355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Ie-rey » Пусть этот дождь идёт вечно (СИ) » Текст книги (страница 11)
Пусть этот дождь идёт вечно (СИ)
  • Текст добавлен: 13 февраля 2018, 20:00

Текст книги "Пусть этот дождь идёт вечно (СИ)"


Автор книги: Ie-rey



сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)

– А его феромоны? Ты их чуешь?

Чонин кончиком пальца потёр нижнюю губу и слегка нахмурился, словно пытался что-то вспомнить, потом помотал головой.

– Не помню. Кажется, нет. Но я его ни разу не видел в активном поиске. В другое время у него просто низкий уровень феромонов, наверное. Это не имеет значения, вы же знаете. Или всё-таки боитесь, что у меня крышу снесёт? Даже сейчас боитесь?

– Как раз и не боюсь. И крышу тебе точно не снесёт, потому что у него не будет активного поиска уже никогда. Его проект, помнишь? Он испытывал всё на себе. Как следствие низкий уровень феромонов и сильное ослабление восприятия. Полагаю, у него от тебя крышу тоже не рвёт.

– Я бы так не сказал, ― пробормотал Чонин, отвернувшись к стене.

– В каком смысле?

– Не имеет значения, забудьте. Вы закончили с данными? Я вам ещё нужен?

– А… Это… Нет, всё в порядке. Можешь идти, только сообщай сразу, если вдруг что-то пойдёт не так.

– Непременно, доктор. ― Чонин исчез за дверью, оставив Исина в кабинете одного. А у Исина голова пухла от обилия вываленной на него информации. Наверное, только человек с такими странными мозгами, как у Чонина, был в состоянии усвоить и понять Лингва. И, пожалуй, Кевин оказался прав насчёт “трансляции”. Без такого умения в небе делать нечего, и с роботами тоже ничего не выйдет без “трансляции” ― нюансы их многозначного языка, отсюда провалы на экзаменах, потому что никому в голову не приходило, что обучать Лингва надо детей с этим самым талантом к “трансляции”, с открытым разумом. А они просто брали альф с хорошими показателями и пытались слепить из подручных средств конфетку.

Исин представил Кевина в кабине “Воина” и расплылся в улыбке, словно наяву услышав жёсткие требования Кевина перейти к конкретике и механические ответы робота, не понимающего, чего от него добиваются, если он и так предельно конкретен.

Ну конечно! Лингва многозначна сама по себе, но Лингва состоит не только из набора ключевых слов, это ещё и умение считывать и посылать импульсы вместе со словами, делая речь до такой степени конкретной, что ошибки просто невозможны. И если Чонин в состоянии сказать банальное “спасибо” так, что его собеседник в один миг ощутит себя счастливейшим в мире и одарённым благодарностью, то Кевин будет с такими же последствиями благодарить совершенно иначе ― он скажет много всего, конкретно, искренне, но одним “спасибо” обойтись в жизни не сможет. Для Кевина простое “спасибо” всегда означает одно и то же, и оно слишком сухое для него, чтобы быть особенным. Точнее, оно слишком сухое в его восприятии и его исполнении.

Чонин вкладывает в то, что делает или говорит, эмоции ― или волевые импульсы, как он сам это называет, “складывает” и получает “сумму”, или “транслирует нужное напрямую”, а Кевин пытается передать эмоции с помощью слов или действий, словно “переводит” с одного языка на другой ― у него эмоции отдельно, слова ― отдельно, действия ― отдельно, он не смешивает столь разные, на его взгляд, понятия. Поэтому Кевин тоже никогда так и не освоит Лингва ― принцип не тот. При переводе всегда что-то теряется, даже при самом лучшем…

Исин невольно задумался над тем, чего раньше не понимал. Если при переводе что-то теряется, то тогда каковы искренние и настоящие чувства Кевина? Пусть даже те, что были в Ванкувере? Если от его слов или поступков у Исина порой на глаза слёзы наворачивались, потому что они были… были такими особенными и вызывали ошеломляюще сильные впечатления… Что же тогда на самом деле чувствовал сам Кевин, когда совершал всё это? Если принять в расчёт ещё и утраченную при “переводе” разницу…

Исин поставил локоть на стол и прикрыл глаза ладонью, потому что он не представлял, как можно выдержать такое ― такие сильные чувства. Наверное, его самого просто разорвало бы в клочья, ну вот как воздушный шарик. Интересно, а как Кевин умудряется жить с этим и выглядеть совершенно отмороженным настолько, что Исин вечно обзывал его толстокожим и бесчувственным?

Исин наклонился вперёд и немного побился лбом об стол, чтобы мозги встали на место. Ему полагалось оформлять данные на Чонина, а он сидит тут и думает о Кевине и собственной личной жизни, ещё и осознаёт толстокожим не Кевина, а себя самого. Красота в кубе!

Покончив с документами и докладом, Исин сбегал в лабораторию, потом на склад, подписал заказ на поставку медикаментов из “Хань Фарма” и заполнил бланк запроса на новое оборудование. Из любопытства попросил рассчитать стоимость и несказанно удивился, услыхав итоговую сумму, которая оказалась гораздо скромнее предполагаемой. Ему объяснили, что “Хань Фарма” предоставляет городским и военным больницам ряд привилегий, потому и цены отличаются от обычных.

Не то чтобы Исин преисполнился благодати, но сказать “спасибо” Ханю очень хотелось. Исследования и проекты Исина, разумеется, финансировало военное министерство, но за больницу душа у него болела.

Вернувшись в кабинет, Исин сверился с расписанием и часами на мониторе, внезапно обнаружил, что уйти домой ему полагалось ещё сорок минут назад. Ладно… Он стянул халат и нашарил свитер. Свитер болтался на нём, как на вешалке, а ведь раньше хорошо сидел. А, ну да… Еда. Надо поесть. Надо обязательно поесть.

Исин потёр глаза и вздохнул. Поесть-то надо, но сил на готовку не осталось. Ничего, завтра поест на работе украдкой. Украдкой вовсе не обязательно, но лучше украдкой ― есть призрачный шанс, что никто отвлекать не будет.

Исин выключил свет, спустился в лифте в холл и выполз на улицу. Прикрыл глаза и сделал вдох, а когда глаза открыл, перед ним притормозила сиреневая “мадонна”, та самая, которую он выбрал в каталоге в Ванкувере, но так и не успел купить.

Исин стоял и молча моргал. Пока моргал, дверца приглашающе распахнулась. Он даже не стал внутрь заглядывать. Кевин. Ну кто ещё мог сидеть за рулём?

– Ты решил попозировать для туристов?

– Каких туристов? ― пробормотал Исин, отчаянно пытавшийся включить мозги. Они не включались. Только тихо щёлкали, буксовали на месте и снова глохли.

– Японских. Свитер хоть сними тогда, а то стоишь как в мешке.

– Мне нравятся мешки.

– А им ― нет. Садись уже.

– Не сяду.

– Исин… ― Кевин вздохнул и выглянул из салона.

Исин замер и уставился на него, как кролик на удава. Когда он последний раз слышал собственное имя из этих уст? Целую вечность назад и ещё столько же. Это было нечестно, всё равно что пустить в ход тяжёлую артиллерию.

Не сказав ни слова, Исин медленно забрался в машину и осторожно прикрыл дверцу. На Кевина он больше не смотрел.

– Меня не нужно подвозить, не утруждайся. У тебя много дел и ты очень занят, я знаю. Не хочу отвлекать, и вообще…

– Заткнись. Пожалуйста, ― тихо попросил Кевин. ― Я не дал тебе ни одного повода считать моё общество опасным или неприятным. Или я ошибаюсь?

Ещё как. А кто лез к Исину с поцелуем? Сам Исин? Ну как же, да… Но говорить об этом почему-то не хотелось. Да и поцелуй был всего один, быстрый и лёгкий. Можно считать, что ничего и не было. Если бы это ещё получалось легко и просто…

В молчании они ехали по улицам. Исин сплёл пальцы и напрягся, словно ждал чего-то плохого. Дождался дробного стука в стекло ― зарядил дождь. Если бы пошёл пешком домой, промок бы до нитки. Или лучше было бы промокнуть, чем сидеть в тишине с Кевином?

Или…

Стоило просто оказаться рядом с Кевином, и тот притягивал его, как Земля Луну. Звучало по-дурацки, зато верно отражало суть. Когда-нибудь закончится ли это? Неспособность к сопротивлению убивала Исина, как и само желание сопротивляться. Но, честно говоря, Исин уже просто сам не знал, чего хотел от Кевина, от себя и от них обоих.

Зато точно знал, почему сбежал тогда. Понял только сейчас. Понял подлинную причину. Иногда надо так мало, чтобы придумать кучу оправданий и спрятаться. Чонин и Кевин похожи, хоть и разные. Наверное, стоило сбежать хотя бы поэтому, чтобы поговорить однажды с Чонином и докопаться в итоге до сути.

Докапываться до сути ― привилегия Кевина и его неизлечимая болезнь. И Исин всегда оставлял это занятие ему ― знал, что у Кевина это выходит намного лучше. Для него это как конфета для ребёнка, а отнимать у ребёнка конфету подло и низко, но иногда нужно, иначе ребёнок начнёт видеть только конфеты ― и ничего больше. И тогда…

Исин откинулся на спинку сиденья и прикрыл глаза, слушая музыку дождя. Что же из всего было настоящим, а что надуманным? И не слишком ли поздно разгребать эти завалы, накопившиеся за прошедшее время? Кевин здесь, и у него есть какие-то планы. Но какие? И не будет ли это обычной местью? Он сам сказал, что так ничего и не понял, но пустая квартира наверняка осталась в его памяти, как и долгие месяцы одиночества, отчуждение, неприятие и многое другое. И Исин понятия не имел, какую боль он причинил Кевину.

Наверное, это именно Исин должен был спросить, ненавидит ли его Кевин, а получилось наоборот. Кевин мог выбесить кого угодно до чёртиков, но ненавидеть его… это невозможно.

Машина остановилась у дома Исина. Он торопливо пробормотал что-то, распахнул дверцу и рванул к спасительному крыльцу, пулей влетел в лифт и забарабанил по кнопке с нужным номером. Кевин почти что просочился в сходящиеся створки, с невозмутимым видом встал рядом с Исином. Притвориться, что забыл, где живёт, не выйдет, Кевин вряд ли отправлял с розой курьера ― сам принёс. Кстати, роза ведь так и осталась торчать в почтовом ящике на двери.

Ну да. Роза алым пятном выделялась на фоне тёмного прямоугольника. И Исин не представлял, что ему делать. Забрать цветок? Но тогда Кевин перейдёт в наступление по всем фронтам. Проигнорировать? И Кевину будет ещё больнее. С сердитым видом выбросить? Кевин придумает что-то иное.

– Ты проводил меня до двери, доволен? Со мной ничего не случилось. Я устал и…

– Я зайду в гости, ― перебил его Кевин.

– Я не принимаю гостей.

– Это неважно.

– А что важно? ― вздохнул Исин. ― Я не просил тебя идти за мной.

– Ты забыл запереть дверь.

– Знаю.

– Кофе угостишь?

– Нет.

Кевин просто перекинул его через плечо, распахнул дверь, занёс внутрь, не обращая внимания на активные попытки вырваться, и поставил на ноги. После этого молча запер дверь изнутри и смерил Исина внимательным и немного усталым взглядом.

– Никакого кофе, ― твёрдо заявил Исин, всё ещё пребывая в прострации от столь странной выходки.

– Чай? ― предположил с надеждой Кевин. ― Ну или просто стакан воды? И я у тебя переночую, хорошо?

Исин немо открывал и закрывал рот, будучи не в силах произнести ни звука. Вот это наглость!

– Только не говори, что “Интернационал” не позаботился о крыше над головой для тебя.

– Не скажу. Но на улице дождь идёт.

– Пф, ты на машине, ноги не промочишь.

– Я тоже устал.

Может, и правда. Но Исин не имел ни малейшего желания оставаться в одной квартире с таким опасным соседом. Для него опасным. И боялся он отнюдь не за свою жизнь.

– Стакан воды. И ты уйдёшь сразу же.

Кевин медленно покачал головой.

– Вызову полицию.

– И что?

Действительно, и что? Кевин наплетёт им про подделку документов, например, или ещё что-нибудь. Да и что вообще полиция может сделать майору “Интернационала”? Правильно, ничего. Исину ещё и штраф заплатить придётся за ложный вызов.

Проклятый “Интернационал”, от которого спасения нет.

Кевин сунулся из коридора в прихожую и немедленно обо что-то споткнулся. Жаль, не загремел на пол. Отметил царящий повсюду бардак, но ни слова по этому поводу не сказал. А ведь мог бы дать Исину лишний повод рассердиться.

Самым умным в этой ситуации было бы прямо спросить, чего хочет Кевин. Исин прекрасно это понимал, как понимал и то, что он не сделает ничего подобного. Потому что боялся до дрожи в коленках услышать ответ. Любой ответ, каким бы он ни был. В Бомбее он считал, что терять ему уже нечего. Соуль заставил изменить своё мнение.

Лучше бы Кевин никогда не приезжал в Соуль.

Звякнула металлическая ручка на двери ванной, заскрипело кожаное покрытие дивана, и тишина вернулась вновь. По крайней мере, Кевин вёл себя смирно и ненавязчиво.

Но на кухне возле любимой чашки Исина с остывающим кофе лежала роза, уронившая один лепесток на скатерть.

========== Глава 18 ==========

Кай уцепился за перекладину, увитую плющом, и взобрался на гребень ограды, что отделяла парк от улицы. В прямой видимости метрах в пятидесяти красовалась вилла Лу Ханя.

Вообще-то он спокойно мог зайти и через главные ворота, но при мысли, что Хань ждёт его и готовится выносить мозг, желание попасть в дом приличным способом немедленно испарялось.

В парке хватало камер наблюдения, но сейчас они не представляли никакой проблемы. Двадцать восьмой прекрасно управлялся с ними, и на мониторах в пункте охраны Кай точно не фигурировал. Никто его не видел и не знал, что он вернулся. Пока что. Осталось попасть в дом так, чтобы его не засёк вездесущий и всеведущий дворецкий. Дэн был обычным человеком, поэтому тут двадцать восьмой уже ничем не мог помочь Каю.

Следовало выиграть хотя бы пару часов, чтобы перейти к глубокому погружению в режим Лингва, и чтобы немного поспать нормально. Потом уже можно будет засветить своё присутствие в доме и пережить тот цирк, что непременно устроит Хань. Хань, у которого с рождения шило в заднице забыли, и теперь это шило мешает ему и окружающим жить спокойно.

Прикинув доступные варианты, Кай решил проникнуть в дом через окно на третьем этаже. Если лезть по стене, заросшей плющом, то вполне можно добраться до своей комнаты. И Дэн точно его не засечёт.

Спрыгнув в траву, Кай тут же спрятался за стволом дерева, быстро перебежал к другому, третьему… И подумал, что ведёт себя по-дурацки. Выглядело это нелепым и смешным. Будь у него возможность поехать на аэробайке, он свернул бы домой к себе и попытался бы выспаться там, но на аэробайке ему можно будет ездить только после нормального отдыха, а пока… придётся вести себя по-дурацки из-за чёртова Ханя. Вот приспичило же ему лезть к Каю со всякой медицинской хренотенью! Доктора Чжана ему мало, так ещё и Хань на его голову свалился. Два доктора ― это точно перебор.

Двадцать восьмой немедленно заявил, что механики ― это хорошо. Кай даже согласился с этим, но в его представлении механики и доктора имели мало общего.

Когда он добрался до стены дома, начался дождь. Вовремя. Кай с тоской осмотрел промокшую рубашку, вздохнул и полез вверх. Через минуту приноровился к льющим с неба струям, поймал ритм и стал карабкаться вверх веселее.

– Дэн, принесите, пожалуйста, стремянку. Будем снимать любопытный фрукт со стены.

Кай закрыл глаза и тихо выругался, тут же опознав и этот голос, и многообещающий тон. Посмотрел вниз. У стены торчал под раскрытым зонтом Хань собственной персоной, красовался в безупречно сидящем на нём светло-сером костюме, при галстуке, грыз крупное яблоко и с неподдельным интересом взирал на висевшего на стене Кая.

– Спускайся.

Кай помотал головой.

– Дэн, не надо стремянку, она коротковата. Лучше мой тренировочный лук несите. И колчан не забудьте.

– Это тот, который стреляет стрелами с резиновыми… причмокивалками? ― уточнил на всякий случай Дэн, появившийся рядом с Ханем. Он тоже держал над головой раскрытый зонт. ― Если вы желаете причмокнуть мастера Кая, то вам ещё и верёвка понадобится.

– Точно. Верёвку тоже несите, ― благосклонно кивнул Хань и с хрустом впился зубами в яблоко.

Кай прислонился лбом к влажным листьям плюща. Чёрт…

Пришлось спуститься, чтобы не смотреть, как Хань будет из лука по нему стрелять. Причмокивалками с верёвкой.

– Уникально. ― Хань помахал яблоком. ― Объяснишь причину столь странного поведения? Вроде бы ты желанный гость в этом доме, тогда с чего тебе лезть в дом через окно?

– Как ты вообще заметил?

– Не знаю. ― Хань пожал плечами и состроил забавную недоумевающую рожицу. ― Просто вдруг захотелось выйти. Вышел, раскрыл зонт и посмотрел вверх, а там… любопытный вид, если смотреть снизу.

– Надеюсь, тебе понравилось, ― мрачно буркнул Кай и ладонью откинул мокрые волосы со лба.

– Ещё бы. ― Хань шагнул к нему и поднял зонт повыше, чтобы спрятать от дождя сразу их обоих.

– Не напрягайся, я уже промок весь. Зонт точно не нужен.

Хань задумчиво разглядывал рубашку на его груди и молчал, позабыв о яблоке. Лицо стало каким-то… Кай проследил за его взглядом и обнаружил, что светлая ткань рубашки, промокнув, стала почти прозрачной. Что с рубашкой, что без рубашки. Ясно…

Исин говорил, что активного поиска у Ханя уже никогда не будет, но это Исин просто не видел Ханя вот прямо сейчас. Кай чуть наклонил голову и осторожно потянул носом воздух. Пряный запах сырости, дождливой свежести, влажной земли и сочной зелени. Ещё лёгкий запах лимона и яблока ― от Ханя. И всё. Специфического запаха омеги Кай не улавливал. Наверняка он был, но очень слабый. Странно. Если оценить выражение лица Ханя, его взгляд в эту конкретную минуту, и рассчитать эквивалент в запахе, то омегой должно было разить в радиусе пары миль. Убойно. И речь шла не о пустых догадках, потому что Кай чётко ощущал присутствие омеги. Это походило на толщу воды, в которую его погрузили. Или потоки ― потоки вязкой субстанции желания, льющиеся ему на голову, плечи, спину…

Он всегда чётко воспринимал присутствие Ханя, но после того, как ему поставили чёртов пси-усилитель, ощущения стали более… более… Нет, не сильными или отчётливыми, они и до этого слабыми не казались, а более… осязаемыми?

– Под зонтом лучше. Давай в дом, ― встряхнувшись, предложил Хань и кивнул в сторону крыльца.

Ладно, это точно не активный поиск, поскольку Хань явно соображал, где он, с кем и при каких обстоятельствах. Это что-то другое.

Хань пошёл чуть впереди, стараясь одновременно удержать зонт над Каем и не смотреть на него, но ощущения не изменились. Кай чуял возбуждение Ханя так же отчётливо, как собака чует адреналин. Не первый и не последний раз, это точно. И это озадачивало больше всего. Когда Кай испытывал сходные ощущения в случаях с другими омегами, им непременно сносило крышу. Можно сказать, это было сигналом пограничного состояния. Но с Ханем правило не работало.

Двадцать восьмой молчал, потому что не понимал происходящего. Он проанализировал восприятие Кая, но ничего разобрать не смог. Ещё бы, большей части понятий в этом конкретном случае для робота не существовало. Двадцать восьмой просто обозначил Ханя маркером собственности Кая. Небось, Ханя удар хватил бы, если б он узнал об этом. Сам Кай проще относился к подобным вещам, поскольку понимал логику машин. Впрочем, он удивился, обнаружив на Хане именно такой маркер, даже поинтересовался причиной столь странного обозначения. Двадцать восьмой поставил его маркер на аэробайке, на Хане, на личном оружии, документах и одежде. На всём, с чем Кай часто имел дело. И только Хань явно выбивался из списка и казался там лишним. Но двадцать восьмой железно заявил, что просто пометил всё “имущество” Кая, дабы приглядывать за ним.

Ещё лучше. Понятно, что Кай охранял Ханя, и отсюда проистекала определённая связь, учитывающаяся роботом, но “имущество”? Ладно, это не так важно, но любопытно и забавно. Ровно настолько же любопытно и забавно, как стойка активного поиска Ханя на Кая, но противоречащее ей поведение в итоге.

Они прошли в гостиную, и Кай помотал головой. Во все стороны полетели брызги. Немедленно возникло ощущение, будто Хань мечтает огреть его чем-нибудь тяжёлым по загривку. Кай глянул через плечо и отметил, как многозначительно взвесил в руке сложенный зонт Хань. Бить не стал, а очень осторожно передал зонт в руки Дэну, заодно и недогрызенное яблоко сунул.

– Кофе? ― вопросил Дэн, получил два кивка в ответ и исчез, чтобы вернуться через пару минут с подносом. В тишине он расставил приборы на столе, снял крышку с сахарницы и церемонно удалился, оставив Кая и Ханя в гостиной одних.

Кай откинулся на спинку кресла, пристроил локоть на валике и тронул пальцем ручку чашки. Машинально отметил, что Хань скопировал его позу, даже точно так же потрогал пальцем ручку чашки собственной.

– Ты ездил к доктору Чжану?

Кай промолчал. Не в его привычках разъяснять то, что и так очевидно.

– Выглядишь уставшим.

Верно, потому комментарии вновь излишни.

– Зачем он тебя резал накануне?

– Так было нужно.

– Кому? Тебе нужно? Или ему?

– Мне. Он не хотел. ― Кай не удержался от слабой улыбки. ― Вываливай уже сразу все свои вопросы. Игра в детектива тебе не к лицу.

– Что это было?

– Где и когда?

– Ночью. Ты вырубился в ванной, помнишь?

– Это от смущения.

– Гхм?.. ― Хань едва не захлебнулся и расплескал кофе. Возмущён и рассержен ― Кай с лёгкостью читал его эмоции, тем более, сейчас, когда они приобрели… форму. ― Что ж ты не вырубался на сцене в Театре?

– А я там одетый танцевал, вообще-то. И не в душе. И там никто не подглядывал тайком.

Хань сосредоточенно возил салфеткой по столешнице, вытирая капли. Нет, вины не чувствовал, но беспокоился.

– Ты злишься? ― спросил наконец, прояснив Каю причину своего беспокойства.

– Странно, но нет.

Зря сказал это, потому что Хань немедленно воспрял и приготовился вцепиться клещом. Быстро же он приходит в себя…

– Так что это было? Только давай без шуток! ― Хань взял чашку в руки и покосился на Кая, скользнул взглядом по лицу, шее и остановился на груди. На мокрой рубашке. Под взглядом Ханя кожа заныла и нагрелась. Конечно, виной этому был отнюдь не взгляд, а то, что Хань себе напредставлял, потому что Кай ощутил это в полной мере. Он действительно не читал мысли и не знал деталей, но чётко представлял себе сцену, нарисованную в воображении Ханя.

– Не думай об этом, ― машинально велел он.

– О чём “этом”? ― широко распахнув глаза, уточнил сбитый с толку Хань. Его взгляд вновь вернулся к мокрой рубашке, а воображение по второму кругу…

– Об ЭТОМ этом, ― с нажимом повторил Кай, подцепил пальцами влажную ткань и потянул, чтобы отлепить от тела и свести прозрачность к минимуму. ― Отвлекает.

– Ой… Ты…

– Не читаю мысли, успокойся. Просто чувствую, что ты там себе представляешь сейчас. Примерно.

Он думал, что Хань смутится, но жестоко ошибся.

– И как, тебе нравится? ― В глубине глаз Ханя засверкали искорки. Только этого не хватало. – Правда, чувствуешь? А если мы попробуем…

– Не попробуем. Или ты забыл, почему платишь мне? Попробовать ты можешь с кем-нибудь ещё. В Театре, например.

Хань нахмурился и отставил чашку.

– Ты долго будешь уходить от ответа на заданный вопрос?

– Со мной всё в порядке. Ничего не случилось.

– Но мой анализатор…

– Тоже в полном порядке. Разве прежде иногда не случались сбои? Это всего лишь тонкая техника. Доктор Чжан сделал мне общий анализ и не обнаружил ничего странного. Если сомневаешься, можем провести этот чёртов анализ хоть сейчас.

– Сомневаюсь, ― кивнул Хань. ― И ловлю тебя на слове. Дорогу в лабораторию помнишь?

Кай допил кофе, молча поставил чашку на стол и отправился в лабораторию. Хань поспешил за ним. Установка датчиков и сам анализ не заняли много времени. На мониторе красовалось всё то же самое, что и в больнице при эксперименте с настройкой на анализатор. Прибор показывал то, что разрешил ему показать Кай.

Хань предельно внимательно изучил данные и провёл повторный анализ, чуть ли не носом в монитор уткнулся. Кай хотел отцепить датчики, но Хань замахал руками и провёл анализ ещё раз.

Пока Хань пялился в монитор, Кай всё-таки отцепил датчики и прикинул, как бы поскорее улизнуть, но не успел.

– Иди сюда. Что ты с ним сделал?

– Э?

– Что ты сделал с анализатором?

– Ничего.

– Так я и поверил, как же. Смотри. Это первый анализ. ― Хань показал ему график. ― Теперь второй. И вот… Третий. Ну и?

– И? Одинаковые, что дальше?

– Ничего подобного! ― взвился Хань. ― Не одинаковые! Вот, делаю наложение. Смотри внимательно.

Хань наложил друг на друга три графика, и Кай полюбовался на небольшие расхождения. Несколько отрезков графика не совпадали.

– Погрешность? ― предположил он. И почему в Академии Контроля не такой подробный курс медицины, как хотелось бы? Надо бы в библиотеку наведаться и забить голову информацией в этой области.

– Погрешность? Ты издеваешься надо мной? Это же общий анализ и карта биовида. Учитываются основные показатели живого организма! Они не могут скакать вот так, как у тебя скачут.

– Где они скачут? Минимальное же отклонение. Сколько тут? Меньше одной целой…

– Меньше одной целой? ― окончательно разъярился Хань. ― Да за всю жизнь хорошо, если на одну десятую что-то изменится, а ты мне про целую единицу тут втирать будешь? “Погрешность”? Издеваешься, да? Или думал, что меня так легко будет провести? Один анализ ещё мог бы прокатить, но три подряд и с разными данными, это, прости, что вообще за бред?

– Но общая картина одна и та же, ― упрямо ткнул в сторону монитора пальцем Кай. ― Значит, всё в порядке.

– Ты когда успел докторскую степень получить, умник?

– При чём тут степень, я и так вижу, что с анализом всё в порядке.

– Рецепты ты себе тоже сам выписываешь? И диагнозы ставишь? Быстро признавайся, что это такое и откуда взялось.

Признаваться Каю не полагалось, потому что речь шла о секретном военном проекте. Кто бы мог подумать, что Хань расколет уловку, придуманную Каем и доктором Чжаном. А ведь идея казалась хорошей. Далось же Ханю это ничтожное расхождение в графиках…

– Я жду. Или предлагаешь мне провести весь набор анализов, чтобы выяснить, что ты такое? ― Хань был как никогда далёк от шуток.

Следовало что-то предпринять, но что? Играть на чужом поле с минимумом познаний Кай не мог. Точнее, ещё как мог, но вряд ли успешно. Даже доктор Чжан не предполагал, что Хань заподозрит неладное, счёл, что маскировки служебным сигналом хватит. Не хватило. Рассказывать Ханю о проекте “Воин” Кай не имел права ― собственной рукой ставил подписи на документах, лишающих его права разглашения. И двадцать восьмой будет в курсе этого разговора, как и любого иного, а у штаб-квартиры есть пароли и доступ к двадцать восьмому. Утаить разглашение невозможно.

– Отлично, проведём все анализы прямо сейчас, ― подытожил Хань, когда его терпение иссякло. Он поднялся со стула и шагнул к стеллажам с нужными ему материалами. Кай поймал его запястье и удержал. Не смотрел на него, только на собственные пальцы, сжимавшие запястье. И он понятия не имел, что делать дальше. Двадцать восьмой мимоходом выдал сведения о пульсе Ханя. Зачем-то. И Кай использовал эту информацию до того, как успел подумать, что же она означает.

Он притянул Ханя к себе за галстук, провёл пальцами по гибкой шее и прикоснулся к приоткрытым от изумления губам собственными, кончиком языка тронул влажную кожу и не стал сдерживаться, ощутив по отклику Ханя, что это сработало. Старо как мир, банально и довольно предсказуемо, но ― самое важное ― это работало. Злость и обида мгновенно растворились в желании и удовольствии. Ханю было хорошо, а пока ему было хорошо, весь мир мог подождать. Прямо сейчас Кая такой подход полностью устраивал, хоть и не радовал. Хань ему нравился, а Кай не любил манипулировать симпатичными ему людьми. Выбора, конечно, не оставалось, но это жалкое довольно-таки оправдание. И, скорее всего, не стоило задавать тот же вопрос, что Кай задавал в прошлый раз в сходной ситуации. Сейчас такой вопрос привёл бы Ханя в чувство, и скандал начался бы заново.

Всё немного упрощалось, поскольку Хань заваливал Кая ощущениями удовольствия и восторга. Опять то самое пограничное состояние. И опять же Хань не слетал с катушек, как полагалось бы омеге. Он вполне себе соображал. Если бы Кай позволил ему перевести дух, он немедленно вернулся бы к неудобным вопросам. Кай не стал совершать такую ошибку, просто прижал Ханя к себе и усадил на стол, продолжая в процессе изучать мягкие губы собственными. Хань упирался ему в грудь ладонями ― слабое сопротивление, а вскоре этими самыми ладонями принялся непроизвольно водить по влажной ткани ― уже и вовсе сопротивлением не назвать.

“Капт. Нон сэн-ак ок…”

“Бэддаун, ― чуть резче, чем ему бы хотелось, подумал Кай. ― Моо. Сифэм”.

Скоро у него выработается стойкая аллергия на сочетание “несанкционированное воздействие на внешний контур”, с другой стороны, команда “бэддаун” попала в точку, если учесть её английское происхождение и перевод с английского же в нормальный человеческий эквивалент. Правда, кровати в лаборатории Кай не заметил.

“Сифо. Капт”.

Одного раза ферроволоконному засранцу оказалось мало, пришлось второй раз подтвердить команду, чтобы он занялся, наконец, выполнением главной задачи и не лез туда, куда не надо. Потому что заниматься сексом с фоновыми комментариями робота по поводу ― удовольствие для извращенцев, к которым Кай точно не относился. Хорошо ещё, что хотя бы Ханю эти внутренние переговоры совершенно не мешали, поскольку он их не слышал и о них не подозревал.

Хань вообще был занят: крепко обнимал Кая руками за шею и сам порывался что-то там делать. Стало интересно. Оказалось, Ханя интриговали подбородок и шея Кая. Пришлось запрокинуть голову и позволить ему изучить их детальнее. Немного успокоившись, Хань прикоснулся ладонями к скулам Кая и посмотрел в глаза.

– Если остановишься, посажу на цепь и сам всё сделаю, ― прерывистым голосом выдвинул он ультиматум.

Кай помрачнел и чуть подался назад.

– Это я уже проходил. Не поможет.

Хань немедленно вцепился в него руками и ногами сразу, вернул обратно.

– Ты же понял, что я имел в виду другое.

– Да? Что именно?

– Заткнись, ― попросил Хань, уставившись на его губы жадным взглядом. И Кай совершенно точно знал, что в мыслях Хань отнюдь не смотрел, а заходил намного дальше. Соответствовать воображению получалось до странного легко. Не приходилось даже думать о том, что нравится или не нравится, о предпочтениях, не приходилось наблюдать, чтобы понять и узнать Ханя. Хань сам подсказывал, что для него лучше. И почти всегда их намерения были одинаковыми.

Под проворными пальцами пуговицы на влажной рубашке быстро оказались расстёгнутыми. Хань медленно потянул прилипшую к коже ткань, зачарованно глядя, как она отстаёт от груди и открывает то, что и до этого слабо скрывала. Он подался вперёд и кончиком носа потёрся о смуглую кожу, медленно провёл языком снизу вверх, словно широкую полосу нарисовал от середины груди до ключицы, и завершил всё лёгким прикосновением губ к плечу. Выглядел он при этом довольным и любопытным ребёнком. Кай не понял, почему, только позднее уловил томный настрой и нежелание спешить, поскольку обычно всегда было слишком быстро. Помнится, в Театре Хань тоже не желал торопиться.

Кай так же медленно стянул с шеи Ханя галстук, уронил себе под ноги и взялся за пиджак. Плечи под его ладонями заметно дрожали, но точно не от холода.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю