Текст книги "Обманутые надежды, или Чудеса случаются (СИ)"

Автор книги: Александра Стецинская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 25 страниц)

Глава 63

«Любовь действует наугад, как придется, и всегда падает вам на голову неожиданно, как чума».

Джоанн Харрис.

Глава 63

Девушка будто окаменела. Крепко зажав рот ладонью, она застыла, изо всех сил пытаясь сдержать рвущийся наружу испуганный крик. Её сердечко встревоженно сжалось и на миг остановилось, гулко ударив о грудную клетку.

– Галя, ― окликнул знакомый голос. ― Галя, это я, Глеб.

От звука этого низкого голоса, сердце вновь встрепенулось и сорвалось в бешеном галопе, а следом за ним рванула и хозяйка. Она молниеносно пересекла разделяющее их пространство и впечаталась в мужчину с такой силой, что он слегка покачнулся. Девушка обхватила его руками и спрятала лицо на груди.

Не ожидавший такого приёма, Твердохлебов на мгновение слегка растерялся, но потом одной рукой обвил её талию и крепче прижал к себе, а другой зарылся в густых локонах.

– Испугалась? Прости, не хотел. Я только сегодня вернулся, ― начал рассказывать Глеб мягким успокаивающим голосом, давая девушке время прийти в себя. ― Когда узнал, что происходит, помчался в часть, но тебя уже и след простыл. Пытался тебе позвонить, но ты, как назло, трубку выключила. Пришлось гнаться за автобусом. Прапорщик, с перепугу сначала чуть монтировкой меня не отоварил, а когда разобрался, шепнул, что ты на такси поехала. Я рванул к тебе домой, имея смутное представление, где ты живёшь. Хорошо во дворе встретил симпатичную даму с собачкой.

– Тёть Симу, наверно, ― глухо пробормотала Галя, не отрывая лица от мужской груди.

– Весьма словоохотливая дама, ― с тихим смешком заметил Твердохлебов. ― Она сообщила, что перед тем, как идти гулять, заходила к вам, но тебя дома не было. Твоя мама сильно волновалась, потому что не могла тебе дозвониться. Поскольку дама со двора никуда не уходила, она предположила, что ты ещё не пришла. Я понятия не имел, где тебя искать и чуть с ума не сошёл от одной мысли, что могу разминуться с тобой в этих чёртовых подворотнях. Тут что вампиры живут?

– Почему вампиры?

– Это первая нечисть, которая пришла мне на ум.

– Да нет, обычные граждане.

– М-да? ― недоверчиво хмыкнул майор. ― А как они тут передвигаются? На дороге колдобина на колдобине, освещения практически нет. Это идиотский фонарь, может служить, только маяком, чтоб окончательно не заблудиться. Больше, он ни на что не пригоден.

– Привыкли, ― пожала плечами Галя.

– Что ещё раз доказывает постулат о живучести наших людей. Галина Григорьевна, вы сегодня поставили на уши кучу народа.

– Даже не представляешь, насколько ты прав, ― хихикнула девушка и с наслаждением потёрлась щекой о его грудь.

– Вот и умничка, ― ласково пробормотал мужчина, легонько поцеловав её волосы, ― быстро справилась с нервами. Ну, что, потеряшка, пошли домой? Мама волнуется.

– Угу, ― ответила Галя и ещё крепче вцепилась в мужчину, испытывая почти физическую боль, от одной мысли, что надо разжать руки.

– Хм, ― весело фыркнул Твердохлебов. ― Мы рискуем свернуть себе шеи, если пойдём эдаким крабиком.

Девушка тяжело вздохнула, признавая его правоту, но рук не разжала.

– Хочешь, я понесу тебя на руках?

«Да! Очень хочу!», ― легкомысленно завопил её внутренний голос, но здравый смысл возобладал. Сделав над собой невероятное усилие, девушка отцепилась от майора и отступила.

– Лучше не надо,… сам говорил ― выбоины.

Глеб обхватил лицо девушки большими, тёплыми ладонями, погладил бархатистые щёки и, уловив взволнованный вздох, не выдержал и легонько коснулся сладких губ своими губами, вобрав в себя, её то ли стон, то ли всхлип. Гале показалось, что это длилось всего лишь мгновенье. Мужчина, с сожаленьем, вздохнул и отстранился.

– Мама сильно волнуется, ― наполнил он не столько ей, сколько себе, ― идём. Мужчина взял её за руку и повёл за собой. – Скажи мне на милость, как ты ходишь здесь каждый день, да ещё совершенно одна, – недовольно ворчал он, с недоверчивым видом разглядывая закоулки, практически полностью погружённые в непроницаемый мрак.

– Приходится, – пожала плечами девушка. – Летом нормально: светлеет рано, темнеет поздно. Только в осенне-зимний период неприятно.

– Всего лишь неприятно? Интересно, какому болвану пришло в голову построить дома подобным образом. Как только сюда попадаешь, то начинаешь ощущать себя крысой, которую загнали в угол.

– Год назад, мы со стороны бульвара ходили, но теперь там развернулась стройка. Папа хотел меня встречать, но я отказалась. Пришлось соглашаться на альтернативу.

– Любопытно какую.

– Вот, – Галя сунула руку в карман и продемонстрировала газовый баллончик, при этом умолчав, что носить его стала только после того, как её схватили люди Решетникова.

– Тогда почему, когда мы столкнулись, ты не держала его в руках? Если бы я планировал на тебя напасть, ты ничего не успела бы сделать.

Галя, виновато вздохнула и, вспомнив о последних событиях, с тревогой спросила:

– Глеб, ты у нас во дворе, случайно, ничего подозрительного не заметил?

Мужчина так резко развернулся, что девушка не успела даже уловить его движение. Вот он только что вёл её за руку, двигаясь немного впереди, а тут – раз и уже крепко держит за плечи, напряжённо вглядываясь ей в лицо, при этом, тихо кляня проклятый фонарь, вздумавший вновь поиграть на нервах прохожих. От неожиданности она слегка вскрикнула.

– Что ты имеешь в виду под словом «подозрительного»?

– Легковую машину с амбалами внутри.

– Тааак, – протянул мужчина. – Цыганочка, а ты мне ничего рассказать не хочешь, а? Какие ещё амбалы и что они забыли в вашем дворе?

– Не забыли, – печально поведала Галя, – они меня потеряли.

– Милая, ты что чемодан или щенок?

– Ни то, ни другое, – сердито буркнула девушка. – Я сбежавший трофей.

– Уж не доблестного ли генерала Решетникова? – хмыкнул Твердохлебов.

– Ох, Глеб, – Галя прислонилась лбом к плечу мужчины, – не могу больше бегать. Это так изматывает. Ты знаешь, я сегодня подала рапорт.

– Разберёмся, – пообещал ей мужчина и пригладил растрепавшиеся прядки пушистых волос, – но, по-моему, товарищ лейтенант, ты сильно поспешила. Идём. Во дворе ничего подозрительного я не видел, но на всякий пожарный держись за моей спиной. – Майор, чмокнул девушку в нос и потянул за собой. – А пока на нас никто не напал, поведай мне полную версию, что между тобой и Решетниковым произошло.

– Не получится.

– Почему?

– Полной она была бы, если бы мы с генералом рассказывали вдвоём. Я могу изложить только свою часть. Понятия не имею, почему Герман Арнольдович, так настойчиво добивается моего внимания.

– Точнее говоря, ― преследует. Не волнуйся, цыганочка, меня вполне устроит твоя версия, а за дополнительными вопросами, если они появятся, я обращусь к «виновнику торжества».

– Не стоит. Мне показалось, что он не вполне адекватен. Знаешь, я где-то читала, что психопаты в обычной жизни могут ничем не отличаться от обычных людей. Они очень хитрые и изобретательные.

– Сомневаюсь, что нам удастся объявить генерала сумасшедшим, по крайне мере до тех пор, пока он не начнёт бросаться на окружающих и пускать слюни.

– Слюни он уже пускает, – проворчала Галя.

– Как только судьи увидят тебя, они сразу его оправдают.

– Издеваешься?

– Нет. Я знаю Решетникова, поверь мне, с головой у него полный порядок. Не тяни время, рассказывай!

Галя тяжело вздохнула и подчинилась. Глеб слушал внимательно, не задавая лишних вопросов и не уточняя. При этом он сканировал окружающее пространство, следил, чтобы девушка не попала в лужу и не оступилась. Он прервал её рассказ, как только он дошли до конца арки, ведущей во двор, где жила девушка.

– Цыганочка, постой тут минутку, – попросил её Глеб. – Я только двор осмотрю. Хорошо?

Галя кивнула. Мужчина бесшумно выскользнул из тёмной арки и растворился. Как девушка не напрягала зрение, разглядеть его не могла. Вернулся он быстро.

– Галя, это я, – предупредительно окликнул её мужчина, прежде чем войти в арку. – Идём. Всё в порядке. Рассказывай дальше.

– Так я практически всё рассказала.

– Не всё. Ты подала рапорт, значит, случилось что-то ещё.

– Герман Арнольдович, решил познакомиться с моими родителями и через них надавить на меня.

– Получилось?

– Не очень. Папа спустил его с лестницы.

– Плохо. Теперь Решетников не остановится. Как говорил товарищ Саахов: «У меня теперь только два выхода: или я ее поведу в загс, или…».

– Я не собираюсь вести его к прокурору.

– Дело не в этом. Генерал потеряет лицо, а для него – это гораздо важнее.

Молодые люди молча зашли в подъезд. Галя вызвала лифт. Она чувствовала себя разбитой морально и физически. Выйдя на восьмом этаже, открыла сумочку и стала искать ключи, которые, как на зло, куда-то завалились.

– Галя, – тихо окликнул её Твердохлебов.

Она подняла голову и посмотрела вопросительно. Мужчина сделал шаг и обнял её. Он легонько погладил девушку по щеке, обвёл контур бровей, коснулся подбородка. Его тёмно-синее глаза потемнели.

– Ты выглядишь усталой.

– Для меня ― это слишком. Чувствую себя персонажем дешёвого водевиля, – пробормотала Галя и закрыла глаза, наслаждаясь нежностью его прикосновений.

– Если ты позволишь, я хочу быть рядом с тобой и разделить всё хорошее и плохое.

– И в горе, и в радости? – прошептала она.

– Да, – улыбнулся Твердохлебов и осторожно, с невыразимой нежностью поцеловал её лоб, глаза, – и в горе, и радости, – прошёлся лёгкими едва ощутимыми поцелуями по линии скул.

– Так не бывает, – изумлённо выдохнула девушка. – Мы почти незнакомы.

– Почти, – подтвердил мужчина и поцеловал маленький, аккуратный носик. – Но ты свела меня с ума, цыганочка.

– Правда? – улыбнулась девушка. – Я думала, что это невозможно.

– В жизни всё возможно, – усмехнулся мужчина и поцеловал уголок её губ.

– Я не верила в любовь с первого взгляда.

– Я тоже не верил, пока однажды в обледеневшем, холодном парке, у застывшего фонтана не встретил мечту. Она смотрела на меня тигриными глазами, и впервые в жизни я испугался, что это всего лишь мираж, и он навсегда исчезнет из моей жизни.

– Почему же ты так долго…

– Сначала сам себе не поверил, – признался мужчина, ― а потом… боялся спугнуть.

– А теперь не боишься? ― лукаво улыбнулась девушка и погладила его по щеке.

– А теперь боюсь только одного ― потерять.

Глеб заглянул в Галины горящие счастьем глаза и крепко её поцеловал.

Глава 64

Сказать «люблю» не сложно. Трудности начинаются потом.

Секс в большом городе

Глава 64

– Кхм, кхм, молодые люди, ― как сквозь вату услышала Галя голос своей мамы. ― Мне очень неудобно вас прерывать, но…

Глеб тут же отстранился.

– Добрый вечер, ― поздоровался он.

– Мам, ― укоризненно пробормотала Галя.

– Дорогая, поверь, я не стала бы вам мешать, но если ты немедленно не позвонишь отцу, он всё бросит и отправится тебя разыскивать.

– Боже, Папа! Мам познакомься ― это Глеб. Глеб ― это моя мама Мария Васильевна, ― скороговоркой выпалила девушка и метнулась мимо матери в квартиру.

Глеб и Мария Васильевна переглянулись.

– Приятно познакомиться, ― с улыбкой кивнул Твердохлебов.

– Взаимно. Ну, что ж мы знакомимся, чуть ли не через порог. Проходите, молодой человек, поужинаем, заодно, как следует, познакомимся.

– Поздно уже, ― покачал головой мужчина.

– Поздно-не поздно, а хотя бы без чашки чая, я вас не отпущу.

Твердохлебов вошёл. Из глубины квартиры раздавался голос Гали:

– Прости, папа. Телефон… он разбился. Согласна ― растяпа. Да. Нет, папа. Хорошо.

– Раздевайтесь и идёмте на кухню. – Заметив, что мужчина выжидающе посмотрел туда, откуда раздавался голос девушки, она отмахнулась. – Это надолго. Пока Гриша, как следует её не допросит, разговор не закончится. Давайте вашу куртку.

– Ну, что вы, я сам.

– Глеб…. эээ…

– Глеб Алексеевич, но можете звать меня просто по имени и на «ты».

– А я…

– А вы, Мария Васильевна.

Женщина улыбнулась и протянула руку, которую мужчина осторожно пожал.

– Ну, вот видите, так гораздо правильнее знакомиться, чем на полутёмной лестничной площадке.

– Почему? – полюбопытствовал Глеб.

– Глаза собеседника видны. – Женщина открыла шкаф-купе, достала плечики и протянула их Глебу. – Будьте, как дома. Ванная там. Вы же с работы, голодный, небось.

– Вообще-то с поезда. Я сегодня вернулся из отпуска.

– Ох, ты ж, тем более, – озабоченно засуетилась женщина, – мойте скорее руки. Жду вас на кухне.

К тому моменту, когда Галя освободилась, Глеб и Мария Васильевна сидели на кухне. Твердохлебов наслаждался домашними тефтелями с воздушным пюре. Мужчина встретил её появление довольной улыбкой.

– Если ты так же потрясающе готовишь, я готов прямо сейчас вытащить из кроватей сотрудников загса.

Девушка рассмеялась.

– Ты ещё маминых пирогов не пробовал.

– Надеюсь, мне удастся это исправить. Так, что насчёт тебя?

– Мне с мамой никогда не сравниться. Ты расстроен?

– Нет, ― насмешливо хмыкнул Твердохлебов. ― Как говорил герой одного известного фильма: «У каждого свои недостатки». Но ты меня убедила,… так и быть, поход в загс отложим… на завтра, нет послезавтра. Мне ещё надо убедить твоего отца, что я не проходимец, и он может мне доверить своё сокровище. Некоторые мужчины в том, что касается их дочерей, ведут себя, как настоящие драконы. Думаю твой отец как раз из такой породы.

– Удачи, ― весело подмигнула Галя и взъерошила волосы Глеба.

Глаза мужчины потемнели и твёрдые губы смягчились. Он отодвинул девушке стул и помог сесть.

Мария Васильевна поставила перед дочерью тарелку с ужином и присела напротив. Молодые люди ели молча, время от времени бросая друг на друга жаркие взгляды. И когда их глаза случайно встречались, между ними будто вспыхивали искры. Мария Васильевна подумала, что забыла уже, когда в последний раз видела свою дочь такой счастливой.

А потом, они все вместе пили чай, с брусничным вареньем и домашними булочками, ведя тихий, неспешный разговор. И у всех было чувство, что так было всегда: уютная кухня, приглушённый свет, стол, порытый белоснежной скатертью, темноволосый мужчина, неторопливо намазывающий булочку брусничным вареньем, чтоб потом заботливо предложить её Гале. Твердохлебов удивительно быстро и органично вписался в этот дом.

– Глеб, а кто ваши родители? ― поинтересовалась Мария Васильевна.

– Отец много лет работал в суде, сейчас он на пенсии.

– А мама?

– Мама умерла… давно, я ещё был маленьким.

Галя вздрогнула. Она этого не знала. Девушка осторожно коснулась руки мужчины. Он улыбнулся, и сжал её тонкие пальцы.

– Извините, ― растерялась Мария Васильевна. ― Вы скажите мне прямо, если мои вопросы вам неприятны.

– Всё в порядке, ― пожал плечами мужчина. ― Это нормально, что вы интересуетесь, откуда на вашу голову свалился тот, кого выбрала ваша дочь. Глеб повернулся и в упор посмотрел на Галю:

– Уверена? ― спросил он, вопросительно приподняв одну бровь.

– Да, ― твёрдо ответила девушка и слегка порозовела от выражения его глаз. Как же ей хотелось прильнуть к нему, но она не смела, боясь показаться излишне навязчивой. Мужчина довольно кивнул.

– Спрашивайте.

– Ваш отец так и остался один?

– Нет, через пару лет он женился. Мы не поладили с Марго. Как только я достаточно подрос, ушёл из дома, ― мужчина замолчал и покрутил чашку в руках.

– Она была намного моложе вашего отца? ― мягко спросила Мария Васильевна.

– Да, но дело не в этом. В сложившейся между нами ситуации, было больше моей вины, ― признался он, ― Я поступил в суворовское, дальше военное училище, а потом мотался по гарнизонам. С отцом мы виделись редко. Несколько лет я не был дома и в этот раз решил ненадолго заехать. Когда я был у отца,… ― голос мужчины слегка дрогнул. ― У него давно были проблемы с сердцем, но Марго никак не могла заставить его толком обследоваться. Мой отец бывает очень упрямым. Если бы меня не оказалось рядом…

Глеб говорил и сам себе удивлялся. Он терпеть не мог откровенничать о своей личной жизни, а тут всё получалось как-то легко, почти непроизвольно. Женщины этого дома умели слушать, не перебивая, ни на чём, не настаивая, давая возможность собеседнику самому выбрать, что и сколько, он готов рассказать, а взамен дарили ощущение теплоты и поддержки.

– Знаете, пока врачи сражались за жизнь отца, сидел в коридоре и думал, каким же я оказался дураком. Столько лет глупо потратил на детские обиды. Отец единственный, родной мне человек. Кроме него, у меня никого нет, – Глеб нахмурился и сжал губы.

– Но сейчас всё хорошо? – с тревогой спросила Галя. – Вы помирились?

– Да, – Глеб улыбнулся и крепче сжал пальчики девушки. – Мы поговорили. Отец обещал, как только окрепнет, приедет ко мне погостить. Да, и с мачехой, впервые за много лет, мы смогли объясниться. Она любит отца, он для неё смысл жизни, а я просто не хотел этого замечать.

– Главное, что вовремя нашли в себе силы простить и понять, – мягко улыбнулась Мария Васильевна. – Жизнь слишком коротка, чтобы тратить её на такую ерунду, как злость и обида.

Глеб мельком бросил взгляд на часы и вздохнул:

– Тепло у вас… очень… Спасибо вам за всё, дорогие хозяйки, но уже очень поздно и мне пора.

– Глеб, послушай, зачем тебе ехать куда-то на ночь глядя, – остановила его Мария Васильевна, заметив, как сразу погрустнели глаза дочери. – Пока ты до дому доберёшься, пора уже будет вставать. У нас полно места. Отдохнёшь, завтра встанешь пораньше и съездишь домой.

– Нет, – покачал головой мужчина, – не в этот раз. Я машину бросил, припарковав кое-как. К утру её могут раздеть. Да и дома полный бардак. Я даже сумку не успел разобрать. Всё бросил и помчался Галю искать.

Глеб заставил себя встать и выйти коридор, но как же ему не хотелось покидать это гостеприимный дом. Галя вышла следом. Она, пряча глаза, протянула Твердохлебову куртку, боясь выдать своё страстное желание вцепиться в него и никуда не отпускать.

– Цыганочка, в чём дело? – спросил Твердохлебов, ощущая какое-то напряжение, повисшее между ними.

– Почему?

Галя задала всего лишь один вопрос, но мужчина её понял. По лицу его скользнула еле уловимая усмешка.

– Может, это немного старомодно, но я не останусь в доме мужчины, которому не сказал о своих намерениях относительно его дочери.

– Глеб, – фыркнула девушка, – я давно не школьница.

– Какая разница. Если бы у меня была дочь,… – мужчина нежно погладил её по щеке. – Во сколько обычно ты выходишь на работу?

– В полвосьмого.

– Завтра в это время, я буду ждать тебя внизу. И вообще, никаких больше поздних забегов по вашим жутким подворотням. Я буду забирать тебя с работы, и отвозить домой.

– Началось, – девушка закатила глаза. – Ты прямо, как мой папа.

– Спасибо за комплимент, – ухмыльнулся мужчина.

– А если ты будешь в наряде?

– Разберёмся. У тебя права есть?

– Есть. Только не вздумай доверить мне руль. Если конечно не планируешь сдать машину на металлолом. Где газ и тормоз я различаю, но опыта вождения у меня маловато.

– Ты, что не видишь бордюров, или из принципа таранишь все встречные столбы?

– Почти.

– Плохо, товарищ лейтенант. Ладно, это мы позже исправим, а пока, если я буду занят, то тебя будет отвозить кто-нибудь из моих друзей, – Глеб легонько щёлкнул её по носу и направился к двери.

Галя изо всех сил сжала губы, чтобы не начать молить «пожалуйста, не уходи, останься». Ей казалось, стоит только Глебу выйти за двери, и он исчезнет из её жизни, как мираж. Мужчина уже открыл дверь, но вдруг замер, будто почувствовал, что с ней твориться, вернулся, обхватил ладонями её лицо:

– Я обещаю, завтра утром, ты увидишь меня прямо у твоего подъезда. Ты мне веришь? ― Галя кивнула, пытаясь улыбнуться. ― Умница. Цыганочка, ты впустила меня в свою жизнь, и теперь будь готова к тому, что я никому тебя не отдам. Слышишь? И можешь сколько угодно ругаться и кричать «домостроевец», но я не отступлю. У тебя есть ночь, на раздумья, а потом…

Глеб наклонился и властно её поцеловал. Не успела ошеломлённая Галя толком ответить, как Твердохлебов исчез, бесшумно закрыв за собой дверь.

Глава 65

Не обижайте любимых упреками,

Бойтесь казаться любимым жестокими.

Очень ранимые, очень ранимые

Наши любимые.

И. Шаферан

Глава 65

Галя вышла из лифта, подошла к входной металлической двери и застыла. Ей оставалось сделать шаг и только толкнуть её, чтобы выйти на улицу, но она никак не могла решиться. Где-то там, в глубине души, пребольно грыз червячок сомненья «а вдруг не пришёл».

Девушка плохо спала. Большую часть ночи, она проворочалась с боку на бок, находясь в какой-то полудрёме. Она то и дело вскакивала, проверяя будильник. Её терзали сомненья и смутные страхи. Галя гнала их, но стоило только закрыть глаза, они наваливались на неё с удвоенной силой. В результате, когда прозвонил будильник, девушка с трудом разлепила глаза и еле сползла с кровати.

Потоптавшись несколько минут у двери, Галя глубоко вздохнула, решительно её распахнула и задохнулась от счастья.

Твердохлебов стоял у крыльца, заложив руки за спину, и наблюдал за тихим полётом снежинок. На шум открывающейся двери, он обернулся и, увидев застывшую девушку, насмешливо выгнул красивую бровь.

Галя с трудом удержалась, чтобы птицей не слететь с крыльца и не повиснуть у майора на шее. Вместо этого, она не торопясь спустилась, вложив свои пальчики в протянутую руку мужчины, и улыбнулась.

Глеб погладил её по щеке, заглянул в янтарные очи.

– Не поверила, – констатировал он. – Думала, что исчезну.

– Угу, – смущённо потупилась Галя и, повинуясь сильным рукам, покорно приникла к мужчине.

– Недоверчивая моя, – нежно шепнул Твердохлебов, и погладил её по спине. – У меня для тебя небольшой сюрприз. Я чувствовал, что ты сомневаешься и всё думал, как мне тебя убедить. Вот посмотри, может, это поможет. Мужчина сунул руку в карман и достал маленькую бархатную коробочку, для ювелирных украшений. ― Не знаю, понравится ли тебе, но, если что не стесняйся, говори прямо. Ну, смелее…

Галя открыла коробочку и тихо ахнула. На тёмно-бардовой поверхности лежало маленькое изящное колечко. Тонкий золотой ободок венчала ажурная вязь лепестков, на которых, подобно бутону, сиял небольшой ярко-жёлтый бриллиант, в окружении крошечных, похожих на капли россы бриллиантиков.

– Нравиться? – спросил мужчина, затаив дыхание.

– Очень.

– Примерить не хочешь?

– А можно?

– Цыганочка, – с шутливой угрозой, проворчал Твердохлебов. – Вашу руку, мадам,… – мужчина взял тонкие пальчики, погладил их большим пальцем, – уверена?

– А ты?

Вместо ответа Глеб надел колечко, которое будто влитое село на пальчик. Майор несколько минут полюбовался, потом не удержался и прошёлся губами по нежной коже.

– Более чем. Идём.

Усадив Галю в машину, Глеб сел на место водителя и завёл мотор.

– У тебя симка от телефона осталась?

– Только она и осталась, – вздохнула девушка.

– Это поправимо, – Глеб открыл бардачок и достал аппарат. – Он не новый, но в рабочем состоянии.

– Майор Твердохлебов, вы меня сегодня пугаете. Кольцо, телефон… Стесняюсь спросить, чем вы ночью занимались?

Глеб хохотнул.

– Ну, у тебя и фантазии. Или ты думаешь, что после того, как я кого-то ограбил, заодно прихватил телефон?

– Меня волнует иное.

– Любопытно, излагай,… – усмехнулся майор и вырулил со стоянки.

– Надеюсь, ты не держишь колечки специально для таких случаев, потому что… – девушка не успела договорить, мужчина резко ударил по тормозам. Он всем корпусом повернулся к своей пассажирке.

– Ой, прости, ― испуганно прошептала она.

Лицо Твердохлебова окаменело, превратившись в прекрасную, но холодную маску ледяного принца. Глаза потемнели, став почти чёрными.

– Послушай меня, малышка, ― язвительно начал он. ― Я давно уже взрослый, здоровый мужчина, который обет целибата никогда не давал. Да, у меня было много женщин, но я всегда придерживался правил трёх «Не»: не обещай, не обманывай, не предавай. Я не собираюсь тебе что-то рассказывать, объяснять или оправдываться, если ты ждёшь от меня именно этого. Ты первая и единственная, кому я сделал предложение.

– Ага, ― кивнула Галя, начиная закипать от его тона, ― значит, можно не опасаться, что рано или поздно, на пороге возникнет твоя бывшая со словами «у тебя есть ребёнок».

Мужчина скрипнул зубами.

– Не имею привычки бездумно заводить детей, поэтому делаю всё от меня зависящее, чтобы не доставить подобных проблем моим партнёршам.

– Ну, конечно, товарищ майор, вы же ответственный мальчик.

– Не понимаю твоей иронии. Не вижу ничего плохого в том, чтобы быть чистоплотным в отношениях с женщинами.

– В твоём понимании, может быть.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Я хочу сказать, что твоё правило трёх «Не» звучит здорово, но найдётся очень немного женщин, которые встречаясь с таким интересным мужчиной, не стали бы надеяться на что-то большее. Исходя из этого, ты, так или иначе, всё равно нарушал хотя бы одно из твоих «не». Даже если твои дамы от тебя это скрывали, ты не мог быть настолько твердолобым, чтобы этого не понимать или хотя бы догадываться.

– Теперь вижу, почему ты работаешь в ОВРА, ― хмыкнул Глеб.

– Это к делу не относится. Выходит, ты закрывал глаза…

– Прекрати. Я встречался с взрослыми, самостоятельными женщинами, которых вполне устраивали отношения без обязательств. По крайней мере, никто из них мне претензий не предъявлял.

– Вслух, может быть. ― Галя понимала, что её занесло, но остановиться уже не могла. ― Лично мне, так сходу, в голову приходит только два типа женщин, которые могли быть согласны на подобные отношения.

Щека Твердохлебова дёрнулась. Галя попыталась незаметно отодвинуться. Ей показалось, что ещё секунда, и майор оторвёт ту самую голову, в которую приходят такие «светлые» мысли. Но вместо этого, от него вдруг повеяло таким холодом, что она невольно поёжилась. Губы мужчины презрительно искривились.

– Во-первых, шлюхами никогда не интересовался. Извините, брезглив. Во-вторых, если ты намекаешь на замужних, то эти женщины для меня не существуют, особенно те, что бегают на сторону. В моём понимании, они настоящие…

Галя будто с разбега врезалась в стену. У неё разом перехватило дыхание. Ярость огненным потоком заполнила её всю, без остатка. Не дослушав, она бросила телефон и выскочила из машины, даже не потрудившись захлопнуть за собой дверь. Девушка не видела, как мужчина от души врезал ладонью по приборной панели и выскочил следом. Уйти далеко, майор не позволил. Он быстро догнал её, развернул к себе лицом, и, сжав хрупкие плечи, слегка встряхнул.

– Я не хотел тебя обидеть или оскорбить.

– Настоящие ― кто?!

Девушка упёрлась руками в грудь Твердохлебова и оттолкнула.

– Кто?

– Предательницы. Послушай, я не собираюсь извиняться за своё прошлое, и было бы глупо, если бы я потребовал чего-то подобного от тебя. Я не спрашиваю…

– У меня никогда и никого не было, кроме мужа, ― губы девушки дрогнули, в глазах стремительно набухли горькие слёзы.

Твердохлебов тихо застонал и крепко прижал её к груди.

– Прости, ― мужчина погладил девушку по голове. ― Послушай, цыганочка, прежде чем ты скажешь своё окончательное «да», я хочу, что бы ты чётко понимала. Для меня нет ничего страшнее предательства. Я многое могу понять и простить, но есть вещи, через которые, я никогда не смогу переступить.

– Потребуешь клятвы?

– Кровью, ― рыкнул мужчина и рассмеялся. ― Нет, конечно. К чему эти глупости.

– А мне свои требования тоже можно озвучить? ― проворчала она.

– Даже изложить у нотариуса на десяти листах мелким шрифтом.

– Только на десяти? ― капризным голосом избалованной девочки спросила она.

Молодые люди рассмеялись.

– Глеб, что это было?

– Первая ссора.

– Всё у нас шиворот-навыворот,

– Почему?

– Нормальные люди букетно-конфетный период начинают с эйфории любви, а мы с ссоры.

– Зато, когда они уже начнут ссориться, у нас, этот самый период, будет в самом разгаре.

– Верю тебе на слово. Глеб,…

– М?

– Откуда кольцо?

– Кто бы мог подумать! Такая маленькая, а такая настырная, ― весело хмыкнул мужчина.

– Ты не ответил.

– Один мой хороший знакомый, хозяин ювелирного магазина. За ним был должок. Вот и пришлось ему, прямо посреди ночи, распахнуть передо мной свою сокровищницу. Цыганочка, пообещай мне, чтобы не случилось, как бы мы не ссорились, не уходи. Мы со всем разберёмся. Ругайся, кричи, топай ногами, только не убегай.

– Договорились.

– Вот и умница, ― довольно улыбнулся Твердохлебов и легонько чмокнул девушку в кончик носа. ― С первой ссорой тебя. Как отметим?

– Как насчёт горячего, сногсшибательного поцелуя?

– Ты определённо моя женщина, ― рассмеялся майор и выполнил требование.