Текст книги "Обманутые надежды, или Чудеса случаются (СИ)"

Автор книги: Александра Стецинская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 25 страниц)

Глава 22

Ах, эти синие глаза!

Их глубина меня пугает.

Она к себе зовет маня.

В пучину страсти увлекает…

Вторую неделю Галя не находила себе места. Она не понимала, что с ней происходит. Девушка вздрагивала от каждого телефонного звонка, в тайне мечтая, услышать только один голос, но мужчина, которому он принадлежал, больше не звонил. Она корила себя, упрекала в глупости, называла дурой, но ничего не могла с собой поделать. Даже мама заметила, что с ней что-то происходит.

– Галчонок, у тебя всё в порядке?

– Да, мам, а почему ты спрашиваешь?

– Ты в последнее время сама не своя. Молчишь, ничего не ешь, худющая, аж светишься. Солнышко, поделись, что тебя терзает?

– Со мной всё в порядке. А не ем,… не знаю, нет аппетита. Может, вирус какой-то подцепила. Весна в этом году какая-то сумасшедшая. Проливные дожди вперемешку со снегом и градом, с пронизывающим до костей ветром, вдруг сменяются резкой оттепелью и почти по летнему пригревающему солнышку. Две недели назад бушевала метель, и мороз доходил почти до минус двадцати, а позавчера потеплело до плюс трёх. Только от этого не легче. Под ногами всё хлюпает, сырость промозглая… бррр. Виктория Аркадьевна сильно простыла, чихает и сморкается на весь отдел. У нас поговаривают, что к концу недели опять резко похолодает, не удивительно…

– Галочка, подожди, ты виделась с Александром?

– С кем?

– С мужем твоим бывшим, или у тебя ещё какой-нибудь Александр появился?

– Зачем мне с ним видеться?

– Нет, я просто подумала, мало ли, может, вы столкнулись у нас во дворе.

– А что ему тут делать? Саша забрал из квартиры всё, кроме стен, больше ему тут делать нечего. Мам, ты мне явно что-то не договариваешь.

– Глупости.

– Вид у тебя подозрительный. Давай, колись.

– Не выдумывай.

– Так, девчонки, ― проворчал Григорий Иванович, появившийся на кухне, – вы сегодня мужа и отца, кормить будете? – Что вы тут растрещались, как сороки?

– Садись уж, голодающий, – отмахнулась от мужа Мария Васильевна. – Картошку жаренную есть будешь?

– Что предложишь, то и буду. Галчонок, что-то случилось? Чего насупилась, как мышь на крупу?

– Не знаю, пап.

– Ага, понятно, что ни черта не понятно. Если я помешал серьёзному разговору, так я и выйти могу. Чего уж там, гоните мужа и отца в шею. Развели, понимаешь, тайны Мадридского двора.

– Не заводись, на, ешь вот лучше, – Мария Васильевна поставила на стол полную тарелку ароматно пахнущей, с золотистой корочкой, жареной картошки. – Лучком присыпать? – спросила она с добродушной улыбкой.

– Присыпь, коль не жалко, – Григорий Иванович, обиженно поджал губы. – Вот она всегда так, – пожаловался он дочери, – а я всё терплю.

– Жуй, страдалец, – ласково растрепала шевелюру мужа Мария Васильевна. – Огурчик бери, селёдочку. Селёдочка чудно засолилась. Как раз как ты любишь.

– Мать, ты дочку-то кормила? А то она совсем зачахла. Галчонок, плюнь, на этого засранца и забудь.

– О ком это ты?

– Ешь, старый, не болтай.

– Нет, мам, погоди… Пап, о каком засранце ты говоришь?

– Как о каком? О муженьке твоём бывшем. Надо же, поганец какой. Ему, видите ли, во всём городе квартиры больше не нашлось, кроме, как в нашем доме. Всегда говорил, что он дрянь человечишка, с гнильцой.

– Ах, вот как, тогда понятно, почему мама так беспокоится, не столкнулась ли я с ним во дворе.

– Угу, и девицу с собой притащил, длинную, как каланча, тощую и злющую, как помойная кошка, ― Григорий Иванович, приоткрыл рот и быстро задышал, обжёгшись горячей картошкой. Продышавшись, шумно сглотнул и продолжил, ― Губы тонкие, что щель в нашем почтовом ящике, так она их ещё и поджимает, а глазищами так зыркает, так зыркает. И где только такую нашёл,… ― Королёв покачал головой. ― Представляешь, эта швабра на таких каблучищах рассекает, что выглядит выше меня ростом. Твой пузатый Шурик рядом с ней, колобок колобком, чуть ей до подмышек достаёт. Без смеха не глянешь.

– Пап, он уже не мой.

– И, слава Богу, давно надо было пинка ему под рыхлый зад дать, чтоб катился куда подальше.

– Ты прав, папа, абсолютно прав, – вздохнула Галя и ушла к себе.

– Эээ, старый болтун, – укоризненно покачала головой Мария Васильевна. – Ну, никакого в тебе нет такта.

– А чего я такого сказал,… ― удивился Григорий Иванович, не донеся вилку до рта, ― или ты хочешь сказать, что она ещё не знала?

– Теперь знает.

– Вот едрёна-батона, ― расстроился мужчина, ― а какого лешего вы тут весь вечер шушукались?

– Да, ну тебя, Королёв, – отмахнулась Мария Васильевна, открыла воду и стала мыть посуду.

Отец отодвинул тарелку, разом потеряв интерес к аппетитно поджаренной картошечке с хрустящей корочкой, одуряюще пахнущей зелёным лучком и несколько минут напряжённо о чём-то раздумывал.

– Слышь, мать, ты сходи к дочке, – вдруг попросил Григорий Иванович, – глянь, как она там. Да, брось ты эти черепки, я сам помою. Иди, душа моя, лучше тебя с ней никто не поговорит.

– А кто тебя за язык тянул? Вот иди сам и успокаивай.

– Машуня, кнопка ты моя ненаглядная, ты же знаешь, из меня утешитель, как из соплей клей. Ты иди, иди к Галчонку, а то прямо сердце не на месте. Я ж не со зла. Не дай бог дочку до слёз довёл. Удушить этого поганца, Шурика мало. Вроде уполз давно, а так нагадил, что не скоро ещё разгребём.

Глава 23

– А ты умеешь танцевать сальсу?

– Нет, я только немного танцую вальсу и немного таскаю рельсу..

Из анекдотов на каждый день

Королёва встала, потянулась до хруста в костях и застонала от облегчения и неохотно хлопнулась обратно в кресло. Целый день просидела у компьютера, не разгибая спины. В глаза как будто кто-то сыпанул песка, а тело ломило так, будто она целый день мешки грузила.

– Наша кошечка устала, ― добродушно подколол капитан Граждиеру.

– Не стесняйся, лапушка, разомнись чуток, ― хихикнул вредный Колобков. ― Может и нам немного полегчает, на тебя глядючи.

– Ага, ― хмыкнул Асадян, ― а лучше вы с Викторией Аркадьевной фитнес минутку проведите.

– Точно станцуйте, девочки, ― оживился Колобков, ― ламбаду там или…

– Для тебя, Блинов…

– Я не Блинов, я Колобков…

– Ещё слово и будешь Лепёшкиным! Я вам сейчас такой канкан устрою. Вы мальчики совсем страх потеряли. Чтобы майор,… ― открывшаяся дверь, мгновенно прервала тираду Виктории Аркадьевны и тихий смех офицеров.

Сотрудники отдела военной разведки и аналитики, или сокращённо ОВРА, дружно уткнулись в мониторы. Ссор из избы никто выносить не хотел. Коллектив их был сложившимся и довольно дружным. Не смотря на огромный перевес мужчин, что, в общем-то, понятно, отдел ведь военный, к работающим здесь двум женщинам относились очень хорошо. Никто не позволял себе заигрываний или скабрезных шуточек, несмотря на ослепительную внешность сотрудниц. Их уважали и ценили за несомненный талант и высокий профессионализм, готовность поддержать и прийти на помощь в трудную минуту. А что касается, внешних данных, то их признавали и даже гордились, тем, что такие красотки работают именно у них. Новички в отделе появлялись редко и старожилы быстро объясняли им, что к чему.

«Эта проклятая проверка, точно скоро всех доконает», ― устало подумала Галя. Она на секунду отвела глаза от монитора и глянула на хмурого начальника. Вон Ростоцкий, который день ходит мрачный и злой, готовый изрыгнуть пламя на любого, кто попадётся под руку. Видно его окончательно достали. Отдел уже вторую неделю лихорадит, как погоду за окном. Кто бы мог подумать, что после недельной оттепели с плюсовой температурой и пригревающим, по-весеннему солнцу, вдруг резко завьюжит и ударят морозы.

Виктория Аркадьевна, глядя на снег, сыплющий за окном, проворчала:

– Ну, нигде нет порядка, ни у нас, ни в небесной канцелярии. Они там, совсем рехнулись, на календарь не смотрят. Апрель на носу, а у нас за окном сплошное Рождество. Достал это снег! На море хочу: белый песочек, пальмы, шелест прибоя, крики чаек,… – женщина закрыла глаза и мечтательно улыбнулась.

– Устали? Замёрзли? – тихо, почти нежно пробормотал у неё над ухом Ростоцкий, словно из воздуха материализовавшийся рядом с её столом, словно из воздуха.

– Дааа…

– Так я вам устрою… горячую баню! – загремел Ростоцкий. – Нашли время прохлаждаться! Мальчики и девочки, мы тут с вами не в игрушки играем, кто устал, не справляется… с вещами на выход!

– Ах, боже мой, Иван Васильевич, так инфаркт схлопотать недолго, – проворковала Виктория Аркадьевна низким контральто и притворно схватилась за сердце. Женщина прижала руку к своим верхним девяносто и кокетливо тряхнула густыми белокурыми локонами. Глядя на её безупречно гадкое, с очаровательными ямочками лицо, шикарную фигуру настоящей Валькирии, трудно было поверить, что она уже два года, как бабушка. Во всяком случае, мужчины в их отделе частенько об этом забывали, особенно когда она так улыбалась. Вот и сейчас вся мужская половина отдела завороженно уставилась на шикарную блондинку.

– Займитесь лучше делом, – сердито рявкнул Ростоцкий, который сегодня был явно не в себе. – Лейтенант Ковалиев, сколько можно тянуть с решением элементарной задачи? Вас рекомендовали, как человека с неординарным аналитическим мышлением и только поэтому вы попали в мой отдел, но судя по вашей работе, меня нагло надули. Капитан Воротилин, если вы мне к концу дня не закончите сводку, я вас пешком к пальмам отправлю. Это всех касается!

Ростоцкий ещё что-то хотел сказать, но вдруг наткнулся на взгляд янтарных глаз и смутился.

– Простите, – тихо извинился полковник, – сорвался. Нервы совсем ни к чёрту. Бессонница замучила. ― Полковник нервно потёр лицо ладонями. Он прошёлся несколько раз по проходу между столами о чём-то напряжённо размышляя, обвёл взглядом всех сотрудников отдела и устало вздохнул. ― Что ж, ребятки, не хотел я вас тревожить раньше времени, но, как говорится, кто предупреждён,… тот на коне.

– Тогда уж лучше в танке, ― брякнул кто-то из молодых, но тут же стушевался и замолчал.

– Мы с вами все сейчас в одном танке, точнее, под его гусеницами.

– Иван Васильевич, ну, не томите уже, ― недовольно фыркнула Виктория Аркадьевна. ― Мне от одного вашего вступления, уже не по себе.

– На самом верху подписан приказ о прекращении деятельности военных отделов и подразделений, чья работа признана не удовлетворительной, в целях экономии и более эффективного перераспределения финансовых потоков, направленных поддержание боеспособности армии и флота. Так вот, господа офицеры, ходят упорные слухи, что какой-то… ммм… чиновник, выдвинул предложение о расформировании некоторых подразделений и сокращении нескольких отделов, в том числе и нашего, мол, не справляемся с поставленными задачами. Мы должны доказать этим…, что это полнейшая чушь, но срываться на вас, я не имел права.

После такого неожиданного признания, все, разумеется, работали, как сумасшедшие. Никому не хотелось искать новую работу.

Галя потёрла уставшие глаза и потянулась, чтобы выключить компьютер. Вдруг её телефон ожил и тихо блимкнул, возвещая, что пришло послание.

Девушка удивилась, номер ей был совершенно незнаком, но сердце ухнуло и затрепетало от надежды.

«Нужно срочно поговорить. Буду ждать в шесть возле КПП».

Галина вскочила и заметалась. Торопливо натянула пальто, схватила сумку и побежала, в спешке, совершенно забыв про перчатки. Они так и остались лежать на столе, возле выключенного компьютера.

Глава 24

Одной иллюзией меньше – одной морщиной больше.

К. Форнере

Галя уже пятнадцать минут топталась возле КПП, но Глеб всё не шёл. Она понимала, что он, возможно, уже и не придёт, мало ли что могло задержать офицера, но и заставить себя уйти не могла. Набрав номер, с которого пришло сообщение, услышала вежливый голос сообщивший, что абонент вне зоны доступа. Тяжело вздохнув, положила телефон в сумочку, засунула озябшие руки поглубже в карманы пальто и потопала ногами, пытаясь немного согреться.

– Девушка, извините, ― Галя обернулась и уставилась на незнакомого молодого лейтенанта, ― вам помочь? Я сегодня заступил дежурным, вижу, вы уже давно здесь ждёте. ― Офицер, наткнувшись на взгляд янтарных глаз, смутился и покраснел. ― Может кого-то вызвать? Вы только скажите. Я позвоню в часть, а если надо, то и боец мигом сбегает, так сказать, поторопит.

– Всё в порядке, лейтенант. Мне назначили встречу возле КПП.

– Возле какого КПП? У нас их четыре.

Галя оторопело уставилась на лейтенанта. Как она могла об этом забыть? Вот дура, корила она себя. Кому-кому, а ей непростительно забыть об этом. Действительно, а вдруг Глеб где-то там стоит и напрасно ждёт. Глаза девушки стали огромными от ужаса. Молодой офицер весело хмыкнул и покачал головой.

– Ладно, подождите ещё немного, пойду, узнаю. – Через несколько минут он вернулся и тяжело вздохнув, развёл руками. ― Не было никого.

Галя судорожно вздохнула и обречённо опустила голову.

– Девушка, вы не расстраивайтесь, – пробормотал лейтенант не в силах смотреть на её опечаленное лицо, – скажите мне фамилию вашего мужа и звание, я постараюсь узнать, что его задержало. Вдруг он не сможет прийти, что ж вы будете напрасно мёрзнуть.

– Я жду не мужа, – немного смутилась девушка, – знакомого.

– Хорошо, пусть знакомого, – ободряюще улыбнулся молодой офицер, – это не важно. Вы мне фамилию и звание скажите, я постараюсь его разыскать.

– Звание…

Галя задумалась. Когда они встречались с Глебом, она совершенно не обратила на это внимание. Но у неё была тренированная память. Девушка мысленно вернулась в аллею, где они познакомились и вспомнила:

– Майор.

– Уже кое-что, – усмехнулся лейтенант. – Фамилия…

– Не знаю, – обречённо прошептала девушка. – Он высокий, темноволосый, зовут Глеб.

Она с такой надеждой уставилась на лейтенанта, что мужчина, открывший уже рот, чтобы сказать, мол, искать в их части офицера с такими скудными данными, всё равно, что иголку в стоге сена, промолчал. Он только кивнул, бросил «ждите» и убежал. Спустя почти двадцать минут, он вернулся и облегчённо выдохнул:

– Нашёл, майор Твердохлебов. К сожалению, к телефону позвать его не удалось, но я послал за ним бойца, скоро он будет здесь.

– Спасибо, – улыбнулась Галя, – вы мне очень помогли.

– Работа такая, – улыбнулся лейтенант и, отдав честь, убежал на КПП.

Девушка замёрзла до такой степени, что ей казалось ещё чуть-чуть, и она превратится в ледяную статую, но она всё равно терпеливо ждала. Услышав знакомый голос, невольно встрепенулась, мощнейший выброс адреналина заставил кровь быстрее бежать по венам и немного согрел её.

– В чём дело, лейтенант? Мне передали, чтобы я срочно явился сюда.

– Здравия желаю…

– Вольно, – нетерпеливо отмахнулся Твердохлебов, – к делу.

– Вон та девушка, ждёт вас уже около часа.

– Хм, странно, – пожал плечами майор и пошёл посмотреть, кому это он так понадобился.

– Галя, вы? – изумился Глеб. – Что случилось?

Девушка оторопело смотрела на него, чувствуя, что произошла нелепая ошибка, но, не в силах уже что-то изменить, обречённо пробормотала:

– Вы назначили мне встречу.

– Я?!

И тут до Гали дошло, что она сама себя обманула, приняв желаемое за действительное. Если хорошенько подумать, то это было и смешно и глупо. Никогда ещё девушка не попадала в такие нелепые ситуации.

– Извините, произошла ошибка, – пробормотала она и, развернувшись торопливо пошла по вытоптанной в глубоком снегу узкой дорожке. Ей хотелось бежать, бежать сломя голову, от обжигающего чувства стыда, пронзившего её с ног до головы, но она не могла. Окоченевшие от долгого стояния на морозе ноги плохо слушались, да и дорожка, неровная, ухабистая не располагала к бегу. В надвигающихся сумерках нужно было внимательно смотреть под ноги, чтобы не упасть.

– Стойте. – Глеб легко догнал беглянку, схватил за руку и развернул к себе лицом. – Боже, вы же совсем заледенели, – растерялся он. Мужчина прикоснулся ладонью к щеке девушки и ощутил только холод, будто коснулся мраморной статуи. Галя, всхлипнув, невольно прижалась щекой, к обжигающе горячей ладони. – У вас даже ресницы покрылись инеем. Вот глупышка, – взволнованно пробормотал он, схватил девушку за руку и потащил её на КПП. Майор тихо спросил что-то у лейтенанта, выскочившего им на встречу. Получив ответ, он завёл девушку в здание, толкнул дверь напротив дежурки.

В небольшой комнате ничего не было кроме стола, пары стульев топчана и небольшой тумбочки. В дверь коротко постучали, вошёл солдат с двумя кружками горячего чая. Он поставил их на стол, козырнул и мгновенно исчез. Мужчина усадил девушку на стул, взял одну из кружек, сунул в ледяные ладошки и приказал:

– Пейте.

Гала сделала глоток и задохнулась. Чай был как кипяток, он обжёг ей нёбо и пищевод, на глазах выступили слёзы.

– Осторожно, – предостерёг майор, – пейте маленькими глотками, а то обожжётесь.

– Уже, – хрипло пробормотала девушка и заморгала глазами, пытаясь разогнать набежавшие слёзы.

– Ну, вы прямо, как маленькая, – усмехнулся Твердохлебов. Он сел напротив и внимательно на неё уставился. – А теперь, милая барышня, объясните, с чего вы решили, что я вам назначил свидание.

Галя, чувствуя себя полнейшей идиоткой, достала из сумочки мобильник и молча протянула ему. Глеб прочёл эсэмеску:

– Понятно,… а почему вы решили, что это написал я?

Девушка уткнулась в кружку с чаем и неопределённо пожала плечами. Она же не могла сказать ему, что просто очень хотела, чтобы это был именно он. Желая хоть немного потянуть время, дабы избавиться от нежелательных вопросов, она притворно закашлялась, но очень скоро притворный кашель перешёл в настоящий, причём с жуткими хрипами. Твердохлебов чертыхнулся, вскочил и, покопавшись в тумбочке, вытащил казённое одеяло и завернул в него девушку.

– Не хватало только, чтобы вы заболели именно сейчас, во время проверки. Да, Ростоцкий вас заживо съест и не подавится.

Галя покачала головой и слегка улыбнулась:

– Иван Васильевич добрый.

– Девушка, да у вас кажется жар. Первый раз слышу такое о Ростоцком.

– Он просто немного шумный, но зато очень заботливый и внимательный. У меня в прошлом году мама тяжело заболела, нужно было очень редкое лекарство. Даже мой муж, со всеми своими связями и деньгами, не смог достать, а Иван Васильевич достал.

Услышав о муже, Твердохлебов нахмурился. Он несколько минут о чём-то напряжённо размышлял, потом вдруг спросил:

– Галя, можно вас попросить ответить на один вопрос, только обещайте ответить прямо, как есть.

– Хорошо.

– Скажите правду, вы влюбились в Бориса и из-за этого развелись с мужем?

– Нет. Но если честно, Борис меня подтолкнул к этому решению.

– В смысле?

– Между мной и мужем давно всё остыло. Мы продолжали жить вместе, может, по привычке, может, ещё по какой-то причине. Но когда я встретила Бориса, то поняла, что больше не хочу так жить. Так что, я вашего друга благодарить должна, а не проклинать, зато, что наконец-то освободилась от человека, ставшего мне абсолютно безразличным и чужим.

– Тогда почему вы сегодня не попросили Смолина меня разыскать, вместо того, чтобы торчать на морозе? Раз уж действительно на него не сердитесь.

– Не сержусь, но иметь дела с ним не хочу.

Твердохлебов кивнул и несколько раз прошёлся по комнате, будто не в силах усидеть на одном месте.

– Вы согрелись?

– Да, спасибо.

– Галя, извините, но мне пора идти.

Девушка торопливо вскочила, сбросила с плеч одеяло и быстро его свернула.

– Конечно, простите меня за глупость.

– Не волнуйтесь, всё нормально.

Глеб подошёл к ней почти вплотную, осторожно прикоснулся к щеке и, не удержавшись легонько погладил:

– Тёплая, – улыбнулся он.

Галя потом удивлялась, что на неё нашло, но она вдруг встала на носочки, обхватила мужчину за шею и, притянув к себе, прижалась к его губам. Майор на мгновение будто окаменел от изумления, не сразу, но всё-таки ответил на её поцелуй. Потом отстранился, легко разомкнув кольцо её рук.

– Знаете, – улыбнулся он смущённой своим неожиданным порывом девушке, – если бы ваши губы небыли такими сладкими от сахара и не пахли чаем, я бы подумал, что поцеловал Снегурочку. Похоже, вы ещё не оттаяли до конца. – Твердохлебов вышел, а когда вернулся, коротко велел:

– Идёмте.

Девушка оглядела комнату, проверяя, не забыла ли чего, сунула телефон в сумочку и пошла за ним. Возле ворот КПП стояла военная машина. Мотор её урчал тихо и ровно, как сытый хищник. Твердохлебов решительно распахнул дверь, подхватил девушку и засунул в салон.

– Зачем, – попыталась протестовать Галя, – я отлично доберусь и пешком.

– Вы ещё толком не согрелись, да и мне будет так спокойней. Простите, проводить вас не могу. На машине вы быстрее доберётесь до дома. Обязательно разотритесь и примите лекарство, не хватало только подхватить пневмонию.

– Ради меня гнать машину…

– Успокойтесь, не ради вас. В части объявлена тревога. Боец едет за командиром. Вам по пути.

– Ой, тогда мне, наверно, в отдел нужно…, ― Галя дёрнулась, чтобы вылезти, но майор удержал её.

– Нет, вам бы уже позвонили. Езжайте же.

Твердохлебов решительно захлопнул дверцу, махнул рукой водителю, давая знак, что можно трогаться и размашистым шагом направился на КПП. Машина тут же сорвалась с места и помчалась в город. Гаял смотрела в боковое зеркало до тех пор, пока офицер не вошёл в здание. Майор ушёл, ни разу не обернувшись.