Текст книги "Невеста Красного ворона (СИ)"
Автор книги: Айя Субботина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)
Мне нечем дышать. Паника хватает за горло и душит, душит…
– Пятьсот тысяч, – раздается мелодичный женский голос, и на миг мне кажется, что это Нана пришла спасти меня из этой авантюры.
Но, конечно же, это не она. Никто не знает, что я здесь, и тем более я бы не позволила сестре решать мои финансовые проблемы. Достаточно того, что она уже для меня сделала и что я все равно, вопреки всему, не могу искренне за нее порадоваться.
На этот раз удивление куда громче. Я жмурюсь, пытаясь увидеть, кто моя неожиданная спасительница, и почему-то ее лицо кажется смутно знакомым, но попытки вспомнить ничего не дают.
– Итак, пятьсот тысяч – раз!
Шэ’ар недовольно оборачивается и на миг мне кажется, что эта женщина и для него совсем не незнакомка.
– Пятьсот десять, – не сдается Романофф.
Шэ’ар поднимает еще на десять тысяч, но незнакомка, прижимая пальцем к уху гарнитуру, получает новые указания. Лучезарно улыбается и объявляет новую цену:
– Шестьсот.
Теперь понятно, что она – представитель покупателя, который пожелал сохранить инкогнито. И это пугает сильнее, чем злой, как демон, Шэ’ар, который понимает, что добыча стремительно уплывает из его рук. Романофф машет сухой немощной рукой, и его ассистент дает знак, что он больше не участвует в торгах. Остается незнакомка и Шэ’ар: он поднимает – и она отвечает, поднимая следом, но уже на несколько порядков выше. Зачем это все, если уже сейчас понятно, что она может поднять сразу вдвое? И для кого этот спектакль, если настоящего покупателя все равно никто не узнает в лицо? Может даже показаться, что то, с какой легкостью незнакомка поднимает ставку – не что иное, как попытка щелкнуть Шэ’ара по носу. Но зачем?
Семьсот тысяч. Восемьсот тысяч. Восьмисот пятьдесят.
– Миллион, – поднимает девушка, а зал погружается в полную тишину.
Шэ’ар багровеет, зачем-то тянется к телефону и быстро набирает номер, но он же теряет драгоценное время. В полном вакууме молоток аукциониста отбивает три ритмичных удара и громкое «Продано покупателю под номером тринадцать!»
Я с трудом выдыхаю, с иронией отмечая, что даже перспектива быть купленной Шэ’аром не пугает так сильно, как неизвестность.
Глава девятая: Аврора
– Ты сказала, что это будет просто ужин на пару часов! – ору я, когда незнакомка под номером Тринадцать появляется «за кулисами», чтобы проводить меня до машины.
Марта тут как тут: дает последние наставления другим девушкам и делает вид, что меня не существует. Приходится схватить ее за плечо и развернуть к себе, подавляя желание выцарапать ей глаза. Марта вздыхает, дает жест девочкам расходиться и открывает рот только когда поблизости не остается никого, кроме нас троих: меня, ее и Номера тринадцать. Незнакомка просто стоит в стороне и снова, чуть склонив голову, принимает указания через гарнитуру. Хочется сорвать с нее наушник и проорать Мистеру невидимке, чтобы катился к демонам вместе со своими деньгами.
– Хватит кричать, – растягивая слова, пытается успокоить меня Марта, но я резко сбрасываю ее руки со своих плеч. – Девочка моя, всегда есть клиенты с «особенными пожеланиями».
Ах вот оно что!
– Я не проститутка, Марта, и не девочка из эскорта, – зло шиплю я. Хочется снять туфель и колотить каблуком ее голову до тех пор, пока глаза из орбит не вылезут. – Я тебе не девочка, которую можно положит в койку под девизом «Даешь новый аппарат МРТ больным детишкам!» И мне плевать, кто вывалил миллион – значит, ему он не так уж нужен.
– Это большая сумма, – напоминает о своем присутствии Номер тринадцать.
Боги, лучше бы молчала.
– Ты подписала бумаги, Аврора, – напоминает Марта.
– Я прекрасно помню, что подписала, – огрызаюсь я.
– Очевидно, нет, – снова встревает незнакомка и, поглядывая на меня с осторожностью, протягивает конверт.
Марта благодарит ее взглядом, и пока эти двое пытаются слепить из меня идиотку, я снова скольжу взглядом по строчкам. Все знакомо: договор о неразглашении, мои личные данные, информация о семейном положении и согласие с условиями. Я прочла их, хоть и бегло. Но ведь это стандартные условия, я подписывала такие множество раз. И в модельном бизнесе существует негласное правило: обо всех подводных камнях обязан знать агент и он же о них предупреждает.
– Пункт пять, – подсказывает незнакомка, когда я вскидываю руки, давая понять, что ничего «эдакого» здесь нет.
Предчувствие отравляет кровь в тот момент, когда до меня, наконец, начинает доходить.
– Покупатель имеет право увеличить срок аренды… – читаю я, но буквы расплываются перед глазами. Пытаюсь снова и снова, но каждый раз меня хватает лишь на пару слов, смысл которых неумолимо ускользает.
– Если коротко: тебя купили на тридцать дней, – елейным тоном подсказывает Номер тринадцать. – Там все написано.
Тридцать дней?!
Меня купили, словно ручную обезьянку на целый месяц?!
Я рыскаю взглядом в поисках хоть чего-нибудь, чем можно запустить Тринадцатой в голову, но гнев быстро сходит на нет, когда в голову закрадывается подозрение. Смотрю на Марту, очень надеясь, что не увижу в ее взгляде подтверждения своим паршивым догадкам, но тварь отворачивается и пытается вздернуть подбородок, мол, все равно во всем виновата моя невнимательность.
О да, во всем виновата моя невнимательность и доверчивость. Ничему жизнь не научила.
– Ты продала меня, – говорю с горькой улыбкой, чувствуя себя девочкой, от которой отказались приемные родители. – Знала, что так все будет, да? Сколько тебе заплатили, Марта? – Она отмалчивается, и я громко ору: – Сколько тебе заплатили, тварь?!
– Пятьдесят тысяч, – вместо нее отвечает Номер тринадцать, предварительно посоветовавшись с голосом в наушнике.
– Ты продешевила, Марта, – елейным тоном тяну я. – Очень продешевила, Марта.
– Это всего лишь неустойка с тех контрактов, которые мне пришлось разорвать из-за твоего ослиного упрямства, – злится она. Злится не на меня, а на себя, потому что понимает – я права. Она могла получить больше, намного больше, но из жадности вцепилась в первую же предложенную сумму.
Мой рот сам собой растягивается в улыбку, из горла вырываются противные звуки, отдаленно напоминающие смех подыхающей гиены. Меня облапошили. Как девчонку обвели вокруг пальца. Да и я хороша: позволила себе забыть, что каждый раз мое доверие оборачивалось болезненным разочарованием. Не стоило об этом забывать. Ни на минуту.
Я знаю, что все можно уладить. Прямо сейчас позвонить младшей сестре и Р’ран Шад’Арэн решит любые мои проблемы. Но я просто не могу так. Что-то во мне противится даже мысли о том, чтобы позволить милашке Нане вытаскивать меня из переделки. Она и так слишком много сделала для сестры, которая всегда была невысокого о ней мнения. И мы обе это знаем. Вот только великодушная Нана может простить все и всем, а я не могу простить никому, тем более – себе самой.
Хуже всего то, что, несмотря на представление, теперь я почти уверена, что купил меня Шэ’ар. Понятия не имею, зачем ему понадобилось раздвоиться, но я больше не знаю ни одного человека, чтобы согласился заплатить за меня целый миллион. Кажется, столько же стоят все вместе взятые девочки, купленные до меня. Возможно, Шэ’ар решил подстраховаться и заставить конкурентов спасовать, чтобы переть вперед без опаски упустить добычу?
Я подхожу к Номеру тринадцать и замечаю, что она смотрит на меня с отвращением. Что ж, у нас это точно взаимно, и нет смысла притворяться милыми девочками. Она делает приглашающий жест рукой, и я выхожу первой. Нас ждет темный представительский автомобиль без опознавательных знаков. Я сажусь сзади, Номер тринадцать – спереди. И ни единого звука между нами, ни полслова. Мы сидим в одной машине, а кажется, что вращаемся на орбитах разных планет.
Дорога очень долгая. Я даже перестаю следить за временем, лишь отмечаю, что мы проехали и холостяцкую квартиру Шэ’ара, и его роскошные апартаменты на крыше небоскреба, и даже квартал с богатыми виллами, где у него трехэтажный особняк. Мы едем еще дальше, за город, и во мне проклевывается что-то похожее на интерес. Надеюсь, в конце путешествия я не окажусь на пристани с камнем на шее?
– Меня купил вождь племени тумба-юмба? – пытаюсь иронизировать я, когда становится ясно, что город остался далеко позади. – Буду его любимой сто пятьдесят второй женой? Что я еще не прочла в условиях? Танцы в костюме амазонки? Принесение в жертву новорожденных ягнят?
Номер тринадцать смотрит на меня в зеркало заднего вида и мне хочется разбить в зеркале ее снисходительную улыбку.
– Успокойся, Черная королева, мы почти приехали. Можешь пока насладиться видом.
Заинтересованная, выглядываю в окно – и натыкаюсь на чернеющий на фоне полной луны замок. Самый настоящий: с готическими шпилями, кучей башен и арок.
– Это «Атлас»? – спрашиваю я, на миг забыв, что дала себе обещание не пытаться говорить «человеческим языком».
– Да.
– Но разве… – Приходится прикусить язык, чтобы не нарываться на разговор.
Что я знаю об этом замке? Только дичь и чушь, если честно: привидения, монстры, воскресшие мертвецы и прочая чепуха, которую пишут в желтой прессе. Единственное, что более-менее соответствует действительности, укладывается в пару строк: «Атлас» – памятник культуры, который его владельцы уже сотню лет отказываются передавать в коммунальную собственность». Заинтересованная, беру телефон и пытаюсь выйти в интернет, но со злостью замечаю отсутствующий значок подключения. Что за ерунда? Разве в наше время передовых технологий существует место, где не ловит мобильный интернет?
Еще одна сочувствующая улыбка Номера тринадцать подтверждает худшие опасения.
Машина останавливается около высоченных кованых ворот. Забор вокруг каменный еще и с кованной оградкой наверху. Тут не перелезть при всем желании, разве что с альпинистским снаряжением. Ну, или перелететь, как вариант. И мысли о том, что очень скоро мне захочется подумать о побеге, неприятно гнездятся в животе ледяными змеями. Но Шэ’ар никогда не увидит меня сломленной или испуганной. Еще посмотрим, кто кого переиграет на чужом поле.
Я медленно иду по растрескавшейся мраморной дорожке, не без интереса разглядывая окрестности: заброшенные сад, усыпанный листьями трехслойный, как свадебный торт, фонтан с плюющейся химерой. Клумбы, беседка под старой ивой. Все выглядит заброшенным и ненужным, и мне хочется взять хозяина за ухо и как следует оттаскать за неряшливое обращение с историческим памятником. Уверена, при должном вложении денег, труда и любви, это место перестало бы походить на логово Дракулы. Надеюсь, у Шэ’ара есть еще пара миллионов, чтобы привести «Атлас» в порядок?
Номер тринадцать отстает где-то на половине пути, но я не озираюсь. Продолжаю идти к крыльцу, пользуясь временным уединением чтобы состряпать гневную речь.
Но все слова исчезают из головы, когда на крыльце, наконец, появляется мужская фигура. Что-то в том, как он поправляет волосы выглядит смутно знакомым. Я видела Шэ’ара пару часов назад и за это время у него точно не могла отрасти такая шевелюра. Кроме того, Шэ’ар более крепкий и широкий в плечах, а у этого тонкий силуэт и белоснежная рубашка, расстегнутая и вытащенная из брюк, обнажает худощавое сложение и безупречный пресс.
Я его знаю.
Я его точно знаю, хоть и видела всего дважды в жизни.
– Добро пожаловать в «Атлас», – ухмыляется Ма’ну, выходя мне навстречу расслабленной походкой ягуара-альбиноса. – Тебе здесь понравится.
Что-то в ядовито-многозначительной интонации его голоса подсказывает, что, говоря «понравится», чокнутый лунник имеет в виду совершенно противоположные вещи.
– Что это за маскарад, Ма’ну? – без приветствия спрашиваю я.
– Маскарад, Вишенка? – Он протягивает руку и его ладонь замирает в сантиметре от моих волос. – Я бы назвал это безумным поступком влюбленного мужчины.
– Не мели чепухи, – огрызаюсь я.
– Никогда в жизни не был таким искренним.
Он даже не пытается скрыть насмешку, но, когда я пытаюсь перебить его, делает резкий шаг вперед и хватает меня за затылок, сжимая волосы в кулаке. Непроизвольно вскрикиваю, скорее от неожиданности, чем от боли, и пытаюсь вырваться. Чувствую, как тянутся пряди, как отдельные волоски навсегда застревают между пальцами лунника, но он держит так крепко, что я освобожусь только безголовой.
– Вишенка, я с тобой искренне, от всего, блядь, сердца, – мне в губы улыбается Ма’ну – и безумство в его глазах посылает мурашки по всему телу. – Я по-хорошему же. Пока.
– Да пошел ты!.. – шиплю я, пытаясь украсить его рожу плевком, но у этого парня просто демоническая реакция, и в итоге я оказываюсь прижатой к его плечу. Вгрызаюсь в рубашку изо всех сил, чтобы достать до плоти. Во рту появляется металлический вкус крови, но этот чокнутый только смеется: громче и громче, так, что мне начинает казаться – земля ходит ходуном под моими ступнями. – Отпусти меня!
– Вишенка, я купил тебя за миллион, – напоминает Ма’ну и, наконец, отрывает меня от себя, удерживая за волосы на расстоянии, словно ядовитую змею. Любуется с безумным блеском в глазах, испепелят и тут же воскрешает, чтобы снова возвести на костер. – За такие деньги, ар’сани, ты исправно отработаешь каждый час каждого из тридцати дней.
– Черта с два.
– Ну, была бы ты покорной, было бы до неприятного скучно, – пожимает плечами лунник и щелкает пальцами свободной руки.
К нам идут двое здоровенных амбалов, судя по одинаковым лицам – близнецы. Бритые наголо, кряжистые и совершенно бестолковые, судя по полному отсутствию эмоций на лице. На секунду передо мной проносится недалекое будущее, в котором лунник отдает меня на съедение своим псам, но я пытаюсь успокоить себя тем, что никто, даже сумасшедший, не покупает кость за один миллион.
– Сладких снов, ар’сани, – произносит Ма’ну и последнее, что я чувствую, прежде, чем провалиться в темноту: «укус» иглы в шею.
Я крепко влипла сама не понимаю во что.
Глава десятая: Ма’ну
Спящая, Аврора похожа на ангела с порочными черными крыльями. И чем больше я на нее смотрю, тем сильнее хочу увидеть, какой она станет после того, как я закончу ее превращение. Хочется разбудить мою ар’сани, вырвать ее у сладкого безмятежного сна и показать мир таким, каким он был для меня все эти годы. Приятного там мало, ведь существование убогого мальчика для насмешек так отличается от жизни первой красотки.
Но… всему свое время.
А пока немного страховки для наших будущих чудесных отношений. Капля меда, чтобы моя бабочка окрепла и выдержала все тридцать дней.
Тянусь к верхнему ящику прикроватной тумбочки, но морщусь от боли. Проклятье, сучка меня основательно укусила. Прикладываю пальцы к рубашке и вижу на них бурые мазки крови. Хорошо, Аврора все равно проспит еще несколько часов, так что это может и подождать.
Спускаюсь на первый этаж и практически сразу натыкаюсь на Марию – мою помощницу. Ей всего тридцать, но она одинаково хорошо умеет стирать, гладить, готовить и сосать. Последнее, кстати, всегда делает по собственной инициативе.
– Она тебя… ранила?! – в карих глазах Марии плещется ужас и негодование.
– Просто укусила, – отмахиваюсь я, снимая рубашку. На самом деле пустяковый укус, но почему-то зверски болит, как будто змея прокусила до самой кости. А, может, это ее особенная отрава?
Непроизвольно надавливаю пальцами на место укуса, и когда боль простреливает куда-то в плечевую кость, чувствую себя почти на грани эйфории. Еще немного – и я просто потеряюсь.
– Рану нужно обработать, – хлопочет Мария.
Я не умру от простого укуса, и в дополнительных медицинских манипуляциях нет никакой необходимости, но Марии нравится бегать вокруг меня, а она тоже кто-то вроде моей подопечной: невзрачная, блеклая, неприхотливая бабочка-капустница. Всегда рядом и всегда готова стать кем угодно, чтобы доставить мне радость. Я никогда не буду испытывать к ней ни любви, ни страсти, но толики благодарности и заботы достаточно, чтобы «капустница» улыбалась и радовалась жизни.
Мария возвращается с флакончиком, пластырем и ватными дисками, и пока шаманит над укусом, я снова и снова прокручиваю в голове свой план на ближайшее время. Уверен, Черной королеве он «понравится» или я ничего не знаю о своем падшем ангеле.
– Ей нельзя здесь оставаться, Ма’ну, – бормочет Мария, прикладывая влажный диск к отеку и фиксируя его двумя полосками пластыря. – Она не такая, как мы. Она не сможет понять. У тебя могут быть неприятности.
– Я знаю, что делаю, – отвечаю коротко. Никогда на нее не злился, но сейчас хочется приказать Марии держать рот на замке и больше никогда не совать свой нос в мои дела. Надеюсь, одного предупреждения хватит, чтобы она поняла, что некоторые темы лучше просто не развивать, в особенности те, которые касаются моей прекрасной бабочки.
– Ее будут искать, – не унимается Мария.
Я резко хватаю ее за руку, заставляю встать передо мной, но она привычно снова опускается на колени и заглядывает мне в лицо щенячьим взглядом. Чистая неподдельная покорность. Мария никогда не скажет мне «нет», даже если я прикажу подняться на самую высокую башню «Атласа» и прыгнуть вниз. И поэтому она никогда не даст мне и малой доли тех чувств, которые будоражит во мне Аврора. Сейчас я практически уверен, что Черная королева отравила меня давным-давно, и сегодняшняя капля яда стала решающей. Той, что запустила разрушительный механизм.
– Аврора – моя особенная гостья, Мария, – говорю выразительно и по слогам, нарочно цепляясь пальцами в края дивана, на котором сижу. – Никто не причинит ей боль, не станет препятствовать в том, что она попытается сделать, даже если ей захочется развести костер посреди спальни. Единственный, кому можно к ней прикасаться – я. Это понятно?
Мария смотрит на меня огромными преданными глазами, медленно кивает и тянется к моему ремню. Ловлю ее за запястья до того, как она достигает цели. У нее, кажется, один способ решить все проблемы и сделать так, чтобы я не злился.
– Нет, – твердо говорю я. Тяну Марию вверх, и она поднимается, по-прежнему следя за каждым моим движением. – Я дам знать, если ты мне понадобишься.
Волшебная фраза, всегда действует безотказно.
Я возвращаюсь в комнату и в груди снова нестерпимо жжет, потому что моя роскошная ар’сани перевернулась на бок, сунула руки под подушку и безмятежно спит, словно ей снятся пони и розовые единороги на карамельных лугах. Во мне борются противоречивые чувства: хочется разрушить ее безмятежность правдой, которую Аврора не сможет не пропустить через себя, и вместе с тем любоваться ее безмятежным сном.
Выбираю второе, потому что правду я приберег для другого случая. Я собираюсь подать ее как изысканное блюдо, и чем тщательнее его приготовлю, тем сокрушительнее будут последствия. Для нас обоих, но мне, если честно, все равно.
Аврора просыпается через несколько часов, которые я провожу в кресле рядом с кроватью. Сначала мой порочный ангел открывает глаза и даже потягивается, улыбаясь спросонья. Уверен, она в жизни не спала на такой роскошной постели, поэтому не тороплюсь разрушать иллюзию благополучия. Но Аврора несколько раз моргает и резко садиться, прижимая пальцы к месту укола на шее. Через пару дней там даже следа не останется.
– Ма’ну? – спрашивает Черная королева, разглядывая меня затуманенным взглядом. Тушь немного растеклась во внешних уголках ее глаз, и я протягиваю влажно салфетку. Аврора еще с минуту смотрит на нее непонимающим взглядом, а потом резко бьет меня по руке. – Ты придурок!
Я пожимаю плечами, чувствуя себя попавшим под сумасшедшую грозу счастливчиком. Можно даже не сомневаться, что и гром, и молния, будут впечатляющими.
Аврора пытается встать с постели, но тот гремучий коктейль, который еще сутки будет отправляет ее кровь, роняет ее обратно на подушки. Мне даже стараться не нужно, чтобы ее утихомирить. Хочется сесть с ней рядом, схватить за лодыжки, развести их в стороны и привязать к столбикам кровати, но тогда от моего терпения не останется и смешного слова, поэтому, как могу, довольствуюсь ролью терпеливого наблюдателя.
Черной королеве требуется несколько минут, чтобы понять – встать и уйти своими ногами ей не суждено. Она рычит в бессильной злобе и вяло колотит кулаками по покрывалу.
– Нравится мой подарок? – спрашиваю я, нарочно не повышая голос.
Аврора настораживается и первым делом почему-то трогает свою шею, как будто ищет там что-то. И, не найдя ничего, как напалмом, жжет меня свирепым взглядом. И молчит, чтобы не выдать любопытство. Она слишком хороша сейчас, чтобы мои мысли то и дело не соскальзывали в пропасть похоти и запретных желаний.
Будет очень забавно вот так, прямо сегодня, познать свою первую женщину. Пусть она и редкая сучка.
– На пальце, ар’сани, – расслабленно улыбаюсь я.
Аврора озадаченно поднимает сперва левую, потом правую руку. Растопыривает пальцы и с каменным лицом смотрит на «ошейник» на ее безымянном пальце. Даже сейчас, в свете ночника, впитавшие в себя лунный свет кристаллы сверкают приглушенным серебристо-голубым светом. Ювелир постарался на славу: простой ободок превратил в произведение искусства. Камень к камню сидят идеально, словно выросли из ленты белого золота, к которому прикреплены. Кольцо довольно массивное и занимает всю фалангу пальца Авроры, но она все равно смотрит на него чуть щурясь, словно не верит своим глазам.
– Это что? – спрашивает, все еще завороженно разглядывая камни.
– Ммммм… – беру я театральную паузу. – Назовем это залогом того, что наши близкие отношения в следующие тридцать дней будут подкреплены железным аргументом.
– Что ты несешь, – снова заводится она, пытаясь снять кольцо, и воет от боли.
Капельки крови проступают на ее идеальной белой коже, и я подавляю в себе ненормальный животный инстинкт зализать ее раны, хоть их появление – целиком моя вина.
– Не советовал бы это делать, – предупреждаю я, когда Аврора снова пытается избавиться от моего подарка. – Там очень хитрый механизм, и ты лишь причинишь себе ненужную боль.
– Ненужную боль?! Ты – моя ненужная боль, псих.
Она так удивительно прекрасна в гневе, что я подаюсь вперед, подпирая подбородок кулаками, чтобы насладиться ее ослепляющими вспышками гнева. Так дьявольски жаль, что за красивым личиком этой дорогой шлюхи нет ничего, кроме тщеславия и эгоизма. Но, к счастью, я собираюсь вытрясти из нее душу и показать, что она может болеть. И кровоточить.
– Поздравляю, сучка, – улыбаюсь я, нарочно впервые называя Аврору этим унизительным словом, – ты теперь официально моя невеста. Сусанна уже готовит пресс-релиз для журналистов, так что советую не тратить время зря и прямо сейчас начинать разучивать роль счастливой невесты Красного ворона. Прости, что я без букета и колена.
Мой порочный ангел снова смотрит на кольцо – и на меня. Секрет в том, что внутри у этой ювелирной дряни что-то вроде крохотных крючков, которые, подобно наконечнику стрелы, не вытащить обратно, потому что они просто разрежут кожу. И только я знаю, как снимается кольцо, и без меня Аврора сможет от него избавиться только вместе с пальцем. Или содранной кожей, но хочется верить в ее благоразумие.
– Ты ненормальный, да? – Она сперва улыбается, а потом медленно прикрывает рот ладонью. – Ты правда… псих?
Я бью ладонями по подлокотникам кресла, поднимаюсь и становлюсь около кровати, разглядывая свою жертву с видом безоговорочного триумфа. Знаю, что с взрывным характером Черной королевы подобными минутами покоя наслаждаться мне недолго, поэтому вбираю в себя каждый полутон ее пока еще скрытого отчаяния с тонким привкусом страха.
Беру ее за подбородок, и когда Аврора пытается ускользнуть, крепко обхватываю его пальцами, фактически, превращая свои пальцы в стальные тиски. Знаю, что завтра на коже Авроры останутся отпечатки моей злости, но только еще больше распаляюсь от этого.
– Я, ар’сани, полностью и категорически на всю голову помешанный мудак, – проговариваю каждое слово прямо в обсидиановые искры ее полыхающего тьмой взгляда. – И ты даже представить себе не можешь, что я с тобой сделаю. Поэтому прими за мой последний добрый совет: не заставляй меня хотеть сделать тебе больно еще сильнее.
– Я не боюсь физической боли, я в ней закалилась, – огрызается она.
Кто бы сомневался, что по-хорошему мне эту крепость никогда не взять? Но тем слаще будет победа.
– Ты правда думаешь, что физическая боль идет хоть в какое-то сравнение с моральной? – Аврора отмалчивается, и я продолжаю: – Я собираюсь прочесть твою историю по шрамам на твоей коже, ар’сани. И для этого мне не понадобятся кнут, щипцы или порка – ты сама все расскажешь.
Черная королева очень пытается скрыть новый приступ паники, но я все-таки замечаю его и брезгливо толкаю ее обратно на постель. Скоро, очень скоро, моя порочная Шахерезада начнет рассказывать сказки.
