе, протянувшаяся от вершины полусферы к помосту. Линия искривлялась и рябила, словно пойманная молния, и с каждым движением она оставляла за собой копию себя. Всего за несколько секунд черная дерганая паутина опутала центральное пространство купола и принялась расползаться дальше. Короткие сегменты множились и соединялись, образуя все более ломкие формы.

Аттик быстро осмотрелся и понял, что укрыться негде. Весь урон придется принять на себя доспехам Железных Рук.

– Строимся дугой, – скомандовал он. – Ворота держать в центре. Они наши. Никого не пропускать. Вести сфокусированный огонь.

Узор застыл. И когда это произошло, Аттик понял, что смотрит не на паутину, но на панно из разломанной, растрескавшейся реальности. А затем раздался вой горна. Поначалу протяжный и глубокий, он постепенно нарастал от скорбного ужаса до визгливого восторга. Хрупкое полотно разлетелось, и заостренные осколки, падая, еще сильнее распороли материум. За хрупким слоем реальности раскрылись великие глубины безумия.

И из этих глубин пришла армия.

Орущие, ревущие, смеющиеся, рычащие, поющие, нечленораздельно верещащие и рассыпающиеся проклятьями орды хлынули внутрь купола потоком чудовищной извращенности. Плоть, рога, копыта, челюсти, когти, крылья, хвосты, клешни… Руки, служившие клинками, лезвия с глазами… Оружие, броня и жизнь, ставшие неразделимыми. Шкуры, багровые от гнева, розовые, словно у уродливых младенцев, зеленые, как порча, и белые, как гниль. Бурлящий рой извивающихся личинок не шел ни в какое сравнение с этим воинством. Личинки были всего лишь наброском, словно планета только испытывала идею, которая сейчас воплотилась во всей своей жуткой красе.

Аттик получил врагов, и это были демоны. Возможно, где-то в глубине – так глубоко, что он и сам не осознавал, – капитан догадывался, что его бой будет именно таким. А возможно, он просто наслаждался тем, что теперь ему было кого убивать. Предпосылки его и не заботили. Он принял реальность невозможного без колебаний, и лишь это имело значение.

– Убить всех, – приказал Аттик, повысив голос, чтобы перекричать вой рвущейся на роты орды. Он стал машиной. – Плоть не щадить! – рычал он, а снаряды уже вгрызались в передние ряды чудовищ. – Здесь нет ничего, кроме нескончаемой слабости! Мы отринули плоть, и нас не затянет в это болото. Истребить ее! Очистить планету от низменной жизни!

Реактивные болты рвали цели на части. Некоторые демоны падали, умирая так же легко, как и прочие разумные существа. Другие поглощали урон, даже не замедляясь. Третьи изменялись буквально на ходу – они корчились и вопили, их мышцы, кожа и кости рябили и трещали, пока на месте одного монстра не появлялось два. Из рваной дыры в реальности продолжали прибывать чудовища. Бездна варпа была полна извращенной прожорливой жизни, и не было ей конца и края.

На единственную роту низвергались целые легионы.

Ведущие шеренги демонической заразы уже прорвались к Железным Рукам. Твари падали, изрешеченные и разорванные на куски шквальным огнем. И когда они умирали, то теряли свою форму, а плоть растекалась, обнажая все изъяны. Пол купола стал скользким от оплывающих тел. Но наступление не замедлялось.

В центре армии, словно ее ядро, вышагивала организованная группа кроваво-красных рогатых жилистых отродий, вооруженных мечами длиной с рост человека. Полчища чудовищ окружали их, будто пена на гребне огромной волны. Демонов было так много, что они карабкались друг на друга, лишь бы поскорее добраться до космодесантников. Формы их были столь же разнообразными, как само безумие. В некоторых было достаточно человеческого, и от этого их искаженный облик казался еще более омерзительным. Другие смутно напоминали собак – крупных, рогатых и бронированных. Но большая часть вообще не поддавалась никаким сравнениям. Они были хаосом из плоти, опухолью из лязгающих челюстей и хлещущих щупалец.

Аттик видел правду – проклятая армия бесконечна.

Так даже лучше.

– Вперед! – взревел он.

Получив приказ, Железные Руки сами перешли в наступление. Они больше не защищались. Металлический таран ринулся навстречу демонической орде. Болтеры покоились в магнитных кобурах. Воины готовились истреблять врага цепными мечами, силовыми кулаками и очищающим пламенем.

Аттик замахнулся цепным топором на возникших перед ним извращенных тварей. Он ощутил отдачу от удара в рукояти оружия и приятную волну дрожи в руках. Возможно, плоть, которую он уничтожил, и была ложью, но она рвалась и умирала, как настоящая. Ихор забрызгал его доспех. Демон двумя руками поднял клинок над головой и обрушил его на лицо Аттика. Капитан схватил лезвие латной перчаткой и переломил его пополам. Другой рукой он размахнулся топором и обезглавил демона за его наглость. Голова усмехнулась своему убийце, отлетая в толчею. Тело еще несколько секунд пыталось схватить Аттика, но затем упало и было раздавлено в кашу еще до того, как начало развоплощаться обратно в бесформенность варпа.

Железные Руки были неумолимы и безжалостны. Аттика окружало братство разрушения. Капитан и его легионеры противостояли обнаженной истине плоти. Она была заразой на теле Галактики, на самой реальности, и теперь настало время Железным Рукам сокрушить ее, разорвать, сжечь. Уничтожить.

Плоть схлестнулась с металлом. Существо встало на дыбы над Аттиком: чудовищный слизень, сплошная масса мышц и зубов. Его тело рябило, а волдыри дрожали и сочились гноем. Эта гнусная погань всерьез намеревалась поглотить воина Императора. Но когда тварь бросилась на него, он вскинул топор и вонзил его в середину мерзкой туши, разрубая неподатливую кожу. Аттик с силой рванул оружие выше, потроша демона. Тот исступленно выл от боли. Его кровь, если можно было так ее назвать, лилась рекой – густой, липкой, прозрачной и пронизанной чем-то зеленым. То была зараза в жидкой форме. Аттик почувствовал, как она цепляется к ногам. Его доспех стал скользким от слизи разрубленных монстров. Капитан видел в этом символ чести. Он рванул топор еще дальше. И когда лезвие вырвалось на волю, демон перестал кричать и развалился на две половины.

Через его еще дергающееся и извивающееся тело сразу же полезли другие ужасы – всегда новые, всегда больше, потоки потоков врагов. Аттик рубил и кромсал, рубил и пинал. Он убивал и сокрушал. С каждым движением, с каждым шагом он изгонял очередного демона из физического плана бытия. Он командовал жалкими остатками того, что некогда было X легионом, но даже один воин Легионес Астартес мог уничтожать армии. Железные Руки намертво стояли против волны демонов. Они задержали их наступление. Враг не пройдет. Он не попадет на поверхность. Только через трупы космических десантников.

Но это была бессмысленная победа. Воины Аттика перекрыли только один выход. Оставалось еще три, а врата были распахнуты настежь. Сквозь мимолетную прореху в стене чудовищности Аттик увидел, как орды тварей неистово бросаются врассыпную через другие выходы. А в своде купола, где раньше находился символ, теперь зияла огромная дыра, и существа с крыльями вылетали сквозь нее в шахту.

– Капитан, – в воксе раздался голос Камна. Аттика снова окружила безумная когтистая орда, и он не видел технодесантника. Он не видел никого из своих братьев.

– Да, брат.

Напряженный рык в воксе. Мощный удар и влажный хруст справа от Аттика. Камн был рядом и яростно сражался.

– Какова наша цель?

И вдруг, услышав этот вопрос, Аттик не сразу нашелся, что ответить. Он был так сосредоточен на поиске врага, что не продумал все возможные варианты действий, когда Железные Руки его найдут. Здесь их не ждет победа. Рота будет сражаться до неотвратимого конца, но все старания их будут тщетны.

«Какова наша цель?»

Остановить эту питаемую варпом машину. И, если это возможно, каким-то образом использовать ее энергию против нее самой. «Через нее мы прочли варп прежде, – думал капитан. – Она уязвима для нас. Мы найдем слабость».

И ключом ко всему была Ридия Эрефрен.

– Возвращаемся на поверхность, – скомандовал Аттик. Он крутанулся, разрубая топором толстое щупальце, что обвилось вокруг него, подобно питону. – Вернемся на базу.

Но это не будет отступлением. И он поклялся, что еще вырвет победу из пасти этой чудовищной планеты.

Рок приближался тяжелой гулкой поступью, и каждый шаг отдавался ревом вулканов – кошмарный спектакль под аккомпанемент темной музыки. Даррас наблюдал, как поднимается монумент. Даже на таком расстоянии было видно, что он возвысился над крепостью, и он изменил оттенок дня. Таков был первый удар. А потом грянул сильнейший грохот, и свет устремился вниз. В этот момент Даррас понял, что было уничтожено нечто очень важное.

Он знал это, потому что на его глазах смерть забрала день. Мрак чернее самой темной ночи, предвестник конца, простирался от поселения во все стороны. Он цеплялся за облака и поглощал их, он пожирал небо, оставляя лишь великое и необъятное ничто.

А затем, когда тьма над головой заполонила все, на пустом небосводе возникло нечто новое. Чистейшая пустота расступилась, чтобы явить миру солнце. Оно застыло в небе прямо над монументом – там, где находилась бы звезда Пандоракс, будь ее видно сквозь облачный покров. Не было сомнений, что это солнце.

Каменное солнце.

Даррас почувствовал, как под его ногами рушатся все казавшиеся незыблемыми истины. Небесное тело виделось настолько близким, что стоит протянуть руку – и коснешься его. Грубая, покрытая трещинами поверхность делала его похожим на планетоид диаметром не более пары сотен километров. И все же это была звезда. Заполнив собой треть неба, она источала холодный серый свет. Она зависла над Пифосом печатью тяжкого приговора. В ней не было смысла, не было логики, и именно это придавало ее появлению столь пугающую значимость. В ней безумие обрело колоссальную и безжалостную форму. Новая звезда Пифоса стала скалой, о которую разбивались любые проявления реальности и здравомыслия.

Но удары не прекращались. Катастрофа шагала по планете. Эти удары раздавались тише, мягче. Они не пытались расколоть всю планету, как освобожденная энергия монумента. Они были не такими эфемерными, а более реальными, настоящими звуками. Что-то вдалеке било по земле с размеренным и неустанным постоянством.

И оно приближалось.

Звуки доносились и с севера, и с юга. Даррас понял, что возвышенность оказалась зажата в клещи, еще до того, как увидел приближающуюся угрозу. А затем, омытые трупным светом каменного солнца, враги появились на горизонте.

Сержант слышал, как скулят от ужаса слуги на стене. Он не собирался мириться с их слабостью, но понимал, что иначе они бы и не отреагировали. Смертные слабы. Храбрость их мизерна, стойкость – хрупка. И то, что явилось на зов, разбивало ее вдребезги. Каменное светило в небе поистине ужасало, но оно было далеко и не представляло прямой угрозы.

А тяжко шагавшие к базе животные представляли.

Пифос придерживал свои наихудшие кошмары до сего момента. Даррас предположил, что до сих пор эти чудовища не показывались, потому что добычи было недостаточно. Для жизни им требовалось невообразимое количество мяса. Ему вспомнилось, как Птерон упорно отказывался признать естественной хищническую экологию планеты.

– Ты был прав, Гвардеец Ворона, – пробормотал Даррас. На этой планете нет ничего естественного. Из всех легионов именно Железные Руки должны были опознать технологию, столкнувшись с ней. Все, от пищевых цепочек до чудовищных артефактов, было создано с конкретной целью, и теперь эта цель наконец-то исполнилась.

Наступающие существа были настоящими исполинами. Своими размерами они запросто могли потягаться с боевыми титанами. В высоту они достигали пятидесяти, а то и больше метров. У них были вытянутые крокодильи морды с торчащими вперед клыками на краях челюстей. Конические шипы длиной с ракету торчали вдоль их спин и собирались на концах хвостов, способных с легкостью расплющить танк. Чудища шагали на задних лапах, но и передние их конечности на широких, как орудийная платформа, плечах были довольно крупными и практически доставали до земли. Время от времени рептилии пригибались к земле и помогали себе передними лапами, чтобы чуть ускориться. Деревья разлетались в щепки и падали у них на пути. А затем словно вышедшие из древних мифов гиганты вышли на выжженную территорию и с грохотом двинулись по ней.

– Они сметут стену, – сухо констатировал Катигерн.

– Им не придется, – заметил Даррас. – Они ее легко перешагнут. Сомневаюсь, что они ее вообще заметят.

Великие звери снизошли на пир. Их собратья помельче все еще пожирали колонистов. Вокруг пока оставалось вдоволь смертных, чтобы воздух содрогался от визгов и песнопений. Гиганты тянулись вниз громадными лапами и зачерпывали сопротивляющуюся добычу целыми горстями. Их челюсти одинаково легко перемалывали и людей, и ящеров. Воздух полнился хрустом ломающихся костей. Поступь чудовищ была сродни землетрясениям. От базы их отделяло всего несколько шагов. Они возвышались в пустой ночи, и свет камня омывал чешую, превращая их в горгулий больше кафедральных соборов. Они поглощали всю жизнь на земле и скоро должны были обратить свой голод на укрепления легиона.

– Вот для чего мы берегли боеприпасы, – сообщил Даррас по воксу защитникам базы. – Открыть огонь!

Огненная буря сорвалась со стен – ураганный шквал реактивного разрушения, молнии лазеров, гром ракетных залпов. Все это ударило в ближайшего исполина. Его бок осветило пламя, брызнули крошечные фонтанчики крови. Медленно, словно и не замечая нападения, он развернулся мордой к базе и заревел от нарастающего гнева. Ночь содрогнулась от грохота его шагов.

– Глаза! – приказал Даррас.

Зверь нырнул головой вперед и раскрыл пасть, чтобы проглотить нападавших целиком. «Как вовремя», – подумал сержант. Его снаряды пробили левый глаз чудовища. Ящер взвизгнул, когда внутренние взрывы расплескали слизь по его морде. Второй глаз лопнул в следующее мгновение. Монстр яростно наотмашь замолотил лапами.

– Горло! – взревел Даррас.

Целиться было сложно. Мишень была велика, но животное билось в судорогах от боли и ярости. Его движения из неторопливых и величественных стали бешеными и дикими. Но ракета все-таки попала ему в шею, разметав плоть и выпустив наружу поток крови. Вой превратился в хриплое, удушливое бульканье. Зверь попытался сбежать. Он развернулся спиной к стене, но лапы его подкосились. Гигант осел, но в падении хлестнул хвостом по парапету. Пласталь с натужным скрежетом сложилась гармошкой и разорвалась, словно бумага. Слуг расплющило в кровавые лужи. Погибло и трое боевых братьев Дарраса – шипы на хвосте, отлично сослужившем роль стенобитного тарана размером с «Лендрейдер», пробили их нагрудники и проткнули сердца. Сам сержант плашмя бросился на пол. Животная булава обрушила парапет всего в паре метров от него, образовав в стене огромную дыру, а затем взметнулась вверх, пролетела прямо над головой десантника и снова ударила на расстоянии вытянутой руки от него. Катигерну пришлось спрыгнуть на землю, чтобы не превратиться в лепешку. Даррас поднялся, когда зверь рухнул на брюхо. Земля содрогнулась от его смерти.

Другие рептилии таращились на своего павшего сородича. Двое сразу же принялись обдирать мясо с его костей. Остальные же ринулись на новый источник угрозы.

– Сержант Даррас, – вызвала по воксу Эрефрен.

– Это срочно? – бросил Даррас и снова открыл огонь. Возможно, им удастся завалить еще хотя бы одну тварь, прежде чем остальные катком пройдутся по базе. Возможно.

– Думаю, я смогу использовать аномалию, – сообщила астропат.

– Так действуйте! У нас мало времени.

Наступающие животные заслонили вид безжизненного солнца. Огонь Железных Рук не ослабевал, но цели были настороже и атаковали все разом. Воины словно стреляли в подвижную горную цепь.

Лапы толще древесных стволов поднимались и били по стене. Челюсти лязгали, словно створки огромного ангара. В этой плоти не было ничего слабого. Живые горы ползли вперед и крушили защиту базы, словно яичную скорлупу. Чья-то лапа поддела Дарраса и подбросила в воздух. Сержант приземлился в дюжине метров от того места, где еще совсем недавно была стена. Теперь там не осталось ничего, кроме развалин и ревущей первобытной свирепости. Очень немногим слугам удалось уцелеть, но они продолжали сражаться. Верность своему долгу и легиону оказалась сильнее порыва к тщетному бегству.

Железных Рук разметало ударами. Они отбивались, с непоколебимой дисциплиной машины координируя свой огонь даже сейчас. Но чудовища разбили строй, и стало невозможно концентрировать огонь на одной цели. Когтистая лапа смяла бараки слуг. Почтенный Атракс обрушил всю ярость своих сдвоенных тяжелых болтеров на звериную лодыжку. Снаряды разорвали мышцы и кости, и ящер упал. Гигантская туша рухнула поперек лагеря, погребя под собой еще больше построек и лишь самую малость промахнувшись мимо командного модуля. Дредноут предугадал траекторию падения и улучил момент для прямого выстрела в голову. Прежде чем ящер успел хлестнуть лапой, Атракс выпустил в него длинную очередь бронебойных снарядов размером с кулак каждый, вышибив мозг существа. Тело дернулось и выгнулось в судороге, учинив новые разрушения, а затем упокоилось навсегда.

Две убитые твари. Конец отложен еще на несколько секунд. Возможно, Эрефрен все же хватит времени на то, что она задумала.

В промежутке между оглушающими воплями и завываниями, в несмолкающем грохоте болтерной стрельбы Даррас вдруг понял, что астропат обращается к нему.

– Сержант, – говорила она. – Я попыталась. Я не могу действовать отсюда.

– Что? – Он сменил магазин в болтере и продолжил стрелять, даже не сбившись с ритма. Промедление было равносильно смерти. Когти размером почти с него самого вспахивали огромные борозды там, где он стоял всего мгновение назад.

– Связь должна быть полной, – в словах женщины чувствовалось спокойствие, свидетельствовавшее о принятом ей жутком решении. Даже среди хаоса всеобщего опустошения ее голос заставлял кровь стыть в жилах. – Я должна вступить в физический контакт с источником аномалии.

Даррас зарычал, спиной отступая от колосса, потянувшегося к нему. Его глаза сверкали смертью. Десантник отстрелил твари палец, вынуждая ее отшатнуться.

– Вы понимаете, что здесь творится? И чем стала аномалия?

Он невольно задался вопросом, могла ли слепота женщины защищать ее от полного осознания их общей судьбы.

– Даже лучше вас, сержант, – ответила она. В ее словах не было надежды, только холодная решимость.

– Тогда подождите меня, – потребовал Даррас. Прорыв был невозможен. Но необходим.

– Я встречу вас у корабля, – раздалось в ответ.

– Что?!

Сначала сержант подумал, что неправильно расслышал, но затем неожиданно увидел ее. Женщина была уже на полпути от командного центра к посадочной площадке. Она двигалась с той же непреклонной уверенностью, как и всегда, но быстрее, чем он когда-либо видел. Свой посох она держала, словно знамя, а трость ее едва касалась земли. Эрефрен не бежала, но при этом с легкостью уклонялась от гигантских, крушащих все без разбору лап чудовищ, словно предвидя каждое их движение. «Циндару», второй катер Саламандр, твари уже раздавили, но «Железное пламя» пока уцелело. Астропат стремилась к нему по настолько прямому пути, насколько это позволяла безумная пляска разрушения вокруг.

Даррас бросился за ней.

– Всем воинам в пределах досягаемости, – передал он по воксу, – следовать за мной к «Железному пламени». Брат Катигерн, нам нужен пилот.

– Уже в пути, брат-сержант.

– Брат Атракс… – начал было Даррас.

– Я все понимаю, – отозвался дредноут. – Я дам вам нужное время.

Сержант перекатился под взмахом хвоста и врезался в стену командного центра.

– Благодарю тебя, почтенный брат. Тебя будут помнить.

В воксе раздался хриплый звук – смех, почти настолько же далекий от человеческого, как у Аттика.

– Никого из нас не вспомнят. Но обещай, что покараешь врага.

– Клянусь.

Атракс тяжело двинулся к центру базы. Он стрелял из болтеров по дуге, зацепив сразу трех ящеров на базе и еще одного, что лакомился трупами жертв за стеной. Все они обернулись к маленькому созданию, столь дерзко посмевшему потревожить их. Легионеры, у которых не было возможности добраться до «Железного пламени», присоединились к Атраксу, чтобы поддержать его огнем. Из кошмарного вихря вокруг базы проступил мрачный порядок. Космодесантники, на фоне подпиравших небеса зверей казавшиеся муравьями, не пытались уклоняться. Плотоядные боги нацелились на них, начисто забыв о тех немногих, кто погрузился на борт «Громового ястреба». Чудовища даже глазом не повели, когда двигатели с ревом выдохнули пламя.

В кабине Даррас встал позади усевшегося в кресло пилота Катигерна и наблюдал за последними мгновениями крепости. Ящеры ринулись в атаку. Казалось невероятным, чтобы такие огромные твари могли двигаться с ужасающей скоростью, но они двигались. Битва продолжалась всего несколько секунд, но даже это время стало ярким свидетельством силы Железных Рук. И величайшей их заслугой стало то, что они свалили еще одного зверя. Исполинская тварь рухнула на крышу арсенала, и удар такой силы подорвал достаточно боеприпасов, чтобы запустить цепную реакцию. Туловище рептилии исчезло в огненном шаре, что поглотил половину базы.

Одно существо подняло голову, когда пламя турбин штурмового катера полоснуло его по спине. Остальные не обратили на это никакого внимания, слишком поглощенные истреблением Железных Рук. Они топтали легионеров лапами, поднимали и разрывали пополам. Когда «Железное пламя» уже поднялось над посадочной площадкой, один из ящеров извернулся и ударил Атракса хвостом. Такой мощи могучий дредноут не выдержал. Внутри его корпуса атомантический дуговой реактор получил критические повреждения, что привело к катастрофическому сбою. На несколько секунд все перед глазами Дарраса исчезло в ослепительной вспышке. Когда же свет угас, Атракса больше не было, а взрыв реактора разорвал на куски нижнюю половину тела ящера. Чудовище прожило еще мгновение, даже после того, как его внутренности вывалились на землю. Его захлестывала бездумная ярость, требующая жрать добычу во что бы то ни стало. Но затем и он застыл.

В некотором роде это тоже можно было считать победой. Но когда к оставшимся рептилиям присоединился их брат из-за стены, а по склону возвышенности уже поднималась целая свора, для оставшихся на базе Железных Рук вырванные с боем секунды истекли. Битва закончилась. Надежда сгинула среди клыков и когтей.

Катигерн повел штурмовой катер в крутой подъем. Он выжимал из двигателей все до последней капли и выстрелил вперед из всех орудий разом. Сдвоенные тяжелые болтеры на фюзеляже, лазпушки на крыльях и крупнокалиберная пушка на крыше одновременно дали залп. Монстр, что бросился за улетающей добычей, исчез в огромном облаке крови и огня. «Железное пламя» пролетело сквозь него, разгоняясь и набирая высоту.

Но недостаточно высоко. Недостаточно быстро.

Колосс воздел обе лапы и ударил по кораблю.

Глава 21

ПОСЛАНИЕ. ПИР. БЕЗЖАЛОСТНАЯ СИЛА

Когда день слег в могилу и каменное солнце взошло, чтобы пропитать землю леденящим холодом мертвого мрамора, Каншель взглянул на Танауру. Такая же ошеломленная, как и он сам, женщина ничего не ответила. Но затем громовые шаги великих ящеров зазвучали, и островок спокойствия исчез. Неистовое, остервенелое безумие возобновилось. Агнесса замерла в нерешительности, глядя то вверх по склону, на стену крепости, то вниз. Каншель почувствовал растущую внутри панику. Больше не осталось ни четкого пути, ни ясной цели, и в любой момент их могли растоптать или сожрать.