Текст книги "История Винсента Робертса (СИ)"
Автор книги: Dominic Holter
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 102 страниц)
====== Глава 1 (Часть 1-я) ======
Мир, в котором я живу, настоящий ли он?
Порой я задумываюсь об этом,
но каждый раз боль заставляет меня поверить,
что все это реальность…
Ощущение свободы было лишь иллюзией.
Как оказалось, я с рождения в этих оковах…
Лондон, 2005 год.
Возвращаясь после работы домой, я решил заглянуть в любимый бар, находящийся неподалеку. На удивление приятное заведение, хотя и располагалось в подвальном помещении. Здесь обслуживали как людей, так и вампиров, а такое редко где можно встретить. Обычно люди предпочитали не пускать кровососов на свою территорию, так как вероятность нападения, когда в крови и тех и других гуляет алкоголь, увеличивается в разы. На взгляд представителей высших слоев общества местечко выглядело как типичный притон, что неудивительно, учитывая его расположение и контингент посетителей, но для таких простых горожан, как я, – вполне подходящее место.
Несколько раз на моих глазах чуть не завязалась драка, но бармен Тони, он же по совместительству вышибала и уборщик, с легкостью решал проблемы, поэтому все инциденты обходились чаще всего без жертв.
Тони вообще потрясающий человек! Ему уже шел пятый десяток, но он выглядел довольно внушительно. Массивный высокий мужчина с короткими каштановыми волосами и контрастно выделяющимися синими глазами. Руки украшали старые шрамы, а лицо – небольшие усики. Он напоминал бывалого солдата, прошедшего через множество битв, чем вызывал еще больше уважения. От одного взгляда на развитую мускулатуру отпадало всякое желание устраивать пьяные разборки: казалось, он мог свернуть шею любому, даже самому сильному вампиру. И, хотя виски его уже украшала седина, бармен оставался очень энергичным и всегда был в курсе последних новостей.
Мы с Тони познакомились давно, но близкой дружбы не сложилось, все ограничивалось приятельским общением на уровне приветствий или обсуждений каких-либо событий. Возможно, отчасти в этом есть моя вина, так как я всегда был замкнутым и нелюдимым. Но Тони все равно относился ко мне дружелюбно или, скорее, по-отечески, словно чувствовал ответственность за такого непутевого паренька, как я. В свою очередь, я чувствовал себя должным за один случай, благодаря которому мы встретились.
Однажды набрел на нескольких довольно здоровых парней, они избили меня в переулке недалеко от бара. Постоять за себя я умел, только вот напали они все сразу, свалив с ног на асфальт. Повод для драки был надуманным и смешным, впрочем, как и многие хулиганские потасовки. Пьяные в хлам ребята решили поразмять кулаки, и весьма удачно им на пути попался я. Лицо мое им, видите ли, не понравилось, и они решили придать ему немного красоты посредством нескольких синяков и шрамов. Один из них достал нож и поднес к щеке, пока дружки держали меня, и в этот напряженный момент появился Тони с невозмутимым лицом и сигаретой во рту, вооруженный лишь пакетом с мусором.
Ситуация со стороны наверняка выглядела комично, хотя в это мгновение смеяться не хотелось. Парни заметили его и, видимо, не понаслышке были знакомы с тяжелыми и крупными кулаками бармена Тони, поэтому поспешно ретировались с такой скоростью, что меня чуть не снесло порывом ветра.
Тони пригласил зайти к нему, дал лед, приложить к ссадинам и синякам, и угостил стаканчиком дешевого скотча за счет заведения.
Бар никогда не славился дорогими алкогольными напитками, так как находился в одном из бедных районов, поэтому ассортимент соответствовал месторасположению, но все знали, что под стойкой припрятано несколько бутылок дорогого вина на случай нежданных гостей. На моей памяти таких было всего несколько, и те долго не задерживались.
Но в этот вечер я не стремился выпить, хотелось просто немного поговорить и узнать последние новости, ведь уже давно не заглядывал в гости. Больше интересовали не местные сплетни и слухи о всякой бытовой ерунде, а обстановка в городе: если существовала вероятность получить шальную пулю, хотелось знать, где наиболее высокие шансы. Удачливостью я никогда не отличался, поэтому старался обходить опасные места стороной.
Распахнул дверь, и колокольчики над ней приветственно зазвенели. Внутри бара, как обычно, мерцало тусклое освещение, играла тихая музыка, пахло табачным дымом и алкоголем. Аккуратные, но добротные деревянные столики темно-коричневого цвета, мягкие стулья и скамейки с резными спинками располагались у стен. Барная стойка находилась в противоположной стороне от входа, над ней сияла более яркая лампа, освещая стеклянные полки с разнообразными бутылками и емкостями. На общем фоне сильно выделялся огромный белый холодильник.
Почти все столики оказались заняты, и я проследовал к углу стойки, где стоял знакомый высокий стул с металлическими ножками, на свободное мягкое сидение которого никто никогда не покушался.
Тони махнул рукой, пока обслуживал одного из посетителей. Я показал жестом, что сегодня не пью и, облокотившись на стойку, стал рассматривать сидящих в зале. Взгляд ни за что не цеплялся: все те же лица, почти никого нового и ничего интересного. Достав сигарету из кармана кожаной куртки, я закурил, а бармен услужливо извлек пепельницу и поставил напротив. Тони, как обычно, был очень внимателен и успевал следить за всем.
Длинные пряди черных волос лезли в глаза и, смахнув их, я выдохнул сигаретный дым, наблюдая, как он растворялся в воздухе. Давно уже к моей голове не прикасался парикмахер, но мне больше нравилось ходить с отросшими волосами: так они меньше торчали во все стороны. Дал же бог шевелюру лохматую.
– Как успехи, Винсент? – добродушно поинтересовался Тони и, как всегда, приятно улыбнулся. – Тебя ещё не выгнали с очередной работы?
– Нет, хотя сегодня я опять умудрился проспать и опоздал, – я затянулся и с интересом наблюдал, как тлеет табак на конце сигареты. – Тебе повезло, попался добрый шеф, я бы давно уже выгнал такого балбеса, – Тони хрипло засмеялся и принялся протирать стаканы. – Я бы тоже себя выгнал, – ответил я и, прищурившись, улыбнулся.
Раздался звон колокольчиков, и я по инерции покосился на дверь. В бар вошел интеллигентного вида мужчина в дорогом светлом костюме. На его лице красовались очки без оправы явно для придания более делового вида. Волосы гостя даже в приглушенном свете отливали платиной. Он прошел к барной стойке и сел неподалеку от меня, распространяя вокруг тонкий аромат дорогого одеколона.
Я невольно вдохнул глубже приятный запах, отдаленно напоминающий цитрус. Похоже, мужчина знал Тони, судя по тому, что тот дружелюбно улыбнулся и извлек из-под стойки бутылку недешевого вина. Возникло подозрение, что этот необычный посетитель – вампир, хотя я не мог понять, почему именно мне так показалось. Поскольку я сидел близко, то стал невольным слушателем их диалога, что лишний раз подтвердило догадку.
– Тони, сколько лет прошло, ты постарел... – приятным бархатным голосом мужчина обратился к бармену. – А ты все тот же, Эдвард. Все те же дорогие костюмы и дорогие напитки, – Тони рассмеялся, наливая в бокал вино.
Прикрыв глаза, я тихо сидел. Мне не было дела до их дружеской беседы, просто я привык к этому месту и расслаблялся, наслаждаясь атмосферой, погружаясь в свои собственные мысли.
Если бы в этот вечер кто-нибудь нашептал на ухо о том, как круто изменится моя жизнь, я бы ни за что не поверил. Для того, кто привык к однообразным, скучным будням, яркие события подобны вспышкам, что порой только раздражали. Слишком привычно плыть по течению, когда ничто и никто не беспокоится и все идет своим чередом. Может быть, действительно стоило бы задуматься, попробовать что-то изменить: просто встать и в один момент пересмотреть взгляды на мир, но это не соответствовало моим правилам. И к черту правила. Меня едва ли можно было назвать порядочным гражданином. Вся жизнь изначально казалась странной, лишенной какого-либо смысла.
Сколько себя помню, никогда не отличался примерным поведением. Совершенно справедливо меня можно было назвать избалованным сыночком из богатенькой семьи, если бы не одно «но». Конечно, я никогда ни в чем не нуждался, но ощущал себя чужим среди них.
Моя мать, Триша Стоун, – потрясающе красивая женщина, от которой все мужчины сходили с ума. От нее мне достался тот же насыщенный черный цвет волос и зеленые глаза. Но вот характером я оказался совершенно не похож на родителей. Мой отец, Чарльз Робертс, когда-то потерял голову, встретив мать на вечеринке. Он был невысокого роста, коротко стриг русые волосы и смотрел на мир маленькими голубыми глазами, симпатичным же его делала потрясающая теплая улыбка.
В то время бизнес отца только развивался, но уже тогда подавал хорошие надежды. После знакомства родители начали встречаться, а через год поженились. Чарльз купил шикарный дом в самом тихом районе города, поэтому после рождения я практически не знал о настоящей жесткости окружающего мира. Вампиры были для меня чем-то вроде страшилок на ночь.
Имя Винсент я получил в честь прадеда по материнской линии, погибшего во время войны и получившего посмертно звание героя. Второе, Доминик, дал мне отец, оно ему нравилось. Он часто называл меня полным именем, с чувством гордости говорил, что звучит красиво.
Бизнес отца процветал и требовал много времени, поэтому он редко бывал дома. Мать же волновали совершенно другие интересы. Постоянные разъезды, салоны красоты, магазины, званые ужины и вечеринки, даже когда она была не занята, я почти не видел ее. Зато отлично помню тетушку Эмму, младшую сестру мамы, которая время от времени приезжала к нам в гости, и няню Викторию.
Через три года после моего рождения на свет появилась Диана, моя младшая сестра, также во многом похожая на мать, миниатюрная и зеленоглазая, но со светло-русыми волосами.
Те времена, когда мы были еще совсем детьми, помню смутно. А когда стали старше, понял, что мама все свое внимание уделяла сестре. Я ревновал, завидовал и бесился. Диану постоянно баловали, в то время как мне не доставалось ничего, кроме упреков.
Время шло, и я все больше отстранялся от семьи. Порой казалось, что даже сестра смотрела на меня, как на ничтожество. Диана делала гадости, постоянно подставляла, сваливала всю вину за любую шалость. Мама нередко кричала, обвиняла во всем и совсем не хотела слушать, если я пытался оправдаться. Иногда она даже поднимала руку и лицо горело от пощечин. Я перестал разговаривать с ней: смысл моих слов все равно не достигал ее.
Диана часто притворялась, что пытается наладить отношения, подружиться, но лишь пользовалась моей доверчивостью и добротой для собственной выгоды. А я, как последний идиот, велся на капризы младшей сестры, ведь я любил ее. И, даже когда мы повзрослели, почти ничего не изменилось.
Я все больше и больше отдалялся от родных, искал свое место. Спутался с хулиганами, забросил учебу, и мои оценки в элитной школе сильно ухудшились. Я никогда и не отличался прилежностью, наука давалась туго, зато преуспел в спорте. К тому же часто дрался из-за постоянных издевок. Конечно же, они все были очень умными и одаренными детками, вся жизнь расписана наперед, и на горизонте маячит завидная карьера. В порыве злости я пускал в ход кулаки, чтобы отстоять свое достоинство. К счастью, природа наградила меня высоким ростом и неплохим телосложением, поэтому нередко выходил из драк победителем, но ровно до того момента, как оказывался очередной раз в кабинете директора. Позже я начал пить, курить, пробовал наркотики. Отцу приходилось забирать меня из полицейского участка, и часто в нетрезвом виде. К переводу в обычную школу я отнесся спокойно, даже ожидал подобного, а о поступлении в колледж уже и речи не шло. Чарли до последнего надеялся, что я унаследую семейный бизнес, но стал лишь разочарованием.
Отец с матерью часто ссорились из-за методов воспитания. Мама считала, что меня нужно больше наказывать, а отец, наоборот, не одобрял применение насилия. Диана была любимицей, лучшей в семье, отрадой и надеждой родителей. Она всегда получала все, чего хотела. Я же ощущал себя совершенно никому ненужным, брошенным, забракованным почти всеми. И лишь отец не оставлял попыток вразумить, поддержать, поговорить со мной, но в то время я был слишком обижен и не слушал.
Настал тот день, когда вернувшись домой, мать встретила меня на крыльце и швырнула в руки сумку с вещами, сказав, чтобы я катился на все четыре стороны. Как раз недавно я отпраздновал свое восемнадцатилетние и собирался сам съехать, но не так. И все равно я не смог возненавидеть мать, пусть даже она вычеркнула меня из своей жизни.
Знакомый басистый голос вырвал из воспоминаний.
– Винс, шел бы ты домой, выглядишь неважно, – бармен добродушно похлопал меня по плечу, – того и гляди, сейчас уснешь прямо на столе.
Я открыл глаза и осмотрелся. Тони был прав, только сейчас я заметил, что и впрямь устал. Руки и ноги потяжелели, клонило в сон. Сигарета давно истлела и потухла, а светловолосый гость ушел.
– Пожалуй, ты прав, пойду, – пробормотал я, вставая со стула. – Будь осторожен, Винсент. И, смотри, завтра не проспи, – Тони снова улыбнулся и помахал мне на прощание рукой.
Когда я вышел на улицу, то с удивлением обнаружил, что уже довольно поздно, стало прохладнее и свежее. Темно-синее небо украшал светлый диск полумесяца, слегка погрызенный справа, но звезд почти не было видно, кроме пары самых ярких. Взглянув на часы, я понял, что просидел в баре довольно долго. Время прошло незаметно, видимо, я действительно задремал. Сунув руки в карманы, побрел по тротуару в сторону своей скромной обители.
Только завернул в знакомый двор, как вдруг кто-то окликнул. Голос показался знакомым, но приглушенным, шепчущим, от него веяло холодом. Я обернулся и увидел силуэт человека, стоящего в проеме между домами. Его фигура выглядела зловеще, даже угрожающе. Будь я трусливее, наверняка испугался бы и бросился бежать, но вопреки порыву, остался на месте, пытаясь разглядеть незнакомца.
Сильный ветер ударил в лицо и принес с собой знакомый аромат одеколона. Я узнал его, того самого человека, недавно заходившего в бар.
– Винсент… – окликнул он ещё раз, но на этот раз померещилось, что голос прозвучал совсем рядом. Так близко, что мочку уха стало покалывать от холода.
Машинально сунув руку в куртку, я схватился за рукоятку кольта. Да, в нашем городе, чтобы выжить, обязательно нужно носить при себе хоть какое-нибудь оружие, ведь вокруг всегда полно опасностей. Вообще-то я не собирался стрелять в людей, но иногда очень хотелось. Хорошо драться научился еще в детстве, однако против вампиров такие навыки борьбы вряд ли оказались бы полезны. Если бы я встретил гуля, самого низшего и слабого из них, то еще мог бы его побить и сбежать, но против обращенного или Высшего без пистолета или ножа – мало шансов.
Силуэт мгновенно растворился в воздухе, я едва успел сообразить, что это Высший (только они могут показывать такие фокусы), как вдруг почувствовал прикосновение холодных пальцев к шее.
– Вот и настало твое время, я пришел за тобой, – шепнул вампир, но я совершенно не понял, что он имеет в виду. Настало время? Для чего?
Последующие события вспоминались смутно, как в тумане. Было больно, но я не мог даже вскрикнуть, тело налилось свинцом, и только собственное сердцебиение отдавалось колоколом в голове. Охватившая паника и ощущение беспомощности душили склизкими черными щупальцами, сдавливая горло так сильно, что даже вдох сделать оказалось трудно. Острые зубы впились в шею, а горячая кровь потекла по телу. Я не хотел умирать так скоро и неожиданно, хотя смерть никогда не спрашивала разрешения, можно ли забрать чью-то жизнь. Даже если мою, бесполезную и серую. Все равно хотелось жить.
Спасительный мрак укутал сознание мягкой пеленой, словно одеялом, и я мысленно успел попрощаться с этим миром.
Сколько времени прошло, я не знал. Тело затекло так, что глаза получилось открыть с трудом, а горло пересохло от жажды.
Я находился в совершенно незнакомом месте, похожем скорее на музей. Дорогая мебель из темных пород дерева, стилизованная под средневековье. Бархатные портьеры насыщенного багрового оттенка с золотой бахромой украшали окна. Красивые вазы из хрусталя и фарфора стояли на стеллажах, а позолоченные подсвечники располагались на камине рядом с большими механическими часами и статуэткой в виде обнаженной девы. Огромные картины на стенах, ужасающие своей мрачностью, скорее всего, подлинники кисти неизвестных художников. Ничуть не меньше, королевская роскошь. Диван, на котором я лежал, находился около камина, своим дизайном и цветом идеально сливаясь с общей готической обстановкой комнаты.
Припоминая последние события, я попытался потянуться к шее и только тогда заметил, что связан. Тело онемело так, что я едва пошевелил пальцами.
Дверь комнаты открылась, на пороге показался Эдвард. Я смог рассмотреть его намного лучше, чем тогда в баре. Высокий блондин, около тридцати пяти лет, с пронзительно голубыми глазами и немного грубыми чертами лица. Его тонкие губы дрогнули в загадочной улыбке.
– Вижу, что ты очнулся. Замечательно.
Он подошел ко мне и присел рядом, заглядывая в глаза.
– Жаль будет, если годы не пощадят тебя. Вы, смертные, такие хрупкие создания, и век ваш короток, – произнес вампир и провел ледяными пальцами по моей щеке, усмехнувшись, но взгляд остался таким же холодным, как и тон его голоса. – Расслабься, и все быстро закончится.
Его рука скользнула вниз по шее, затем по груди и животу, остановившись около пояса моих джинсов. Я попытался вывернуться и освободиться от пут, но бесполезно, веревки только сильнее впились в кожу на запястьях.
– Чертов кровосос, убери от меня свои лапы! Ублюдок! – выкрикнул я и попробовал откатиться в сторону, но не удалось избежать крепкой хватки.
Цепкая холодная рука сдавила горло, и я потерял способность дышать. Сопротивляясь из последних сил, старался избавиться от болезненного давления, но безуспешно. Хрипя, пытался поймать воздух ртом, как рыба, выброшенная на сушу. Постепенно стало темнеть перед глазами, и я перестал дергаться.
– Ну что же ты делаешь? – прошептал вампир мне на ухо со смешком и лизнул мочку. – Чем больше сопротивляешься, тем больнее будет…
Хватка ослабла, я сделал первый вдох. Горло болело, душил нестерпимый кашель, а голова кружилась. В этот момент я пожалел, что не умер после первого же укуса.
Вампир оказался настоящим садистом: в течение нескольких долгих часов он с наслаждением истязал меня, покрывая кожу глубокими и невероятно болезненными укусами. Растягивал удовольствие, слизывая кровь, тревожа свежие раны. И вгрызался в них снова, разрывая сильнее, словно пытался вырвать из тела куски. Время замедлилось, и начинало казаться, что пытка никогда не закончится, как сильно бы я не пытался вырваться.
Первое время я терпел и молчал, стиснув зубы. Потом прокусил губу, когда казалось, что силы на исходе. А спустя час не мог сдерживать надрывного крика.
Страдания заводили вампира, он принимался терзать меня с еще большим рвением, наслаждаясь происходящим. На все ругательства и обещания прибить мерзавца, если мне удастся освободиться, он посмеивался и сверкал глазами. Забавлялся, чертов хладнокровный ублюдок. Перед глазами плыло, но я видел, с каким удовольствием он облизывал окровавленные губы и прикрывал глаза, словно в мире не существовало ничего вкуснее.
Тело нестерпимо ныло, а раны обжигало острой болью. Стало ужасно холодно, я почти не чувствовал собственных конечностей, а в голове все застилал сплошной густой туман. На задворках сознания слабо скреблась только одна-единственная мысль: пусть эта ужасная пытка поскорее закончится. Все происходящее воспринималось как что-то нереальное, кошмарная галлюцинация, страшный сон. Вот-вот и я проснусь… Скорее бы.
Спокойная тяжелая темнота пришла долгожданным спасением, когда я подумал, что умираю от потери крови.
Глупо надеялся, что на этом все закончится, но кошмар продолжался даже в бессознательном состоянии: лицо вампирского выродка без конца маячило перед глазами. Он громко смеялся, глядя на меня с лицемерной, притворной жалостью, и только его голубые глаза неизменно оставались холодными, как лед.
Боль заставляла извиваться на бетонном полу. Периодически тело выворачивало судорогой до хруста в суставах, казалось, что я сам переломлюсь пополам, как щепка. Голос был сорван от крика, в горле пересохло, будто неделю воды не пил, я мог только хрипеть и сипеть. Отчетливый привкус ощущался на языке со странным жгучим послевкусием, как от имбиря. Глаза полностью не открывались, сквозь ресницы я мог различить только небольшой луч света, падающий на пол из коридора через приоткрытую дверь. Такой слабый проблеск, почти как моя надежда, что удастся выкарабкаться из этого ада живым. Приступы отчаяния подкатывали удушающим комом к горлу, и хотелось завыть, но я сдерживался из последних сил, дабы мой мучитель не видел, как я слаб и почти сломлен. Часы агонии растягивались в вечность, и я почти не верил, что вынесу такую пытку.
Новая судорога заставила изогнуться дугой, я закусил губу и застонал, будучи не в силах сдержаться. Я тонул в океане боли, обволакивающем все тело, не успевал отдышаться между новыми накатывающими волнами. Тошнота подступила к горлу, хотелось разорвать его пальцами, но руки были закованы за спиной. Когда я попытался ими пошевелить, услышал звон цепей.
Неприятно скрипнула дверь, сквозь шум в ушах я едва разобрал шаги. Кто-то подошел совсем близко, наклонился надо мной и провел холодными пальцами по лицу. Даже видеть его не нужно было, по знакомому запаху одеколона я сразу же понял, кто пришел. Ненависть обожгла все внутри, как дикое бушующее пламя.
– Больно? – снова ледяная усмешка в голосе, отчего хотелось плюнуть вампирскому ублюдку в лицо, но сил не хватало. Конечно, больно, невыносимо. От отвращения только сильнее стало подташнивать.
Мерзкая тварь, если бы я только мог, порвал бы собственными руками за все эти часы издевательства. Сколько же времени прошло? Я совсем потерялся.
– Как забавно. Ваш род всегда был таким непоколебимым, преданным своему долгу. Поразительно, что даже на грани смерти твое тело отвергает мою кровь. Но тебя я сломаю, и ты станешь моим… – Вампир задумчиво хмыкнул, а потом более самодовольно добавил, – моим идеальным творением.
Пальцы вплелись в волосы и крепко сжали, потянули, заставляя откинуть голову.
– Похоже, обычной дозы для тебя недостаточно. Сколько еще часов ты будешь сопротивляться? Бесполезно… – после этих слов на губах почувствовалась вязкая теплая жидкость, капающая в рот. Я попытался отплевываться, но новый приступ заставил содрогнуться. Поток крови стал сильнее, я чуть не захлебнулся, едва успевая сглатывать.
Только не это, я не хочу, не хочу становиться таким же, как он!
Снова задергался, пытаясь отпрянуть от Эдварда, но получил сильный удар под ребра, а череп встретился с холодным бетонным полом.
Мир окончательно поплыл, все внутри плавилось от боли, по венам словно потекла раскаленная лава, выжигая меня прежнего, смывая прошлое, оставляя только глухую сухую черноту в душе и пепелище вместо надежды.
====== Глава 2! ======
Когда я потерял себя?
Когда впервые пролил человеческую кровь
или когда мое сердце остановилось?
Я снова открыл глаза – за окном было темно. Осмотревшись, разглядел знакомую обстановку, и только чуть позже до меня медленно дошло осознание, что я дома, но не мог вспомнить, как попал сюда.
Понадобилось полчаса, чтобы пошевелиться и заставить ноющее тело встать. Добравшись до ванной комнаты, включил свет, но яркая вспышка больно резанула по глазам, заставив быстро зажмуриться. Пришлось погасить лампочку, хлопнув рукой по переключателю. Наощупь отыскав кран с холодной водой, умылся, поднял голову к зеркалу, и наконец-то разлепил веки, когда жуткая резь прошла. Увидев собственное отражение, я отшатнулся: бледное лицо осунулось, зрачки расширились, пролегли темные круги под глазами, а искусанные губы делали меня похожим на человека, который серьезно подсел на иглу. Но больше всего поразило, что во мраке я смог настолько хорошо разглядеть все детали, а ванная не казалась такой уж темной, даже для ночи.
Рассмотрев на теле следы от укусов, начавшие сходить, я вспомнил, что со мной произошло. Кошмарные образы наполнили сознание, по телу прошла неприятная дрожь, а раны начали саднить, оживляя образы пережитой невыносимой агонии. Смех, перекошенное лицо вампира, и его хладнокровный взгляд. Черты твари искажались, становились расплывчатыми, а потом ужасающе уродливыми. На скрюченных пальцах красовались огромные пожелтевшие когти, а рот был полон острых зубов. Потом все пропадало, растворялось, его лицо различалось четко на какое-то время и снова расплывалось, превращаясь в мерзопакостную морду чудовища из фильма ужасов.
Осознание, кем я стал, подступило панической волной, заставив впасть в шок. В голове билась лишь одна единственная мысль: как теперь жить? От ужаса до боли скрутило живот, едва успел наклониться над унитазом, и сразу стошнило чем-то отвратительно липким и черным.
Тело бил странный озноб, заставляя до скрежета стиснуть зубы, выбивающие неконтролируемую морзянку. Паника никак не отпускала, сдавливая горло в своих костлявых сухих пальцах, как старуха смерть. Зажмурившись, я сжал до хруста кулаки, чтобы не начать кричать от ужаса. Что же делать? Что со мной будет? Зачем он сделал меня вампиром? Я ненавидел Эдварда так сильно, что, попадись мне он на пути, без колебаний бросился бы на мерзавца и разорвал.
Чтобы смириться со своей участью, ушло неожиданно мало времени. Мобильный телефон нашелся в кармане куртки, и обнаружилось множество сообщений и пропущенных вызовов от босса. Перспектива потерять работу быстро привела в чувства, не оставив времени для раздумий и сожалений. Никак нельзя было остаться без денег на пропитание, только не в такое тяжелое время, ведь я не представлял даже, куда можно обратиться за помощью. Все проблемы теперь приходилось решать самостоятельно, не полагаясь ни на кого, кроме себя самого.
Работал я в аптеке у старика Сэмюеля Роджерса – помогал разгружать ящики с фармацевтическими препаратами и разносить заказы на дом. Занятие не сильно трудное, клиентов обычно бывало немного, хватало времени поваляться в подсобке и поплевать в потолок. Иногда требовалась и другая помощь: поскольку старик уже даже в толстенных очках плохо видел, он просил громко зачитывать ему названия и инструкции, напечатанные мелким шрифтом.
Набрав номер Роджерса, услышал в трубке крик, разрывающий мои несчастные перепонки. На автомате отдернул руку с телефоном подальше, чтобы не оглохнуть.
– Винсент, твою мать! Где ты пропадаешь? Тебя не было несколько дней! – мистер Роджерс пыхтел и задыхался от ярости. – Раньше ты, конечно, опаздывал, но приходил на работу. Мое терпение не безгранично! Ты пьянствовал не просыхая?!
– Несколько дней? – хрипло переспросил я, почесав покрывшийся щетиной подбородок.
– В конце концов, я думал, ты нормальный парень, просто лентяй, – не унимался Сэмюель, – а оказалось, что тебе хватило наглости вообще не приходить на работу!
– Простите, такого больше не повторится, – пробормотал я в свое оправдание, – просто попал в крупные неприятности, если можно это так назвать, конечно…
Сэм вздохнул, а потом я четко расслышал, как он постучал пальцами по твердой деревянной поверхности. Поразительно.
– Ладно, Винсент, – старик немного успокоился, – это последний раз, учти. Не знаю, что у тебя случилось, но я слишком стар, чтобы беспокоиться за такого безответственного паренька, как ты! Я просто хочу спокойно дожить свои дни. Чтоб завтра был на месте секунда в секунду! Заказов накопилось много, сроки горят. – Спасибо, – прохрипел я и положил трубку.
Все чувства настолько обострились, что даже шум машин на улице терзал слух, тупой пилой жуя натянутые нервы. Хотелось отключить усилившуюся способность, но никак не получалось. Я настолько запутался в собственных ощущениях, что захотелось напиться до потери сознания, хоть как-то заглушить какофонию в голове. И единственное место, куда я мог пойти, чтобы осуществить задуманное – в бар.
На улице гулял прохладный весенний ветер, но к своему удивлению я обнаружил, что стал менее восприимчив к резким изменениям температуры. Сырость больше не пробирала до костей, и даже не доставляла дискомфорта. Сунув руки в карманы куртки, я с облечением выдохнул и побрел по тротуару в сторону бара. На полпути я выудил пачку сигарет, но неприятный горьковатый привкус табачного дыма ощущался настолько ярко, что захотелось плеваться, а потом в горле возникло отвратительно дерущее чувство. Пришлось затушить сигарету и выбросить в урну, а от злости заодно и всю пачку.
Бармен встретил меня, как всегда, приветливой улыбкой, но она быстро исчезла, когда он внимательней присмотрелся. Да, выглядел я действительно паршиво, если не сказать хуже. Устроившись перед стойкой на высоком стуле, я сделал заказ и, недолго думая, залпом осушил стакан. Но слишком поздно осознал, как сглупил, когда дыхание перехватило от ощущения, будто я хлебнул помоев, а через несколько секунд от боли скрутило внутренности. Согнуло так, что я чуть не свалился со стула, но Тони быстро отреагировал, выбежал из-за стойки и подхватил меня под руки, помогая дойти до туалета.
Выворачивало наизнанку долго, казалось, что целую вечность, а когда стало легче, я сел на пол, прислонившись спиной к стене. Яркий свет снова раздражал глаза до слез, пришлось ненадолго зажмуриться, чтобы стало хоть немного легче.
На лице Тони будто тень появилось, он выглядел очень хмуро и буравил меня пристальным взглядом. Таким серьезным и сосредоточенный я видел его редко, пожалуй, только когда в баре случались драки. Он присел на корточки рядом и оттянул ворот моего свитера, а потом смачно выругался такими закрученными выражениями, что я никогда не слышал.
– Вот этого я боялся больше всего… – добавил он после непродолжительной паузы.
Когда мы вернулись обратно в зал, в баре уже почти никого не осталось, кроме нескольких мрачных посетителей за столиком в темном углу. Они как-то недобро покосились на меня и отвернулись, продолжая тихо перешептываться между собой. Я бы мог разобрать каждое их слово, если бы меня постоянно не отвлекала фоновая музыка, да и гул в голове не утихал, но я не стал прислушиваться и повернулся к бармену.
Тони Грин, для всех был просто Тони, без фамилии и прошлого. С семьей у него не сложилось из-за трагического случая. Ходили слухи, что у него раньше была невеста, красивая женщина со светлыми волосами, приветливая, жизнерадостная и отзывчивая, но она погибла. Несчастный случай унес ее жизнь, по крайней мере, так говорили, но как все произошло, никто толком не знал. Тони никогда о себе сам не рассказывал, а я и не спрашивал. Не хотелось напоминать ему о прошлом. А еще я слышал о его боевых заслугах, когда он служил в Гильдии охотников на вампиров, но то, как он относился к тварям спокойно, выглядело очень странно.
