Текст книги "Четкие линии (СИ)"

Автор книги: Шион Недзуми

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 34 страниц)

========== 1 ==========

– Иди, ищи свою платформу, мальчишка.

– Да-да, дядя! – устало вздохнул, махнул рукой на прощанье надоедливым родственничкам.

Дурсли развернулись и направились к выходу с вокзала, огибая толпы людей. Дадли еще несколько раз оглядывался, показывал язык. Действительно, глупый и нереальный номер для платформы – девять и три четверти, но это же волшебники.

Для меня все гораздо проще – оказаться в знаменитом Хогвартсе, учиться волшебству, познакомиться с теми, о ком в прошлой жизни читал лишь в книжках.

Себастьян Хирото…. Ну, да, смешно, нечего сказать. В Японии я был даже не гайдзином, а гайдзином в квадрате. Как у всякого порядочного француза, у меня есть русская бабушка, а вот дедушка – наполовину англичанин. В свою очередь, моя мать, их любимая дочурка, с полного попустительства родни, вышла замуж за коренного японца. Иногда мне кажется, что они занимались естественной генетической селекцией под грифом “Интересно, что получится в данном случае?”. В общем, результат предсказуем. Блондин с темными глазами, тонкими, но не восточными чертами лица, слишком высокий для Японии, где провел детство. Родители мамы забрали меня сначала в Париж, затем в Лондон – к прабабушке и прадедушке. Окончил институт художеств, после чего вернулся на родину отца и стал… мангакой. Если честно, меня нельзя назвать типичным автором японских комиксов. Скорее, я создавал графические романы с большой степенью реалистичности и натуралистичности персонажей. А еще организовывал выставки собственных картин, так как манга – хобби, им на жизнь не заработаешь, если не соблюдаешь каноны рисовки.

Жил не тужил до одного прекрасного дня, когда случайно попал в аварию. Пьяный водитель не справился с управлением и врезался в машину, когда я перевозил работы для следующей выставки. Мне повезло, я не слишком мучился. Удар, резкая боль – и темнота.

Очнулся я уже в теле мелкого Поттера. Как и полагается, в чулане под лестницей. С “любимыми” родственниками на втором этаже.

Волшебная платформа ошеломляла, если честно. Паровоз выдыхал пар, громко, грузно, слышалось кваканье жаб, уханье сов. Невольно бросил взгляд на свою полярную красавицу. Не для секретной переписки, но как фирменный знак сойдет. В пару к очкам и шраму.

Тяжеленный сундук то и дело норовил отдавить пальцы, но в конце концов удалось запихать его в узкий коридор. А сам я остался по другую сторону, мда, заблокировал проход собственными вещами. Пришлось перелезать. Как говорится, терпение и труд – куда без них в работе мангаки, особенно, если пашешь в одиночку. Но помощников и бесконечную вереницу ассистентов не терпел: мельтешили, мешались.

Раздражали.

Не спать полночи – небольшая цена за сохранность нервов.

А в нынешней ситуации их легко смогут заменить заклинания, главное, подобрать нужные. В конце концов, у волшебников есть не только колдографии, но и книги, и иллюстрации в них не двигаются. Многие даже ручной работы, а как еще сохранять труд, если не магией?

Маленькое купе на четыре человека, с мягкими сидениями. Поднатужившись, запихнул сундук на верхнюю полку, парочка характерных выражений бабушки таки выскользнули наружу. Именно это говорила она, когда узнала, в каком жанре работает ее любимый и единственный внук. Потом ничего, одобрила, даже пару сюжетов из бурной молодости подкинула. Которые произошли в бытность ее хиппи.

Из сумки через плечо достал принадлежности для рисования. Чем не сюжет для первой манги – встреча на вокзале. Правда, придется рисовать ее слева направо, чтобы было удобнее читать европейцам, но мне не сложно. Для бабушки как раз и адаптировал, так что опыт имелся.

Все же я жутко скучаю по своей семье, лишь бы у них все было хорошо, и они пережили утрату. Они справятся, просто обязаны, они у меня сильные.

В глаза бросились два семейства. Благородно-чинные Малфои, сдержанные, немного высокомерные. В аккуратной, с иголочки одежде, с обязательными, судя по всему, украшениями для аристократов. Попытки Драко подражать отцу смешили, он выглядел маленькой дразнящейся обезьянкой, ему бы куда больше подошли растрепанные волосы, легкая небрежность в одежде….

Но вот Нарцисса… великолепная женщина, действительно, идеальная пара для Люциуса. Они стоили друг друга. Снежная королева и Ледяной король, но внутри нее виделась маленькая лесная фея, очаровательная, дерзкая, как и все Блэки. Прочитать это нельзя, только вычислить, понять шестым, десятым чутьем, что Люциус не стал переделывать жену, не сковал свою лесную фею.

И сам вместе с нею не стал полностью Ледяным королем.

В противоположность им – Уизли. Яркие, живые, чем-то походили на цыган, те тоже любят цветастые наряды и полностью игнорируют правила подбора цветов, им главное – не оскорбить неких духов, что покровительствуют их кочевой жизни. В Лионе я видел целое поселение, у вокзала, под мостом, никаких повозок и кибиток, как было бы в прошлом. Двухместные синие палатки, между которыми протянуты бельевые веревки и бегают дети. Как котята, они сначала дичились, а после – сами позировали, крутились, звенели браслетами и монисто. Девочкам нравится этот звон, чем его больше, тем красивее юная леди, имеет шанс привлечь мужчину своей мечты. Гадалки, прорицательницы и… ловкачи, каких свет поискать. Только за неделю жизни среди них у меня пропало шесть упаковок восковых мелков. Про перья и тонкие кисти я даже не говорю – их приходилось закупать в ближайшем магазине чуть ли не производственными партиями. Но тем не менее, они дали мне возможность воплотить краски своей жизни в реальность, выставка прогремела на весь Париж и принесла мне заслуженную премию.

Уизли такие же. Они живые, непосредственные, правила – не для них. Ну, кроме Перси, хотя и тут, как мне кажется, он действует просто в пику семье, надеется найти свой собственный путь. Правда, этот вряд ли доставит ему удовольствие.

Рон поглядывает косо на Драко, который выразительно смотрит на то, как миссис Уизли вытирает нос своему младшему сыну. С усердием и причитанием. Помнится, от мамы я бегал в таких случаях, как от чумы. Но меня всегда догоняли, ловили и вытирали, даже против воли.

Хм, а ведь интересный сюжет вырисовывается. Оба семейства слишком выделялись, по-разному, но толпа обтекала их, словно море – скалы.

“В Вероне, где встречают нас события…”

Скорей всего, станет непривычным мой жанр – яой. За него, кстати, чуть не получил ремнем от бабушки, она не посмотрела, что на тот момент перед ней находился двадцатилетний лосинушка, гоняла по всему саду. А дедушка стоял в сторонке, у него была задача поважнее – ремень бабушка выдернула из его штанов, и мой предок старался не дать засветиться перед соседями семейным трусам в ананасик и бабочку. В конце концов, бабушку мы отпоили успокоительным, подозреваю, что оно сохранилось еще со времен хиппи. Выбор профессии она приняла, лишь стребовала обещание когда-нибудь сделать ее прабабушкой, иначе… ремень!

Сенен-ай, седзе несомненно хорошие жанры. Принимаю и понимаю выбор читателей, уважаю художников, работающих по данному профилю. Но предпочитаю сделать яой с не слишком высоким рейтингом, нежели прорисовывать нечто большеглазое и слезоточивое. Да-да, каждому жанру соответствуют свои шаблоны, каноны и “рояли в кустах”, но нельзя работать мангакой, если душа к этому не склонна.

Но тут, думаю, сыграет роль “запретного плода”, особенно среди женского населения. Великобритания уже десяток лет сотрудничает с Францией и Италией, главными распространителями манги по Европе. Пусть магазинчики маленькие, но они есть. И лишь маги безбожно отстали от остального света, закрывшись в своем замкнутом мирке, не пуская туда никаких новых веяний.

Листы сами легли на устойчивый планшет, пока еще – всего лишь зарисовки, проработка образов.

В этой жизни я совершаю страшное кощунство, нарушаю главную заповедь всех художников манга – “Удачно поговорить с издателем в кафе”. Основное правило, с которого и начинается любая работа автора. Мы приходим в кафе с издателем, не обязательно он должен быть в деловом костюме, скорее, даже, наоборот. Мой издатель – чудесная женщина по имени Сатико Казами – обожала короткие шортики и многочисленные тонкие браслеты. Так вот, приходим в кафе и обсуждаем сюжеты. Если не нравится, издатель их отвергает. Хотя Сатико обычно предлагала мне новых героев, из того типа, что понравился читателям по ежемесячным опросам редакции, в которой я издавался.

Зачастую жизнь мангаки зависит от того, хорошего ли издателя он встретит.

Сначала обязательно сюжет, сценарий, хотя бы примерный. И проработка образов отдельно, не на основных листах. Но сюжет прекрасно известен, его до меня описал Уильям Шекспир. Хотя… не люблю печальные концы, я сторонник “хэппи эндов” во всех проявлениях.

– Прости, тут не занято? Можно я займу место?

Подняв голову, увидел Рона Уизли с покрасневшим кончиком носа. Грязь стереть матери так и не удалось, несмотря на все усилия.

– Да, конечно.

С листа на меня смотрел живописно растрепанный паренек. Он мял пальцами края потрепанной одежды и смущался этой потрепанности. Но рядом он же уже вспыхивал, вскидывал голову, смотря яростно, даже со злостью – темперамент рыжих известен всем. Усмехнувшись, добавил несколько штрихов на кончик носа, так, чтобы он выглядел покрасневшим.

Не узнать Рона Уизли невозможно.

Решено! Будет “Ромео и Джультетта” на магический лад с помесью “Золушки”. Конечно, первое время лучше не раскрывать личности автора, но об этом можно подумать позднее, как правильно считала незабвенная Скарлетт из “Унесенных ветром”.

Мама называла творческих людей “не от мира сего”, сестра попросту – двинутыми. И это при том, что обе относились к творческой профессии – были актрисами, мама в кино, а сестра играла в театре.

Потому что когда захватывает идея, находит небывалое вдохновение, разум сам подкидывает рисунки, линии не успевают стекать с карандаша. Какое там спасение мира, какой статус Героя! Мне гораздо, гораздо интереснее реакция школы на мангу о волшебном мире.

И о самой нестандартной парочке. Внутри все сжималось в предвкушении проказы. Как-то и забыл уже, что являюсь мелким недоразумением, у которого впереди все прелести пубертатного периода. Но все можно пережить. Помнится, в прошлой жизни данный период я провел в Голландии, полностью погрузившись в первую свою выставку и последовавшие за ней заказы, так что даже не помнил, было ли у меня либидо, как таковое.

К счастью, высшие силы, которые перенесли меня сюда, сохранили навыки и умения, координацию движений, мастерство художника. Было бы обидно учиться всему заново.

– Мальчики, не хотите перекусить?

Я машинально мотнул головой, вопрос прошел на периферии, хотелось рисовать, рисовать и рисовать, пока память еще хранила мелкие детали внешности Малфоя.

Дракон – так решил назвать героя – рождался самоуверенным, с задранным к небу и без того вздернутым носиком с аккуратным кончиком. Несколько прядок спадали на лоб. Рядом он же блестел насмешливо глазами, а внутри – тревога.

– Ты любишь рисовать?

Как-то уже успел позабыть про соседа по купе.

– Да-да…. – теперь раскрасить черновой вариант, чтобы посмотреть, как получилось.

На свет появились обаятельный рыжик, вспыльчивый, громкий, шумный и одновременно стесняющийся своих скромных данных, как физических, так и материальных. И высокомерный, но не менее обаятельный блондинчик, с которого так и тянет сбить спесь. Осталось сравнить с оригиналом, посмотреть типичные реакции, манеру поведения, чтобы преподнести как можно достовернее.

Ласка и Дракон, а вместе – “Ласковый Дракон”. Название как у седзе, а внутреннее “я” ухахатывалось над игрой слов. Благодаря бабушке и дедушке, в совершенстве владел английским и французским, не представляется возможным не выучить японский, если жил в Японии с рождения, русский – само собой разумеется, с такой-то бабушкой.

– Привет, вы тут жабу не видели?

О, привет, маленький бобренок! Ты будешь у меня Нянюшкой Джульетты.

– Нет, не видели.

Невысокая девчушка с живыми карими глазами, буйными кудряшками, которые сейчас напоминали солому. Ухаживать за такими волосами тяжело, требует каждодневных усилий, а вообще, кажется, будто ей их ненароком сожгли в парикмахерской, по крайней мере, такие же жесткие на вид. Чуть выдающиеся вперед зубы наверняка служили предметом для насмешек в школе, вот она и привыкла быть самой боевой, вылезать за счет разума и зубрежки.

Как бы обыграть ее…. Может, типичным способом, коронной, так сказать, фишкой всех мангак – очками? Когда стекла на половину лица, но за ними – дивной красоты глаза. Конечно, не так утрированно, но идея отличная. И даст возможность сказать, что все совпадения с реально существующими людьми – не более, чем плод фантазии. Это если поймают и бить будут.

Хогвартс представал во всей красе. Тяжелый, возвышающийся замок, упирающийся острыми шпилями в мрачное небо, окна светились ярко-желтыми огнями, высокие дубовые двери распахивались широко-широко, открывая вид на мощные каменные стены, гобелены, рыцарские доспехи.

– Первокурсники, за мной, – суровая дама с пучком седых волос на макушке, с поджатыми губами, в уголках которых собрались глубокие складки. Остроконечная шляпа, как у ведьм из книжек, длинное платье с узкими рукавами, воротником под горло. Этакая викторианская колдунья, чопорная и вечно сердитая на “неугомонную молодежь”.

Большой зал жужжал, как огромный улей, когда нас провели и выстроили в шеренгу перед преподавательским столом. Старшие студенты уже сидели за столами, перед ними ослепительно блестели чистые тарелки и кубки, над головой плавали свечи. Как они заставляют воск не капать? И клубилось над свечами грозовое небо, перетекало. Тучи бороздили его, скрывая луну и звезды.

Глаза разбегались, хотелось увидеть и то, и другое, в конце концов, до следующего Приветственного пира еще целый год.

– Как думаете, что сейчас с нами сделают? – шептал пухлый мальчик, неуверенно ломающий пальцы.

– Шляпу наденут, – не удержался, фыркнул и кивнул подбородком на вынесенную ведьмой колченогую табуретку с древним даже на вид артефактом. Открылись прорези-щели рта и пустых глаз, и Шляпа запела.

Лучше бы она этого не делала! Голова заболела мгновенно, так случалось, когда сестра тренировалась для какой-то роли и жутко подвывала в ванной в расческу под аккомпанемент фена. Но стихи классные.

И вообще, все вокруг пропитывало волшебство, магия, она кружилась, обволакивала и поглаживала, согревала и успокаивала.

– Поттер, Гарри!

Упс, чуть не пропустил свою фамилию! Прежде чем Шляпа опустилась на глаза, увидел, как стали перешептываться и переглядываться остальные студенты.

– И куда же мне тебя отправить? – почти лукаво и совсем не старческий скрипучий голос, чем-то напомнил дедушку, сманивающего пальцем с семейных вишен.

– Где рисовать не будут мешать, – честно ответил я.

На Хогвартс в качестве начальной целевой аудитории у меня большие планы.

– Когтевран!

Я пошел к столу “воронов”. В принципе, правильный выбор. Если учитывать все, что я прочитал за остаток лета, Когтевран – факультет не столько умников, сколько индивидуалистов, зацикленных на чем-то своем, погруженных в собственные интересы. В большинстве, это учеба, но бывают и такие индивидуумы, как Луна Лавгуд со своими животными. Здесь никто не станет лезть в твои дела, никто даже не обратит внимания. На Слизерине, например, тоже лезть не станут, но учтут и разведают, чем таким занимается однокурсник. В Пуффендуе не дадут покоя со своей опекой, заботой и поддержкой, на Гриффиндоре – просто не дадут покоя, там, как мне кажется, в основном, неугомонные холерики и собрались. Невилл, ты исключение, не обижайся! Бобренок мой, ты – замаскированный холерик, который тщательно свое шило в заднице сдерживает, так что тоже не обижайся.

– Привет всем, я Гарри! – помахал рукой.

– Привет, Гарри! – получилось хором, и все засмеялись.

Сел рядом с девочкой-индианкой, красивой, экзотичной. Та улыбалась, хлопала остальным.

– Отличное пополнение, просто отличное!

Ух, ты, привидение! Серая дама с вечно скрытым лицом. Как бы хотелось нарисовать ее, запечатлеть красоту дочери Основательницы. Она же похожа на свою мать, похожа?

Преподаватели радовали индивидуальностью. Квирелл в темно-фиолетовом тюрбане, Стебль в шляпе, которая чудом и магией держалась на ворохе кудряшек. Снейп, мрачный, застегнутый на все пуговицы тип, жаль, не вижу с такого расстояния. Не помогают даже очки, надо будет сменить на линзы, не зря же я их покупал!

Профессор Дамблдор – хрестоматийный волшебник, с колпаком и мантией со звездами, такими их изображают в книжках простецов. И пронзительные синие глаза видят все вокруг.

И это ему Гарри обязан своим “радостным” детством, которое привело его сначала в чулан под лестницу, а потом – к основанию этой самой лестницы со сломанными ребрами, проткнувшими легкое и сердце. Когда меня вселили, тушка вылечилась, но о повреждениях я знал.

Ненавидеть не получалось, он все делал ради всеобщего блага. Что ж, кажется, он говорил, что миру не хватает любви? Чем не подходит яой – описание любовных отношений. А что между мужчинами – это так, мелочь, недостойная внимания.

И я похлопал директору вместе с остальными.

========== 2 ==========

Первый этап работы над мангой – общий план, когда рисуются схематично все двадцать страниц. Если страниц больше, то их общими чертами помещают на одном листе. Простое обозначение, где какие герои, где кульминация, развязка, общее развитие сюжета. Нет реплик, ничего, кроме квадратиков с палочками и огуречками. Помнится, автор выложил первый этап работы над самой первой главой “Наруто”… Бомба взорвала Интернет, все не могли поверить, что точка с извивающимися червячками впоследствии превратилась в грозного Девятихвостого.

Времени первый шаг занимает немного, особенно, если сюжет уже продуман до мелочей. А вот потом начинается сущий кошмар. Черновая раскадровка, расписание реплик на каждой странице. Герои не прорисованы четко, лишь обозначены их позы, положение рук и ног. А вот текст… приходится много думать, ломать голову над каждой фразой, над каждым словом, потому что если они скучны, если построены неправильно, редактор все перечеркнет и отправит обратно, исправлять и переделывать. Как раз, встреча с редактором – третий этап. Согласование всех деталей может длиться до полугода, и мангака попросту может забыть об изюминке сюжета, о чем собственно шла речь. Мне повезло, Сатико не так уж часто и черкала мои рисунки, хотя и имелась у меня в запасе парочка листов, сплошь покрытых красными чернилами.

В любом случае, второй этап самый сложный и трудоемкий. Некоторые занимаются им дома, но иногда терпения попросту не хватает, и они перебираются куда угодно: в кафе, в парк. Видел даже парочку художников, рисующих в вагоне метро, даже не рисующих – спорящих о последовательности фраз. И понимающе улыбнулся: проклятый второй этап.

Сам я, как и большинство мангак в Токио, предпочитал кафе. Кофе не бесплатный, но он того стоит, в Старбаксе, например, потрясающе вкусные сливки. Сделаешь глоток, и как заново на свет родился.

Но сейчас мне нужно заняться “огурчиками” и найти книгу о… книгах. Книжном деле, книгопечатании, заклинаниях, что облегчают рукописное написание – в общем, “книжные” заклинания.

В библиотеке между высоченных стеллажей притаились тени, у столов их разгоняли яркие светильники. Пахло бумагой, чернилами и, совсем немного, – лимоном, наверное, от какого-нибудь чистящего средства. Или даже от магического клея.

Книги о книгах нашлись в самом углу третьего по счету стеллажа, который я проверил. Брать с собой в гостиную я не решился, пока не стоит выдавать своей заинтересованности чем-то особенным. Если манга не понравится, меня запросто вычислят по читательскому билету. Зачем портить интригу?

Еще пару веков назад книги в магическом мире писались от руки, маг мог просидеть полгода над своим творением, выписывая каждую черточку, каждую закорючку, после чего отдавал книгу художнику. Типы иллюстраций, черновики и наиболее подходящий вариант, равно как и его размер, оговаривались заранее, чтобы автор мог оставить свободное место. Художник зарисовывал заказанное волшебными красками. Каждая из них изготавливалась из волшебных ингредиентов, это приводило к тому, что краски долго не теряли своей яркости, время действовало на них не так быстро. Уже потом, когда книга была полностью завершена, накладывалась серия заклинаний. От мышей, от порванных страниц и грязных пальцев. Особенно мне понравилась задумка одного зловредного старикана, написавшего про любовь Мерлина к Моргане. В ту пору Мерлин считался абсолютно светлым волшебником, Моргана являлась его главной противницей, злом во плоти. Между ними просто не могло быть никаких отношений. Чтобы его книгу не спалили, он придумал заклинание для защиты. Если книга уничтожалась, то немедленно возвращалась, причем в двойном количестве. И сейчас сто шестьдесят штук пылилось на складах в Министерстве Магии – волшебники не сразу сообразили не трогать необычную книгу.

Краски и чернила в волшебном мире являлись одним из видов зелий, простые по рецептуре, однако сам процесс готовки описывался как крайне тяжелый и муторный. А еще он требовал огромной концентрации. Но мне хотелось нарисовать не просто мангу, а цветную. Нельзя рассказывать о Хогвартсе в черно-белых тонах, он потеряет львиную долю своего очарования!

А еще были заклинания чистки, позволяющие убрать краску, вышедшую за границу, убрать краску на неправильно проложенных линиях в течение пяти минут после нанесения, стереть неверно написанные слова. И еще море всякой полезной всячины. Ты моя прелесть! Появилась надежда, что переделывать страницу я буду только в случае, если мне не понравится сюжет или само изображение персонажа.

– Трансфигурация – важный предмет, направленный…

Профессор Макгонагалл умела красиво и эффектно начать обучение своему предмету. Превращение обычной кошки в человека зачаровало и вызвало восхищенные вздохи половины класса. Наверное, все сразу решили тоже стать анимагами, но, к сожалению, на седьмой курс профессор брала только тех, кто имел Превосходно или Выше ожидаемого.

Первые уроки направлены не столько на запоминание формул, сколько на концентрацию, внимание и хорошее представление о конечном результате. Потому что если ты не знаешь в подробностях, как выглядит иголка, как блестит металл, если не сможешь представить, как в него превращается дерево, то естественно ничего не выйдет. Вся речь профессора сводилась к тому, чтобы понимать суть превращений, а не махать бездумно палочкой.

Свою изменившуюся спичку я отдал через двадцать минут после начала самостоятельной работы и приступил к проработке еще одного персонажа. Превращение профессора вдохновило меня немного изменить ее облик для будущей манги. Что если сделать ее чуточку помоложе? Но оставить строгой, как и Снейп, застегнутой на все пуговицы? Этакий синий чулок преподавательского состава. Но при этом показать, что она все-таки женщина.

Как следствие, “мой” преподаватель Трансфигурации сидела на столе, закинув ногу на ногу. Длинное платье скрывало ноги, оставляя для виду лишь острые кончики ботинок с пряжками, но плавные складки намекали на стройность и красоту фигуры. Всего лишь намеки. Более молодое лицо, без строгих складок у губ, но сама женщина – непреклонная, гордая. Шляпа ровно сидела на стянутых в узелок на затылке волосах. Такие персонажи представляют определенную трудность, потому что требуется не перейти собственную границу, не сделать строгого профессора не только посмешищем, но и страшилищем. Обычная женщина, обычная ведьма.

– Мистер Поттер, задержитесь.

Неужели заметила? Тогда меня ждет вынесение приговора без предварительного слушания.

– Директор просил проводить вас к нему, – женщина явно была чем-то недовольна, скорей всего тем, что оказался я на другом факультете, хотя вроде бы гены предполагали иное.

Кабинет директора, как и он сам, был типичным, как из картинки в магловских книжках. То есть говорящие портреты, обязательно фамильяр – прекрасный, малиновый с золотом феникс. И странные, непонятные для обывателя, но несомненно магические штуки. Хрупкие на вид, они переливались, позвякивали, иногда какая-то из них выпускала тонкую струйку пара.

– Гарри, мальчик мой, присаживайся, – я спокойно уселся в кресло, изо всех сил стараясь не засмеяться.

“Мальчик мой” напомнило мне одну мангу моего коллеги по жанру, где один из героев был намного старше пассива. Он взял младшенького на воспитание ребенком, растил, помогал, поддерживал и незаметно влюбился. Манга так и называлась – “Мальчик мой”. Догадайтесь, почему? Правильно, в честь любимого обращения старшего героя.

И лучше не краснеть и не смотреть в глаза. Насколько я слышал, директор, искусный легиллимент, но даже ему лучше не знать таких терминов, как “семе”, “уке”, “яой” и некоторые другие, которые вспомнились мне при его словах.

– Гарри, я хотел поговорить с тобой о твоем решении отнять ключ у Хагрида.

Ах, да, я еще в банке выпросил ключ у здоровяка, давя на жалость, ведь это – то немногое, что осталось мне на память от родителей. Кажется, великан даже всплакнул чуток.

– Я не отнимал, – да я даже не допрыгну! – Ведь это мой ключ, директор Дамблдор. Без него я не могу воспользоваться своими деньгами. А мне до конца года могут еще понадобиться перья, пергаменты, промокашки, некоторые ингредиенты для зелий.

Естественно, не на год же вперед мы закупались, как максимум на первое полугодие, а в каникулы логично пойти и купить недостающие предметы. Продавцы привыкли к такому положению вещей, поэтому упаковали не так уж и много писчих принадлежностей.

– Понимаю тебя, мальчик мой, но ты еще слишком мал, чтобы разбираться в деньгах…

– О, не волнуйтесь, гоблины не дадут мне потратить больше, чем “на булавки”.

– Да-да, разумеется. Как тебе первые учебные дни?

– Превосходно, директор! Мне понравилась профессор Макгонагалл, она строгая, но справедливая. А еще наш декан сказал обращаться к нему по любым интересующим вопросам, поэтому я хочу записаться на факультатив по Чарам, – особенно по некоторым “книжным” задать вопросы.

Еще некоторое время директор подержал меня, а затем отпустил на обед. Я проскользнул за край стола Когтеврана.

Обед – идеальное время для наблюдений, люди, как правило, стремятся хоть немного расслабиться в перерыве между парами и вкусно поесть. Например, интересно выворачивает руку Дин Томас, а сестра нашей Патил без умолку трещит с новой подружкой, Лавандой Браун. Симпатичная блондинка, такая обязательно найдется в каждой школе – с косой и ленточкой в волосах на манер ободка. Любительница звезд, модных журналов и последних сплетен, которая знает все и обо всех.

Драко Малфой ел чинно, как будто находился на приеме у королевы. А вот от Рона Уизли старались держаться подальше – парень набивал живот так, что за ушами трещало. Кстати, вот и первая причина для противостояния между главными героями, а не некая мифическая неприязнь родителей. Претензии в манге должны быть более обоснованными, реальными. Кровную вражду используют в седзе, для романтически настроенных барышень. Там, естественно, герои преодолевают ее и вместе уходят в закат.

Но у меня – суровая реальность английских магов, так что… Можно зарисовать сцену во время обеда, использовать прием “объект наблюдения” – когда человек, на которого стоит обратить внимание делается светлее остальных, его прорисовывают четче, до последней детали, в то время как окружающие его люди идут чуть затемненным фоном, отдаленным, словно на заднем плане.

Картинка ярко предстала перед внутренним взором. Как же я люблю периоды активного вдохновения, не успеваешь все зарисовывать! Поэтому сначала я всегда делаю отдельные наброски, как в случае с проработкой персонажей. Изначально манга может составлять кипу листков со сценами, ситуациями и еще немного корявыми диалогами, которые мангака рисовал на ходу, пока не ушла мысль. Потом уже, частенько вместе с редактором, все это доводится до ума, вычеркивается ненужное, оставляется главное. Манга не должна быть слишком загружена текстом, но и предложения из двух слов не годятся. Я всегда использовал гораздо больше текста, нежели остальные, но на то и романы, а не стандартная манга.

– Гарри, ты совсем ничего не ешь! – повернулась сестричка Патил.

– Прости, не хочется, – улыбнулся слегка и помчался поскорее из зала, чтобы успеть зарисовать.

Мангака в период активного вдохновения – отдельная история. Этакий лохматый домовой с горящими глазами, иногда еще беспрестанно дымящий. У одного моего коллеги была привычка готовить кофе во время работы. Проблема в том, что этот кофе он не допивал, на стадии первого глотка его озаряло, осеняло, он отставлял кружку и мчался в мастерскую. Затем, спустя какое-то время, возвращался, наливал новую кружку, забыв о прежней. Его снова озаряло… И так до бесконечности. К концу месяца у него по всему дому были расставлены кружечные ловушки – наткнуться на порцию холодного кофе можно было даже среди диванных подушек.

У второго в сигаретном дыме можно было топор вешать, пару раз соседи даже вызывали полицию, думали, что там притон. В принципе, внешне похоже: старая рубашка, заляпанная краской, безумный взгляд. Но когда стражи порядка видели таких же ассистентов за столом, разбросанные повсюду черновики и листы с рисунками, отступали. Мангаки – особая каста, сообщество в Японии, к ним принято относиться по-другому, нежели к представителям остальных профессий. Люди творческие, что с них взять. Главной темой в разговоре с мангакой является, как не заснуть во время работы. Кто-то пьет галлонами кофе, кто-то бегает по парку, кто-то слушает рок, а кто-то – моет руки по локоть с мылом, мол, это освежает. Пробовал – видимо, для меня эффект нулевой.

– Мистер Поттер, наша новая знаменитость, – профессор Снейп неожиданно остановился.

Подозреваю, мой взгляд был излишне жадным, но остановиться я не мог. У профессора широкие плечи, стройные, длинные ноги. А еще – очень красивые руки, только в них можно влюбиться без оглядки. Широкие запястья с выступающей под бледной кожей косточкой, длинные пальцы, гибкие и подвижные, как у хирурга, в редких пятнышках от зелий. И, наверное, чудесная задница, жаль, этого нельзя увидеть за длинной мантией. Но определенно крепкая и подтянутая: профессор ходит гибко, плавно, как люди, которые долго тренируются управлять своим телом, фехтовальщики, к примеру. У такого просто не может быть пивного животика.