355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Ie-rey » Пусть этот дождь идёт вечно (СИ) » Текст книги (страница 14)
Пусть этот дождь идёт вечно (СИ)
  • Текст добавлен: 13 февраля 2018, 20:00

Текст книги "Пусть этот дождь идёт вечно (СИ)"


Автор книги: Ie-rey



сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)

– Аналогично, но труп надо куда-то деть.

– Хм… хм-хм… Крематорий? ― Бэкхён скосил глаза на Кая, но не смог различить его в густых тенях. ― Мы не гордые, можем использовать чужие методы тоже.

Если бы сейчас по тротуару мимо залитого мраком участка улицы шли люди, они бы услышали любопытный диалог.

– Сам управишься?

– Нет уж. Он целый центнер весит, небось…

– Меньше. И это ты его прищучил.

– А ты помогал. Соучастие налицо. Ещё и издевался над бедолагой. Напильник, чёрт… Как тебе только в голову пришёл этот ужас?

– Не мне. Старый способ спецслужб. И тебе понравился результат, не прибедняйся. Ладно. Показывай дорогу, я следом. И знаешь… это незаконно.

– Чья бы корова… Чем ты тогда лобовое стекло так уделал?

– Ногой.

– Как?!

– Показать?

– Нет, спасибо. Шоколадку?

– Угу.

– Чанёль будет в ярости, когда увидит свои запасы после твоего нашествия.

– Чья бы корова… ― продолжение фразы утонуло в шорохе обёрток. ― С чем это?

– М-м… Не знаю, темно, не видно же. Фкуфно…

– Обёртку не выбрасывай.

– Хотел только сказать это тебе.

– Ты помнишь, куда бросил?

– А ты? О-ой…

========== Глава 22 ==========

Хань наблюдал за Каем из-за кулис. Тот мотался по залу, отдавал короткие приказы по внутренней связи для прочих охранников и незаметно сканировал ручным датчиком собирающихся в зале гостей, что выходило у него очень ловко.

И он даже улыбался всем вокруг, хотя от презентации новой линии продуктов “Хань Фарма” он явно был не в восторге, потому что Ханю полагалось торчать на сцене ― у всех на виду ― не меньше часа. И почти целый час “мишень” будет предельно уязвима.

Хань нахмурился, когда увидел рядом с Каем Исина. Эти двое загадочно пошептались, после чего Исин с непринуждённым видом поправил Каю волосы надо лбом и чуть туже затянул узел галстука.

Чем туже затягивался узел галстука Кая, тем сильнее Хань сжимал руками край занавеси. Едва не сдёрнул к чёрту. Где носит этого клятого майора Ву, когда он необходим как воздух? У него же виды на доктора, так? Ну и вот, Кай покушается на доктора Чжан Исина, надо срочно принять меры. Логичнее было бы, если б меры принял сам Хань, но он впал в немилость из-за дурацкой “касабланки”. Похоже, надолго впал, если не навсегда. Ещё и Дэн волком стал смотреть, не зная, в чём тут дело, но машинально подражая Каю.

Хань задохнулся от возмущения, обнаружив рядом с Каем старшего детектива. Как его там? Бён Бэкхён, да. Бэкхён вообще полез к Каю обниматься, в процессе тоже что-то загадочно шептал на ухо, потом мило улыбался и сиял. Скотина…

Хорошо, что хоть с министром Чоном Кай просто обменялся поклонами и парой фраз ― не на ушко, к счастью. С другой стороны… С каких это пор министр Чон беседует с охранниками? Не мог же он попутать Кая с гостями, синий форменный пиджак охранника исключал подобную ошибку.

Майор Ву нарисовался у дальней от сцены стены, там и остался, только коршуном следил за поползновениями Исина. Правда, почему-то на Кая не отреагировал, хотя должен бы.

Расстроенный Хань сердито задёрнул занавесь, прошёлся по сцене, перелез через перила к демонстрационному комплексу и уселся рядом с экспонатом. Экспонат принадлежал военным и входил в программу презентации вместе с разработками Ханя. То есть, не совсем вместе, просто шёл вторым номером. Обычно старались сочетать сразу две презентации разом ― для удобства. Ханю “повезло” попасть в пару к военным и их “детищу”, и только это обстоятельство примирило Кая с необходимостью отпустить Ханя на сцену. “Детище” заполонило демонстрационный комплекс ― крупная игрушка, крупная даже для военных.

Хань оглянулся и осмотрел штуку. Штука смахивала на вертолёт, только здоровенный и хищный. На тёмной обшивке красовался белый номер “28”. Наверное, Кай будет в восторге, ведь уже год не летал, а тут прямо под носом такой вертолётище торчит. Хань невольно запрокинул голову и уставился на винт. С винтом явно было что-то не так: форма лопастей, странные утолщения… Насколько Хань помнил физику, с таким винтом вертолёт просто не сможет лететь. И что там лететь? Он и взлететь не сможет.

– Начинают через пять минут, ― холодно прозвучал за спиной голос Кая.

– Знаю.

– Доктор…

– Знаю. Побудешь во время презентации у входа. ― Хань отвернулся от экспоната и хмуро глянул на Кая.

– Я буду на сцене. Рядом.

– Ты будешь у входа с остальной охраной.

– Нет.

– Да.

– Нет.

– Приказы тут отдаю я, помнишь? ― Хань поднялся и обошёл Кая по дуге.

– Ты не можешь приказывать тогда, когда дело касается моих обязанностей. Я не могу быть у входа ― слишком далеко. Ты сознательно хочешь подставиться? Или решил покончить жизнь самоубийством?

– Тебя забыл спросить. Это моя жизнь ― сам разберусь. Ты будешь у входа с остальной охраной. Увижу в другом месте ― уволю к чёрту. ― Хань оглянулся, чтобы убедиться ― его слова дошли до Кая.

– Увольняй, ― пожал плечами тот. ― Я останусь рядом.

– Зачем? Ты ведь не самого высокого обо мне мнения, верно? Легко наклеиваешь ярлыки, не дав ни единого шанса объяснить ситуацию. Вполне в духе так ненавидимых тобою омег. Уроки брал?

– Заткнись, ― тихо велел Кай.

– Что, проняло?

– Я просто обещал защищать тебя. Это всё. И я не могу защищать тебя, находясь чёрт знает где.

– Я буду прямо перед твоими глазами. Мне не нужна охрана на сцене. Ни один дурак не станет рисковать и покушаться на меня в подобных условиях. Тут же всюду камеры.

– Ошибаешься. Это прекрасная возможность от тебя избавиться, ― возразил Кай. ― И камеры ещё никого не спасли.

– Ну и прекрасно! ― Хань не выдержал и повысил голос. ― Вот и избавишься от меня! Ты же этого хочешь?

Он не отводил глаз от выразительных губ Кая и думал совершенно не о том, о чём следовало. Хотелось часто заморгать, чтобы прогнать лишнюю влагу и не дать ей повиснуть слезами на ресницах. И откуда только взялась? Он ведь зол, так зол, что готов накинуться на Кая и придушить. Эта холодность… Безразличие и обязательность ― это всё, что Кай позволял ему увидеть в последнее время. Хань не готов был признать, что влюбился, зато признавал, что ему чего-то не хватает, чего-то важного и нужного, только никак не мог взять в толк, что же это такое. Как застрявший в горле комок ― чувство горечи и обделённости, необъяснимое, но навязчивое и непреходящее. И дело вовсе не в странностях, что случились в лаборатории, хотя и они имели значение. Просто…

Хань не знал, в чём тут дело. Он не понимал, почему ему ― знаменитому и выдающемуся человеку ― вдруг понадобился никому не нужный мальчишка с туманным прошлым и не менее туманным будущим. Пускай он трижды будет альфой, какое Ханю до этого дело? Уже ― никакого. Но, чёрт возьми…

Перед глазами возник аккуратно сложенный белый платок, а пальцы, сжимавшие его, казались тёмными. Хань машинально взял платок, ошарашенно уставился на чистую ткань.

– Я останусь у входа, раз ты этого хочешь. Только возьми себя в руки и выступи достойно.

Хань обернулся, но так ничего и не смог сказать, чтобы остановить и вернуть Кая. Помешал тугой комок горечи в горле.

Он встряхнулся и тронул кончиками пальцев веки. Нет, слёз не было, тогда какого чёрта Кай дал ему платок? Правда, пореветь чуточку хотелось ― где-нибудь в укромном месте, чтоб ни одна живая душа его не увидела, но это потом, попозже. А сейчас…

Хань смял платок в руке, сунул в карман и широко улыбнулся, ведь занавеси уже медленно ползли в стороны, позволяя со сцены видеть зал, заполненный гостями.

Возле главного входа Хань не различил Кая. Там собрались охранники зала, военные и частные телохранители, и все они уступали Каю в росте, тем не менее, сколько бы Хань ни напрягал зрение, отыскать среди них Кая не мог. Но возле сцены остались только гости. Не мог же Кай просто уйти совсем! Или… мог?

На миг Ханю почудилось, что его ободряюще похлопали ладонью по плечу и словно бы подтолкнули вперёд. Он оглянулся, никого не увидел, но послушно сделал шаг, поклонился и привычно начал речь. По-китайски. Так ему было проще, а переводчики доносили суть до гостей уже по-корейски. На вопросы Хань отвечал по-корейски, а вопросов хватало. То один, то другой гость поднимали руки и просили пояснений. Даже сам министр Чон соизволил поинтересоваться надёжностью новой линии препаратов и последствиями их употребления.

Хань ходил по краю сцены, отвечая гостям. Волнение само собой улеглось, а вскоре он и вовсе забыл, где находится, и отвечал с энтузиазмом. Впрочем, это не мешало ему по-прежнему искать взглядом Кая. Искать, но не находить.

Наверное, именно потому, что он всё время искал Кая, его внимание привлекло то, что больше никому не удалось заметить: один человек пересел с заднего ряда поближе к сцене, только зачем, если он явно не слушал Ханя. Странный гость вертел головой и осматривал всех присутствующих, при этом он невежливо игнорировал выступление. И Хань никогда прежде этого человека не встречал. Он продолжал говорить и наблюдать за подозрительным гостем, столь заметно выделяющимся из общей массы.

Ещё более странным казалось то, что все вокруг внезапно стали терять сосредоточенность. Хань переставал ощущать характерную для внимающей ему публики общность. Люди вокруг начинали поглядывать друг на друга с таким видом, словно вдруг забыли, как сюда попали и почему. И никто не заметил, что Хань умолк. Даже операторы больше не снимали то, что происходило на сцене и в зале. Под высоким сводом всё громче и громче звучали растерянные голоса.

Хань ошеломлённо отступил от края сцены и попытался вновь найти Кая. Не смог. Зато увидел, как по ступеням поднимается к нему тот самый странный гость. Никто не обращал на него внимания, как и на Ханя. Никто даже не смотрел в сторону сцены. И никто не поднял крик, когда рука гостя скользнула в карман и вытащила оттуда пистолет.

Кажется, Кай знал, о чём говорил, когда бунтовал против приказа Ханя.

“Не шевелись”, ― прошелестело в голове. И Хань послушно замер, глядя на странного человека с пистолетом в руке, как кролик на удава. Правда, тут же ему словно кто-то наподдал ногой под зад и заставил шатнуться вперёд. Немедленно голова взорвалась болью, которая тут же прошла, только поэтому Хань устоял на ногах.

– Кай…

Будто в ответ на этот слабый зов из тени выметнулся Кай. Его увидели одновременно и Хань, и убийца. И пистолет был мгновенно направлен на Ханя. А он даже не испугался, только озадаченно отметил, что из дула, кажется, вырвалась вспышка пламени. Примерещилось?

В один миг убийцу заслонило плечо, обтянутое синей тканью, в лицо Ханю брызнуло тёплым и густым, а после на него обрушилась тяжесть. Он не сразу сообразил, что это Кай придавил его к полу. Только различив едва слышное хриплое: “Дэмо. Сифэм”, опознал голос и приподнялся на локтях, чтобы выбраться из-под Кая. И увидел, как военный экспонат поднялся на метр над постаментом демонстрационного комплекса и сдвинулся к сцене. Причём винт не работал. Вообще. Неправильный винт вдруг резко дёрнулся, мощно вспоров воздух одной ― всего одной ― лопастью и попросту разрубив убийцу пополам. И военный экспонат вернулся на место столь же бесшумно и быстро, как снялся оттуда. Если бы Хань не видел этого собственными глазами, никогда бы не поверил, что такое возможно.

Он наклонил голову и напряжённо застыл, уставившись на собственные ладони, испачканные красным с тыльных сторон. Медленно поднял левую руку и тронул остывающие на щеке капли. На пальцах влажно заблестела кровь.

– Кай?

Хань с трудом выбрался из-под неподвижного тела, встал на колени и склонился над ним, слепо повёл ладонями по плечам и спине, словно в попытке зажать рану, которой не видел.

– Кай? ― Вцепился в плечи и тряхнул как следует, но так ничего и не добился. Только на миг показалось, будто его разума коснулось что-то тёплое, словно погладили лебяжьим пером. Всего жалкий миг, а потом это необъяснимое ощущение исчезло.

Рядом откуда-то вдруг взялся Исин, прижал пальцы к шее Кая.

– Куда пуля попала?

Хань не мог ответить, только непонимающе моргал и пытался понять, чего от него хотят. А потом молча показал Исину свои ладони, испачканные кровью Кая. Исин отмахнулся от него и принялся осторожно ощупывать шею, плечи и спину Кая. Видимо, нашёл искомое, отвернулся и крикнул что-то в сторону зала, где творилось какое-то безумие, хотя Ханю было наплевать и на безумие, и на гостей ― вообще на всё, что не касалось Кая. Он просто сжал ладонь Кая обеими своими и не отпускал. Не отпускал, когда принесли носилки, не отпускал, когда Кая переместили на эти самые носилки, не отпускал, когда пришлось идти следом, ехать куда-то, вновь идти. И не отпускал, когда кто-то велел отпустить. Не слушал, когда на него кричали. Не замечал, как кто-то пытался разжать его руки.

Хань просто смотрел на правую половину лица Кая, которую мог видеть, и чувствовал, как его пальцы прикасаются к всё ещё тёплой ладони. Кай лежал на столе, на его спину набросили простыню, и на белой ткани, ближе к правому плечу, проступало алое пятно, постепенно увеличивающееся в размере.

Кто-то жёстко настаивал, чтобы Ханя убрали “к чёртям собачьим”, ещё кто-то возражал, дескать, “чёрта с два мы его отцепим от Чонина”.

Потом ― уже в тишине ― к лицу Кая прижали маску.

– Паршивая рана.

– Могло быть хуже.

– Ты оптимист. Как и всегда.

– Делай больше ― болтай меньше. И как он только умудрился так подставиться?

Хань вздрогнул и крепче обхватил ладонь Кая, потому что именно после этого вопроса в полной мере осознал свою вину.

– Пуля попала, когда он прыгнул, вот и…

– Это как надо было прыгнуть, чтобы одной пулей сразу зацепило и шею, и спину? И чтоб потом оно всё застряло в мышцах? Смотри, лоскутья какие.

– Пуля деформировалась. Думаешь, со смещённым?

– Скорее всего. Достанем и узнаем.

– Ума не приложу, как это можно достать… Никогда такого не видел. И чтобы пуля деформировалась после скользящего удара о шею… Это вообще как?

– Смотри, вот тут пуля по касательной задела шею и сплющилась. Потом он чуть повернулся…

– Погоди! Вот именно что сплющилась! По-твоему, это нормально?

– Посмотри на монитор, спящая красавица. Что-нибудь видишь?

– Что это?

Хань машинально тоже уставился на монитор и бессмысленно отметил высокое содержание в кожных тканях ферроволоконных микрочастиц.

– Это ты так издеваешься? Сам же поставил ему пси-усилитель. Как по-твоему, что бы это могло быть?

– Но…

– Ты знаешь хоть что-нибудь, что было бы прочнее ферроволокна?

– Нет.

– Вот и я не знаю. Пуля, видимо, тоже, поэтому она благоразумно сплющилась. Теперь погляди на содержание этих же частиц в мышечных тканях, и ты получишь ответ на вопрос, почему шкуру ему покоцало, мышцы порвало немного, а пройти навылет не смогло ― застряло. Для смеха можем попробовать порезать этого умника скальпелем.

– Думаешь, не выйдет?

Рядом с Ханем тяжко вздохнули, позвенели инструментами, потом вздохнули опять.

– Сам видишь. Можно, но сложно. Давай уже поскорее выковыривать из него лишнее железо. Рана не так опасна, как выглядит, но кровь он теряет по-прежнему. Прости, но крови в нём столько же, сколько в любом другом человеке. И последствия от кровопотери будут такими же, как у всех.

– Д-да… А труп как же? Это ведь дельта? Нужно сделать вскрытие и провести анализы, а ещё…

– Труп подождёт, а Кай ждать не может. Закончим с ним, возьмёмся за труп. И мне было бы интересно услышать мнение господина Лу после вскрытия и анализов. У тебя ещё остались огнетушители?

– Зачем?

– Привести его в чувство.

– Попробуй нечто менее сильнодействующее. Например, затрещину. Должно хватить.

Хань с удовольствием придушил бы этого вечно погружённого в себя докторишку, если б у него не были заняты руки.

– Не уверен.

– Почему?

– Потому что. Посмотри сам. Внимательно. И пошевели, наконец, мозгами.

– Думаешь…

– Не думаю. Знаю. Ладно, держишь? Сейчас надо будет зажать…

– Шрам останется страшненький.

– На пластику нет времени.

– Именно. ― Хань опознал голос министра Чона. ― Сколько времени уйдёт на восстановление? Или нет, лучше так: сколько времени потребуется на то, чтобы ему прийти в себя и продолжить выполнять задание?

– Это всё, что вас интересует? ― Исин умел временами превращаться в лёд ничуть не хуже, чем Кевин или Кай.

– Нет, не всё. Но я обязан спросить об этом, ― неожиданно мягко ответил министр Чон.

– Сутки, может, чуть меньше, учитывая, что его организм отторгает химические компоненты, ― сообщил конкретные сведения, интересующие министра, Кевин вместо Исина. ― И готовность, разумеется, будет не стопроцентная, но достаточная. Постараемся сделать всё возможное.

– Но это невозможно, ― пробурчал Исин, чем-то звякнув. Наверное, достал пулю. ― Мышечные ткани сильно повреждены.

– Попробуем сделать столько, сколько успеем. ― Кевин запустил программу анализа.

– Кровопотеря? ― напомнил ему Исин.

– Я же сказал ― сколько успеем. Господин Лу, если вы оклемались, то нам весьма пригодятся ваши познания.

– Я не хирург, ― едва слышно отозвался Хань и сам поразился тому, как слабо прозвучал его голос. ― Могу разобрать, но не собрать.

– Мы в курсе. У нас есть труп, который жаждет вашего внимания. Можете хоть на ленточки резать так, как получится. Пока мы заняты Каем, обремените себя другой неотложной задачей.

Хань медленно выпрямился, продолжая держать в ладонях руку Кая. Смотрел туда же, куда и Кевин с Исином, но взгляд своевольно выхватывал совершенно иные картинки: слипшиеся от крови тёмные волосы на шее, смуглую кожу с красными разводами, неаккуратную рваную рану ― рядом с ней разрезы от скальпеля казались произведением искусства, пропитанные алым тампоны, которые пора менять… На мониторе мигало “75%”, значит, работы и впрямь много, но это и так ясно ― стоит лишь раз посмотреть на рану. Если накладывать микрошвы на мышечные волокна… Кевин и Исин провозятся долго, даже подменяя друг друга во время этой сложной и трудоёмкой операции. Ещё кровотечение, достаточно обильное кровотечение, чтобы понимать, как мало у них времени. И именно кровотечение представляло наибольшую угрозу ― рана действительно не настолько серьёзна сама по себе. Но если просто остановить кровотечение и просто зашить, то хорошего не выйдет.

– А если попробовать временную местную заморозку? ― пробормотал Хань.

– Дицикальцикапрон? ― уточнил Кевин. ― Рискованно. Не при такой ране с массовым повреждением капилляров. И дицикальцикапрон улучшает микроциркуляцию крови, плюс тромбы. Либо оставить так, как есть, либо обескровить верхние слои тканей и края раны, но тромбы…

– Нет, цитринсон, ― мотнул головой Хань, прижал к уху телефон и быстро отдал несколько приказов по-китайски.

– Цитри… Но он ещё в стадии разработки, ― одёрнул Ханя Исин.

– Мне лучше знать, я же его выпускаю. Он на базе адроксона, улучшенная формула, с аскорбиновой кислотой. Идеально для местной заморозки и безвредно. Если делать инъекции с интервалом в час, должно сработать. Сосуды будут чистыми, без тромбов. Доставят через семь минут.

– Но…

– Доктор Чжан, препарат полностью готов к выпуску и входит в линию, стартующую через месяц. У меня нет разрешения “Интернационала”, разумеется, оно будет только через месяц, но использовать цитринсон можно хоть сейчас, если майор Ву согласится побыть свидетелем и одобрить это, а министр Чон не станет возражать. Майор Ву? Министр Чон?

Естественно никто не стал возражать ― у них просто не было выбора. Чону зачем-то очень нужен Кай в сознании и способный действовать, а у Кевина ещё не атрофировался инстинкт хирурга, заинтересованного в жизни и здоровье своих пациентов.

Хань дождался доставки, предварительно проинструктировав Исина и Кевина в деталях, после чего наконец отпустил руку Кая. Он сам больше ничего не мог сделать для Кая, зато могли Кевин и Исин.

В компании министра Чона Хань проследовал в закрытый сектор больницы. Министр Чон выступал сразу в роли гида и живого пропуска. Там в одном из просторных помещений без окон размещались дорогое оборудование и криокамеры. В центре на металлическом столе лежало тело, прикрытое непрозрачным белым целлофаном.

Хань не стал отвлекаться на переодевание, просто стянул целлофан и сразу опознал человека, собиравшегося его убить и ранившего Кая. Опознал обе половины тела. Рассечено безупречно.

– Обработали лазером, ― счёл нужным пояснить отсутствие крови министр Чон.

Хань кивнул и принялся наносить на руки информационную жидкость для формирования защитных перчаток. Министру Чону пришлось подключиться к делу и изобразить собой ассистента.

– Дайте мне краткий курс по дельтам.

– Это сложно. Мы знаем о их существовании около тридцати лет, однако имели дело с так называемыми “отклонениями” от нормы.

– Находили детей и сразу изучали их?

– Верно. Но ни разу не имели дела со взрослым и обученным дельтой. Особенно с таким, как этот. Он смог удержать целый зал, сразу множество разумов. Предположительно, есть кто-то, кто находит дельт раньше нас и “Интернационала”, похищает, обучает и использует. Это несложно, ведь дельты прекрасно маскируются под любой биовид.

– Разум. Что они делают?

– Подчиняют разум. Управляют. Могут уничтожить мозг. Были случаи, когда они наносили такие повреждения, которые были необратимы. В результате у жертв наблюдались полный паралич либо слабоумие. И были случаи ― чаще всего ― когда они “сжигали” мозг. Жертва погибала почти мгновенно.

– Как?

– Я не медик.

– На пальцах?

– После вскрытия обнаруживают тёмный налёт на коре головного мозга. Симптомы как при кровоизлиянии, но без кровоизлияния. Предположительно… они обманывают мозг, внушают жертвам, что у них кровоизлияние. Кровоизлияния нет, но человек верит и умирает так, словно оно было.

– Вы располагаете данными по дельтам?

– Почти нет. Те дельты, которых исследовали у нас и в “Интернационале”, были “дикими”, их никто не учил. Мы просто смогли найти их раньше, чем наш загадочный противник. Их данные идентичны основным данным других биовидов. Они могли оказывать некоторое воздействие на других людей, но для этого им требовался физический контакт. Очень редко такое случалось без контакта, но с близкого расстояния. Все показатели оставались в пределах нормы. Ничего иного обнаружить не удалось: ни механизма маскировки, ни механизма подавления чужой воли. Мы не знаем, как это работает.

– Насколько эффективна их маскировка? ― Хань осматривал голову трупа и прикидывал, пилить или использовать лазерные датчики.

– Она совершенна. Отличить невозможно.

– Стало быть, дельты обладают полным набором органов всех иных биовидов? Ведь физиология альф, бет и омег различается.

– Да. По физиологии ближе всего к бетам, но органы в доминантном состоянии, как у альф и омег, не в рецессии.

– Хм… ― Хань выпрямился и оглянулся на министра. ― В человека помещается либо доминантный набор альфы ― одна штука, либо доминантный набор омеги ― одна штука, либо и то, и другое ― две штуки, но в глубокой и безысходной рецессии. Если запихнуть в человека две штуки в доминанте, придётся что-то убрать, логично?

– Ну… ― Министр Чон всем своим видом пытался изобразить, насколько он далёк от медицины, но спасти от рассуждений Ханя это его не могло.

– Чтобы запихнуть в человека сердце, нужно место внутри, понимаете? Два сердца запихнуть проблематично. Они либо не будут работать, либо будут работать из рук вон плохо. И это относится ко всему, что можно запихнуть внутрь. Так вот, запихнуть можно либо доминанту альфы, либо доминанту омеги, либо обе версии, но в рецессии. Все три варианта занимают одинаковое место внутри. Если попытаться запихнуть в тело стандартной комплекции ― вот как это, например – два набора, всё не влезет. Часть ливера придётся убрать так или иначе. Давайте мы и начнём с ливера? Ваши медики обнаруживали недостачу чего-нибудь?

– Они изучали мозг. В основном.

– Тридцать лет? И ни разу не слазили внутрь? А что сами эти ваши “дикие” дельты? Нормально себя чувствовали физически? Продолжительность жизни?

– В среднем около тридцати лет, ― помрачнев, сообщил министр Чон, позвонил кому-то и уточнил данные. ― Вскрытия не проводили, поскольку на снимках всё было в порядке. Показания лазерных датчиков тоже соответствуют норме. Ведущий исследователь уверен, что с внутренними органами у дельт всё в порядке и всё на месте. В конце концов, и мы, и “Интернационал” не мясники, мы старались обеспечить хорошие условия этим людям и изучали их живых. Причину смерти устанавливали, конечно… Вы удивитесь, но умирают они почти всегда от голода. Перестают есть. Сами. При попытках накормить искусственно ― смерть от кровоизлияния. В прочих случаях ― самоубийства.

– Так… Ничего бредовее в жизни не слышал.

Министр развёл руками.

Хань занялся вплотную оборудованием и датчиками. Он желал полюбоваться, как именно природе удалось впихнуть в обычное нормальное человеческое тело столько всякого барахла, которому там, по идее, места нет. Хань заодно позвонил Дэну и попросил прислать кого-нибудь с лабораторным модулем из “Хань Фарма”. В том, чтобы подключить к делу других специалистов, Ханю отказали, но модуль пронести разрешили. И принесли его как раз тогда, когда завершился общий анализ.

Хань и министр Чон пристроились у монитора, у Чона в руках красовался анатомический атлас, дабы сверять количество органов. Анализ твердил, что всё в порядке.

– Ну вот, видите? Анализ всегда точный.

– Не верю, ― буркнул Хань. ― Не может всё туда влезть, оно бы выпирало, но не выпирает. Внешне выглядит вполне обыкновенно, значит, точно чего-то не хватает.

– Не понимаю, ― отложив атлас, вздохнул министр Чон.

– И не надо. Как специалисту вы мне верите?

– Ну…

– Допустим, что верите. Так вот, я вам как специалист говорю, если в человека запихнуть больше положенного, картина будет примерно такая же, как если запихнуть в слегка надрезанную подушку до кучи светильник. Будет торчать. Или вообще прорвёт наволочку. Упростим. Если у вас есть коробка весом в центнер, то она будет весить центнер. Вы можете что-то достать из неё, вес станет меньше. Но если вы к имеющемуся центнеру добавите ещё что-то, то и вес станет больше, и коробку вы ни черта не закроете. Человек ― это как та же коробка. Внутри может лежать комплект альфа, омега или бета, но комплект дельта ― это как комплекты альфа и омега сразу, то есть либо коробка не закрывается и весит больше центнера, либо вы достаёте из неё что-то другое с таким расчётом, чтобы довести вес до нормального центнера. Теперь понятно?

– Понятно, но анализ… Вы же сами видите.

– Вижу, но не верю. Если эти ваши дельты заставляют людей верить в кровоизлияние, которого нет, то почему бы им не убеждать всех, что у них полный комплект ливера с излишками? А на самом деле…

– Доктор Лу, но он же мёртвый! Он уже не в состоянии влиять на других.

– Знаю, но не верю всё равно. И вы сами сказали, что в среднем они живут лет тридцать. В данный момент это предельно короткая жизнь. С ними что-то не так, а если с ними что-то не так, то явно внутри чего-то не хватает, либо оно настолько сильно деформировано, что не может нормально функционировать.

– Хорошо, и что дальше? Анализ с вами не согласен.

– Проверим с помощью моего модуля и датчиков.

Хань деловито занялся установкой датчиков и программой анализа “Хань Фарма”, на миг отвлёкся.

– А что вы сделали с Каем?

– Простите?

– Мой анализ обнаружил аномалию. Вы в курсе, что все его биопоказатели уходят в инфракрасный сектор? И это невозможно, но таковы данные.

– Вы делали анализ Каю?

– Пытался. Пока мой же модуль не лишил меня доступа к данным. У меня их нет на руках, если вас это беспокоит. Модуль самостоятельно удалил результаты анализа. Видели их только я и Кай.

– Э… Давайте позже это обсудим? ― выкрутился министр Чон.

– Как и наличие в его тканях ферроволокна? ― сладким голосом добавил Хань и хищно посмотрел на министра. ― Прекрасно, я напомню вам об этом. Пока посмотрим, что покажет анализ дельты.

Они вновь устроились у монитора и принялись изучать поступающие результаты.

– Эластичность слизистых ущербна, видите? Кровообращение мне тоже не нравится.

– Ещё бы, он же труп.

– При жизни тоже было не ахти. Атрофированные капилляры, особенно много в конечностях. Должно быть, температура низкая.

– Нет, норма.

– Смотря где измерять. Температура неравномерна. И что-то странное в районе печени.

– Но печень есть.

– Возможно. Мы не знаем наверняка.

– Но это же ваш анализ.

– И что? Он видит печень, но выдаёт какие-то бредовые показатели, ― фыркнул Хань. ― Ладно, будем резать и проверять всё опытным путём. И начнём с печени.

Чутьё Ханя не подвело ― печени не было. То есть, она имелась в наличии, но не в том виде, в каком требовалось. И министр Чон мог убедиться в этом, открыв атлас на нужной странице. Находясь внутри на положенном месте эта “печень” создавала иллюзию настоящей, поэтому все анализы и оказались бессильны. Более детальный и нестандартный анализ, разработанный Ханем, тоже обманулся видом печени, но не дал себя провести на показателях ― функциональность печени, как он утверждал, не попадала в норму.

– Что это?

– Муляж. Сувенир от госпожи Природы. ― Хань сунул так называемую печень дельты в стеклянный куб и активировал сразу все датчики. ― Посмотрим… Кажется, это самая эластичная часть организма дельты. Ого…

– Что?

– Стаффорид, энкобин, кальций, безвредные заменители опиума, фальторикс… Это что вообще? Их не может быть…

– Состав “касабланки”, звучит похоже. ― Наконец-то министр Чон почувствовал себя в своей тарелке.

– Хм… Искусственные вещества. Так. Недопечень и искусственные вещества. Дельте тридцать один биологический год. Состояние довольно хорошее. Думаем…

– Он пришёл убивать вас, предварительно приняв дозу “касабланки”? Но зачем?

Хань взял модуль и рассчитал вариант с извлечением из недопечени искусственных веществ.

– Любопытно.

– Что именно?

– При извлечении из организма составляющих “касабланки” смерть наступила бы в течение суток. Вывод?

– Для них “касабланка” ― лекарство?

– Я бы так не сказал. Лекарство должно исцелять. “Касабланка” этого не делает. Её вещества продляют жизнь данного конкретного организма. Тут нужны более детальные исследования, но в общих чертах ― верно. Дельта может жить дольше, принимая “касабланку”. Но есть предел, когда этого будет недостаточно. Способ оттянуть кончину, но не избежать её. Итак, мы выяснили, что у дельт проблемы с печенью, и после тридцати им необходима “касабланка”. Их проблема в двойном наборе. Будь у них только один комплект органов ― альфы или омеги, или беты ― всё было бы нормально со здоровьем. Но два доминантных комплекта убивают печень. Скорее всего, и друг с другом ещё конфликтуют, судя по их не лучшему состоянию. Почему же не рецессия беты? Почему именно две доминанты сразу?


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю