Текст книги "Тайная магия (СИ)"

Автор книги: Snake Of Roses

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

========== Пешком до Нарнии ==========

Ты слал в чужие сны

То сумасшедшее видение страны,

Где дни светлы от света звёзд.

Я была свидетелем нескольких войн, в некоторых из них я принимала участие, от некоторых воздерживалась. Но истина, которую я поняла за всё это время, заключается вот в чём. Не важно сколько было сделано хорошего, такое событие как воткнутый нож в спину – никогда не забывается. Есть войны негласные, что длятся настолько долго, что настоящая причина этой войны забывается, затирается в памяти со временем, оставляя эмоции, которые сквозь года становятся неотъемлемой частью тебя. Начинаешь привыкать к ненависти, что ядом своим травит душу, свыкаешься с необоснованной злостью, ревностно относишься к тому, что нравится тебе, когда это нравится и твоему противнику. Битва за битвой, а какой исход? Все мы всё равно когда-нибудь отправимся на тот свет. Важно лишь к моменту отбытия не забыть кто ты есть, каков на самом деле.

Я смотрела на войны в фильмах, а затем сравнивала их с перебранками межличностными, везде одно и тоже. Каждому нужно превосходство над своим оппонентом. Приятно осознавать, что ты лучше всех, правда? Окружать себя подхалимами, лишь бы не слышать горькую действительность. Ты такой, какой есть, со своими достоинствами и недостатками. Закрывая глаза на то, что видишь, существовать оно от этого не перестанет. А войны в конце концов изматывают, показывая по пути истинные лица людей. Те, что рядом с тобой были до битвы, вряд ли останутся подле после неё. Ты видишь глазами их красивые мордашки, улыбки и искрящиеся глаза, а на войне (любой, да пусть это будет просто молчаливое противостояние) маски сдираются, открывая взору либо красивую, либо уродливую, порочную душу. А может за маской ты увидишь ещё одну маску, а за ней ещё и ещё, словно ты общаешься с никем.

Я видела много войн, не тех, которые представляются при слове этом звучном, а те, которые обычно мы называем ссорами. Но даже эти войны оставляют свои шрамы. Кто-то отворачивается и уходит, кто-то остается, а кто-то продолжает воевать.

Серый Лондон становится ещё серее осенью, как бы глупо не звучала эта тавтология. Истинные краски этого времени года жители Великобритании могут увидеть лишь на фотокарточках, которыми торгуют на каждом углу в газетных ларьках. Суетливые люди спешат кто куда: на работу, в школу или университет, домой или к любовнице; создаётся впечатление, что если остановиться, то жизнь пролетит мимо тебя, потому как она в этом месте тоже куда-то спешит.

После очередного дня, проведённого за партой университета, я возвращалась домой, погруженная полностью в рассуждения, которые перетекали из одного в другое, будто бы река с более высокого уровня, водопадом стекает на более низкий. Везением было лишь то, что дождь закончился перед моим выходом на улицу, потому как зонтик остался дома по закону подлости. Стараясь наступать на более сухие участки асфальта, я не заметила как свернула в ту часть Лондона, где никогда не бывала прежде. Вместо того, чтобы спуститься вниз по Джонатан-стрит и выйти на улицу Воксхолл, я поднялась по Уорган-стрит и оказалась в Весеннем саду, что располагается недалеко от реки Темза. Из всех зеленых островков столицы Великобритании, мне довелось побывать лишь в трёх, и Весенний сад не входил в их число.

Прогуливаясь размеренным шагом, я всё ещё размышляла о проблемах, которых не существует, по крайней мере для меня. Кажется, у всех бывает такое время, когда тоска наседает, а причин нет. Отчаянно пытаешься цепляться за прошлые ошибки, однако здравый смысл возвращает в реальность, вбивая в голову, что всё на данный момент прекрасно. Было бы оно прекрасно, если бы не было так одинаково. Изо дня в день всё те же ритуалы: ленивое потягивание в кровати, завтрак, учеба и так далее. Ничего не происходит, от этого становится ещё тоскливее, а серое небо добавляет красок, или, правильнее сказать, забирает их. Не хватает только фоновой музыки для полного отображения всей картины.

Таким же образом, как довелось мне прибыть в парк, я очутилась у реки. Не знаю, сколько времени прошло с тех пор как закончились уроки, не знаю, как давно я должна была очутиться дома, в какой-то момент время просто перестало существовать. Перегнувшись через перила, я быстрым взглядом пробежалась по водной глади спокойной городской реки, кажется, только мы с ней в этом месте никуда не торопимся, хотя время утекает, как песок сквозь пальцы. Коротко посмотрев на свое мелкое отражение в воде, я перевела взгляд на противоположную сторону города. На секунду мне причудилось, что в отражении я видела льва, но это лишь галлюцинации, потому что в Лондоне нет никаких львов, которые могли бы отражаться в реке. Однако, вопреки разумным и вполне логичным убеждениям пришлось удостовериться, что кроме как серого неба и крохотного отражения меня самой Темза ничего не показывает.

Редкие кораблики, в основном торговые суда, проплывали то в сторону главной достопримечательности столицы (разумеется после Букингемского дворца), башни «Биг-Бен», то в противоположную от неё сторону. Наблюдать за этим обыкновенным ходом жизни становится скучно уже через десять минут, от чего ноги сами уводят меня в сторону ближайшего моста. За сегодня я, наверное, прошла более десяти миль, по крайней мере ноги ноют, словно это действительно так. Во время затянувшейся прогулки, мой истинно непостоянный друг «везение» решил покинуть меня, начался ливень. И было бы не плохо, если бы тучи, собравшиеся в Лондонском небе, выпустили пару предупредительных капель, дабы люди, вышедшие без зонтов в этот непогожий день, успели спрятаться под навесом у какого-нибудь магазинчика. Но дождь был беспощаден, с первых минут ощутила словно на меня выливают резко перевернутое бездонное ведро, полное ледяной жидкости. По пути, как жестоко судьба распорядилась, не было ничего, что могло бы послужить убежищем на время непогоды, поэтому, накрыв голову своим портфелем, я побежала вперёд. Сначала инстинктивно я оббегала лужи, стараясь наступать на ещё не залитые водой участки земли, но смачно окунув ногу по самую щиколотку, поняла, что спасения ждать неоткуда. Шлепая по тротуару промокшими ботинками, я наконец дошла до моста, под которым можно было переждать не на шутку разбушевавшуюся стихию.

Признаться честно, само явление, как резкий ливень, было удивительным. Никогда мне еще не доводилось встречать подобного, по обыкновению, а это слово для меня стало родным, дождик должен был сначала немного поморосить, а затем уж выпустить, так называемый, пар. Было что-то необычное в этом ливне, словно тучи пришли из места, полного волшебства. На все сто процентов я была уверена, что чувствую что-то будоражащее, волнительное, словно в этот самый момент должно, просто обязано произойти нечто прекрасное и необъяснимое.

Только вот ничего не случилось. С волос моих стекала ручьями вода, и даже юбка умудрилась намокнуть под пальто. В портфеле же все тетради были в том состоянии, в каком находятся утопленники, хоть сравнение и жуткое. Размытые чернила говорили мне лишь одно: все придется переделывать. Жалобно заскулив от досады, я положила портфель боком на землю там, где посуше, и уселась на него же, подобрав ноги поближе к себе. Нужно было дождаться окончания дождя.

Время – самая странная вещь на свете. Оно ускользает как призрак, когда так тебе необходимо, и будто бы стоит на месте, когда ты желаешь, чтобы оно побыстрее прошло. Самым нелепым занятием, что мне пришло в голову, дабы хоть чем-то себя развлечь, стало отсчитывание секунд, как казалось мне верных. Только вот откуда мне знать слишком быстро я считаю, или же наоборот медленно, любая скорость мне казалась правильной. Секунды в таком виде то становились короче, то наоборот, а потом складывались в минуты разной длинны. Я могла бы поглядывать на часы, однако их у меня не было с собой.

Дождь закончился примерно через моих пятнадцать минут, возможно их было шестнадцать, а может и тринадцать. Теперь уже не важным становится то, что прошло, ведь оно ни за что не повторится во второй раз. Я слышала как несколько капель, упав в лужу, звонко пропели на весь тоннель, образованный двумя быками. Оглядевшись по сторонам, мокрая насквозь, я направилась к выходу противоположному от места с которого зашла под мост. Никогда бы не подумала, что в Лондоне есть настолько широкие и темные внутри мосты. По коже пробежал табун мурашек, раздавались то тут, то там звуки падающих капель, где-то я умудрилась наступить и без того промокшей ногой в лужу, но рвения к свету, видневшемуся недалеко впереди, это не убавило. Возможно я перешла на бег, испугавшись очередного шороха позади, но в скором времени свет стал настолько ярким, что пришлось прищурить глаза.

Вода. В школах не преподают такое, взрослые считают глупостью то, что нельзя обосновать, поэтому никто не рассказывает мифы древних народов и их идеологии. Никто не говорит об этом подробно, лишь исторические данности, которые ряд ученых ставит под сомнение. Но знаете ли Вы, что вода – древний источник магии? Мы говорим: «Вода – есть жизнь», – не ведая, насколько правы являемся.

Я вышла из тоннеля, гонимая собственными страхами, что образовало воображение, с почти закрытыми глазами. Здесь должен был продолжаться асфальт, в крайнем случае твердая земля, но ноги стали утопать в теплом песке, какой бывает в жарких странах, вроде Греции, на пляжах. Осенняя прохлада куда-то исчезла, промозглый воздух вдруг стал таким теплым, что одежда начала высыхать моментально. Мне не терпелось открыть глаза, чтобы увидеть яркое летнее солнце, которое почувствовала кожа. Не терпелось посмотреть на волны, шум которых ласкал слух, но разум твердил: «Ещё пять минуточек.» Мне не хотелось просыпаться, ведь впервые за долгое время я видела, точнее чувствовала, прекрасный сон. Желания разрушать придуманный воображением летний мир, не было абсолютно, но глаза мне пришлось открыть, когда откуда-то сбоку донесся девичий крик. Пронзительный и полный ужаса крик, как мне показалось, каким обычно в переулках беспомощные девушки зовут спасителей. Не было времени на осмысление пейзажа, я открыла глаза не в своей кровати и не в тоннеле, где могла уснуть, считая минуты и секунды до окончания ливня, но уже бежала на звук. Отродясь такой невиданной храбрости и любопытства за собой не наблюдала, только уже через пару-тройку десятков метров я налетела на какого-то человека в вычурных для нашего времени одеждах, замахиваясь своим мокрым портфелем. Удар пришелся прямо по голове мужчины в красном плаще с мечом в руках, он не успел ничего сообразить, когда получил второй, а затем третий.

Мужчина зашипел и отшагнул вперед, чтобы дать себе место для разворота и увидеть нападающего со спины. Я успела заметить, что в пределах двух шагов от нелепого человека сидела прекрасная дама в платье, какие носили аристократки в средних веках, менее пышном, нежели изображены на картинах великих художников той эпохи. Мужчина в красном плаще уже выставил свой меч, готовясь к обороне, лицо его исказила гримаса недовольства и удивления. Возможно, всего лишь на толику рискну предположить, что он изумлен тем, что нападавший всего лишь девушка с портфелем. И если со спины я приняла этого персонажа за мужчину, то, увидев лицо его, обнаружила лишь мальчишку на вид лет шестнадцати.

– Эдмунд! – сидевшая леди поднялась со своего места, чуть придерживая подол платья изумрудного цвета. Девушка сделала два шага к красному плащу, – Так не приветствуют гостей. – В голосе звучала укоризна, а выражение лица никак не изменилось, что было удивительным.

Опешив, я стояла чуть прикрывая портфелем себя, готовая в любую секунду защищаться от удара мечом. Мальчишки в Лондоне не отличаются особой учтивостью и манерами, ударить напавшую на них девчонку игрушечным мечом дело не хитрое, собственно именно по этой причине я держала, как говорится, ухо в остро.

– Добро пожаловать в Нарнию, – провозглашает девушка в изумрудном платье и делает книксен, – Я – Королева Сьюзен, правительница Нарнии и Одиноких островов, именуемая Великодушной.

Не в силах понять, что за черт укусил эту с виду милую и абсолютно нормальную девушку, я перевела взгляд на молодого человека с именем Эдмунд, который как-то нехорошо усмехнулся. Сьюзен толкнула легонечко локтем парня, одарив его неблагосклонным взглядом.

– Король Эдмунд Справедливый, правитель Нарнии и Одиноких островов. Ты кто такая?

– Эдмунд! – недовольное восклицание сорвалось с губ представившейся королевы.

– Она первая на меня накинулась!

Создалось впечатление, что мой сон слишком затянулся, и завернулась сюжетная линия до той грани абсурда, что такое нельзя и представить. Я сделала всё, что полагалось для моего пробуждения: поморгала, помотала головой, даже больно ущипнула себя и побила по щеками, – всё безрезультатно. Боль от причиненного, хоть и маленького, мной же самой ущерба была реальна, как и теплый ветер, и палящее солнце.

Король и королева зашлись в споре и, кажется, совсем забыли о моём существовании, а я…

– Я Диана Роуз из Лондона.

========== Король Питер ==========

Лекарство твое в тебе самом, но ты этого не чувствуешь,

а болезнь твоя из-за тебя же самого, но ты этого не видишь.

Пальто пришлось нести в руках, так как в Нарнии нынче лето. Теперь мы втроём шли на встречу с ещё двумя правителями этой причудливой страны под мостом. Не с самых первых минут своего невообразимого появления здесь, я заметила, что абсолютно всё вокруг так и пышет жизнью. Словно каждая травинка живая, даже теплый ветер, что помог мне высохнуть и не замёрзнуть, как это обычно бывает. На земле я не видела цветов, так же как и на деревьях, однако и без этого они выглядели красиво, красочно и ярко.

Сложно признаться себе самой, что происходящее действительно. Легче отрицать, придумывать новые отговорки, чем и занимался мой мозг, внезапно включивший логику, нежели принять как данность. Только в книгах можно было прочесть невероятные перемещения из мира в мир, но такие рассказы в школах нам, лондонским детям, читать не давали. В ход шла классика: Шекспир, Вальтер Скотт, Фитцджеральд и другие. Те другие, которые давали нам понять, что жизнь в своём многообразии скоротечна, а человек порочен. Только могут ли дети понять подобное?

Король Эдмунд всё ещё недовольно косился на меня, держа одну руку на эфесе меча. Свою враждебность ко мне он и не пытался скрыть, что не давало расслабиться даже на секунду. Мало того, что в чуждом мире оказалась, приходится смотреть не только по сторонам, а ещё и ждать нападения от спутника.

Королева Сьюзен же держалась достойно. Она дружелюбно расспрашивала о Лондоне и ностальгически вздыхала, уклоняясь от объяснений всякий раз, когда я хотела задать вопрос. Многое ещё мне предстоит узнать, и королева в изумрудном платье, чья красота заставила даже моё сердце затанцевать в бешенном ритме, крошками подбрасывает пищу для размышлений. Её не интересовал вопрос, где находится этот Лондон, ей было любопытно, каким он стал. Возможно ли, что королева Нарнии была в моём мире? Пока вопрос этот останется без ответа.

Как называется то самое чувство, когда ты не знаешь, что ощущаешь? Неопределенность? Некая потерянность присутствовала, возможно даже лёгкий шок, от которого я так и не отошла (сдаётся мне, вряд ли отойду вообще). В какой-то момент, на долю секунды, я действительно допустила мысль, что верю в Нарнию и в волшебство, которым меня занесло сюда. Сравнив себя с Дороти, унесённой торнадо в страну Оз, поверила, что сказка вошла в мою жизнь или же наоборот. Мне всегда хотелось знать, что существуют ангелы и демоны, сатиры и нимфы, русалки и другие мифические существа. Мне всегда хотелось, чтобы все мои фантазии стали былью, и сейчас я допустила мысль обо всём этом.

– Я поняла! Я в коме, в вы оба – плод моего воображения! – Счастье в голосе не удалось сдержать. Какой бы я не была мечтательницей, реализм всё же берет верх. Мы остановились посреди тропинки, точнее сказать я остановилась, чтобы высказать свою теорию, а короли – выслушать. – Конечно! Как же я сразу не додумалась.

Было бы проще, если бы Сьюзен и Эдмунд подтвердили эту гипотезу даже простым кивком или улыбкой, тогда бы происходящее стало похоже на осознанное сновидение. Моя голова перестала бы так усиленно работать и болеть от постоянных раздумий. Однако правители, переглянувшись между собой, одарили меня взглядами, какими смотрят на спятивших. Взглядами полными отчаяния и жалости, под ними начинаешь себя чувствовать по-настоящему больным на всю голову.

– Нет? – королева отрицательно качает головой, а красный плащ отворачивается с недоброй усмешкой. Даю слово, что видела, как король губами выругался. – Что ж, тогда продолжим путь.

Смирение – всё, что мне осталось. Единственный выход, просто принять происходящее таким, какое оно есть и каким должно быть. В моём мире, как странно звучит эта фраза, есть пять стадий принятия неизбежного. Отрицание, которое я уже прошла; гнев, минувший меня стороной, хотя и не совсем (могла бы прибить короля Нарнийского своим портфелем); торг, что сейчас только что и было; депрессия, которая прошла мимо; и наконец-таки принятие. Последняя фаза самая безвредная для психологического состояния или, легче выразиться, для души. Пришлось смириться с тем, что существует Нарния, и я сейчас нахожусь в ней.

Дальше мы шли молча. Сьюзен больше не задавала вопросов об Англии, Лондоне и как он изменился. Изредка они с Эдмундом перекидывались короткими фразами, которые никак не складывались в диалог. Короли говорили о чём-то, что знают в данный момент только они. Создалось впечатление, что они боялись ляпнуть нечто лишнее. А чем ближе мы подходили к замку, тем напряженнее становилось молчание.

Мы вышли на равнину перед городской стеной. В Великобритании тоже были подобные сооружения, не во всей, конечно, только в Северной части. Подобные стены защищали город от нападений, ненадолго сдерживали войска вторгающихся народов. Нарния хоть и отличается от Великобритании, но этот замок был в точности такой же, как и другие готические замки. Эдмунд огласил то ли название города, куда мы прибыли, то ли замка, куда лежал путь. В голосе присутствовали нотки гордости с примесью досады что ли, одно было ясно, он не питал нежные чувства к Тельмару.

– Сьюзен! Эдмунд!

У самых дворцовых ворот нас встретила девочка, на вид ей было от силы лет четырнадцать-пятнадцать. Слегка медные волосы были заплетены в косу, и одета она была иначе, чем Сьюзен: терракотовые штаны слегка выцвели из-за огромного количества стирок, блуза с испачканными рукавами и жилет из кожи того же цвета, что и штаны, но чуть насыщеннее. В руках девочка держала лук, а из-за спины выглядывали перьевые наконечники стрел красного цвета. С радостной улыбкой лучница подбежала к нам и кинулась обнимать по очереди, сначала Сьюзен, затем Эдмунда. Быть может в Нарнии другие порядки, да и жизнь устроена совсем по-другому, но мне показалось это странным. Вероятно здесь принято так встречать особ высоких чинов, однако в Англии королевская семья неприкосновенна. Куча охраны вокруг каждого члена королевской четы, чего здесь я не увидела.

– Как Питер? – встревоженно интересуется королева у девочки, на что лишь та качает головой. По картине этой я могу лишь сказать, что с Питером всё не очень хорошо. Врачи делают такое же лицо, когда пытаются сообщить о ближайшей кончине родственника, какое было у лучницы. – Кстати, Люси, это Диана Роуз из Лондона. – Сьюзен отступила чуть в сторону, позволяя девочке получше рассмотреть меня.

Люси, лучница, которая подошла теперь ко мне, вновь просияла солнечной заразительной улыбкой. Она поклонилась мне так же изящно, как это делала ранее королева.

– Ты пришла нам помочь, правда? Аслан тебя прислал, ты уже видела его?

– Сомневаюсь, что эта ненормальная нам поможет. Разве что Питера своей сумкой добьёт. – С долей желчи проговорил король Эдмунд, именуемый Справедливым. Не знаю, кто его короновал, но имя подобрали ему неподходящее.

Сьюзен в очередной раз попыталась приструнить мальчишку, но он просто ушёл вперед, оставив меня наедине с девочками.

–Не обращай внимания, наш брат просто не в настроении. – Люси продолжает мне улыбаться, не смотря на то, что пару секунд назад, когда речь шла о некоемом Питере, чуть не заревела. Смена настроения стала мне понятной лишь после фразы со словами “наш брат”. Королевы должны держаться на людях достойно, даже здесь в Нарнии этого никто не отменял.

– Ваше Высочество, очень рада с Вами познакомиться, но мне нужно домой.

– Нет, нет, нет, нет, – девочка схватила меня за руку, прежде, чем я развернулась. – Ты нужна нам здесь, а дом подождёт.

Не знаю каким бы способом я вернулась обратно в серый и промозглый Лондон. Не уверена, что нашла бы самостоятельный путь до того тоннеля, переходящего в мост, однако уйти я хотела. Не для того чтобы попрощаться с волшебной страной, в которую только прибыла, а для того чтобы успокоиться и принять окончательно всё, даже если не понимаю. Теплая ладошка Люси крепче сжала мою руку, а затем я почувствовала как девочка тянет меня вверх по ступенькам.

– Ты должна познакомиться с Питером, – заверяла меня младшая королева, пока мы поднимались по лестнице. Сьюзен шла чуть позади, предположу, что платье не давало двигаться настолько быстро, насколько это могли делать мы с Лу.

Поворот за поворотом, лестница за лестницей. Я отчаянно пыталась запомнить куда иду, чтобы позже суметь выбраться. Но однообразные серые стены, винтовые лестницы и не только, витражные окна, – всё это сбивало с толку. В конце концов мы поднялись в одну из остроконечных башен, которые видно с опушки леса.

Девочка постучалась в тяжелую деревянную дверь, скорее, чтобы предупредить, а не чтобы спросить разрешения войти. С тяжелым скрипом Люси оттолкнула дверь, и мы вошли все трое.

– Питер, мы привели тебе гостью, – радостно заявляет младшая королева.

Верховный король, с которым я должна была познакомиться, Питер, при чьем имени две королевы чуть не пустились в слёзы, лежал на кровати. Лицо его было бледным, светло-русые волосы мокрыми от пота, а губы сухими и потрескавшимися. Все признаки болезни на первый взгляд. Мне стоило отвернуться, смотреть куда-нибудь в окно, дабы не высказывать своего неуважения к старшему правителю пытливым изучающим взглядом. Только вот он тоже на меня смотрел так, будто бы пытался запомнить раз и навсегда.

– Это Диана Роуз из Лондона, с нашей родины. – Пропела королева Сьюзен, присаживаясь на край кровати больного.

Открылась мне правда именно в этот момент. Короли и королевы Нарнии когда-то тоже жили в Лондоне, и скорее всего поэтому они не удивились моему чудесному попадению сюда. Они не были заинтересованы в рассказах о местонахождении Лондона, не было им любопытно чем мой мир отличается от их, лишь потому что они сами из Великобритании. Это многое объясняет.

– Она нам поможет, Питер. Ты же знаешь…

– Аслан не привел бы сюда кого-либо просто так. – Королева Великодушная заканчивает предложение младшей сестры, с особой нежностью покрывая своей рукой руку больного.

Не хотелось мешать этой идиллии семейной, а уйти бесшумно я не могла, потому как тяжелая дверь в комнату Верховного короля скрипела, словно проржавевший танк. Под всё ещё изучающим взглядом парня я чувствовала себя немного смущенной, желание отвернуться и начать смотреть куда-нибудь в окно возрастало с каждой секундой. Смешанные чувства вроде жалости и стеснения не давали стоять спокойно на одном месте.

– Ты уже была в Нарнии, так ведь? – голос Верховного короля спокойный и мягкий, но слабость ощутима даже на слух. Качаю отрицательно головой, ведь если бы я была хоть раз в подобном месте, я запомнила бы. Я бы знала и правителей земель мне неведомых, и что здесь так прекрасно за стенами серого замка (он слишком напоминает мне дом). – Я видел тебя раньше, здесь в Тельмаре.

– Питер, ты бредишь. – Сьюзен прикладывает руку ко лбу больного, – У тебя снова жар. Лу, принеси льда.

Младшая королева срывается с места и бежит к тяжелой двери.

– Боюсь, что лёд здесь не поможет. – Я понимаю, что в Нарнии скорее всего нет никаких жаропонижающих лекарств, и вижу как удивленно и укоризненно на меня смотрит Сьюзен, пока Люси пытается со всей силы открыть дверь. – Нам нужны шиповник, мёд, клубника или малина, душица и горячая вода.

Младшая королева кивает и скрывается за приоткрытой дверью. Королева в изумрудном платье поворачивается к Питеру, который уже пустым взглядом смотрит на меня. Я бы сказала, что король смотрит сквозь меня, и лучше ему от этого не становится.

– Ваше Высочество, – я обращаюсь к Сьюзен, самовольно подойдя к кровати. – Необходимо сменить постельное бельё, и открыть окно. Так будет проще сбить температуру.

– Ты врач?

– Только учусь, – пытаюсь выдавить из себя улыбку. Моя жизнь в университете только началась, я знаю не много, и практика сильно отличается от жестоких реалий. Я не могу поставить диагноз, не могу и лечить. Однако сидеть сложа руки, пока вирус добивает организм молодого короля тоже нельзя.

– Будь по-твоему. Тебе ещё что-нибудь понадобится, Диана?

– Таз с холодной водой и полотенце. – Сьюзен кивает и тут же следует маршрутом, которым ушла Лу, оставляя заботу о Верховном короле на мне.

Воцарилась мертвая тишина, хотя из нас двоих это состояние было ближе королю. Больно смотреть на человека, которому можешь помочь, но не здесь. Парню были необходимы опытные врачи, а не их жалкое подобие. Удивление вызвало лишь то, что ни одна из королев не послала за лекарем. Должны же в Нарнии быть лекари.

Я позволила себе присесть на край кровати правителя без разрешения, без него же пощупала горячий лоб. По всем ощущениям температура выше тридцати восьми по Цельсию. Готовая уже убрать руку со вздохом отчаяния, я почувствовала как слабо перехватили мое запястье. Сердце ёкнуло от испуга, насыщенно голубые глаза короля вновь смотрели куда-то сквозь меня.

– Я тебя видел уже, здесь в Тельмаре. Ты была маленькой девочкой, вы ушли на землю. Зачем ты вернулась?

========== Целительное слово ==========

Время – быстрая птичья тень.

Он задал мне вопрос с такой уверенностью, и я даже почувствовала короля относительно правым, если бы не одно но, перечеркивающее все доводы, я никогда не была раньше в Нарнии. Что-что, а эту волшебную страну я наверняка бы запомнила. Сколько бы силы Питер не пытался вложить в захват моей руки, я ощущала лишь половину. Что поспособствовало такому ослаблению молодого организма? Мне стало любопытно ещё одно: почему великие и могущественные правители Нарнии не могут вызвать лекарей.

– Позвольте задать Вам один вопрос, Ваше Величество, – аккуратно размыкаю пальцы больного и укладываю его руку поверх покрывала. – Как давно Вы видели меня здесь?

Светловолосый молодой человек погружается в думы, совершенно не собираясь скандалить. Честно признаюсь, я предполагала, что в припадке безумия и бешенства Верховный король начнёт меня душить, ведь в глазах его голубых я уловила нехороший отблеск. Однако мои ожидания не были оправданы, да я и не расстроена.

– Месяца три назад, – отвечает Питер, а я уже готова задать следующий вопрос, продолжая логическую цепочку. – Ты права, я не мог тебя видеть.

Раздосадованный больной, кажется, пал духом в мгновение. Если бы ему помогла моя ложь, то я бы согласилась быть той девочкой, которую он видел пару-тройку месяцев назад. Только вот лжи во благо не существует, успела убедиться на своем горьком опыте.

Мы бы поболтали ещё о чём-нибудь, но наше “милое” общение прервала наконец-то появившаяся Люси. В руках девочка держала мешок, набитый нужными ягодами, и кувшин с кипятком. По первому взгляду было понятно, ещё чуть-чуть и младшая королева обожжет руку о горячую металлическую ручку. Спустя какое-то время после возвращения Люси пришла и Сьюзен. В отличии от младшей она не несла в руках таз с холодной водой, а привела помощника, заставившего меня одним своим видом впасть в ступор.

– Все чудесатее и чудесатее, – не в силах сдержаться, я оглядываю достаточно настойчиво мужчину с рожками на кудрявой голове.

Ноги его были выгнуты несколько непривычно моему взору и покрыты большим слоем шерсти, словно нижняя часть к человеку была пришита баранья или козлиная. Его уши тоже отличались от человеческих: вытянутые и оттопыренные в стороны. На этом создании не было одежды вовсе, только через плечо на ремешке висела флейта, каких я раньше никогда не видовала.

– Спасибо, Лациум, – с улыбкой, полной благодарности, говорит Сьюзен, отпуская получеловека восвояси.

– Ты привыкнешь, – Люси по-прежнему добра ко мне, правда вот не вижу смысла этих потуг в мою сторону, ведь это кажется сомнительным. – Как думаешь, Диана, он поправится?

– Не знаю, я же не врач.

Хотела бы я заверить эту девочку, что всё будет хорошо, ведь по всем признакам у Питера обычная простуда, но не могла. Нужно быть честной с самой собой в первую очередь, без медикаментов врач я никудышный. Я сомневаюсь не только в своих силах, к тому же меня смущает страна волшебная, в которой мы находимся сейчас. Разве не нашлось ни одного мага на всей территории Нарнии и Одиноких островов, кто мог бы сказать заветные слова и снять это вирусное проклятье с Верховного правителя? Снова открытый вопрос останется в моей голове.

– Почему вы не вызвали лекаря? – интересуюсь я, параллельно замачивая смесь из ягод и трав в кипятке.

– Здесь не бывает лекарей. – Я услышала голос Люси, и её фраза заставила глаза мои округлиться от изумления. Не бывает лекарей? Как такое может быть? Неужели никто и никогда в Нарнии не болеет? Неужели никогда не бывает войн, где становится слишком много раненых? – Даже сок огнецвета не помог ему, значит нет лекарей, которые бы справились.

– Значит они все-таки есть?

– Мало, но есть. – Вступает Сьюзен, наблюдая за моими движениями, словно (быть может странное сравнение, но пришло оно мне в голову моментально) львица, готовая в любой момент перегрызть мне глотку. Королева обходит стороной кровать Питера, который уже уснул, либо очень умело притворяется, и присаживается на кровать. – Питер в таком состоянии уже почти две недели, – Сьюзен легким движением руки убирает мокрую челку со лба старшего брата.

– Две недели?! – Если бы стакан металлический не стоял на твёрдой поверхности, то всё лекарство традиционное было бы принесено в жертву полу. Девочки и без моих наседаний знали, что это не нормально, но всё же сдержать свой пыл я не могла. – Он же умереть так может! Вы хоть понимаете, что это не нормально? Две недели! Бог ты мой! Так, ему срочно нужно в Лондон, там и медики есть и лекарства. Ему точно помогут…